Шаг за околицу

В столовке к Владе и Лоре подсел Мельников. С Лорой он уже был на короткой ноге – познакомились на факультативе по испанскому, на который Влада не была записана.

– Виктор.

Влада представилась. Мельников улыбнулся:

– А я знаю, что ты Влада.

Хорошая у него была улыбка, добрая.

– Я тоже знаю, что ты Виктор, – соврала Влада.

На добродушном лице Мельникова снова расцвела улыбка.

– Зря ты подсел, – буркнула Лора. – Как нам теперь неживописно поглощать тушеную капусту рядом с таким красавчиком?

Виктор заржал, а Влада с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Но Лора была права: рядом с парнем, и правда, было неловко есть.

– Не смущайтесь, дамы, – отсмеявшись, сказал Мельников. – Я и отвернуться могу, пока вы однокорытничаете.

– Ну, не могу я, это невыносимо, – чуть не подавилась Лора.

Влада впервые взглянула на Виктора серьезно. Надо же! «Однокоротничаете». Что это, если не отсылка на слово «однокорытник» – так Гоголь называл своих соучеников по Нежинской гимназии? Не так прост этот Мельников, кажется.

Виктор, словно прочитав мысли Влады, посерьезнел и, отпив из стакана дешевый сок, спросил:

– Интересуешься славянской мифологией?

Влада кивнула, хотя она и сама не знала, интересуется она этим предметом или нет. Ей просто нужно было узнать, почему у Долгова на запястье след от наручника, и кем был мужик, преследовавший ее накануне.

– Я тоже фанат этой темы, – обрадовался Мельников. – «Велесову книгу» вдоль и поперек изучил, в реконструкциях участвовал.

– Начинается! – Лора страдальчески закатила глаза. – Долгов 2.0 явился, чтобы терзать нас.

– Долгов – специалист мирового класса, – подхватил Виктор. – Я дико рад, что он в наше захолустье приехал, хотя, с учетом того, что с ним произошло в Москве, это и не комильфо.

– А что с ним произошло в Москве? – спросила Влада.

– Как, ты не знаешь? – удивился Мельников. – Его из МГУ выперли.

– Это я знаю. Читала в Википедии.

Виктор хитро улыбнулся и, наклонившись вперед, понизил голос до шепота:

– Но ты ведь наверняка не читала в Википедии, за что именно уволили Долгова?

Влада отрицательно качнула головой.

– Я погрузился за этой инфой в самые недра Даркнета, – похвалился Мельников. – Так вот. Долгов с несколькими студентами воспроизвел какой-то древнеславянский магический обряд, и в результате девушка сошла с ума. Полностью слетела с катушек, сейчас в Кащенко. Долгова оправдали, но в сети уверены, что из-за него девчонка сбрендила.

Влада и Лора, забыв о картофельном пюре, изумленно уставились на Мельникова. Виктор, довольный произведенным эффектом, откинулся на спинку стула и спокойно поцеживал сок.

– Ничего себе, – протянула Лора, глядя на подругу. – Влада, теперь тебе не страшно идти на его факультатив?

– Да, кстати, я тоже хотел записаться, но испугался, что Долгов выжжет мне мозги, – признался Мельников, слегка краснея. Видимо, парню было неприятно признаваться в собственной трусости.

Влада молчала. Ей вспомнился бородач из автобуса. Огромный, жуткий. Что-то в нем было … нечеловеческое.

«Поляница, не слушай его».

Кто же это был? Почему он назвал ее поляницей? Почему она не должна слушать препода?

– Нет, мне не страшно, – сказала Влада, отодвигая тарелку с недоеденным пюре.

– Я тебе в больницу передачки носить не буду, – мрачно пробурчала Лора.

Влада с трудом дождалась вторника. Время тянулось, как засохшая ириска. И это несмотря на то, что к ее с Лорой компании присоединился веселый и добродушный парень Мельников. Вообще, в «универе» все было на удивление хорошо. Разве что немного напрягали презрительные взгляды Божены Мальцевой, но ни на что иное институтская красавица не сподобилась. Единственное: на физкультуре, которая на этой неделе проходила в бассейне, Мальцева, проплыв мимо Влады и Лоры, бросила:

– Клевый купальник, Речкина.

И непонятно было, похвалила она простенький купальник Влады, или попыталась уколоть.

После случая с бородачом Влада возвращалась домой только засветло, и все равно ей было страшно, все равно до боли в костяшках пальцев сжимала в кармане перечный баллончик, следуя от остановки до дома в Полпинке.

Но вот, наконец, и вторник. Влада приехала на полчаса раньше, все это время слонялась по коридорам в ожидании Долгова. Руки холодели от нетерпения.

Вот и десять. Десять и десять минут. Опаздывает преподаватель! Десять двадцать, половина одиннадцатого…

Влада поняла, что Долгов не придет.

Да как же так! Ей же так нужно поговорить с ним, рассказать о бородаче.

«А что, если пойти к нему домой?».

Мысль была дикая, но Влада тут же за нее ухватилась. Адреса Долгова она, конечно, не знает, но ведь можно спросить у Натальи в деканате. Наталья добродушная и приветливая женщина, которая вполне может пойти навстречу студентке.

Влада не ошиблась: Наталья легко сообщила ей адрес преподавателя. Правда, пришлось соврать: Долгов не пришел на факультативное занятие из-за болезни, позвонил Владе, попросил срочно привезти книгу по старославянской мифологии.

«Улица Дуки, 17».

Квартира не указана, это значит, что преподаватель проживает в частном доме.

До улицы Дуки Влада добралась на автобусе. Почему-то она ожидала увидеть мрачный старый дом с резными наличниками на окнах, но увидела вполне современное одноэтажное здание из белого кирпича. Робея, Влада отворила зеленую калитку и проследовала к крыльцу. Справа от крыльца находился гараж, в котором, наверное, стоял «Ламборджини Ураган». С каждым шагом идея поехать к Долгову домой казалась все более безумной: кто знает, как отреагирует преподаватель?

Но отступать Влада не собиралась: будь что будет. Тем более, Александр Степанович наверняка видел ее в окно.

Звонка рядом с дверью не было. Влада постучалась. Сначала робко, затем – сильнее. При последнем ударе дверь внезапно распахнулась. За ней – широкий пустой коридор, упирающийся в современную кухню. Влада с мамой о такой могли только мечтать.

– Александр Степанович! – хрипло позвала Влада.

Тишина.

Влада прочистила горло и позвала еще раз. Получилось звонко.

На этот раз из дома донеслось нечто похожее на всхлип.

«А вдруг, ему плохо?» – пронеслось в голове, и Влада шагнула через порог.

Она прошла по коридору в кухню. Никого. Заглянула в гостиную, обставленную в популярном стиле минимализм: пусто.

«Значит, он в спальне», – решила Влада. Она снова позвала препода и, не получив ответа, отворила дверь спальни. Никого.

Остается уборная. Вот же будет конфуз… Влада зря боялась: в уборной было пусто.

А всхлип раздался снова! Влада огляделась и увидела дверцу в стене справа от кухни. Чулан, кажется. Неужели Долгов спрятался от нее в чулане?

– Александр Степанович, мне нужно поговорить с вами! Срочно!

Из-за двери чулана явственно донесся стон. Да ему, и правда, плохо! Влада бросилась вперед, распахнула дверь и отшатнулась.

Посреди большого чулана, который больше напоминал маленькую комнату, висел на толстых цепях обнаженный по пояс человек. Его голова свесилась на грудь, руки, закованные в кандалы, разведены в стороны, как у Христа. Ноги, правда, были свободны, но он явно держался на них из последних сил.

«Мой препод – маньяк!» – промелькнуло у Влады в голове.

Подвешенный на цепях человек издал стон, затем пробормотал нечто странное:

– Из Нави вышло, в Навь вернется.

И тут же Влада поняла, что перед ней не жертва преподавателя-маньяка, а сам препод!

– Александр Степанович! – воскликнула она.

Долгов тут же вскинул голову. Звякнули тяжелые цепи.

На мгновение Владе показалось, что глаза препода были красными, светящимися… как те глаза из колодца. Но наваждение тут же исчезло.

– Речкина? – слабым голосом спросил Долгов. – Что вы здесь делаете?

– Яаа, – растерянно протянула Влада. – Сегодня факультатив…

– Ах, да! – воскликнул препод. – Как я мог забыть? Но, если я не пришел, вы считаете правильным заявляться ко мне домой? Да не просто домой, а в мой чулан?

Долгов загремел кандалами. Влада заметила, что рядом с ним стоит табурет, а на табурете – ключ. Александр Степанович без видимых усилий дотянулся до ключа, вставил его в замок, провернул.

Освободившись от цепей, Долгов шагнул к Владе.

– Разрешите, – сказал он. Влада посторонилась.

Долгов проследовал в ванную, взял с полочки крем «Морковный». Морщась от боли, стал намазывать иссиня-красные запястья.

Закончив, он снял с вешалки толстовку, быстро надел ее.

– Так о чем таком срочном вы хотели мне поведать, Речкина? – раздраженно осведомился препод.

У Влады кружилась голова, а все происходящее казалось нереальным. Не каждый день видишь преподавателя университета, который приковывает себя на цепь, словно злобного и опасного пса.

– Бородач… – пытаясь собраться с мыслями, пробормотала Влада. Вся эта история с бородатым любителем пива из автобуса уже казалась ей мелкой и незначительной.

Но, взглянув на Долгова, она удивленно вытаращила глаза. Теперь Влада знала, что значит выражение – «у него отпала челюсть». Александр Степанович был явно удивлен, ошарашен и, пожалуй, испуган.

– Где? Когда? – спросил он. – Идемте в гостиную, расскажите все.

Влада замешкалась, размышляя: может, не в гостиную ей надо идти, а бежать в полицию или звонить в психиатрию, заявлять о человеке, вкусы которого очень специфичны.

Влада опустилась на диван. Долгов сел в компьютерное кресло рядом с большой, разлапистой монстерой.

– Слушаю вас.

Собравшись с мыслями, Влада принялась рассказывать. Препод слушал, подперев кулаком голову. На его лице застыло болезненное выражение.

Когда Влада закончила, он негромко и как будто обреченно, сказал:

– Я так и знал. Впрочем, этого следовало ожидать.

– Александр Степанович, почему он сказал мне не слушать вас? – спросила Влада. – И почему назвал поляницей?

Долгов взял стоящую у монитора бутылку с водой, неторопливо открыл крышку, отпил воды.

– Потому что ты и есть поляница, Речкина.

Владу больше поразило, что препод назвал ее на «ты», чем все остальное. Она вдруг со всей отчетливостью поняла, что сидит в доме одинокого мужчины, который двадцать минут назад висел на цепи в своем чулане, и который явно водит знакомство с какими-то подозрительными бородатыми типами. Может, с бандитами.

– Я, наверное, пойду, Александр Степанович, – сказала Влада, поднимаясь.

Долгов болезненно скривился, сказал, снова начиная «выкать»:

– Идите, Речкина. Вы еще не готовы.

Влада не верила, что он ее отпустит.