Факультет Кошмаров

Дни еще не были столь холодными. Форменный бежевый жакет уберегал от прохлады. Жакет, который больше не понадобится…

Вдохнув свежего воздуха, я почувствовала себя лучше. В голове чуть прояснилось, и шаг мой стал тверже. От университета к центру города, где в самом сердце таился императорский дворец, вела широкая улица, на которую мы и ступили, но шли вместе недолго, Лионе нужно было в другую сторону.

– Талли, тебя проводить? – все это время подруга шла, придерживая меня за локоть.

Я благодарно улыбнулась.

– Не стоит, мне уже намного лучше. – И заметив, как Лиона хочет возразить, продолжила. – Иди домой, скоро опуститься туман, и если ты потратишь время на мои проводы, тебе придется нанимать возницу, чтобы вернуться.

Подруга вздохнула.

– Ты точно сможешь дойти?

– Не беспокойся.

– Хорошо, – кивнула она, сжав мою руку на прощание, – не забывай о том, что тебе сказала миссис Морион.

Вскоре её светлая фигура скрылась за поворотом, а я, грустно улыбнувшись, пошла дальше.

Улицы столицы всегда меня завораживали. С самого приезда, четыре года назад, я полюбила долгие прогулки по городу. Высокие, по сравнению с деревенскими, стройные здания с аккуратными крышами. Каменная брусчатка дороги, по которой так занятно стучали каблуки черных туфель…

По пути встречались редкие горожане и почти не стихал мерный стук копыт кентавров и деревянных колес, ударяющихся о камень. И это сейчас, ближе к вечеру, он был тихий и мерный. Днем же кентавры, остерегающиеся солнечных лучей, проносились вихрем по главной дороге, пугая непросвещенных прохожих. Знающие же, а таковыми становились все, кто проведет в столице хотя бы несколько дней, лишь с ворчанием отходили в сторону и старались даже не ступать на главные улицы.

Проходя мимо огороженной территории императорского дворца, я как всегда замерла на секунду, чтобы восхититься красотой архитектуры, а потом свернула в одну узенькую улочку и продолжила свой путь, пока не оказалась у деревянной двери, покрытой чуть облупившейся зеленой краской. Вот он, мой нынешний дом…

Домик был крохотный, хоть и двухэтажный, комнат там было всего две. На первом этаже ютилась кухня с крутой лестницей, а на втором спальное место и огороженная комнатка с ванной и туалетом. Может и тесно, зато не так дорого и университет рядом. Хозяйка еще сделала мне скидку, как студентке, и на том спасибо.

Я вошла, умылась, переоделась ко сну и устало опустилась в кровать, чтобы забыться мутным сном.

Огонь, обжигающий и яростный, возник внезапно и окутал меня всю, мечтая поглотить, смять, уничтожить, горло жгло от невысказанных криков, по лицу текли слезы, а где-то вдалеке женский голос отчаянно звал меня… – этот кошмар никогда не покидал. Не помню, когда он приснился мне впервые, но из раза в раз, этот образ терзал мою душу и заставлял вскакивать с кровати среди ночи. И эта ночь не была исключением.

Сердце бешено колотилось и ныло тянущей болью. Я приложила руку к груди, лихорадочно глотая холодный воздух. Лоб покрыла испарина, и все мое тело горело, несмотря на отсутствие отопления в доме, который ветра могли продувать насквозь. Приходилось топить печь, чего сегодня я не сделала.

На лице остались мокрые дорожки слез, которые я стерла тыльной стороной ладони.

Чуть успокоившись, я откинула в сторону одеяло и поднялась. Ноги коснулись деревянных досок, отшлифованных временем. В окно заглядывала луна, желая, чтобы кто-нибудь полюбовался её полным силуэтом, и освещая комнату белым сиянием.

Я подошла ближе к окну, повернула железный крючок, высвобождая от оков форточку и давая себе возможность вдохнуть порцию прохлады. Я приникла к окну, в то время как сердце все еще продолжало бешено биться в груди, не желая никак успокоиться.

Свинцовый туман уже устилал землю, и если бы я выглянула с окна кухни, то не увидела бы ничего, кроме желто-коричневой пустоты. Здесь же, со второго этажа, еще можно было что-то разглядеть. Например, императорский дворец, возвышающийся над городом.

Он был удивительно близко, хоть я и жила в потрепанном домике, тот находился чуть ли не в самом центре столицы, и можно было даже разглядеть башни дворца, угрюмых горгулий у крыши, каждое его окно…

Замок спал, как и все вокруг… Так я решила, разглядывая северную башню, которая была самой близкой ко мне. Камень её, казалось, мерцал в полутьме, отливая свинцом. Взгляд задержался на широком окне у самой крыши, как в нем вдруг вспыхнул свет. Я невольно отшатнулась, испугавшись. На секунду показалочь, как будто бы своим взглядом я нарушила чей-то покой.

И только тогда, чуть отодвинувшись, я заметила, что среди прочих вестников на моем подоконнике лежит один особенный. Маленькая черная бумажная птичка. Я еще не видела таких. Рука сама потянулась и коснулась письма, активируя магию. Вестник окутал черный дым, закрутившись маленьким вихрем, который всколыхнул мои волосы, и в следующий миг в моих руках уже была черная бумага с золотыми буквами, увенчанная гербом Университета Менталистики.

Я пробежалась взглядом по ровным рядам букв, забыв обо всем и полностью погрузившись в чтение. А бумага гласила… помимо высокопарных речей, что я принята на четвертый курс факультета Кошмаров Имперского Университета Менталистики. В правом нижнем углу даже имелась подпись и печать декана Тороса, а в левом выемка для активизации приложения. Я прислонила подушечку указательного пальца, и снова вспыхнул черный дым, вслед за которым на полу материализовалась коробка.

Наклонившись, я раскрыла коробку и принялась изучать её содержимое. Сверху лежали книги, несколько слоев учебников по разнообразным дисциплинам. Я впервые задумалась о том, как же будет тяжело пережить этот последний год обучения, ведь придется перестраивать всю свою магию.

А на дне желала моя новая форма. Абсолютно того же фасона, что и прежде, но цвет её был мрачно-синий, из тех оттенков, что близки к черному.

Я насторожено разглядывала форму и учебники, и в голове оставался важный вопрос: так что же показал кристалл? И что, из того, что я видела, правда?

Глава 3

Я проснулась от холода. Солнце только поднялось над горизонтом и еще не до конца овладело небом, но я уже не могла спать. За ночь квартира выстудилась окончательно. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять причину этого происшествия – я забыла закрыть форточку, когда ночью вернулась в постель.

Пришлось стянуть с кровати коричнево-бурый плед и, укутавшись, сначала закрыть этот злополучный проем в окне, а после спуститься на первый этаж.

Треть кухни занимала печь. Высокая, в пол стены, только она спасала меня от обморожения. Рядом с ней, в железной подставке ютились зачарованные поленья, они горели гораздо дольше обычных, одно могло продержаться почти половину ночи. И стоило такое удовольствие тоже немало, но я научилась зачаровывать дерево самостоятельно. Плетение было не таким уж сложным и требовало не очень много сил, лишь время на это тратилось много. И сейчас, я как никогда порадовалась, что моих запасов хватит еще на несколько дней, на весь тот период, пока я буду восстанавливаться и не смогу пользоваться своей силой.

Затопив печь, я не стала возвращаться в кровать, а отправилась проверять свою почту.

На подоконнике дожидались своего часа четыре белых птички, сложенные из бумаги. Такие простые на вид и изящные. Это было одним из первых удивительных открытий, которые я сделала, оказавшись в столице: здесь все отправляли письма бумажными птицами.

В деревне все было не так, никто и не задумывался о том, чтобы твое письмо выглядело красиво, да и не писали их почти, мало кто знал грамоту, а если уж и писали, то просто сгибали несколько раз, в виде квадрата или треугольника, если нужно было куда-то отправить, в соседний дом или на другую улицу. Здесь же все было по-другому.

Первое письмо, которая я открыла, оказалось от миссис Венделгер. Та писала, что у неё закончился травяной чай. В травах я разбиралась еще с детства. А с миссис Венделгер познакомилась случайно, эта уже немолодая женщина держала книжную лавку. В первое время, после того как я поступила, мне нужно было много читать, чтобы лучше освоить грамоту. Умения мои были не так велики. Конечно, я могла читать учебники, но из-за того, что обычные слова вызывали затруднения, то все мудреные термины в учебной литературе просто путали, и я почти нисколько не продвигалась вперед, лишь больше теряясь.

А недалеко от рынка был книжный магазин. Я смогла приметить его вывеску, стоя рядом с прилавком овощей. За оконными стеклами манили стеллажи заставленные прямоугольниками с разноцветными корочками. Но купить их я не могла.

И все же однажды не вытерпела и зашла, чтобы, как я себе сказала, просто посмотреть, примериться, вдруг что-то и будет мне по карману, но я не могла потратить ни один лишний медяк. Накопленных денег уже не оставалось, а почти вся стипендия ушла на оплату аренды.

А уже там, внутри магазина, увидела объявление о том, что требуется продавец. В тот момент я как раз думала о том, как бы мне найти подработку. И эта случайность помогла мне решить две большие проблемы: с деньгами и с обучением.

Я устроилась на работу в книжный магазин.

Миссис Венделгер хоть на первый взгляд и показалась дотошной пожилой дамой, на самом деле оказалась очень душевной женщиной, просто внимательной к мелочам. Она была ко мне очень добра. А когда узнала, что я учусь на мага сновидений, то попросила решить её проблему с бессонницей. Конечно, тот травяной сбор, который я для нее собрала, имел мало отношения к тем знаниям, которые на тот момент я получала в университете, но это не имело особого значения. С тех пор миссис Венделгер начала всем знакомым рекомендовать меня как хорошего мага сновидений.

И сейчас, спустя три года, я уже не подрабатываю в книжном и живу на то, что удается выручить с частных рекомендаций.

Я улыбнулась, дочитывая письмо миссис Венделгер. Её травяной чай кончался гораздо реже, чем мне приходили такие письма.

Два других вестника были от мисс Тонлом, молодой девушки с нервной работой, и миссис Беркли, её дочь, малышка Милли, мучилась кошмарами.

А четвертое письмо было от Лионы, у нас была такая условленность, отправлять друг другу весточки, как только придем домой, чтобы точно знать, что обе добрались в целости и сохранности.

Из груди вырвался вдох сожаления, сейчас, из-за вчерашнего несчастного случая, я даже не могла ответить на эти письма. Эта мысль заставила воспоминания ворваться в голову. Все переплелось в единый запутанный клубок: тревожные новости, кристалл, черные пылающие глаза. Хотелось, чтобы все это оказалось каким-то запутанным сном, миражом и обернулось пылью. Но нет.

Форма, уже висящая в шкафу, и лист с новым расписанием на моих руках говорили о том, что все это реальность. Еще один кошмар, в который мне придется окунуться с головой. А эти минуты спокойствия, лишь передышка, небольшая остановка, перед долгой и ухабистой дорогой.

Я вышла из дома, когда настало позднее утро.

Заправила за ухо выпавшую из косички белую прядь, отдернула жакет, чуть оттянула воротник серой водолазки, который неприятно сдавливал горло, поправила лямку темно-коричневой сумки через плечо и, удостоверившись, что ничего не забыла, отправилась в путь.

Солнце обогрело своими лучами землю, и было на порядок теплее, чем ночью. Улицы столицы, наконец, ожили. Мимо спешили незнакомцы, проносились повозки. С рынка доносились окрики торговцев, а в воздухе витал аромат свежей выпечки.

Эту атмосферу спокойствия нарушил выросший из-за поворота Имперский Университет Менталистики. Я и не успела заметить, как подошла почти к самым его воротам.

Сердце тоскливо сжалось, когда я сняла перчатку и прислонила ладонь к холодному металлу, чтобы тот прочел слепок ауры и пропустил меня внутрь. Последние отворились, и мои ноги ступили на каменную дорожку, сразу после того, как я вежливо поздоровалась с привратником, мистером Догли, затаившимся в своем домике возле ворот. Он был уже немолодой. Кожа на лице пожелтела, усы побелели. Почти всегда, как я его видела, мистер Догли мирно дремал в своем убежище.

Расписание факультета Кошмаров разительно отличалось от расписания факультета Мечты. Пусть и изучали мы одно и то же, но делали это с совершенно разной направленностью. Целью нашего проникновения в чье-то сознание было помочь человеку достигнуть спокойствия, целью же магов Кошмаров было противоположное. Они могли проникнуть в разум, вытянуть из тебя все потаенные страхи и переживания, а после вернуть обратно, троекратно увеличив в размере. Они могли мучать, истощать, доводить до безумия… И именно поэтому, набирали их немного, тщательно следили за обучением, готовили идеальные кадры для Имперской Канцелярии, где они и работали после выпуска, занимая одни из престижнейших должностей.

То, что нам позволили перевестись на этот элитный факультет, казалось чем-то нереальным. Чем мы заслужили это? И какая от этого выгода кому-то помимо нас самих?

Я было хотела обсудить это с Лионой, которую встретила в коридоре университета, но не стала. Подумала, что будет лишним забивать её голову этими глупыми мыслями.

– Ты слышала, этой ночью в районе Красных Холмов разгорелся пожар? – первым делом таинственно изрекла подруга. Я мысленно вздрогнула при слове пожар, невольно вспоминая свой страшный сон.

Все утро в университете только и слышится, что Красные Холмы. Я все хмурилась, не понимая, что вызвало такой ажиотаж, но, оказалось, вот оно что. Странно, что не заметила подобных разговоров, идя по улице на учебу, наверное, слишком глубоко погрузилась в свои мысли. Со мной часто такое случалось.

Я качнула головой.

– Слышала что-то мельком, – ответила, – так что там произошло?

– Мне после завтрака рассказала Арвин, – Арвин – молодая служанка в доме Лионы – у нее родители живут в соседнем районе, на Воробьиной Пустоши. Они прислали ей вестника.

Воробьиная пустошь – самый бедный район столицы, не удивительно, что именно там жила семья Арвин. Наверное, именно ей приходилось содержать их дом, и это было лучшее, на что ей хватало средств.

– И что же?

– Толком неизвестно, из-за чего именно все началось, очень таинственная история, – рассказывала подруга, – но горело чуть ли не всю ночь, из-за тумана огонь встал сплошным куполом над землей, укрыл собой десятка два домов, дальше не пошел, вовремя успели спохватиться. Но те, что не спаслись, сгорели дотла. Говорят, остались лишь очерченные гарью следы на земле и больше ничего, будто и не было там никогда домов и люди там не жили.

Воображение живо нарисовало описанную картину: пылающие дома, крики боли, страданий и в конце лишь пепел да угли. А потом в сознании всплыла другая картина. Другой огонь, другие крики, точнее крик, один, женский, пропитанный страхом и болью.

Пришлось качнуть головой, чтобы сбросить наваждение.

– Это ужасно.

– Да, – не медля согласилась Лиона, – но хуже всего то, что неизвестна причина этого ужаса.

Мы направились в кабинет. И уже тут возникли первые сложности из-за перевода, так как тот номер аудитории, который был указан в расписании, был нам совершенно не знаком. Мы не знали, куда идти, понятия не имели, где находится вход на первый подземный этаж, а нужно было именно туда. Да что там, мы даже не знали, что такие этажи в университете, в принципе, существуют.

Пришлось спрашивать всех мимо проходящих, а потом, с горем пополам, найдя нужный этаж, плутать по извилистым коридорам. Людей там было гораздо меньше, и спросить дорогу было банально не у кого. Когда мы окончательно отчаялись, и уже не знали, что делать, ноги привели нас в очередной поворот, в котором была скрыта злополучная дверь с нужным нам номером.

Не успев нарадоваться, мы выдохнули и попытались незаметно просочиться в кабинет. Незаметно не получилось. Пара началась уже десять минут назад.

– Еще одни мечтатели. – Поджав губы, изрекла высокая женщина, стоящая возле зеленой доски. Голос её был низкий, чуть хриплый, как будто его хозяйка простыла. Но последняя не выглядела больной. – Витали в облаках? Видели настолько сладкие сны, что предпочли их учебе? – усмехнулась преподавательница.

Её вопрос не требовал ответа, но Лиона попыталась оправдаться.

– Мы просим прощения, немного заблудились…

– Мне нет до этого дела, – отмахнулась женщина, не дав закончить. – Пока садитесь, но учтите, что в следующий раз, опоздав, можете уже не входить.

Кабинет был меньше, чем я привыкла. В четыре ряда выстроились по четыре парты. Выходит, всего шестнадцать мест. Восемь из них занимали настоящие, почти дипломированные, маги Кошмаров, еще четырех студентов я узнала, это были мои бывшие сокурсники. Учитывая меня с Лионой, группа выпускников увеличилась почти в два раза.

Мы пристроились на свободную парту на том ряду, где сидели наши братья по несчастью. А в том, что перевод обернулся несчастьем, я уже нисколько не сомневалась.

– Итак, продолжим. Как я уже сказала, Лафины – древние существа, являющиеся порождением сильных эмоций. Действительно сильных. Я почти уверена, что ни один из вас не видел в своей жизни лафина. Но даже если и так, вряд ли он понял, что на самом деле только что увидел.

Преподавательница, внимательно оглядывала студентов, продолжая рассказ. Я, быстро достав тетрадь и самопишущее перо, начала строчить конспект, попутно её разглядывая.

В расписании было указано, если не ошибаюсь, что её зовут Джоос Эшгет. Профессор Эшгет, преподаватель магических существ.

– По сути, эти существа являются сгустками чистой первозданной силы и могут принимать какую им угодно форму. В зависимости также от того, насколько сильными эмоциями они были вызваны и как много в себе заключают. Если это слабенький лафин, то размер, например, в человеческий рост, он потянуть не сможет. Точнее, предстать в таком образе сумеет, но протянет не больше часа или около того, все относительно и зависит от конкретных случаев. А, исходя из положения, что все в мире хотят жить и стремятся продлить срок своего существования, можно сделать вывод, что лафины все же предпочитают небольшие формы, наиболее им удобные и менее энергозатратные.

Волосы миссис Эшгет были приглушенно красные с некоторым черным оттенком и странно укладывались на её голове. Короткие пряди, не длиннее указательного пальца, поднимались вверх и чуть закручивались на конце. Казалось, будто это не человеческая голова, а красного дракона, с множеством роговых наростов.

– Они появляются из ниоткуда, пустоты, и точно также растворяются в пространстве, когда приходит время. И самое главное, лафины хранят в себе воспоминания. По этой причине, в свое время, шла активная охота на лафинов, но она не принесла успеха. Во-первых, их очень мало, во-вторых, лафины не имеют ни чувств, ни эмоций, их невозможно принудить показать тебе что-то, невозможно пытать, все это бесполезно против них.

Лекция проходила неспешно, а миссис Эшгет показалась не такой негативно настроенной, как на первый взгляд.

Но таковыми оказались новые однокурсники. Я заметила это, когда закончилось занятие и настала пора уходить. Пришлось выходить, ловя на себе растерянные или полные превосходства взгляды кошмариков. Никто из них не сказал нам ни слова. И стало понятно, что, не смотря на перевод, мы для них другие, и всегда ими будем.

Я и Лиона примкнули к рядам бывших мечтателей и решили отныне держаться вместе. Я плохо знала парня и девушку, двоих из нашей шестерки, сложно было даже вспомнить имена, они были не в моей группе, но вот двух остальных я прекрасно знала: Джорон, самый несносный маг на потоке, и Мориаль, та самая девушка, что вышла первая проверять уровень силы.

Все были напряжены. Даже Джорон, он молча шел вместе со всеми, не проронив ни единой своей шуточки, можно было смело, придя домой, отметить этот в день в календаре. Одна лишь Мориаль, казалось, выглядела как обычно, погруженная в свои мысли.

После лекции по магическим существам следовала лекция о магических снах. Сухонький низенький пожилой мужчина с заостренной белой бородой и в очках с толстыми стеклами рассказывал нам о том, как правильно погрузить человека в транс и как он влияет на его организм, какие процессы происходят в его голове, а я тем временем ощущала, как сама сейчас погружусь в транс. Сказывалась тревожная ночь и истощение силы.

Сознание чуть оживилось на практике по проекции кошмаров. И то, возможно, лишь потому, что после неё мы направились в столовую.

Поднявшись с подземных этажей, я почувствовала облегчение. Коридоры были наполнены солнечным светом, льющимся из высоких окон, а не блеклым отблеском полусфер, закрепленных на стенах. Здесь, наконец, снова заиграли краски. Помимо черной формы, можно было увидеть уже и синею факультета Ауроведения, и фиолетовую ясновидцев, зеленую ментальных лекарей…

Сегодня на обед был овощной суп, а после еще одна лекция. Я плохо помнила, о чем разговаривала с Лионой в перерыве, и вовсе не могла сказать, какой предмет был последним, в воспоминаниях лишь остались очертания кабинета с серыми стенами.

– Талли, ты какая-то бледная.

Мы возвращались с занятий в город. На этот раз была лишь середина дня и небо еще не успело превратиться из синего в темно-серое с охристыми оттенками.

– Тихого вечера, мистер Догли.

– Тихого, – нехотя проворчал в ответ привратник.

Скрипнул метал, и мы покинули территорию Имперского Университета Менталистики.

– Кажется, мне стало немного хуже. – Призналась я в ответ Лионе. – Наверное, это из-за практики по проекции кошмаров.

Подруга послала мне укоризненный взгляд.

– Ох, у меня же совсем вылетело из головы, что миссис Морион запретила тебе пользоваться силой. Ты могла бы сказать об этом профессору. Ты могла бы просто понаблюдать, как проецируют кошмары другие.

– Я тоже забыла о предупреждении, все получилось как-то непроизвольно.

Лиона вздохнула с сожалением. А потом продолжила свою мысль.

– Хотя я бы вовсе предпочла на все это не смотреть… Ты видела, что за ужас создал один из кошмариков? Тот, что сидел за крайней партой?

Перед глазами всплыл образ сотканного из тумана демона. Черное марево, принявшее форму подобную человеческому телу, вьющиеся рога, острозубая улыбка и пылающие алым огнем мести глаза. Казалось, еще чуть-чуть и эта проекция вырвется из-под власти мага и обрушит свой гнев на весь мир.

– Видела. – Кивнула я.

– Интересно, чей это был кошмар? Не мог же он сам такое выдумать.

– Да, мне тоже. – Согласилась я. – Образ был слишком яркий, чтобы быть секундной фантазией.

Мы дошли до поворота, где обычно прощались, но в этот раз Лиона не стала меня покидать.

– Я провожу, ты выглядишь совсем неважно. Будто с каждой секундой становишься все бледней. Тебе нужно к лекарю.

Подруга вновь взяла меня под руку, чтобы если что придержать, вызвав у меня слабую благодарную улыбку.

– Лекарь ничем не поможет. Меня спасет только отдых. Завтра как раз начинаются выходные, так что отлежусь, и все будет в порядке.

– Как знаешь. – С сомнением ответила Лиона.

Мы продолжили путь.

Я старалась игнорировать отдающийся в ушах стук копыт и шум разговоров, доносящийся с рынка, пока в это буйство звуков не ворвался громкий мальчишеский голос.

– Новый указ Императора, участившиеся пожары, тайна красной руды, скандал на площади! – Мальчишка продавал газеты, зазывая покупателей.

Я хотела пройти мимо, но Лиона заинтересовано остановилась.

– Подожди пару секунд. – Она отпустила меня и подошла ближе к газетчику. – Сколько?

– Два медяка, мисс. – Шутливо склонил голову темноволосый кудрявый мальчуган, одетый в серую рубаху, повязанную поясом.

Подруга достала из сумки несколько монет и вложила их в руку мальчика.

– Две, пожалуйста.

– Конечно, мисс. – Учтиво улыбнулся продавец и вытянул из перевязанной через плечо бледно-голубой застиранной тряпки две скрученных трубки.

Лиона вернулась, раскрыла одну из газет, быстро пробежалась глазами, а потом протянула мне вторую.

– Не стоило. – Попыталась я воспротивиться, но подруга вложила трубочку в мою сумку.

– Почитаешь вечером, надо же как-то отвлечься от учебы.

Я усмехнулась.

– Сплетни – не лучший способ отвлечься.

– Это не сплетни. – Наставительно ответила подруга. – Это последние новости Империи. – Сказала она и вновь заинтересованно опустила взгляд на бумагу. – Может, появилась разгадка пожара на Красных Холмах.

Мы продолжили неспешно идти, пока Лиона изучала текст, и я была этому не против, сил на быстрый шаг или содержательную беседу уже не было.

– Не поверишь, случился еще один пожар. – По мере чтения, подруга делилась вычитанными фактами. – На этот раз, в районе Первородного фонтана. Только площадь огня была совсем небольшой, задело лишь несколько домов.