Мой Май

Екатерина Дудко

Мой Май

Глава 1. Диана решает умереть

Вступление

Начало лета выдалось дождливым. Диана грустно посмотрела на капли, стекающие по ее окну, и посильнее укуталась в вязаную мешковатую кофту.

В такие моменты грусть одновременно и сладка, и уютна. Будто иногда грустить приятно. Особенно наедине с собой и своими мыслями. Да, они, словно рой пчел, жужжат в голове, но, если сосредоточиться на убаюкивающем шуме дождя, они все стихают. Их шелест все тише, как прошлогодняя листва под ногами.

Домик Дианы был небольшим, но уютным. Особенно она любила огромные окна в пол, через которые открывался прекрасный вид на океан. Особенно в летний период – в период буйства растительности, когда деревья по-своему величественны и пышны, а цветы завораживают своими красками. Когда-то в начале своей карьеры художника, Диана написала именно этот пейзаж, и его с успехом удивительно быстро купили.

Диана слегка улыбнулась при виде неуклюже бегущей соседки, Софии. Женщина в одной руке держала огромный пакет с продуктами, а в другой руке газету, которой так отчаянно пыталась накрыть голову. Она жила в домике напротив. Бывшая владелица огромного цветочного магазина никак не могла расстаться со своей привычкой выращивать цветы, и поэтому вокруг ее дома находилась настоящая оранжерея.

София относилась к своим растениям, как к живым: разговаривала с ними, смеялась, ругала. Сначала это выглядело нелепо и глупо, но потом Диана привыкла и даже осознала, что эти привычки от одиночества. Ведь она никогда не видела, чтобы к Софи приезжали дети или какие-то родственники. Хотя Диана слышала, что соседка постоянно рассказывала, какой у нее восхитительный сын. Что он владеет множеством отелей у моря, и что она безумно рада, что он теперь обеспечен настолько, что может позволить себе все, что пожелает. Только вот навещать мать он точно не желал. Видимо, бизнес намного важнее.

Их городок находился почти у самого океана. Неудивительно, что здесь так часто наступал дождливый сезон. В этот раз он особенно затянулся.

Диана взглянула на эскиз, одиноко стоящий в углу на мольберте в тусклом пасмурном свете, и тяжело вздохнула. В комнате царил настоящий хаос, а сил и желания навести порядок вообще не было. Картина получалась никудышной, чопорной, неживой. Будто неестественной. В ней не хватало души.

Именно это и испытывала Диана ближайшие полгода, когда ее жизнь скатилась в пропасть. Будто у нее не было души. Хотелось стереть всё: все чувства, воспоминания, ожидания – просто всё, что делало ее живой, потому что всё то, что когда-то дарило ей бесконечное счастье, сейчас ломало и отравляло болью.

Телефон тихо завибрировал на диване, заваленном пледами, подушками и чашками с недопитым кофе. Девушка смахнула слезу и открыла сообщение.

Пару секунд распахнутыми глазами она глядела на экран, а потом разъяренно швырнула его на пол.

– Пошел ты к черту!

Диана зарыдала. Опять.

Ее глаза уже забыли, когда последний раз они не были красными и опухшими. Ноги подкосились, и она медленно села на пол. Кажется, внутри нее уже стало пусто. Будто уже нет сил бороться. Нет сил противостоять этой боли.

Диана просто легла на пол, глядя пустыми глазами в потолок.

– Скажи, ты же все видишь? – одними губами прошептала она, обращаясь куда-то в пустоту, куда-то ввысь в бесконечность.– Прошу, просто дай мне сил.

Она тихо закрыла глаза. Горячие слезы текли по щекам, а в груди зияла огромная пустота.

*****

Голова раскалывалась. Диана раздраженно нахмурилась. Телефон звонил без умолку. Она ответила на звонок, не открывая глаз.

– Ты что, ещё спишь? Эй, Леди Ди! Ты забыла какой сегодня день? – заверещал на том конце провода звонкий женский голос.

– Нет, забудешь такое… – пробубнела Ди, зевая. – Который час, Лиза?

– Без четверти двенадцать, милая. Через час тебе нужно быть на месте! Давай, собирайся. Я заеду.

– Нет. Не нужно. Я сама приеду.

– Как знаешь.

Диана наскоро умылась, подчеркнула свои сине-зелёные, словно океан, глаза и расчесала медные локоны. Сегодня она должна была блистать. Но все портило это точищее чувство внутри… да и глаза постоянно щиплело.

Как обычно, выходя из дома, Ди кивнула соседке Софи. Усевшись в свой старенький фольксваген поло ярко-желтого цвета, девушка сразу же включила радио. Обычные рутинные действия, повторяющиеся изо дня в день. Сегодня ей почему стало от этого противно.

День выдался прохладным, но солнечным. Диана мчалась по трассе под топ-20 треков недели, а ее опухшие глаза были спрятана под очками.

Кто бы мог подумать, что когда-нибудь она будет ехать на свадьбу своего бывшего парня и лучшей подруги. Может быть, это неправильно и стоило прекратить общение с Лизой сразу же, когда Ди узнала, что Макс ей изменяет с ней. Но Диана решила, что будет глупо рушить их дружбу с самого раннего детства. Даже если ради этого ей придется переступить собственные чувства. Ведь Лиза стала для нее почти сестрой.

Особенно после того, как Ди окончательно рассорилась с родителями и уехала в другой город. Лиза была единственным близким человеком. Диана считала, что будет правильно – простить подругу. Ведь она столько для нее сделала: приютила на первое время, помогла с обучением, а потом нашла ей работу. Странно, но Ди думала, будто Макс – это ее плата Лизе за помощь. И теперь ей приходилось всеми силами сдерживать свою боль, выдавливая улыбки и смех.

Остановившись на светофоре, Ди открыла окно. Дышать становилось тяжело. Вдруг ее взгляд упал на молодого парня, переходящего дорогу и несущего на плечах маленькую девочку. Она что-то эмоционально рассказывала ему, а парень громко смеялся. Диана грустно улыбнулась. Когда-то она тоже была маленькой любимой дочкой, которую баловали и оберегали. Но она не оправдала ожидания родных.

Родители Дианы были известными докторами в соседнем городе с безупречной репутацией. Прекрасная, любящая семья, благодаря которой было столько спасенных жизней и благодарных пациентов. Единственным бельмом в этой идиллии была Диана, которая отказалась продолжать выстроенную по крупицам карьеру родителей, а предпочла стать художником, скитаться по лесам и горам в поисках вдохновения. Сначала родители и слышать не хотели Ди. Ее жизнь была уже предрешена с момента ее рождения, и поэтому, когда планы родителей с треском рушились, они были в бешенстве. Сколько же обидных, больных, неприятных фраз было сказано. Ди не выдержала и уехала. Она знала: стать врачом она не сможет, но и заниматься любимым делом ей тоже не дадут. И вот уже около трёх лет общение с родителями было немногословным и холодным.

Громкий сигнал машины сзади вывел девушку из мыслей. Светофор уже давно сиял зелёным светом.

Припарковавшись у ворот Весеннего парка, где вот-вот должна была начаться церемония бракосочетания, Ди вышла из машины, нервно поправила волосы, платье и, пару секунд подумав, достала сигарету. Спрятавшись в тени огромного дерева, она затянулась, и приятное расслабление поползло по телу. Ди любила этот момент – когда на секунду все в этом мире перестает существовать. Есть только она и это прекрасное чувство наслаждения. Ах, если бы так было всегда.

– Не знал, что ты тоже куришь, – Макс стоял позади нее в белой рубашке и оливковых брюках, держа между пальцев тлеющую сигарету. Его волосы были аккуратно уложены. Сердце девушки бешено заколотилось.

– Я…– Диана смущённо бросила сигарету. Стыд, неловкость сковали ее. – Да. Начала недавно.

Макс бесцеремонно оглядывал ее с ног до головы, а девушка была готова провалиться сквозь землю. Неловкое молчание затянулось.

– Ди, ты меня извини, но… Хотя ладно, неважно. – Макс собрался уходить, но девушка схватила его за руку.

– Что? Что ты хотел сказать? – в груди предательски загорелась надежда. А вдруг он сейчас ей предложит убежать, и они снова будут ездить к океану, ночевать в машине и целоваться под звёздами всю ночь. Как же это было бы прекрасно…

– Да ничего такого, просто… Я сейчас смотрю на тебя, ты стала какой-то что ли… жалкой. В общем, я не жалею, что решил остаться с Лизой.

Ди опешила. Горький комок застрял в горле. Ее руки беспомощно повисли в воздухе, а земля под ногами загудела.

– Извини, я не хотел тебя обидеть. Просто я к тому, что начни там ухаживать за собой. Научись самостоятельности. Лиза не будет вечно искать тебе клиентов. У нее полно своей работы. Она тебе не говорит, потому что боится обидеть.

Девушка кивнула и натянула что-то похожее на улыбку.

– Поздравляю вас, Макс, надеюсь, вы будете счастливы, – выдавила она и со всех ног рванула к машине. Нет, на свадьбу она точно не придёт. Это было последней каплей.

Все эти три года жизни отдельно от родителей Ди пахала, как лошадь, совмещая работу и учебу, а человек, который женится на директоре дизайнерской компании, который полностью обеспечивает его, смеет ее обвинять в отсутствии самостоятельности? Это не говоря уже о его сообщении накануне свадьбы с предложением переспать. Понятно, что скорее всего он был в стельку пьян после мальчишника, но…

Диана вдавливала педаль газа в пол, уверено мчась к океану. Кажется, в этом мире не осталось по-настоящему близких ей людей. Кажется, этот огромный мир раздавил ее, маленькую и беспомощную.

Когда-то маленькая Дианочка мечтала стать знаменитым художником и показывать людям, насколько прекрасен мир вокруг. А сейчас эти мечты с треском разбивались о реальность. В этом мире нет ни капли прекрасного. Все жестоко ломает, режет, вскрывает.

Ди рыдала навзрыд. Разум затуманился ровно так же, как и взгляд от слез.

Только остановив машину у обочины, девушка выпрыгнула, даже не закрыв дверь, и рванула к краю скалы.

Могучие волны океана с грохотом ударялись о камни и с силой отбывали назад. Дыхание сперло от головокружительной высоты и порывов соленого влажного ветра. Ди тяжело сглотнула и сделала ещё шаг. Дрожь промчалась по всему телу.

Снова взглянув вниз, она представила, как ее худощавое тело в этом бежевом платье разобьётся о камни, как волны беспощадно размажут ее о скалы и заберут в свои воды. Как ее огненные локоны будут развиваться на бирюзовой глади, а лицо будет белым и мёртвым, как у фарфоровой куклы. И никто не вспомнит о ней. Все будут только рады, что избавятся от проблем, которые она всем доставляет. Очередное рыдание сдавило грудь. Ди занесла ногу над пропастью и…

– Прекрасная погода сегодня, правда? – раздался позади нее приятный мужской голос. Ди испуганно отскочила назад.

– Оу, я Вас напугал! Прошу прощения.

Высокий парень с кудрявыми светлыми волосами смотрел на нее небесно-голубыми глазами. Его фигура была изящной, но крепкой, словно он был ожившей древнегреческой статуей. Он был одет в обычную светлую льняную рубаху и брюки пшеничного цвета.

– Э, нет, я просто… все хорошо. – Диана заломала руки, чтобы скрыть дрожь. Но дыхание предательски сбивалось, а слезы обжигали щеки.

Парень сделал вид, что не заметил это. Он спокойно обошел Ди и бесцеремонно сел прямо на край скалы, свесив ноги вниз. Ди ошарашенно проводила его взглядом.

– Ты же не собираешься прыгать? – испуганно выдавила она.

Видя этого странного парня на краю, над бушующими волнами и острыми камнями, Ди вдруг стало страшно.

– А ты? – улыбнулся ей парень, обернувшись.

Диана смущённо закусила губу. Кажется, она начинала приходить в себя. Девушка вытерла слезы, поправила платье.

– Я думаю, тебе лучше свалить оттуда.

– Но если я “свалюсь”, я разобьюсь, – снова усмехнулся парень.

– Да нет же, я не имею в виду спрыгнуть. Просто не сиди там.

– Почему? Здесь красиво. Интересно, каково это, когда ты летишь вниз, а прохладный морской ветер обдувает лицо? Ты не задумывалась?

– Ч-что? Быстро слезь оттуда! – Диана кинулась к парню, пытаясь схватить за руку, останавливая, но…

Ее ноги обомлели, а горло издало истошный крик. Парень прыгнул туда. Сжимая рот ладонью, с дрожащими коленями Ди аккуратно подошла к краю и взглянула вниз. Ее глаза забегали в поисках тела, но его нигде не было. Неужели волны так быстро затянули его в океан? Странно. Диана судорожно искала его глазами. Но не находила.

– И тебе все равно не страшно?

– А-а-а!

Диана взвизгнула, услышав знакомый голос над ухом позади себя.

– Как ты…? – не успела она договорить, кажется, ее рот так и остался открытым. Диана ошарашенно отшатнулась и попятилась к машине.

– Да уж, Мастер был прав, – парень озадаченно почесал затылок. А потом закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Всего лишь хорошая физическая подготовка и никакой магии.

Диана рванула в машину. Защелкнув все двери, одной рукой она судорожно вставляла ключи в зажигание, а второй вбивала в телефоне адрес ближайшей психиатрической больницы.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – раздалось с пассажирского сиденья. Диана снова закричала, а парень закатил глаза. – Позволь мне всё объяснить! Прошу!

Диана перестала судорожно выламывать ручку, которую сама же пару минут назад закрыла, и медленно повернулась к нему.

– Просто скажи, только честно! Я… умерла? А ты сопровождаешь меня туда? – я указала глазами наверх.

– Пф, нет, конечно, – усмехнулся парень.

– Тогда… кто ты? – Диана перестала убегать от него, но всё же вдавилась в дверь, до побеления костяшек сжимая ручку.

– Ты знаешь, просто забыла. – парень смотрел на нее своими нежно голубыми глазами и в глубине души Ди, они показались ей невероятно знакомыми.

– Диана нахмурилась, вглядываясь в них. Это странное чувство, будто она видела этот взгляд раньше, не покидало ее.

Парень наклонился к ней чуть ближе. Диана вдруг почувствовала, как тонет в его прекрасных глазах. Как они завораживают, затягивают. Ее тело будто повисло в воздухе, а время остановилось.

– Диана, теперь все изменится, – прошептал он.

Глава 2. Фиалки

Диана

Запах кофе вперемешку со сладким ароматом клубничного пирожного приятно точили нос. В это время кафе было полно людьми. Кто-то смеялся, кто-то спорил, кто-то тихо беседовал. Все такие разные, со своими манерами, со своими проблемами, со своими жизнями.

Милая старушка с фиолетовыми волосами и ярко-розовым маникюром изящно пьет кофе из чашки, параллельно читая журнал о садоводстве. Наверно, в молодости она была актрисой или моделью, с таким чувством стиля и манерами. А может быть она – жена какого-нибудь бизнесмена, всю жизнь ездившая с ним на конференции и обеды, а теперь, на старости лет, устав от всего этого, решила заняться делом, которое ее успокаивает.

– Это Маргарита Старк. Опытный и, кстати, довольно-таки хороший следователь. Она раскрыла очень много дел, которые рисковали быть “глухарями”, – словно прочитав мои мысли, ответил мне незнакомец. Парень уплетал уже восьмой пончик, запивая его бабл-ти.

Я удивлённо взглянула на него.

После моего судорожного неудачного побега, я всё-таки согласилась его выслушать. Хоть и голова шла кругом, и меня до сих пор трясло от мысли, что я свихнулась. Мы приехали в кафе “Милая Молли” в самом центре нашего городка. Здесь всегда было полно народу. Я привезла нас сюда специально, потому что ужасно боялась этого парня. А вдруг он – наркоман? Мысль о том, чтобы оставаться с ним наедине меня бросала в дрожь.

Я сидела напротив него, скрестив руки на груди. Мой кофе уже остыл, и пирожное стояло нетронутым.

Я просто проследил, куда ты так уставилась, я не читаю твои мысли, – вскинул он ладони, все в розовой и голубой глазури.

Я тряхнула головой и закатила глаза.

– Может, уже перейдем к делу? Что тебе нужно от меня? Кто ты такой? И если это розыгрыш, он уже затянулся, – я старалась говорить холодно и строго, скрывая за этим свой страх.

Меня всегда учили быть твердой и сильной, ведь таким должен быть доктор. Эти качества совершенно не подходят чувственным художникам, но меня слишком хорошо выдрессировали в детстве, поэтому они уже слишком глубоко въелись внутрь меня. Я привыкла прятать боль и обиду, перед родителями за их оскорбления и высмеивание моей мечты, перед бывшим парнем за то, что он так быстро отказался от меня и теперь ведёт себя так, будто я ему противна, перед Лизой, моим самым близким человеком, которая связывает сейчас свою жизнь с человеком, который разбил мне сердце и которого я безумно любила. А может и люблю до сих пор.

Я привыкла, что моя боль – только моя проблема. Показывать её другим, словно показывать свои слабости. Только вот постоянно занимаясь заботами о том, как бы не казаться уязвимой, как бы получше запрятать мои обиды, я потерялась. Я потухла. Картины потеряли свои краски.

Последние месяцы я стояла перед пустым холстом без малейшего понимания, что я хочу изобразить. Я сама стала этим серым, пустым холстом. Неудивительно, что клиентов стало настолько мало, что мне пришлось одолжить деньги у Лизы, чтобы мне хватало хотя бы на еду. А теперь я ещё и узнала, что те несчастные несколько человек, вызвавшиеся купить мои творения, тоже ее заслуга… Кажется, я действительно ни на что не гожусь. Я не должна злиться на нее, ведь она столько для меня делает… Но я злюсь. На Лизу. На Макса. На родителей. На весь мир, в котором я будто прыщ, который все портит. Моя злость съедает меня и из-за нее я, кажется, ещё и сошла с ума.

– Какое же это наслаждение – снова ощущать вкус, чувствовать запах! – пробубнил под нос парень, вытирая рот и руки салфетками.

Я удивлённо подняла брови. “Снова?” Он что, болел короновирусом? Что за бред…

– Итак, ты загнала себя на дно и хочешь умереть. Давай начнем разбираться, как же нам выплыть на поверхность и снова увидеть солнышко.

Я закашлялась от этих слов, словно очередь автомата пронеслась сквозь меня.

– Что, прости? То, что мы встретились на краю скалы, не значит, что ты должен проводить мне психотерапию.

Парень неловко почесал переносицу.

– Да, я, наверно, резко начал. Я забыл, как мне рассказывал Мастер… – растерянно произнес он.

И только сейчас я заметила, как дрожат его руки, будто он отвечает на экзамене. Проследив за моим взглядом, парень резко спрятал руки под стол. Мне вдруг стало так смешно от этого жеста, и я не смогла сдержать улыбку. Со стороны, наверно, мы сейчас выглядели ужасно нелепо. Сидим такие, боимся друг друга, дрожим.

Парень тоже неловко улыбнулся и продолжил:

– Да, я нервничаю. Ты у меня первая. Не знаю ещё, как это все делается.

Я снова вытаращила глаза. Наверно, не только моя крыша поехала. Парень тяжело выдохнул, помолчал несколько секунд, будто подбирая слова.

– Понимаешь, тебе придется мне поверить, я никак не могу тебя сейчас убедить доверять мне. Все это выглядит ужасно странно, я понимаю, я бы тоже растерялся. Прошу, – он умоляюще поднял глаза на меня и обхватил мои руки. – просто поверь мне.

От тепла его рук у меня поползли мурашки. Странное чувство зажглось внутри. Чувство будто я… дома. Будто все вокруг было чужим, вся моя жизнь была чужая, а теперь… я дома. Наверно, я приняла сегодня слишком большую дозу успокоительного. Или у меня просто давно никого не было.

– Ты чувствуешь это, я знаю, – тихим низким голосом произнес он. – Я знаю, потому что тоже чувствую это.

Я тяжело сглотнула, выдергивая руки.

– Допустим я тебе поверю. Расскажешь, наконец, что именно ты хочешь от меня?

Мои стены были непоколебимы. Извините, я заросла слишком толстой кожурой, чтобы доверять первому встречному.

Парень вздохнул.

– Хорошо. Просто сделай то, что я попрошу, и ты всё поймёшь. Очень маленькое и простое дело. – парень резко развернулся в сторону окна и указал куда-то пальцем. – Видишь, во-он там милый старичок на углу продает фиалки? Купи у него все.

Я усмехнулась. Да уж, милый, мне еле хватило денег оплатить кофе с пончиками, которые ты благополучно умял, какие фиалки?!

– И что я буду с ними делать? Зачем?

– Просто сделай это и поймёшь.

– Все, с меня хватит. Мне нужно ехать, – я раздражённо схватила сумку и встала из-за стола.

Меня уже злило все это: странный парень из ниоткуда говорит странные слова и совершенно ничего не объясняет нормальным языком. У меня итак хватает в жизни “приколов”. Громко стуча каблуками, быстрым шагом я направилась в сторону выхода, опуская на глаза очки. Я почему-то думала, он начнет меня догонять, убеждать меня в чем-то, словно сектант. Но парень остался сидеть неподвижно. Лишь молча проводил меня взглядом.

Что-то было в этом взгляде. Что-то глубокое, таинственное и будто нечеловеческое, будто что-то большее.

Нет, Диана. Хватит. Тебе хватает ран от тех, кого ты любишь. Не смей больше ни к кому испытывать симпатию.

***

Снова месяц. Снова месяц я просидела дома, выпивая бутылку вина за бутылкой. В доме снова творился хаос. На голове уже неделю растрёпанный пучок, который кажется запутался намертво и его уже не расчесать. Примерно такое же состояние и в голове. Дожди за окном лишь усугубляли мое состояние.

Сначала я злилась. Я нарисовала на холсте портрет Макса, захлебываясь слезами, а потом накинулась на него с ножом и разрезала на мелкие кусочки.

Потом я нашла в подвале ящик с вином, и стало вроде бы легче. Ненадолго. Я снова и снова вспоминала ту ночь у океана, когда он говорил, что я удивительная, что у меня “тонкая душа, и я будто умею чувствовать этот мир, поэтому мои картины уникальны”. Он обнимал меня, укутывал в плед, чтобы я не простудилась. Я чувствовала себя маленькой. Но хуже всего то, что я чувствовала себя любимой и нужной. Потому что сейчас от этих воспоминаний слезы снова и снова вырывались наружу. Я будто котёнок, которым наигрались, пока он был маленьким, а как только он подрос и перестал быть милым, его выкинули на помойку.

Его слова, будто яд, плавали в моей крови и отравляли.

“Ты самое лучшее, что случалось со мной…”

“Я всегда буду любить тебя, Ди”

“Мне жаль, я полюбил другую. Сердцу не прикажешь, Ди!”

“Лиза невероятная, не понимаю, почему я не замечал это раньше…”

“Хватит мне делать мозги, мы расстались. У меня своя жизнь, у тебя – своя!”

“Ты стала какая-то жалкая”

Я сделала глоток из бутылки и засмеялась. Комната кружила меня, словно на карусели.

– Ты с-стала жалкая, Диана! Посмтри на с-себя! – закричала я. Язык заплетался и говорить было очень тяжело. От этого я ещё громче расхохоталась. – Да пошел ты в жопу, Макс. Я нарисую твою голую задницу и выставлю на аукцион!

– Боюсь, это плохая идея. – услышала я знакомый голос за спиной.

– Опять ты? – я подняла шатающуюся руку с бутылкой и ткнула в него пальцем. В глазах двоилось. – Ты вообще к-кто? Отс-стань от меня!

Я попыталась встать. Кое-как, шатаясь, я всё-таки сделала это. Парень стоял около двери, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к дверному проёму. Сегодня он был похож на байкера или рок-звезду. Кожаная куртка с цепями, кожаные штаны, высокие ботинки на толстой подошве.

– Воу, ты сегодня плохой парень! – рассмеялась я.

Этот туман в голове придавал лёгкость. Все уходило вдаль моего сознания, притупляясь. Мне было легко и весело. Именно поэтому я уже выпила столько вина.

– Да, решил сменить имидж. Люблю эксперименты. – спокойно ответил он, поднимая небесно-голубые глаза.

– Макс тоже любил кожанки. Он любил мотоциклы, скорость… Он меня катал, я делала вид, что люблю это. Хотя знаешь что? Я уж-жасно боялась! – я снова расхохоталась.

– Почему ты не сказала ему?

– Ну, – ноги предательски повело, и я еле успела схватиться за спинку дивана. – он бы обиделся.

– А-а, ну конечно, – наигранно кивнул парень.

– Знаешь что, сейчас это нихрена неважно! Он женат! Он сказал, что я жалкая, прикинь! – я снова расхохоталась.

– А ты сейчас разве не такая?

Я замерла. Парень вопросительно уставился на меня. Его взгляд пронзил меня холодом. Мне вдруг стало стыдно. Я почувствовала себя маленькой девочкой, которую родители поймали с сигаретами. Или голой. Я обмякла, как старая тряпичная кукла. Земля исчезла из-под ног, все снова закружилось.

Я расхохоталась.

– Да! Браво! Я жалкая! Хороший тост, – я залпом допила вино.

– Диана! – парень схватил меня за плечи и заговорил прямо в глаза, будто пытаясь что-то объяснить маленькому ребенку. – Тебе сейчас больно. Это нормально, ты – человек и ты не бесчувственная. Всё пройдёт! Сейчас в это тяжело поверить, но это так. Ты не виновата, что заботясь о чувствах других, утонула в своих. Ты не виновата, что в твоей жизни не встретился человек, который бы позаботился о твоих чувствах.

Я почувствовала, как в глазах поплыло от слёз. Снова это странное чувство, что я его знаю. Это как вдруг услышать по радио знакомую песню и воспоминания уносят в беззаботное и счастливое прошлое, разжигая внутри звёзды. Хотя ты совершенно не помнишь названия.