Дети дара

Татьяна Груздева

Дети дара

I ТРИ ВОЛШЕБНИКА

– 1 -

– Время истекает, – оторвав взгляд от окна, сказал Ворон. – Давайте что-нибудь решим, Волшебники.

– Сколько? – спросил Соли

– Эта Тварь не из нашего мира, – сказал Ворон, – Я могу поручиться за месяц, не больше.

– Мы ведь уже думали об этом, – мягко напомнил Гелл. – И говорили. И даже успели поссориться. И вы ведь помните, какой выбор показался нам всем … оптимальным.

Соли нахмурился. Ворон поежился. Гелл улыбнулся им – сочувственно и немножко нервно.

– То есть, теперь вы согласны? – спросил Сереброволосый Соли.

– Время истекает, – напомнил Ворон, Младший из Троих. – Мне и сейчас не нравится эта затея, да выбора нет. Ученикам мы не можем оставить этот Дар, значит, нужны наследники. Время! – Повторил он. – Время, будь оно не ладно. Мы слишком недавно пришли сюда и слишком рано вынуждены уходить…

– Может быть, мы разрешим Соли работать? – спросил Солнечный Гелл. – Поболтать можно и потом. Совсем потом. На Той Стороне.

Ворон покосился на коллегу. Так, словно клюнуть хотел, но сдержался, только кивнул Сереброголовому: – Да, я готов.

Соли, нахмурившись еще сильнее, поднялся из глубокого кресла, направился в свой кабинет. У окна остались двое. И снова замолчали, глядя с высоты через холмы, долины, лес… Главным образом именно за лес. Вернее туда, где кончалась обычная, нормальная зелень и начинались склизкие больные заросли, подступающие к самым скалам, скрывающие вход в туннели – старые шахты, из которых предки жителей этой страны добывали белый камень для стен своих городов. Теперь там, в глубине, зрел нарыв. С Той Стороны, неведомо как прогрызая пространство и время, в этот Мир ломилось чудовище.

Ворон чувствовал это существо так же хорошо, как видел границу между живым и зараженным лесом. И думал о том, что ему совсем не хочется на Ту Сторону, если она способна рождать таких милашек, как та, что творила сейчас себе Вход.

– 2 -

Соли позвал их в кабинет. В центре на каменном полу он установил высокий треножник. На него поставил неглубокую золотую чашу, в которой уже приготовлены были кусочки сандалового дерева и канифоли, дно выстилал золотистый – почти не видный в золотой чаше – порошок, состав которого знал только Соли.

– Гелл Солнечный, Старший из Волшебников, подойди,– сказал он.

Гелл подошел и остановился рядом с треножником так, чтоб видеть через распахнутые двери балкона три дороги – с Холмов Юга, из Степей Востока и с Гор Севера. Из Лесов Запада они, по молчаливому уговору, не станут никого звать. Потому, что там их ждет одна невеста на всех – их Битва.

– Кинжал, – потребовал Соли. Гелл отстегнул от пояса свой кинжал в ножнах и подал ему.

– Камень, – тем же тоном продолжил Сереброголовый. Гелл снял с шеи свой рубин, прежде чем отдать, покачал на золотой цепочке и не сдержал вздоха сожаления, глядя, как Соли укладывает его поверх возжигания.

– Волосы, – Сереброголовый протянул Геллу его кинжал в ножнах. Старший из Волшебников вытянул клинок, отрезал им прядку своих белокурых волос, уронил ее, не касаясь руками, поверх рубина, кинжал вернул в ножны, и Соли уложил его рядом с чашей на треножник.

– Зажги. – Гелл протянул правую руку раскрытой ладонью вперед и чуть толкнул воздух, одними губами, без звука, шепнув короткое слово.

Порошок, дерево, смола и волосы мгновенно сгорели, оставив сияюще-чистую золотую чашу, рубин на тоненькой цепочке и на камне крошечную щепотку пепла.

– Ворон, – не поворачивая головы тихонечко позвал Соли, – Унеси. Да не рассыпь раньше времени, милый.

Младший из Трех, стоявший пока поодаль поднял правую руку раскрытой ладонью вверх – пепел мягким серым облачком проплыл над каменным полом, над перилами балкона… – Ворон резко выдохнул. Облачко мгновенно растаяло без следа, рассеянное и подхваченное ветром. Соли завернул чашу с камнем и кинжал в кусок парчи и протянул Геллу:

– Отдашь ей потом, для сына.

Гелл принял тяжеленький сверток, отошел от треножника, покачав в руках, и, явно не придумав лучшего, опустил к своим ногам, на пол. А сам выпрямился в ожидании.

Соли тем временем снова подготовил треножник. Накинул кусок льна. На материю поставил чашу, выточенную из куска яшмы. Дно выстлал зеленым порошком, который засиял на коричневом камне, как трава на земле, бросил кусочки ольхи и вишневую смолу.

– Ворон, Младший из Трех, подойди,– позвал Сереброголовый. Ворон послушался, откровенно помедлив.

– Нож, – Ворон отстегнул от пояса обсидиановый клинок с рукоятью из лосиного рога.

– Камень, – на кожаном шнурке закачался крупный тигровый глаз, исчез в чаше.

– Волосы, – обсидиановое лезвие отсекло прядь жестких вороных волос, последовавших туда же.

– Гелл, зажги, – попросил Соли. Когда в чаше не осталось ничего, кроме камня и пепла, Ворон перевел дыхание, чуть повернул голову, благодарно кивнул Геллу и отправил второе облачко пепла вслед за первым. Получив свой сверток, не отошел, а связав углы материи потуже, прикрепил к поясу, туда, где прежде висел его нож. Руки должны быть свободны, ему еще Соли помогать. Гелл, подумав, поступил подобно и тоже подошел. Сереброголовый готовил треножник для себя. На шелк – серебряную чашу, в чашу – янтарную пыль, яблоню и воск. На лунный камень в серебряной оправе – седую прядь волос, отсеченную тончайшим трехгранным стилетом. Только на этот раз Соли не просил Гелла зажечь свой огонь. Он справился сам. И третье облачко ветер легко рассеял на три стороны света…

А через несколько дней, одна за другой, три девушки постучали в ворота замка. Три девушки – одна – с Холмов Юга, другая – из Степей Востока, третья – с Гор Севера, поселились в замке. Как их называли прежде, все скоро забыли. А в замке остались жить не по крови – сестры, без мужей – жены: Гэлинель, Солинель и Воронель. И замок с тех пор стал зваться Замком Трех Сестер.

– 3 -

Они могли вернуться все трое. Они, все трое, могли погибнуть. Кто-то из них мог погибнуть, кто-то – вернуться. Но, скорее всего, им всем предстояло перейти на Ту Сторону и, продолжив свой Путь по Мирам, они никогда не попали бы на Эту снова.

Кто и когда заповедал Трех Волшебников на Бесконечный Путь, не известно. И не известно, почему, если б они не оставляли в каждом из пройденных Миров хоть по одному Ученику, в совершенстве владеющему Даром, то этот Дар однажды тихо угас бы в них самих. Трое Волшебников ревностно соблюдали это условие, никто из них не хотел терять добытое такой дорогой ценой. Конец их путешествию когда-нибудь обязательно наступит, но, как они чувствовали – не здесь и не сейчас. Они по-разному переходили из Мира в Мир, но нынче их срывали слишком рано. У каждого из Троих были Ученики, но доучить их Волшебники не успевали, а оставлять незавершенное знание опасно. Уж лучше не давать его вообще. Но сейчас выбор "учить-не учить" не стоял. Вопрос был как раз в том, что делать с несколькими пацанами, которых не успели довести до ума. И Волшебники решили передать Дар по-наследству. Так они еще никогда не поступали во время своего Путешествия. Будет ли Дар их сыновей равновелик их собственному Дару? Не создадут ли они куда более страшную проблему, и уже не только для самих себя? Ведь Даром еще надо научиться пользоваться! Ну, допустим, Систему Знаний малолеткам преподадут Первые Ученики – в той мере, в какой усвоили ее на данный момент. Но хватит ли этого? Смогут ли сыновья Волшебников дополнить остальное? По силам ли окажется им рискованный поиск в дебрях Магии? До прихода Троих Эта земля не знала Магий, подобной силы. Магии Гелла – Огня и Стали, магии мужчин. Магии Соли – Света и Воды, магии женщин. Магии Ворона – Живой Природы, магии жизни. Что даст подобный привой на дикую яблоньку Эты – зачахнет, или расцветет пышным цветом – сейчас не мог бы сказать никто. Зло или Добро творили Трое Волшебников? Мудрено ответить. Да и надо ли? Впереди Троих ждала Битва. Проиграть ее немыслимо – тогда весь Мир Эты превратится в подобие мертвого леса у старых шахт. Все труды насмарку, все условия нарушены, уж не говоря о том, что Волшебники – тоже люди и им больно смотреть, когда ни за что ни про что гибнут вокруг сородичи, заодно со всем живым вообще… Нет, Трое твердо намерены были выиграть Битву, не знали только – какой ценой.

– 4 -

Они не собирались впускать Тварь на Эту. Но, коль скоро она сумела найти лазейку из Мира в Мир и воспользоваться ею, то ни одно заклинание из известных Троим, наложенное со стороны Эты, ее не удержит. Надолго, во всяком случае. Другое дело из Мира Твари. Заложить трещину с Той Стороны так, чтоб никто не отыскал ее до скончанья света, брался любой из Троих.

Стало быть, задача в том, чтоб проникнуть на Ту Сторону раньше, чем Тварь закончит прогрызать себе Вход.

Гелл должен был открыть параллельный канал на Ту, Ворон, войдя первым, отвлекал на себя Тварь, а Соли в это время ликвидировал трещину. Если б Трем улыбнулась удача, они могли бы даже вернуться обратно по каналу Гелла. Но они учитывали, что это только ненадежная надежда и, уходя из Замка, попрощались со всеми – навсегда.

Гелл выжег им путь через мертвый лес. Соли опустил Завесу на границе, чтоб никому не вздумалось идти следом. Ворон привел их точно в то место, где зрел нарыв и вот-вот должен был лопнуть. Да он и лопнул уже. Тварь вылезала на свет божий из отвратительной дыры. Время – таки подвело Троих. На обходные маневры его уже не осталось. Остались только считанные секунды для атаки "в лоб"…

Тварь – гигантский, склизкий и отвратительный дракон – пыталась обвить людей своим безмерно длинным телом. Одного прикосновения его к открытым частям кожи было бы достаточно – начиналось медленное гниение, и гибель была неотвратима. Ворон торопливо предупредил остальных, чтоб не давали к себе прикоснуться.

Тварь не любила и боялась открытого Огня и проточной Воды. Гелл и Соли не только смогли защититься, но и приготовились наступать. А вот Ворон оказался уязвим. Тварь губила все живое. Младшего из Троих не могло защитить ни одно из его умений. И Тварь почуяла это. Прикоснуться она уже не пробовала, понимая, что борьбу Материальности она проиграла. Она замерла на миг, готовясь вести борьбу Сутей. Огня и воды она боялась. Но рядом с ними стояла Жизнь. Это был шанс Твари, Жизнь она любила, потому, что из Живого получался идеальный строительный материал для Вселенной Твари. И она ударила. Гелл и Соли даже не сразу осознали, что был удар и они его пропустили. Просто Ворон тихо прислонился к стене туннеля и застыл – бесчувственный и холодный, как камни вокруг него. А в сознании Волшебников место, где обычно был Ворон, вдруг заполнили гнилые шевелящиеся кольца – Тварь пробила брешь в их защите и собиралась атаковать снова. Гелл и Соли, закричали от боли и гнева, перекидываясь в другой план Битвы. Стена бешеного Огня и стена бешеной Воды сдавили разум Твари между собой.

Ярость сделала атаку Волшебников страшной. Тварь, ощущая ее как третью стену угрозы, свернула кольца и попробовала удрать. Это ей удалось. Почти.

Гелл и Соли не раздумывая ринулись за ней, в зловонную дыру, войти в которую было все равно, что заставить себя вывернуться наизнанку. Но они не стали даже дожидаться, пока Тварь скроется в дыре целиком. Она была слишком длинна, а их терпение – коротко. Расчищая себе путь огнем они ринулись в трещину, добираясь до головы дракона. И, верно, добрались. Потому, что по старым шахтам прошел толчок воздуха и гром, кое-где вызвав обвалы. Обожженный пламенем Гелла, но еще живой и сильный, хвост Твари дернулся и стал каменеть. Похоже, ее перерезало пополам Рассоединение Миров. Тот каменный хвост, должно быть, и по сей день можно найти в разломе старой шахты…

– 5 -

В том году в Замке Трех Сестер справляли рождение. Сперва Гэлинель подарила миру близнецов. Мальчика и девочку, Ала и Аллу. За ней вскоре и Солинель принесла двойню. Девочку назвали Соль, мальчика – Дик. Воронель грустно радовалась чужому счастью. Она почти сразу призналась своим не по крови сестрам, что не была близка с мужем и не зачала от него ребенка.

Еще через год Воронель созвала Сестер в круглый зал и сказала им, что пойдет искать своего мужа. Долг ее не выполнен и не может она найти ни покоя, ни счастья на Эте. Сестры удивились, потому что все были уверены – Трое Волшебников ушли за Грань, а путь туда простому смертному был заказан.

– Нет, Сестры, – сказала на это Воронэль, – Ведь Ворон не оставил наследника. И его прощальный Дар некому мне передать. Нет, Сестры. Он не ушел. Он здесь.

– Он мог погибнуть, – шепнула Гэлинель

– Значит, я найду его тело.

– Но за Завесу все еще нельзя пройти,– покачала головой Солинель.– Говорят, она рассеется сама, но сколько придется ждать? Годы, если не десятилетия.

– Значит, я подожду, – не уступила Воронель. Переоделась в походную одежду, поглубже на дно мешка упаковала сверток из льняной ткани. Оставила вместо себя Старшего ученика, махнула рукой Сестрам, поцеловала племянников и ушла – как сгинула. С тех пор о ней никто ничего не слыхал.

Когда детишки подросли, Дар отцов приняли Ал и Соль, и понесла по Эте свои волны Магия Огня и Металла, Света и Воды, магия мужчин и женщин. Но ни один Волшебник, какого бы высокого посвящения он ни был, не смел надевать камни из яшмы и тигрового глаза, никто не мог повелевать Живой Природой и Жизнью.

Гэлинель, передав Дар сыну, вместе с дочерью вернулась на свою родину, в Южные Холмы. Скоро Аллу посватал Лорд Юг. Дочь Волшебника стала женой повелителя, прародительницей поколений Лордов Юг. Ее мать, не старая еще женщина, красивая, умная и знаменитая, приняла руку Лорда Восток, крепкого властного старика. У него уже были подросшие сыновья, в наследниках он не нуждался. Зато нужна ему была Хозяйка Замка. Гэлинель годилась на эту роль и выполняла ее с удовольствием.

Солинель с сыном вернулась в Кас, к своему отцу, Лорду Север. Еще раз замуж не пошла и, когда настал срок, передала власть отца Дику, он стал новым Лордом Север.

А на Запад никто и не смотрел. Все знали, что там только мертвый лес, да Завеса, оставленная Тремя, уходившими на Битву. Она истончилась и поредела, но до конца не исчезла и до сих пор ревниво хранит свои тайны. А когда откроет их – не ведомо было никому.

II ПУТЬ ХЕЛЬГИ

– 1 -

Хельга закрыла на секунду глаза и прижала ладонью куртку на груди. Подняв ресницы, поискала взглядом – вот он. Высокий мужчина, худой, мосластый, в черно-белой свободной одежде. Изрядно старше Хельги, но моложе ее матери.

Камушек не прячет. Хороший камушек. Хельга даже позавидовала. Мастер своего дела, хорошо обученный, знающий что творит. Магистр, должно быть. Хельга начала пробираться через толпу на пароме в его сторону. Глупо. Если он Магистр, то почувствовал ее давным-давно, и, если не подошел, стоило ли набиваться? Но Хельга знала, что все равно заговорит с ним. Многими неприятностями в своей жизни она была обязана именно упрямству. В частности тем, что, обойдя пол мира, она находилась здесь – за пол мира от дома, в сутках неторопливой езды до цели. Магистр, посвященный высокого ранга Старшей Магии – рубин в золоте – должен много знать. Что с того, что Хельга не показалась ему интересной? Он показался интересным ей, поэтому она подойдет и спросит.

– Хороший день, легкий путь, – мужчина, стоявший отперевшись на перила и задумчиво разглядывая воду за бортом, с живой готовностью обернулся на приветствие:

– Правда! – сказал он.– Вы тоже заметили?

– Заметила – что? – удивилась Хельга.

– "Легкий путь" вы сказали. Или… – мужчина окинул ее взглядом, – Вы чужестранка? Это у вас на родине считается приветствием? – с легким разочарованием, но он тут же воспрял снова. Магистр явно был из тех, что любят поболтать. И не велика разница – с кем: – Я не первый раз пересекаю Ильму на этом пароме. Наверно, можно даже сказать – не первый год. И вечно здесь безумие. Животных с предгорий везут в Эр на зимние торги. И они вечно бесятся, оказавшись посреди открытой большой воды. Уши лопаются от рева, а паром только что не переворачивается… Сегодня тоже не сахар, конечно, но по сравнению с прошлым разом… Да что я! Н и к а к о г о сравнения!

Хельга осмотрелась. Да, животные, которых перевозили сегодня на пароме, нервничали с непривычки, но панику она пресекла в зародыше еще на берегу. Только не хватало, чтоб ее или Старушку покалечили! Хотя бы это, хвала камню, она могла. Но… Но!

– Вы, должно быть, Магистр? – спросила Хельга, деликатно кивая на камушек собеседника, – я почти сразу отличила Вас, как только осмотрелась на пароме. Скажите, Вы…

– Тс-с-с! – сказал явно польщенный Магистр.– У вас замечательные веснушки, дорогая леди, но даже с такими милыми женщинами я не обсуждаю проблемы Магии. Только с посвященными.

Хельга потеряла дар речи. Что он имеет в виду?! Назвать ее – ее! – милой веснушчатой женщиной?! А, может, у них здесь так принято и в ответ Хельга должна выдать что-нибудь вроде:"А Вы-то сами – посвященный ли, мой резвый скелетик?"? Магистр настроен на слишком игривую волну, или… Или он не понял, кто такая Хельга. Хотя, стоя вот так – на расстоянии руки – невозможно не почувствовать присутствие камня, даже если он спрятан под одеждой.

Хельга потянулась было к шнуровке куртки на горле, но прозевала толчок причаливающего парома и ударилась боком о перила. Могла бы и в воду полететь. А Ильма злая река – черная, с сильным течением, она замерзнет только в середине зимы, в самые лютые морозы, а сейчас покрыта "салом", кусками льда, комьями мокрого снега… Магистр, придержав за локоть, спас Хельгу от ледяного купания.

– С прибытием, добро пожаловать в Эр, – весело сообщил он, – До города, правда, еще надо доехать, но это не далеко. Вверх по вон той дорожке, а там и Восточные Ворота… Или, может быть, Вас проводить? – похоже, Магистр зачислил Хельгу в маленькие дурочки, каковая дурочка впервые совершает самостоятельное путешествие. И решил учредить над ней вежливую опеку?

Пусть. Хельга не имела ничего против. Она кивнула, соглашаясь сразу со всем сказанным и не сказанным и отправилась к другому борту парома за своей лошадью.

– 2 -

– Вы возвращаетесь в Замок Трех Сестер? – спросила Хельга.

– Что за дела привели юную леди одну в Эр? – спросил Магистр одновременно.

– Может я и кажусь вам очень юной, – первой после паузы отозвалась Хельга, поднимая глаза, – но я вас прошу, не называйте меня так, хорошо?

От темного глубокого взгляда Магистр вздрогнул, хоть и не отдал себе в этом отчета. Словно на секунду задремал… а проснувшись просто удивился странному тону отповеди, но решил не спорить. – Хорошо, леди…?

– Хельга.

– А меня зовите Михал. Смотрите, вон там вывеска, я знаю этот кабачок, он очень приятный. Куда бы вы ни отправились дальше, небольшая передышка вам не повредит, и кружка горячего вина тоже. А почему вы спрашивали про Замок Трех Сестер?..

И Хельга опять согласилась с болтливым Магистром. Путь сегодня был длинный. Она устала и, прежде чем снова хвататься за насущные дела, право же, неплохо было посидеть немного, вытянув ножки и обдумывая дальнейшие планы. Да и Магистра – кладезь информации – надо бы как следует расспросить перед тем, как они расстанутся.

Кабачок не обманул их ожидания – зал маленький и уютный, вино хорошо приготовлено, а посетителей немного. Кроме питейного зала были в этом заведении и комнаты для желающих переночевать. Вполне приличные. Хельга лениво подумала, что будь она одна, она никуда бы больше не поехала, здесь и заночевала, плюнув на рекомендательные письма. Они ждали долго, подождали бы и до завтрашнего утра. А сейчас Хельга согрелась, расслабилась и не мечтала ни о чем большем, как скинуть тяжелую одежду и вытянуться в горизонтальном положении.

К сожалению, Магистр Михал не намерен был оставлять на произвол судьбы юную леди, одну-одинешеньку в чужом городе, по крайней мере, пока не пристроит ее в хорошие руки. Значит, придется еще куда-то ехать. Город, приличия… нормы поведения молоденьких девушек… Хельга успела отвыкнуть от всего этого. А до Магистра почему-то еще не доходило, что если юная леди сумела благополучно добраться в Эр через Ворткеуай в сопровождении лишь пожилой лошади незнакомой породы, то и дальше сумеет сама о себе позаботиться. Михал вопреки очевидному, видел в ней всего лишь беспомощную молоденькую дамочку, которая нуждается в защите и покровительстве. Почему? Почему он не чувствует камень Хельги?

– Вообще-то я южанин, – рассказывал Михал, – Попал в Замок Трех Сестер еще во времена Троих. Можно было бы похвастать, что я из Первых Учеников, но учеником я, по молодости лет, тогда еще не был. Так, мальчик на побегушках… – Магистр вдруг как-то нехорошо замолчал. Видимо вспомнил, что на пароме сам зачислил Хельгу в разряд непосвященных, стало быть, подробности о взаимоотношениях среди Волшебников ей знать необязательно. Да и не хотел он о своем ученичестве вспоминать – это и без камня было видно.

– Да… – сказал Магистр, словно просыпаясь, – Так вот, после Посвящения я отправился путешествовать и в этих краях встретил новоиспеченного Лорда Север. Вы, должно быть, еще не слыхали, что здешний Лорд – родной брат леди Соль, владеющей Даром Средней Магии… – Магистр было снова споткнулся, прикусив язык, потом махнул рукой: – А! Все равно об этом болтают на всех перекрестках! Не от меня, так от кого-нибудь другого услышите. Мы с Лордом Север поладили, несмотря на разницу в годах. Я помог ему кое в чем, он помог мне… Кончилось тем, что я ему присягнул. С тех пор – живу в Эре. Не в столице Севера – Касе, там уж слишком глухо, на мой вкус, далеко от цивилизации. А здесь, за городом, у меня дом, лаборатория. Дикий, когда собирается в Столицу, в Замок, вообще куда-нибудь на Юго-Запад, всегда останавливается у меня… то есть, Лорд Дик, я хотел сказать…

У Хельги пропал весь сон. – Вы думаете, Магистр Михал, что Лорд Дик может быть сейчас в Эре?

– Да не "может быть", а наверняка!– удивленно улыбнулся Магистр – стал бы я иначе так поспешно свертывать свою работу и мчаться домой! Скоро День Зимнего Солнцестояния. Они, четверо детей Волшебников, в этот день всегда собираются в Замке. Я сопровождаю своего Лорда, хотя предпочел бы никогда туда больше не ездить…

– Как все перепуталось… – задумчиво сказала Хельга. – А у меня для Дика письмо…

– 3 -

Уже вечером Хельга и Михал добрались до его загородного жилья. Ничего себе "дом и лаборатория", про себя фыркнула Хельга. Не видно пока, что там в доме, а вот двор больше всего напоминает плац перед казармой. Кругом деловитые люди в цветах Лорда Север; приводят и уводят фыркающих, звякающих сбруей лошадей. На глазах у Хельги двое с суматошной поспешностью выскочили из дома, прыгнули в седла, им распахнули ворота, и они с курьерской скоростью ускакали в холодные сумерки. Сменили факелы, освещающие двор.

Прежние успели догореть – стало быть, зажгли их давно, стало быть, заботятся о том, чтоб пространство вокруг все время было хорошо освещено. Ни дать ни взять – командный пункт перед боевой операцией!

– Он в самом деле такой воинственный, ваш Дикий, или просто делает вид? – насмешливо спросила Хельга. Ответ прозвучал неожиданно сухо: – Север – не самая простая страна. Дик старается быть хорошим Лордом – многие скажут вам, что он и вправду хорош. Кстати, а "Дикий" он только для самых близких. Не сделайте ошибку, леди Хельга.

А душка-Магистр не на шутку привязан к своему молодому Лорду, с удивленным уважением поняла Хельга. Снова молча кивнув спутнику, она пришпорила Старушку, въезжая во двор. Их моментально и как-то очень ловко вычленили из общей сутолоки, освободили от лошадей (Хельга встревоженно посмотрела вслед своей, но рассудила, что здешний народ привык к непредусмотренным гостям, а если что не так – Старушка позовет) и препроводили в дом.

Дика, Лорда Север, они застали в хорошо освещенных сенях, присев перед загородкой, он рассматривал новорожденных щенят.

– Михал, – спросил он, не оборачиваясь, то ли по шагам, то ли спиной определив, кто пришел. – Вот ты волшебник, давай, скажи, который – мой?

Магистр вздохнул, шуточка начала приедаться, пора бы придумать поновее, и приготовился дежурно ответить, что не его это, к чертям собачьим, дело – разбираться в блохастиках, но Хельга его опередила:

– Вот этот, – сказала она, ткнув пальцем в крупного серого кобелька с черной мордашкой и черным ремнем вдоль хребта.

Лорд Север замер, словно ему залепили камнем в спину, потом медленно, не вставая с колен повернул лицо к говорившей.

– Ну, Джайкуо, – сказал непонятно к кому обращаясь, – на этот раз тебе с рук не сойдет! Магистр, это опять твои штучки?! – непонятно для Хельги упрекнул своего придворного волшебника и соизволил, наконец, выпрямиться. Ого-го! Он был еще выше, чем Михал. – Пошли.