6. Последняя записка

Артём Степанов

6. Последняя записка

Посвящается Киржаеву Виталию, предложившему мне поучаствовать в его литературном конкурсе. Благодаря ему этот рассказ появился на свет из закутков моей больной фантазии

Моё имя Тревор Аллен. Я пишу эти строки дрожащей от непередаваемого ужаса рукой. Это конец. У меня мало времени. Я слышу, как оно ползёт из спальни, скрежеща по полу отростками.. Запертая дверь в мой кабинет, расположенного на втором этаже, не сможет надолго остановить эту тварь, которая когда-то была моей тяжелобольной женой, скончавшейся несколько минут назад. Мне необходимо успеть рассказать мою историю, чтобы предостеречь того, кто найдёт эти записи от той самоуверенности и глупости, которой я так неосторожно поддался.

Я являюсь главным библиотекарем города Аркхэм. Последние пять лет я изучал оккультные книги из закрытой секции, недоступной для обычных посетителей. Начальство и коллеги не знали об этом. Да и занимался я изучением запретных опусов лишь в нерабочее время, перед закрытием библиотеки и когда ни посетителей, ни других работников уже не было.

Моя жена, после длительного времени, полного скандалов, смирилась с моими поздними возвращениями домой и не говорила мне ни слова. Я очень её любил, но ничего не мог с собой поделать: последние месяцы она очень болела и моё сердце разрывалось на части при виде её мучений. Некоторое время назад врач, уходя из дома после очередного визита, сказал мне крепиться, что это лишь вопрос времени и что он ничего не может сделать, кроме как выписать рецепт на настойку опиума, которую необходимо принимать в моменты нестерпимой боли. Я был очень подавлен и находил успокоение лишь в книгах, пока нанятая мною сиделка, жившая в отдельной комнате нашего двухэтажного дома, присматривала за моей женой.

Множество весьма интересных трудов было под замком в запрещённой секции: «Культы упырей», «De Vermis Mysteriis», «Сокровенные культы» и другие книги. Что-то притягивало меня и одновременно пугало в этих древних, пылящихся на полках, томах, которые я изучал до глубокой ночи, при тусклом свете одной единственной лампы.