Щель. Pt. 4

Юрий Буреве

Щель. Pt. 4

Глава 1. Кресло

Комната, где были разбросаны на полу некоторые вещи, некоторые из которых провисали, еле цепляясь за край кровати, начинала озарять утренний свет, который наполнял пространство цветовым ароматом.

Ночь, которая давно прошла, а день, который ещё не наступил, боролись, и победитель уже был ясен.

Рассвет робко заглядывал в спальню Жанны, просачиваясь сквозь неплотно задернутые шторы, словно золотой кистью касаясь ее кожи.

Полудрём, который обволакивал реальность и сон, смешивали её чувства, не давая осознать, спит она или уже проснулась.

Крайность между сном и реальностью была настолько приятной, что она что-то прошептала, но сама не поняла, что, и да это и не важно было сейчас для неё.

Она потягивалась, словно кошка, и нежно проводила ладонями по изгибам своего тела, которое было наполовину прикрыто воздушным одеялом

Лёгкий румянец играл на её щеках, отражая внутренний свет. Она любовалась собой, рассматривая свои упругие бёдра. Лёгкие касания собственных пальцев будили приятную дрожь, и в этом мгновении наедине со своим телом она чувствовала себя на вершине славы, самодостаточной и прекрасной в своей наготе, которая должна привлекать всех самцов, и при виде её тела должны падать к её ногам.

Она пыталась вспомнить вчерашний вечер, но кроме боли промежности, больше ничего не прочувствовала.

Она откинула одеяло и, согнувшись, легла обратно на бок.

Такси, ключи, душ – это то, что резало её память.

Парень, который с ней вчера познакомился в кафе, куда она зашла после работы, через пару часов оказался с ней в постели и почти всю ночь не дал ей уснуть.

Он проснулся ранее и уехал буквально пару часов назад, незадолго до рассвета, доставив Жанне сначала боль спросонья, а потом сладкое наслаждение, совокупившись с ней и вытерев свои гениталии об её губы. За всё это время она не захотела открыть глаза, насколько ей это было лень сделать.

Она не смогла вспомнить его имя, пытаясь убедиться, что она одна дома.

– Эй!

Молчание, которое внезапно отразилось в её сознании жутким состоянием одиночества, как будто она на необитаемом острове и жить ей осталось недолго.

Она решила проверить свою промежность пальцами и, прощупав половые губы, слегка коснулась клитора, отчего настолько быстро проснулась, что глаза и зрачки в этот момент у неё настолько расширились, что случайный человек, увидев это, испугался бы в ужасе.

Ей захотелось кричать.

Жанна почувствовала себя настолько беспомощной, что сначала одной рукой прижала свои груди, пытаясь спрятать и защитить их, и в то же время захотелось перебить чувство одиночества, и, не найдя выхода, начала продавливать свою промежность, запуская сразу три пальца себе в вагину.

Это было необычно для неё, потому что недостатка мужского внимания она никогда не испытывала.

От неё исходило какое-то магнетическое притяжение, заставляющее мужские сердца биться чаще. Шептались, что за один её поцелуй можно отдать полцарства. И дело было не только в её идеальных формах – в каждом движении чувствовалась какая-то дикая, необузданная свобода, приправленная искрой чертовщинки. Она была словно запретный плод, сочный и манящий, и, казалось, каждый мужчина мечтал сорвать его, не боясь последствий.

Она была всегда удовлетворена сексуально, порой избыточно, но сейчас ей захотелось почувствовать свои пальцы очень глубоко у себя внутри.

Она пыталась раздвинуть своё влагалище уже двумя руками, пытаясь заглянуть внутрь, но кроме дикой боли ничего не почувствовала.

Белые часы на стене показывали половину восьмого и уже призывали привести себя в деловой вид, который она должна принимать на работе.

Нагая Жанна, которая в данный момент пыталась руками получить боль и удовольствие одновременно, должна оказаться через два часа в офисе и создавать образ строгой и порядочной сотрудницы среди клиентов.

Попив на завтрак две небольшие банки йогурта, приняв наспех душ, она уже стояла в прихожей, поправляя воротничок идеально белой блузки.

В зеркале отражалось лицо, тронутое легким румянцем и, главное, уверенностью. Сегодня был важный день. Сегодня ей должны были объявить о повышении, на которое она так долго и упорно шла, разбивая колени.

Хотя… шла ли она к нему действительно «упорно»? Этот вопрос, как крошечная заноза, покалывал сознание, не давая в полной мере насладиться предвкушением победы.

Воспоминания о прошлой неделе, о выпитом бокале вина в кабинете директора, о его похотливом взгляде и дрожащих руках, сжимающих ее плечи… Жанна отмахнулась от них, словно от назойливого комара. Что было, то прошло. Главное – результат.

Она была одета в короткую юбку, под которую бельё почти никогда не надевала, так было и сегодня, хотя на всякий случай зачем-то захватила свои бордовые полупрозрачные стринги в сумочке.

Она вышла из лифта на тридцать девятом этаже, и гул голосов сразу обволок ее. Звуки, которые наполнялись в одну единую палитру, не останавливались.

Это был шум, который состоял из наспех пересказанных друг другу сотрудниками сплетен и стандартных дежурных фраз приветствий.

В приемной, как обычно, царило оживление. Секретарша, вечная Ирина Петровна, приветливо ей улыбнулась.

– Жанна, вас уже ждут, – проворковала она, поправляя очки на переносице, – директор просил сразу к нему.

Жанна кивнула и уверенно направилась к заветной двери. Сердце, однако, предательски забилось чаще.

Изначально она хотела привести в порядок документы на своём рабочем столе, тем самым пытаясь внутренне компенсировать хаотичную ночь с парнем, который поимел её во все отверстия, и даже те, которых у неё никогда не было.

В кабинете директора было светло и просторно. Огромные окна открывали вид на раскинувшийся внизу город. Сам директор, Николай Сергеевич, стоял у окна, заложив руки за спину.

– Доброе утро, Жанна, – произнес он, повернувшись к ней. В его голосе звучала даже нежность, как Жанне показалось, и в то же время, что он смотрит на нее с каким-то особенным, оценивающим взглядом.

– Доброе утро, Николай Сергеевич, – ответила Жанна, стараясь скрыть волнение, и пытаясь поправить причёску, которая была и так в полном порядке, хотя локоны немного закрывали её глаза.

– Присаживайтесь, – директор указал на кресло напротив своего стола.

Стол директора был вырезан из цельного куска черного дерева, отполированного до зеркального блеска, в котором тускло отражался потолок с потрескавшейся лепниной. На безупречной поверхности, словно островки в темном море, лежали безукоризненно расставленные предметы: телефон цвета слоновой кости, тонкая стопка документов в кожаной папке и одинокий серебряный пресс-папье в форме ощетинившегося льва, словно охраняющего тайны, скопившиеся под толщей бумаг. Лишь легкий беспорядок – ручка, забытая наискосок, да небрежно брошенная визитка – намекали на то, что за этой неприступной гладью кипит жизнь, полная решений и власти.

На этой поверхности она провела много времени, но данная обстановка никак не способствовали тому, чтобы вспомнить хотя бы один эпизод, при котором Николай Сергеевич имел её.

Жанна села, выпрямив спину. Она пыталась предугадать фразы, которые он скажет, но ничего не рождалось, лишь огромная анальная пробка, которая она держала дома в шкафу, напомнила о себе. Она пыталась представить, как сейчас садится на неё, и боль снимет её напряжение и волнение.

Николай Сергеевич обошел стол и сел в свое кресло. Он помолчал несколько секунд, словно собираясь с мыслями.

Это был мужчина чуть больше средних лет, и не имеющий особых достоинств тело. Но власть, которая была сосредоточена в этом человеке, была настолько большой, что едва ли одна аудиторская компания за месяц смогла бы точно сосчитать состояние его компании.

– Жанна, вы знаете, я думаю, что вы очень ценный сотрудник для нашей компании. Ваша трудоспособность, ваша инициативность, ваше умение находить общий язык с клиентами – все это делает вас незаменимым членом нашей команды.

Это звучало настолько официально и трафаретно, что волнение лишь усилились:

«Не передумал ли он меня повысить?»

Жанна слушала его с полузакрытыми глазами, стараясь не выдать ни малейшего волнения.

– Поэтому, – продолжал Николай Сергеевич, – мы решили предложить вам должность руководителя отдела маркетинга. Отдела маркетинга нашего головного офиса.

На мгновение Жанне показалось, что она оглохла. Руководитель отдела маркетинга? Это было даже лучше, чем она ожидала! Большее, на что она рассчитывала, это был старший какого-то отдела.

– С развитием ИИ руководство переходит в разряд формальностей, где личные качества и общение с людьми никто не отменял. Вы понимаете меня?

– Я… Я не знаю, что сказать, Николай Сергеевич. Я очень благодарна вам за оказанное доверие, – произнесла она, стараясь придать своему голосу уверенности, но это получилось у неё настолько нелепо, что директор подошёл и похлопал её по плечу.

Она ожидала, что ей сейчас здесь же придётся раздеться, или в крайнем случае поработать губами, но ничего этого не случилось.

– Не стоит благодарности, Жанна, – улыбнулся директор. – Вы это заслужили. У нас есть и… надеемся, что появятся новые крупные клиенты, с которыми нужно налаживать связь…

Тут он хотел что-то сказать, но не решился.

Слова «заслужили» прозвучали как-то двусмысленно. Жанна почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Она не понимала, что её повысили как наживку на будущих потенциальных клиентов, или это благодарность за прошлые похотливые приказы и их исполнения.

– У меня есть только одна просьба, – продолжил Николай Сергеевич, наклоняясь вперед. – Постарайтесь не разочаровать меня

Жанна кивнула, хотя и не совсем понимала, что он имеет в виду. Разочаровать его? Она сделает всё, чтобы оправдать его надежды.

– Хорошо, – ответила она, поднимаясь с кресла. – Я не разочарую вас.

В этот момент она в какой-то момент хотела подойти к нему и, спустив штаны, сделать Николаю Сергеевичу минет, но сочла слишком вульгарным поступком, почему-то, хотя раньше это делала сотни раз.

Она вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Ирина Петровна, как всегда, настороженно наблюдала за ней.

– Ну что, Жанна, поздравляю? – прошептала она, лукаво подмигивая

Жанна улыбнулась.

– Спасибо, Ирина Петровна.

Она прошла мимо нее, ощущая на себе ее изучающий взгляд. Все знали, что происходит. Или думали, что знают.

Подойдя к своему старому кабинету, она решила наконец привести бумаги в порядок, чем быстро занялась.

В нижней полке своего стола она увидела коробку, о которой совсем забыла. Это был фаллоимитатор, который она купила ещё тогда, как устроилась работать сюда, но члены разных начальников полностью освободили от её необходимости.

Но сейчас она начала мыслить другими категориями, в моменте. Повышение повлияло на восприятие мира настолько быстро, что она сейчас начала видеть во всём выгоду и способность наживы.

«Если это для ебли, значит надо использовать. Почему я это должна отказываться от этого?», подумала она про себя, пройдя мимо сотрудников и клиентов с сумочкой в сторону служебной комнаты.

Она прилепила на присоску огромный фаллос XXXL размера и, смочив слюной, нагнулась и, прижавшись промежностью, провела головкой вдоль, сначала удовлетворив себя в вагину, и после почти без эмоций насадилась анусом и долго стояла в таком состоянии, пока не постучали в дверь кабины.

Глава 2. Блокнот

Жанна прикусила губу, балансируя на шаткой стремянке, с которой чуть не упала.

Последняя полка, которая была набита коробками из-под обуви, была полупустой, так как немодные вещи Жанна давно раздала подругам, некоторые просто выкинула.

Переезд – всегда маленькая революция, и Жанна надеялась, что впереди её ждёт новое, неизведанное, многообещающее

Спустившись на пол, она отряхнула руки и принялась разбирать коробки. Среди старых журналов, пожелтевших фотографий и памятных мелочей взгляд зацепился за потертый кожаный блокнот. Он был неприметным, но что-то в его ветхом виде манило

Она была в фартуке на голое тело, и так она часто любила хозяйничать дома, включая готовку и уборку, когда было желание и силы.

Открыв его, Жанна обнаружила страницы, исписанные мелким, почти каллиграфическим почерком. Нелепые любовные стихи, многие из которых были без рифмы, наброски, чьи-то адреса и телефоны, рисунки. И среди этой мешанины – имя: «Марк-25 и далее цифры». Сердце Жанны пропустило удар. Марк… В памяти всплыл образ мужчины с обжигающим взглядом и бархатистым голосом. Они провели вместе лишь одну ночь, наполненную страстью и откровенностью, которую она вспомнила в деталях. Одна ночь, оставившая след, подобный клейму. После той ночи он исчез, оставив лишь этот номер в ее старом блокноте