Победитель Бури: Зеркало Правды

– Первый день в школе, а этот Динами уже ведёт себя так, будто он член Агоры, а не такой же ученик, как и мы, – с силой сжав ложку, проговорил Виктор. Костяшки пальцев на его руке побелели.

– Не думаю, что члены Агоры так себя ведут, – констатировал Павлин. – Скорее, он больше похож на рассерженного петуха без гребня, который пытается что-то кому-то доказать. Смотри!

Они увидели, как паук-уборщик подполз к Евгению, пытающемуся что-то доказать своей соседке магу света. Паук на секунду замер над его столом и, издав шипящий звук, начал угрожающе пищать на Динами.

– Прекрати, я не нарушаю! – резко отстраняясь, сказал Евгений. – Вот видишь, Анна, эти железки ни на что не годны!

Паукобот уполз, оставив на скатерти след в виде звезды. Наверное так помечают нарушителей — подумал Виктор. Он наконец отвёл взгляд от Динами и начал есть «суп». Павлин уже ковырял ложкой в своём.

– О, смотри-ка! – вдруг оживился Павлин.

Он выудил из миски металлическую шестерёнку, покрытую карамелью.

– Странно, – осматривает находку Виктор. – Наверное, сбой в системе.

– Может, это секретная начинка для мозгов? – игриво крутя шестерёнку, спросил Павлин.

Евгений, проходя мимо, ядовито бросил в их сторону:

– Наслаждайтесь мусором. Скоро вы будете его заслуживать.

– Уже заслужили, – хладнокровно парировал Виктор. – Мы едим, а ты жуёшь зависть.

Павлин фыркнул, пуская радужный пузырь из соломинки.

Они направились к конвейеру для грязной посуды, не заметив на стене за ними голограмму-предупреждение: «Не оставляйте личные вещи. Шестерни в питании – признак технической неисправности».

Следующий урок – Мировой Язык.

***

Кабинет языка находился в дальнем крыле, противоположном кабинету Гарадаева. На всё той же деревянной табличке было написано: «Кабинет Мирового Языка: Языкова М. Н.». Под ней была ещё одна запись на чёрном дереве заковыристым почерком: «Фидеранский – язык порядка. Ошибешься – нарушишь баланс». От неё у Виктора по спине пробежали мурашки.

Дверь в кабинет распахнулась, и ученики сначала уловили запах старых книг, а потом перед ними предстала женщина преклонных лет в старомодных, вышедших из моды ещё век назад, одеяниях. Без каких-либо предисловий она злобно сказала: «Ну, чего встали? Каждое ваше промедление – кража времени у смысла. Входите. Или признайте, что ваш разум – пустошь, где слова гибнут без звука».

Дети зашли в тусклое помещение. Света от единственного запылённого окна не хватало, и его скудные лучи тонули в полумраке, который едва разгоняли навесные лампы. Многие из них мерцали, будто на последнем издыхании. Внимание Виктора привлёк удивительно чистый и опрятный стол из тёмного дерева, на котором стояла ваза с высохшими чёрными розами.

– Пав, ты видишь этот стол? – прошептал он Павлину.

– Вик, разве чёрные розы существуют? – пролепетал Павлин.

– Я про то и говорю, эта ваза очень странная, а розы – явно какой-то гибрид не из Нищура… – ответил Виктор.

Языкова подошла к Виктору, её чёрные глаза с животной яростью посмотрели на него.

– Виктор Таранис. Сегодня ваш первый учебный день, поэтому вам стоит усвоить мой первый урок: на моих занятиях должна быть абсолютная тишина, отвечать только по поднятой руке и никаких перешёптываний!

Виктор хотел что-то сказать, между пальцев непроизвольно пробежала молния, но Языкова прервала его.

– Что я сказала про руку? Я знаю, что вы хотите спросить – ваше выступление в Атриуме Стихий произвело впечатление на многих, поэтому имя известно. Надеюсь, разговариваете вы также хорошо, как и рушите школьное имущество.

Она развернулась к классу, намереваясь что-то сказать, но услышала язвительный шепоток Евгения, явно направленный против Виктора, принявшего правила игры и демонстративно севшего по стойке смирно.

– А это у нас Евгений Динами, сын капитана Легиона, – сказала она. – Вы не хотите рассказать своим одноклассникам о правилах Фидеранской грамматики? Нет? Ну тогда садитесь! Ваш статус ничего не значит в стенах этого кабинета!

Евгений гневно посмотрел на учительницу, но промолчал.

Успокоившись, Языкова начала свой урок, обращаясь к классу:

– Меня зовут Марина Никитична Языкова. Вы будете обращаться ко мне по имени и отчеству или «учитель». «Бабка»… – она поправила сползший воротник, обнаживший шрам в форме петли, – …останется в ваших мыслях. Если осмелитесь.

Она указала тростью на меловую доску, на которой появился список правил:

Молчание – основа закона.

Ошибка – предательство Агоры.

Язык переживёт ваши сомнения.

Языкова указала на Евгения:

– Прочтите Статью 9 Устава: «Права магов дуалистов». Но помните – в Фидеранском даже пауза имеет вес.

Евгений прочитал, нарочито растягивая слова:

– Маг, владеющий двумя стихиями… имеет приоритет в распределении ресурсов…

Тень от мантии Языковой упала на его парту:

– Не «приоритет», а обязанность. Минус балл за высокомерие.

Увядшая роза в вазе задрожала, но не расцвела. Виктор наблюдал за этим представлением и вспоминал урок Городоведения: энергичный и понимающий Гарадаев в контрасте с этой злобной старухой… Его теория о «классных учителях» рушилась на глазах – как минимум, Языкова уже входила в его личный список «ужасных учителей». Зато у них с Евгением появилось что-то общее – ненависть к Марине Никитичне.

Так прошёл целый урок, кажущийся бесконечным: Языкова объясняла материал, то и дело огрызаясь на незадачливых первокурсников, посмевших перебить её. Павлин пытался разговорить Виктора, но у того не было желания снова навлечь на себя гнев «бабки».

В конце урока Языкова раздала ученикам жетоны с гербом Агоры:

– Произнесите фразу «Сила в единстве» на диалекте Восточного Нищура. Если жетон нагреется – вы поняли суть.

– А если заморозит? – прошептал Павлин.

– Значит, единство разорвёт вас, – не поворачиваясь, ответила Языкова, будто у неё были глаза на затылке, а может, так и было. – Минус балл за иронию.

Жетон Виктора раскалился докрасна, а чернила в его конспекте потемнели, как будто выжглись. Это был провал. Он осмотрелся вокруг – неудача постигла не только его: жетон Павлина покрылся инеем, у Евгения он взорвался, а у девушки с шрамом-спиралью – треснул, издав звук сломанной шестерни.

Даже у Марка, который учился тут третий год, жетон нагрелся, но почернел.

Только у незаметной девушки с блокнотом в идеальной школьной форме жетон нагрелся без каких-либо других эффектов.

Языкова одобрительно кивнула ей:

– Ирина – единственная, кто понимает суть Закона. 5. Марк получает 4, – она с нескрываемой ненавистью посмотрела на него, – а все остальные – 3.

Спасительный звонок возвестил об окончании урока. На доске осталось домашнее задание:

«К завтрашнему дню: перевести Указ №47 о метках. Предупреждаю – Агора не прощает опечаток».

– Помните, что Фидеранский – Мировой Язык, – сказала Языкова напоследок. – Изучите его – сможете познать весь свет.

Ученики поспешно покинули ужасный кабинет, даже Виктор решил не задерживаться. К нему подошёл Павлин, вертя заиндевевший жетон.

– Чувствую, скоро мы будем не слова учить, а эпитафии себе сочинять, – сказал он.

– Интересно, это её способ напоминать, что ошибки… сжигают? – разглядывая почерневшие чернила, ответил Виктор.

За дверью послышался скрип трости – будто кто-то чертил ею магические символы.

***

Они шли на урок Физического Развития по узкому коридору между поглощённых кольцами Всезнания учеников в отдельное крыло школы, где располагался спортивный зал.

– Ух, после разминки языка пришло время размять тело, не так ли, Вик? – воодушевлённо спросил Павлин.

– Ну да, я надеюсь, что это не будет Языкова 2.0, которая скажет нам: «Сделайте 100 приседаний с соблюдением техники и прямой спиной». – скептично ответил Виктор.

– Да брось ты, думаешь, учителями физры идут работать старушки? – Павлин достал флягу и сделал простенькую карикатуру бабки, которая в попытках поднять штангу превратилась в лужу. – Наверняка это будет какой-нибудь крутой накачанный мужик, который скажет нам сделать 100 приседаний с соблюдением техники и прямой спиной! – лужа превратилась в крепкого мужчину, с лёгкостью поднявшего штангу.

– Хах, это всё меняет – с таким учителем даже такой очкарик как я сможет стать «качком», – Виктор щёлкнул пальцами, и микро-разряд чиркнул по карикатуре Павлина, превратив воду в щуплого парня в очках с огромными мускулами.

Когда приступ смеха отпустил их, они уже стояли у высоких дверей в спортивный зал. Мимо них прошёл Марк «Шрам», первым зайдя в просторное помещение, напоминавшее Атриум Стихий, но если бы за ним не следили: купол был усыпан множественными микро-трещинами и в некоторых местах потемнел, а стены были покрыты вмятинами от интенсивных тренировок. Посреди зала стояли старые промышленные ветряки. Интересно, для чего они – подумал Виктор. Пол под ногами был мягким и неустойчивым.

– Похоже, это какой-то эластичный гель! – проговорил Виктор, пытаясь удержаться.

– Эй, Вик, смотри! – Павлин дёрнул Виктора за рукав и куда-то указал.

Виктор повернул голову и увидел в центре зала надпись: «Сила – не в мышцах, а в умении летать против ветра».

– Видимо, он не качок, – констатировал Виктор.

– Зато он фанат полётов, судя по описанию! – добавил Павлин.

Внезапно все пропеллеры синхронно взревели, поднимая вихрь. Из центра смерча на воздушной волне вылетел мужчина в спортивном костюме с капюшоном-парашютом. Его волосы торчали вверх, как будто он постоянно был под напряжением.

Спортин лавировал снизу-вверх, переворачиваясь в воздухе.

– Собирайте челюсти с пола, новички! – прокричал он. – Я – Спортин Парат Андреевич, ваш проводник в мир, где гравитация – это мнение, а не факт!

Он щёлкнул пальцами – гелевый пол поднялся волной, мягко подбрасывая учеников. Павлин вскрикнул, пытаясь удержать равновесие на водяной подушке, его галстук смешно поднялся в воздух, стукнув его по носу. Ирина выронила ручку, зачем-то притащив на урок физры свой блокнот, а Виктор случайно зацепился за Евгения, который яростно оттолкнул его.

– Не смей меня трогать, электрик! – прошипел Евгений.

Только Марк, явно знавший фокусы учителя, стоял неподвижно, притянутый тенями к полу. Он улыбался, чего раньше Виктор никогда не замечал – похоже, этот предмет он любит больше, чем Мировой Язык – промелькнуло в его голове.

Спортин рассёк воздух рукой в перчатке, создавая торнадо.

– Правило первое: здесь нет «не могу». Есть «пока не научился». Правило второе… – он резко остановил вихрь.

Ученики упали в гель, который мгновенно затвердел, фиксируя их в позах йоги.

– Если упал – смейся, – продолжил учитель. – Смех уничтожает скуку. Доказано наукой!

Павлин, застывший в позе «собаки мордой вниз», выдохнул пузырь воды.

– А если я… э-э… случайно затоплю зал?

Спортин парил над ним, подкручивая его струю в мини-фонтан.

– Значит, будем нырять, – ответил он. – Вода + воздух = вечеринка!

Он взмахнул рукой, и пропеллеры ожили, создав вихревые кольца, через которые надо пролезть; платформы из сжатого воздуха, исчезающие через 3 секунды; «грозу» – зону, где шаровые молнии, безопасные голограммы, бьют в случайные точки.

Спортин кружился на воздушном скейте.

– Ваша цель – добраться до выхода, – произнёс он. – Но секрет в том, что выхода нет… пока вы его не создадите!

Он снова щёлкнул пальцами, вернув ученикам подвижность.

Зал превратился в хаос.

Павлин использовал водяные струи как реактивные двигатели, но воздушные потоки разбрызгивали воду в абсурдные узоры. Его футболка покрылась надписью «Мокрый цыплёнок», нарисованной каплями.

– Креативно, но ты не изучил окружение, – сказал пролетавший мимо Спортин.

Виктор анализировал паттерны вихрей, прыгая с платформы на платформу с хирургической точностью. Его очки запотели и он, не заметив надвигающийся вихрь, упал.

– А ты полагаешься только на разум, игнорируя инстинкты, – добавил Парат Андреевич, воздушной струёй очистив очки Виктора.

Евгений пытался проложить путь огнём, но пламя гасло в воздушных потоках. Разъярённый, он расколол созданный им для защиты от потоков воздуха каменный барьер, но вихрь унёс обломки прямо в него. Анна создала перед ним световой щит, отражая их.

Спортин, смеясь, поймал Евгения за шиворот.

– Огонь + камень = лава. А лава + ветер =… летающий бутерброд. Неудобно, да?

Марк умело уворачивался от вихрей, его тело на миг растворялось в тенях прямо перед столкновением, чтобы тут же материализоваться на шаг впереди. Пройдя с помощью «теневой инверсии» зону с «грозой» и достигнув последней платформы, он первым завершил испытание.

– Третий раз как первый, да, Марк? – похлопывая его по плечу, сказал Спортин.

Когда все добрались до «финиша», Парат Андреевич развёл руки – купол раскрылся, впуская настоящий ураган. Ученики вцепились в перила, но учитель спокойно стоял в эпицентре.

– Сюрприз! Физическое развитие – это не контроль над стихией. Это умение танцевать с хаосом…

Спортин хлопнул в ладоши и ураган рассыпался на миллиард конфетти, сложившихся в надпись:

«Домашнее задание: Найти свой ветер. Не то чтобы я проверю… но вселенная заметит!»

Он взмыл ввысь, растворившись в облачном небе Нищура.

Павлин, выжимая воду из волос, сказал:

– Ты видел, как он заставил молнии рисовать смайлики? Этот Спортин прям полная противоположность Языковой!

Виктор, разглядывая гель, который теперь светился там, где он наступал, пробормотал:

– Интересно… Он подстраивал плотность под наш вес.

Евгений, проходя мимо, пробормотал:

– Клоунада. Настоящие маги не прыгают, как обезьяны.

– Настоящие маги летают против ветра! – бросил ему вслед Павлин.

Глава 4: Семя сомнения

Оказавшись снова в Атриуме Стихий по воле Гарадаева, Виктор почувствовал лёгкий укол тревоги – неужели из-за его всплеска? – но тут же вспомнил расписание: всё шло по плану.

Трещины на куполе были заделаны так искусно, что казались игрой света. Пьедесталы молчали, а в центре зала парила огромная, залитая голубым свечением голограмма Земли.

– Как думаешь, зачем мы здесь? – прошептал Павлин, вглядываясь в знакомые очертания материков.

– Урок магии по расписанию, – пожал плечами Виктор. – Но на обычный урок это не похоже.

В этот момент Гарадаев шагнул в центр зала. Он обвёл учеников пронзительным взглядом, и даже его тень замерла в ожидании.

– Итак, ваш первый урок Магии, – его голос прозвучал тихо, но отозвался эхом под куполом. – Но прежде чем осваивать силу, вы должны понять её источник. И её цену.

Он поднял руку – и его тень взметнулась к потолку, не поглощая свет, а превращаясь в гигантское чёрное полотно.

Оно заволновалось, и из него, словно из тёмной воды, вышел мастер Огня Вультарис. Голограмма Земли за его спиной ожила.

– Когда-то мир был слеп, – голос Вультариса был низким и звенящим, как натянутая струна. – Стихии дремали в камнях и ветрах. И лишь немые зеркала природы отражали их силу.

Голограмма показала учёных в лаборатории. Один из них, подсвеченный синевой, приник к окуляру микроскопа.

– Но человек по имени Виталий Наумов – провидец в халате – узрел истину. Он понял: магия – не дар. Это язык. И он научился на нём отвечать.

Эстафету подхватила мастер Воды Карина. Её струя, точная и гибкая, коснулась голограммы, размывая изображение в двух спорящих силуэтов.

– Его ученики заговорили на этом языке. Но слова бывают опасны. Один произнёс «пламя» – и сжёг друга. Другой крикнул «волна» – и едва не смыл лабораторию…

Голограмма затрещала, раскалываясь на свет и тьму. Мастер электричества Громов сверкнул кибер-глазом – и молнии прочертили между ними чёткую, жгучую границу.

– Наумов хотел сохранить знание, как садовник бережёт семена. Но другие превратили семена в стрелы. «Свобода для магии» похитила Око и разбила его. Так магия стала оружием.

Тень Гарадаева накрыла купол, и на его фоне засияли проплывающие тени в капюшонах – силуэты «Дарвинистов».

– Самые мудрые ошибаются страшнее всех. Они решили, что магия – этап эволюции. Создали Вирус Отбора… но не знали, что вирус ненавидит саму жизнь.

Голограмма Земли покрылась чёрными, пульсирующими пятнами. Мастер Земли Тапир сжал кулак – и по проекции поползли глубокие трещины, как по высохшей глине.

– «Хомосмерть» расползалась, как гниль. Она не убивала – опустошала. Магия гасла, города рушились… Выжили лишь те, кто помнил: сила – в единстве.

Земля на голограмме вспыхнула ослепительным белым светом. Девять лучей брызнули из её центра, ударив в учителей и связав их стихии в мерцающую девятиконечную звезду.

– Когда тьма поглотила почти всё, девять странников нашли последний осколок. Они не стали делить его – разбили и смешали с кровью.

Мастер Мысли Вейн коснулся виска. На голограмме шрамы стали затягиваться, образуя новые, чистые контуры Фидерума.

– Они построили город на руинах. Не рай… но убежище. Здесь магию обуздали Метками, чтобы ошибка Наумова не повторилась.

Свет вернулся. Тень Гарадаева опала и снова замерла у его ног. В наступившей тишине был слышен лишь тихий гул проектора.

– Ваша задача – помнить, – голос Гарадаева прозвучал уже без эха, тихо и весомо. – Магия не делает вас богами. Она напоминает: мы – садовники, а не повелители сада. Сорвите цветок – и яд проникнет в корни.

В зале повисло молчание. Даже Марк, который явно слышал эту историю не раз, не сводил глаз с учителя. Ирина лихорадочно писала в блокнот, стараясь ухватить каждое слово.

– С магией люди достигли невероятного величия… – тихо пробормотал Виктор.

– Но именно из-за неё прошлый мир был уничтожен, – без всякой насмешки закончил Павлин. Его лицо было серьёзным.

– Прошлый мир сгорел в огне, не выдержав пламени, – пафосно провозгласил Евгений, оправившись быстрее всех. – Мы – сильнее! Мы потомки тех, кто выжил. – Он бросил взгляд на Виктора и Павлина. – Хотя некоторые явно потомки сгоревших.

Гарадаев сделал шаг вперёд, и его тень послушно двинулась за ним.

– Сильные чувства к истории – это нормально. Но главный урок иной. Обращайтесь с вашей силой обходительно. Только так вы достигнете высот.

Он обвёл класс взглядом, давая словам просочиться.

– А теперь – Живология. Екатерина Даниловна расскажет вам, как работают Метки, что обуздали ту самую силу.

Он сделал лёгкий жест рукой – и растворился в собственной тени, оставив в воздухе лёгкую рябь.

***

За такой обыденной дверью с табличкой «Кабинет Живологии: Биос Е.Д.» скрывалось помещение, которое одним своим видом кричало: «Я не из этого мира». Вместо обычных парт на травяном полу перед огромными корнями стояли гладкие пни. Стены были покрыты плотным слоем лиан, между которыми находились биолюминесцентные грибы, а единственным «человеческим» элементом в этом кабинете был стеклянный аквариум с необычными рыбами, стоявший в углу. В кабинете было свежо и пахло мятой, хотя окна в нём отсутствовали.

Но несмотря на всю эту красоту, Виктор просто сел на тёплый пень – сегодня он уже устал удивляться. Павлин последовал его примеру.

Ну и как же нас удивит своим появлением этот учитель?

Дверь распахнулась, и зашла молодая женщина в платье из шиповника и шёлка. Её волосы цвета молодой коры были заплетены в косу.

Биос хлопнула в ладоши – лианы на стенах расцвели образуя надпись: «Жизнь – это код. Сломаешь – перепиши».

– Меня зовут Биос Екатерина Даниловна, – её голос звучал, как шелест листьев, – и если вы думаете, что Живология – это скучные учебники про печень и лёгкие, то… ошибаетесь.

Она провела рукой над аквариумом. Одна из рыб выпрыгнула, превратившись в голограмму человеческого тела с мерцающей меткой на запястье.

– Метка – не татуировка, – Биос щёлкнула пальцами. Голограмма увеличилась, показывая микроскопических наноботов, вплетённых в нервные окончания. – Это симбиоз магии Тройса и технологий ДАРИТЕЛЯ. Они следят, чтобы ваша сила не стала разрушением.

Виктор поднял руку:

– А если метка… ну, сломается?

Биос улыбнулась:

– Тогда ваше тело станет полем битвы. Наноботы – солдаты Агоры. Они подавят бунт любой ценой. Даже ценой вас.

Виктор задумался: почему же я тогда жив, если моя метка не работает?

Евгений усмехнулся, демонстративно поглаживая свою метку:

– Слабые боятся контроля. Сильные – используют его.

Биос повернулась к нему, и лианы за его спиной неожиданно сомкнулись в клетку:

– Сила без мудрости – яд. Разве ты забыл историю формирования Фидерума?

Она отвернулась, продолжив: «Существует 27 вариаций меток: по 9 стихий, различающихся внешним видом ещё и в зависимости от района: Нищур, Мидир или Элитар»

Она ещё раз провела рукой над аквариумом – из него вынырнули медуза и электрический угорь, приняв вид меток:

Нищур: Метка выглядит как грубый шрам с тусклой девятиконечной звездой.

Мидир: Звезда заключена в геометрическую решётку, светящуюся синим.

Элитар: Метка освобождена от решётки и напоминает ювелирное украшение с голографическими переливами.

«Прошу вас обратить особое внимание на метку Мидира. – указала на неё Биос. – Она не просто запрещает применять магию во зло другим людям – она полностью блокирует магию».

По классу прошёл неодобрительный гул, Павлин спросил:

– Но как тогда люди живут в Мидире без магии? На ней же строится вся наша жизнь!

– В Нищуре – да, ответила Екатерина Даниловна, – но в Мидире она строится на высоких технологиях, и чтобы не было хаоса, Агора решила запретить применять магию там.

– А что насчёт Элитара? – подала голос Ирина, – люди там тоже живут без магии?

Нефритовые зрачки Биос засверкали, будто она только и ждала этот вопрос, с трепетом она произнесла:

– А в Элитар, Ирина, попадают только самые избранные, людей там не так много и все они знамениты, поэтому им разрешены и магия, и технологии.

Класс загудел с восторгом, но тут Виктор решил задать вопрос, мучивший его с самого начала этой лекции:

– Екатерина Даниловна, – начал он, чётко выговаривая слова, – скажите, а у членов Агоры есть метки?

9Г замолчал в ожидании, что на это скажет учительница Живологии.

– Виктор Таранис, не так ли? – хладнокровно начала Биос, в её глазах появилась сталь непоколебимой веры. – Нет, у членов великой Агоры Девяти нет меток, им доступны все виды магии. – она подошла ближе к Виктору. – Предвещая ваш следующий вопрос, отвечу: они добровольно несут высшую ответственность за город. Их воля и самоконтроль заменяют им метки. Это необходимо для оперативного принятия решений и защиты Фидерума от внешних угроз.

Права ли она? Действительно ли Агора так чиста? Но зачем ей тогда сила, если они решают все проблемы словами? – все эти вопросы летали в голове Виктора, не давая ему покоя.

Она отошла, с наигранным задором произнеся на весь класс: «Ну что, детки, давайте теперь посмотрим, как метки влияют на ваш организм» – она подошла к деревянному ящику и вытащила оттуда необычного вида семена – они напоминали компас, только растительный.

Биос раздала семена-сканеры:

– Положите на ладонь. Они просканируют метки и покажут, как они взаимодействуют с вами.

Павлин: Семя проросло в мини-дерево, подсвечивая его метку голубым. Ветви указывали на почки.

– О, смотри! Моя вода фильтруется тут… как в природе!

Евгений: Его семя вспыхнуло алым, рисуя в воздухе диаграмму: «90% энергии метки уходит на подавление огня». Он нахмурился:

– Почему так много?

– Огонь не любит цепей. Чем сильнее стихия – тем жёстче контроль. – прокомментировала Биос.

Марк: Семя превратилось в мухоловку с зашитым ртом – Виктор заметил, как он быстро раздавил это странное растение.

Ирина: Её семя превратилось в идеальную чёрную розу – даже шипы были направлены вверх ровно под углом 45 градусов.

– Интересный экземпляр, я такие никогда раньше не видела… – с удивлением произнесла Екатерина Даниловна.– Но я думаю, это значит, что метка подчёркивает ваш перфекционизм.

Виктор: Семя задрожало, затем потемнело. Голограмма метки замерцала, как помеха. Он незаметно коснулся очков – разряд статики сжёг семя.

– Кажется, бракованное… – пробормотал он, отряхивая пепел.

Биос, рассматривая розу Ирины, бросила беглый взгляд на Виктора, но лишь сказала:

– В следующий раз возьмёте другое. Семена иногда капризничают.

Когда все выполнили задание, Биос произнесла: «А сейчас я покажу вам, что бывает с теми, кто пытается как-то повлиять на метку» – она принесла клетку с белой мышью, у которой на спине была метка жизни.

– Это – Грета. Ей усилили метку, пытаясь ускорить регенерацию.