Там тоже люди…

– К вечеру, небось, опять начнёт… – проговорил он вполголоса. – Тянет с севера. Неприятный ветер. Противный. Сыростью несёт.

Егор не ответил сразу. Только поднял глаза. Небо и правда сжалось. Оно стало серое, тяжёлое, ни клочка просвета. Всё казалось низким, будто нависло над домами.

– Знаешь, – снова заговорил старик, медленно, будто размышляя вслух, – была одна зима… перед самой большой стужей. Небо так же мялось. Сначала тихо было, а потом как налетело… Стены в хлеву трещали. Люди по двое суток на улицу не выходили. Кто один остался, у тех скот прямо в сараях замерзал. Прямо стоя. Вот дела, конечно, были.

Он помолчал. Стукнул рукой по вороту колодца. Не сильно, скорее от нервов. Ведро качнулось, канат натянулся, заскрипел.

– Вон яблоня, – кивнул в сторону ограды. – Мы думали, что не перезимует. Сугробы до веток были. Снегом всё ломало. А выстояла. Вон стоит. Жива. Яблоки все еще дает.

Он снова помолчал. Теперь уже смотрел на Егора. Внимательные глаза искали правды, но Егор не пускал его дальше.

– Живое… оно держится, сколько может, – тихо вымолвил старик. – А потом… уже не от него зависит.

Он поднял ведро, поправил плечо и медленно пошёл в сторону дома. Прихрамывал слегка, но не кряхтя. Просто шёл своей дорогой. Ни разу не оглянулся.

Егор остался стоять. Ветер тронул ворот шинели. Хотелось сказать что-то, хоть слово, но он молчал. Всё, что надо, уже было сказано, причем без слов.

Костёр потрескивал. Рядом с ним говорили про госпиталь. Пришла весть, кто-то передавал, что вроде как посылка дошла.

У костра было холодно, хотя пламя жарко трещало, поднимая клубы дыма в ночное небо. Солдаты сидели плотно друг к другу, стараясь сохранить тепло. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь редкими шорохами и тихими вздохами.

Один из бойцов, молодой, с впалыми щеками и усталым лицом, сказал негромко, почти шёпотом, но до каждого дошли его слова.

– Из госпиталя передали благодарность. Там троих выходили. Мясо помогло. Один пацан, лет десять. Двое взрослые, но обмороженные. Говорят, если бы на день позже, не успели бы.

Он умолк. Вокруг ни звука. Кто-то посмотрел в снег, кто-то в огонь. Тишина села поверх костра, как тяжёлое покрывало. Не было ни радости, ни облегчения. Только факт. Просто правда. Та, от которой не становится легче, но мимо неё не пройти.

– Вовремя… Вот что значит вовремя. Не героизм и даже не подвиг. Просто не опоздать. А всего-то кусок мяса, одна коза. Жизнь на нитке, а её держит что-то совсем маленькое.

Он бросил в огонь сухую ветку. Она вспыхнула ярко и тут же угасла. Он долго смотрел, как уголь тлеет, и не говорил больше. Опять тишина. Уже не глухая, она была внутри каждого. Как будто всё, что можно было сказать, уже было сказано. И больше слов не осталось.

– А сколько ещё раз так будет? Когда вот так, на краю, и надо решить. Или жизнь одних, или жизнь других? Жалко их, но они свое отжили. А там все только впереди. И если есть шанс, им нужно воспользоваться. Во чтобы то не стало нужно. Иначе всё теряет смысл.

Никто не ответил. Потому что ответ был у каждого свой. И все понимали таких раз ещё будет много. Слишком много. И тратить себя и свое сердце на каждое нельзя.

Егор стоял, слушал, и сердце сжималось так, будто кто-то стягивал его ремнём. Он слышал каждое слово. Понимал, но внутри было не пусто, не больно, а просто тихо. Очень тихо. Как в замкнутом помещении, где нет окон. Где дышишь и себя же и слышишь.

«Мясо спасло троих. Да. Это уже никто не отнимет». Но он знал, что оставил здесь, и это тоже никто не вернёт.

***

Когда подошло время собираться, бойцы начали затягивать мешки, поправлять ремни. Кто-то подбросил в костёр последние щепки. Начинал сыпать мелкий снег. Не хлопья, а холодная крошка. Тонкая, будто стеклянная.

Егор медленно отошёл от костра. Не попрощался и не взглянул ни на кого. Просто вышел за круг света и двинулся вдоль стены дома. Шаги были тихие, как чужие. Снег под ногами не скрипел, а только оседал. Дом обошёл с тыла, по узкой тропке, где всё ещё держался старый след. Там, под навесом, где висел облупленный крюк и хранили пустые вёдра, стояла скамейка. Деревянная, старая, покосившаяся. На неё он и положил свёрток. Аккуратно, как живое.

Маленький он был, но тяжёлый. Банка с жиром, два сухаря, щепотка соли, кусок байковой ткани, когда-то был платок, теперь просто лоскут. Всё, что он мог собрать. Всё, что у него было с собой. Не из жалости и не потому что надо. Просто по-человечески.

Он знал, это не искупит. Не вернёт. Не затрёт ни тишину, ни взгляд, ни пустой сарай. Но уйти совсем с пустыми руками не мог. Хотелось оставить хоть что-то. Хоть каплю, как знак, как память, как попытку.

Он постоял. Руки повисли. Сердце билось неровно. Глянул в окно, которое было в деревянной раме, с занавеской в цветочек. Она чуть шевельнулась, словно кто-то дотронулся изнутри. Он понял, они там. Стоят. Смотрят. Уже знают.

Он не подошёл ближе. Не постучал. Не сказал ни слова. Не ждал.

Просто развернулся и пошёл. Прямо, не торопясь, по снежной тропинке. Снег сыпал редкими острыми крупинками, колол лицо, таял на вороте. Всё было серым вокруг. Небо, дома, дорога, его спина. Словно само утро не хотело запоминать, кто отсюда уходит.

Он ушёл, будто ничего и не было. Но на самом деле все это было. И теперь уже все это останется. У всех. Внутри. Надолго. Навсегда…

«Без пилота»

I

Дима сидел в прохладной тихой комнате, где ровно гудели кондиционеры и мягко мигали огоньки серверов. Перед ним располагался широкий изогнутый монитор, на котором отображалась карта местности, тепловые сигнатуры и координаты целей. Кресло под ним напоминало игровые установки из кибер-клубов. Спинка легко подстраивалась под позвоночник, подлокотники мягко обнимали руки. На столе располагались: сенсорная панель, управление камерой, кнопки запуска. Всё так же, как и в его игровой комнате, которую он посещал несколько раз в неделю с друзьями. Только теперь это место его службы, где он боец.

Штаб напоминал центр управления полетом. Люди здесь говорили негромко, точно и по делу. Каждый выполнял свою роль. За стеклянной перегородкой, ближе к центру, ходил командир. Высокий, с уставным лицом, он изредка подходил к операторам и бросал короткие команды. Диме казалось, что он оказался в настоящем фильме про будущее, где война ведется не руками, а сигналами. Не шагами, а алгоритмами. Дима гордился этим, он как отец защищал родину.

Сегодня был его первый боевой вылет. Вот только в руках у него был не самолёт, а беспилотник. Тяжелый, гудящий в небе монстр, которого он вел с экрана. Он знал о нем все, скорость, боевую нагрузку и главное цель.

На экране не было лиц. Только красные пятна – тепловые точки. Они двигались. Они прятались в строениях. Они были помечены как враг. Дима знал и ясно видел – это мишень, которую нужно просто поразить.

Командир подошел к нему и, положив руку на плечо, тихо сказал.

– Готов? Работа простая. Главное много не думай. Думай потом. Сейчас просто сделай всё правильно. – Командир обрубил каждую фразу четко и ясно. – От тебя зависит жизнь наших парней. Видишь точки? – Дима кивнул. – Бей по ним, а наши доработают.

Дима ободрительно посмотрел на командира. Руки немного дрожали, но это был не страх. Скорее волнение, похожее на то, которое он испытывал, когда играл в онлайне против сильного соперника. Сейчас всё то же самое, только враг был серьезнее. Он проверил координаты, привёл дрон к цели, отдал команду. Цифры мигнули, появилась метка. Тепловая точка сдвинулась. Он нажал.

Мгновение. Вспышка. Камера показала огненное пятно, а потом стал проступать дым. Никаких тел. Никаких лиц. Криков. Просто объект был ликвидирован. Так сообщил ему все тот же экран «цель уничтожена», прямо как в игре. Диме показалось, что сейчас его выкинет в лобби и ему покажут рейтинг за бой, и он увидит себя вновь на первом месте.

Внутри всё бурлило. Это был адреналин, восторг, гордость. Он сделал это. Он справился. Ему доверили, он не подвёл. Не допустил ошибки. На секунду ему показалось, что он по-настоящему важен, что сидит здесь не просто так. Что даже без автомата в руках можно решать судьбу боя. Не обязательно быть в окопе, чтобы побеждать. Главное навести машину, и она все сделает за тебя.

– Молодец, Дим. Хороший заход. Чисто сработано. – Говорили ему проходящие сослуживцы. Кто-то одобрительно похлопывал его по плечу.

Он не повернулся. Просто кивнул в монитор, будто был не он, а часть машины. Механизм, соединённый с небом. Он смотрел на пустую карту, где только что был враг. А сейчас так никого нет. Всё прошло. Задание выполнено. Можно выдохнуть. Дима победил.

II

– Мельников, – обратился к нему взводный.

– Я, – Дима встал, оттолкнувшись от кресла.

– Пройди со мной. Командир хочет поблагодарить тебя лично.

Дима шёл следом по узкому коридору. Свет был тусклый, дневной, немного пыльный. Пол скрипел под армейскими ботинками. Где-то вдалеке гудели серверы. Всё это казалось каким-то кино, в котором он играл роль бойца будущего. Солдата без грязи.

Командир сидел за длинным столом, на котором были небрежно разложены несколько работающих планшетов, пара стопок бумаг и термос с кофе. Возле него стояли двое старших офицеров, и что-то обсуждали между собой.