Точка бифуркации

Алексей Колотов

Точка бифуркации

В тридцать лет жены нет и не будет. Грустно, если это так. К счастью, это касается лишь тех, кто привык бороться с неудобствами холостой жизни и не хочет уже приспосабливаться к ограничениям жизни семейной. Я мало нахожу удовольствия в свободном плавании. Не пью и не курю. Меня не привлекают рыбалка и ночные клубы. Я рано ложусь спать и рано встаю. Не потому, что я "жаворонок", просто рано ухожу на работу. Такие люди как я прирождённые семьянины, но…

       Встал в шесть. Умылся. Принял душ. Позавтракал овсянкой на молоке и чашечкой кофе с круассаном. Побрился и слегка прибрался дома. В семь вышел на работу.

На стройке я почти большой начальник. К почёту бонусом – высокая зарплата. Что подразумевает полную самоотдачу. Приходишь с работы усталый, перекусишь ужином собственного приготовления и упадёшь на диван почти без сил. Не до клубов.

       На утро снова встанешь в шесть. Позавтракаешь овсянкой на молоке и кофе с круассаном. Все дни похожи один на другой, словно ты попал в какой-то бесконечный "день сурка". Или в лабиринт, в котором плутаешь по одним и тем же закоулкам, ища выход. Хотя, давным-давно понял, что выхода из него не существует.

       Встал в шесть. Умылся. Принял душ… Позавтракал овсяной кашей. Валерий Брюсов написал поэму из пяти слов. Хотел удивить своих современников. И удивил. А можно написать симфонию из пяти звуков. И, насколько бы гармоничной ни была их комбинация, но если придётся слушать её тысячу раз подряд то, без сомнения, впадёшь в уныние. Так и вся моя жизнь состоит из одинаковых, похожих друг на друга дней. Однообразных до умопомрачения.

       Малевич написал картину, используя всего лишь один цвет. Он никого не хотел удивить. Ему было важно, чтобы его уже никто не смог превзойти. Ведь что можно написать, используя ещё меньшее количество красок? Какая же это будет живопись? Но если бы я жил в эпоху мучительных поисков пределов допустимого в искусстве, то я бы его переплюнул. Я выставил бы на вернисаж простой загрунтованный холст совсем без следов красок. Сейчас никто бы не помнил его фамилии, зато мою бы знали все.

       А ведь достаточно всего лишь двух цветов и мы получим бесконечные вариации в техниках графики. Перо и тушь. Уголь и картон. Сангина. Карандаш. Да мало ли ещё? Всего два цвета – мужчина и женщина. Замкнутая вселенная. Им не нужны соцсети, если их общение друг с другом заменяет им любое другое. Им даже не нужны друзья, если они сами себе являются лучшими друзьями. Их создал бог. Он создал их обоих. Но они вдвоём способны из ничего создать Бога, которым является для них их ребёнок. Только найти друг друга – это как выиграть в лотерею. А для этого как минимум надо купить лотерейный билет. А где я его куплю? Здесь, сидя на диване один на один с телевизором? Есть, правда, ещё интернет.

       Мир интернета. Величайший лжец и отец лжи. Там все обманывают друг друга и всем нравится быть обманутыми. Там не ценится настоящее, зато в почёте любая лажа. Профессионалам там – грош цена. Зато тупицы и бездари собирают миллионы подписчиков. Даже серьёзные и уважающие себя издания в своих интернет-версиях делают позорнейшие ошибки и россыпи опечаток. А как же иначе? Ведь если ты не профан и не относишься к своей работе наплевательски, то кто же станет тебя читать? Как в зоопарке кормят пеликанов, высыпая в подклювный мешок сразу полведра рыбы, так все мы, запрокидывая от удовольствия головы, проталкиваем в себя гигабайты скользких пахучих фейков.

Кто-то мне может возразить: ведь есть же ещё Википедия. Там можно узнать всё что угодно. Да. Как когда-то булыжник был главным орудием пролетариата в борьбе с буржуазией, так теперь этот ресурс является важнейшим инструментом в борьбе с истиной. Вот с чем действительно сеть справляется на все сто, так это с тем, чтобы что-то купить или продать. Жаль, что нельзя купить себе жену. Особенно, если ты хочешь, чтобы она стала тебе соавтором в создании Бога.

Лето выдалось необычайно знойным. А на работе было особенно жарко. Голова плавится, складывая неразрешимые пасьянсы и решая уравнения со множеством неизвестных. Всем ключевым специалистам вдруг оказался незамедлительно положен отпуск. Гастарбайтеров стали задерживать на границе. И без того дефицитные миксеры-бетоновозы стали ломаться от экстремально высоких температур. Мозг под скорлупой каски стал похож на грецкий орех, то ли от тесноты, то ли от напряжённой работы.

А у меня "подгорает" план. А вместе с ним – показатели кипиай и премия. Но ведь и мне полагается отпуск. Как же хочется плюнуть на всё и уехать в Урюпинск! На худой конец взять и напиться вечером после работы. Или пойти в ночной клуб и развлечься там с девочками. Но я не могу. И не потому, что я такой правильный. Просто не моё это! А жаль. Ведь если у тебя нет пороков, то у тебя нет и шанса получить от жизни радость. Так уж устроен человек – со Дня творения он получает удовольствие лишь от запретного плода. А это значит, что сегодня после работы, пробегав целый день по этажам, я упаду дома без сил на диван и буду смотреть сериалы. А если станет невыносимо скучно и неинтересно, возьму книгу, может быть Рэя Брэдбери, что мне насоветовал дядя Коля, и буду читать пока не засну. А завтра – снова подъём в шесть, овсянка на молоке и новый день в точности похожий на сегодняшний. Невыносимо. Что-то надо менять в этой жизни.

Несмотря на слепящее солнце и яркое голубое небо над головой, я попытался убедить себя, что мне всё фиолетово. Не получилось. Гирька ответственности перевесила мечту о пофигизме. И зачем мне тогда высокая зарплата? Зачем карьера и должность начальника участка на стройке, если всё это не приносит ничего кроме уныния? Хоть к психоаналитику иди. Хотя… Зачем к нему идти, не зная толком, как сформулировать причину посещения, если у меня есть Петрович?

Николай Петрович – дядя Коля – бригадир монолитчиков знает жизнь не по книгам, хотя и много читает. Это профессионал с большой буквы "П". В бетонах он понимает лучше, чем любой сомелье в винах. Каждую новую партию принимает сам. Сунет указательный палец в раствор, поболтает несколько раз по часовой стрелке, потом смачно оближет и скажет: "Хороший бетон, Андреич, можно лить". И лишь изредка: "Что-то с этим бетоном не так. Нужно его срочно отправить на экспресс-анализ". У него не рот, а лаборатория.

Знает толк он и в вопросах житейских. Невысокий, плотный, с круглым мясистым лицом, рыжими усами и светло-карими почти жёлтыми глазами, он не похож на психолога. Но он так глубоко разбирается в людях, что одним метким советом может поставить "мозги на место" даже большому начальнику, который по должности и сам обязан кое-что понимать в жизни.

Ближе к обеду я поднялся к нему на площадку двадцатого этажа, где он с рабочими готовил опалубку для следующей заливки. Солнце светило так ярко, что вспышки электросварки почти не слепили глаза. Я подошёл к нему с твёрдым намерением получить так нужный мне совет, но не знал с чего начать разговор.

– Смотри, Петрович, какое синее небо. Прямо как на юге. У нас такое редко бывает. – начал я.

Он сразу понял, что я таким вступлением не марку и количество арматуры пришёл обсуждать. А что-то посерьёзнее. Он пришёл мне на помощь:

– Дневной цвет неба всегда имеет лишь четыре вида оттенков – синий, серый, палевый и все вариации цветов заката. Также как и глаза у людей бывают только четырех видов – зелёные, серые, синие и все цвета и оттенки фекалий. От младенческо-рыжего до тёмно-карего как свежие козьи катышки.

– А у тебя-то, дядя Коля, какого цвета глаза? Ты себя в зеркале видел? – рассмеялся я.

– Это другое, Андреич. Это цвет индийского чая со слоном после третьей заварки.

После такой разминки мне стало намного легче приступить к делу. Я рассказал ему суть своей проблемы. Пожаловался на рутину и безысходность. Смотришь, мол, сериалы, а в них всегда есть развитие сюжета, череда событий, происходящих с героями. И лишь у меня в жизни ничего не происходит, нет никакого развития и каждый следующий день похож на предыдущий. А жизнь проходит и мне, тем временем, уже тридцатник стуканул.

Он выслушал внимательно, задал уточняющие вопросы и резюмировал:

– Хобби тебе нужно, увлечение. Должна быть у каждого в жизни «идея фикс». Вот у бабников и рыбаков таких проблем как у тебя никогда не бывает.

– Да есть у меня хобби! Я по выходным хожу в бассейн и спортзал. Чем не хобби? А на будних днях я и так до дивана еле доползаю.

– У тебя же девушка, вроде, есть? Что же не женишься?

– Не нравится она мне. Точнее, нет, нравится, но не настолько, чтобы жениться.

– У тебя, Андреич, вся жизнь идёт как по накатанной колее. Как по рельсам катится. В каждой похожей ситуации ты делаешь одни и те же типичные поступки. А в итоге получаешь одинаковый результат. Это как в компьютерной игре – если при прохождении одного уровня, в одном месте ты будешь делать одно и то же действие, то всегда будешь получать одинаковое продолжение, понимаешь? Точки бифуркации тебе не хватает…

– Слышь, Николай Петрович, ты не умничай! Ты простыми словами скажи…

– Да это не сложно. Термин хоть и мультидисциплинарный, но понять можно. В медицине так называется точка, где сосуд раздваивается особым образом. В географии – место, где река разделяется на два русла так, что каждое впадает в разные водные бассейны, моря или даже в разные океаны.

– Разве такое бывает?

– Да. Как минимум одно такое место я знаю. В литературе так называется событие, в результате которого судьба героя может резко измениться. А в современной физике…

– Стой, стой… Вот только про физику, пожалуйста, не надо.

– Ну, так вот. Что такое "эффект бабочки" знаешь?

– Опять ты за своё…

– Это когда одно, на первый взгляд пустяковое событие, может изменить многое, даже судьбы всего мира.

– Знаешь, вот сейчас мне только этого и не хватает, чтобы думать о судьбах мира…

– Иной раз достаточно пойти домой другой дорогой, зайти в другой магазин за продуктами, и твоя жизнь изменится кардинально. Просто сделай нетипичный поступок, и ты перескочишь в другую, непривычную для себя реальность.

– Да я не только другой дорогой хожу. Я даже на велосипеде на работу иногда езжу за десять километров. Но ничего же не меняется…

– Вот ты в кино свою девушку часто водишь? Нет? Значит это для тебя и есть нетипичный поступок. А ты своди.

После этих слов мне вдруг захотелось сплюнуть и мой рот услужливо наполнился слюной. Но я проглотил её так как мы глотаем иногда бессильную досаду. Дело в том, что некоторое время назад я отказался идти со своей подругой в кино на ужасно глупый фильм. Она обиделась и уже две недели не отвечает на мои звонки.

– Запомни, Олег Андреич, – продолжил мой подчинённый – любое столкновение планеты с другим небесным телом, переводит её на другую орбиту. И на прежнюю ей уже не вернуться. Сделай и ты хоть один нетипичный поступок, и ты сам в этом убедишься. Помнишь, «витязь на распутье»? Налево пойдёшь – коня потеряешь. Направо пойдёшь – жену найдёшь. Вот это и есть «точка бифуркации». Или вот ещё получше пример. Идёшь ты с Патриарших прудов знакомой дорожкой через узкую калитку в заборе, а Аннушка, оказывается, уже подсолнечное масло разлила… Ну, выбери ты другую дорогу!

– Добрейшей души ты человек, дядя Коля… И пример твой преисполнен позитивом и светлой надеждой на лучшее. Однако, в нём есть зерно. Получается, что от нас вообще ничего не зависит? Ведь Аннушка может разлить масло и после того, как я уже выбрал свой маршрут?

Петрович подвел меня к краю недавно залитой плиты межэтажных перекрытий и показал рукой вниз, где суетливо передвигались маленькие человечки всех двух существующих в мире полов.

– Видишь, сколько там Аннушек ходит? И каждая что-нибудь разливает или наоборот. Нет, Андреич, тут всё только от нас самих зависит…

А я увидел внизу нечто другое. Камаз-длинномер с кирпичом перегородил дорогу на въезде на стройплощадкку, а водитель ушёл. Может быть в туалет приспичило. Ну, и что с того? Миксеры-бетоновозы стоят в очередь, а въехать не могут. Я велел Петровичу запомнить на чём он остановился, а сам побежал вниз, чтобы убрать машину с проезда. Ключи были в замке зажигания и миссия оказалась выполнима.

Не убедил меня бригадир. Но я думал о его словах по дороге домой. Что же сделать такого, какой ещё другой дорогой пойти? Сегодня я намеренно зашёл не в свой привычный продуктовый, а в «Окей» на проспекте Науки. Я живу в одном из маленьких трёхэтажных домов, построенных пленными немцами после войны. Таких мест сейчас много в нашем городе. Они напоминают дворы-парки, где жилые строения прячутся под кронами более высоких деревьев. Перед тем как пойти домой, в свою парадную, в которой всего двенадцать квартир, по четыре на каждом этаже, я для чистоты эксперимента, прямо с пакетом продуктов обошёл вокруг своего и соседнего, такого же крошечного дома. Что это может изменить? Я же взрослый образованный человек и понимаю, какую глупость я вытворяю сейчас. Злясь на себя за это, я подошёл к двери парадной. Прямо перед входом я заметил "натрафареченное" объявление: "Наташка. Приглашаю в гости." И номер телефона внизу. Оно было совершенно свеже напечатанным. Краска ещё не высохла. Но сделано оно было светло-бежевым цветом, почти не различимым на сухом асфальте.

Я видел такие объявления тысячу раз. По всему городу. Многократно повторяющиеся и назойливо навязчивые. У меня никогда не возникало желания позвонить по указанному номеру. Но это было необычным. Оно было в "единственном экземпляре". Напечатано не в проходном месте где-нибудь рядом с метро, а у входа в парадную, в которой живет единственный потенциально пригодный по возрасту и полу гость. Я прошел мимо, даже не посмотрев на номер телефона.

Дома, размышляя над советом дяди Коли, я всё думал о том поступке, который мне следовало бы совершить, чтобы выскочить из своей глубокой колеи. Но у меня перед глазами постоянно всплывало это объявление. Ведь оно не типично для такого рода сообщений? Да. И мне нужен нетипичный поступок. Так может быть следует позвонить? Может это подсказка? Знак? Нет… Это было бы слишком не свойственно для меня. Но ведь я и должен сделать нечто для себя не свойственное. Ладно… Утро вечера мудренее.