Чумичка

Из здания аэропорта вышла высокая женщина, одетая в элегантный серый брючный костюм.

Мужчины, стоявшие около здания аэропорта, провожали ее взглядом.

У женщины была, и правда, удивительная, по нашим временам, прическа. Вокруг головы, в виде короны, была обернута толстая русая коса.

– Ух ты! – не выдержал один из мужиков, – прям русская красавица!

Она улыбнулась краешками губ, услышав его слова, и вскинув голову, зашагала на остановку рейсового автобуса.

– Если б они знали, как тяжела это красота! – подумала она и опять улыбнулась.

Поставив рядом большой чемодан на колесиках, она огляделась, глубоко вздохнула и улыбнулась.

– Дома! Даже не верится!

Погрузив свой багаж, она вошла в автобус, села на свое место и задумчиво посмотрела в окно.

– Господи! Как давно я не была дома! Даже страшно! – Думала она, наблюдая за пробегающими мимо окна автобуса зданиями города, которые оставались где-то в стороне. – Десять лет! Что я скажу маме с папой? Как буду оправдываться? Просить прощение? Мама… сколько же я принесла тебе горьких думок и слез! – она закрыла глаза и из глаз выкатилась слезинка. Она быстро смахнула ее и опять стала смотреть в окно, – вымолю, выпрошу, на коленях! Главное, что Сашка у них и за это я точно готова на все!

Автобус катил по трассе.

Ехать было часа три, и она закрыла глаза, решив немного подремать и набраться сил перед встречей.

Ей приснился муж и маленький Ванька, который смотрел на нее своими синими глазами и в них блестели слезы.

– Мама, ты када приедешь? – заглядывая ей в глаза, спрашивает он.

– Я скоро вернусь, ты только не плач! – она его целует и обнимает, – я вернусь и привезу твою сестричку! Мы же хотим, чтобы она жила с нами? Воот! А она сейчас у бабушки с дедушкой и мне нужно ее забрать! Ты же подождешь меня, и не будешь плакать? – она целует его в заплаканные глазки, а Ванька согласно кивает головой, но слезки все равно струятся из его глаз.

– Вер! Ты когда обратно полетишь, позвони, я тебя встречу! – говорит муж, обнимая ее в аэропорту, – и держись! Понимаю, как тебе трудно, но ты уж крепись! – он ее целует и машет рукой, когда она уходит в терминал.

Вера проснулась внезапно, как будто ее кто толкнул.

– Ух! Заснула! – улыбаясь, подумала она и посмотрела в окно, – видимо неспаная ночь сказалась, вымоталась я с этими думками!

– Кто там на Глухаревку? – услышала она голос водителя, – скоро остановка!

Вера вытащила зеркальце, глянула на себя, поправила прическу, и взяв сумочку, пошла к выходу.

Автобус остановился на трассе.

Водитель достал из багажного отделения ее чемодан, и вот теперь она осталась одна около проселочной дороги, убегающей куда-то через поле.

– Ну вот, и все! Вот я и приехала! – тихо сказала она, подхватила свой чемодан и покатила его по краю дороги.

Она оглядывалась в надежде увидеть попутку и ей повезло.

С трассы съехал старый жигуленок и догнав ее, остановился.

– Доброго дня! – крикнул водитель из автомобиля, – Вам куда?

– До Глухаревки, – наклонившись к открытому окну сказала Вера, и увидев знакомое веснушчатое лицо, улыбнулась.

– Тогда сядайте! Я мимо поеду и Вас подброшу, а то Вы с таким багажом долго идти будете! – он вышел из машины и загрузил чемодан в багажник.

Машина тронулась, а Вера все смотрела на водителя и улыбалась, потом не выдержала:

– Костик-хвостик, ты что меня совсем не узнал? – спросила она и засмеялась. – я что, и правда, так сильно изменилась?

Водитель пристальнее посмотрел на свою пассажирку через зеркало заднего вида, и удивленно вскинув брови, остановил машину, потом обернулся, и у него округлились глаза.

– Верка? Ты что ль? Ничо себе!!– Он широко улыбнулся, – а я тебя вообще не узнал даже! Встреть вот так на улице, даже бы и не признал совсем! Ну ты, красава стала!!

– А я тебя по твоим веснушка, сразу узнала! – Засмеялась Вера, – ты все такой же рыжий, рыжий, конопатый!

– Ну это у нас порода такая! – засмеялся Костя, – у меня и сынишка такой же рыжик! Весь в папку! – Он завел машину, и они поехали, – а ты чего так долго не приезжала то? Родичи-то твои совсем уже извелись!

– Так вышло! – тихо сказала Вера, – так вышло…

– А Ванька твой уже двоих нарОдил! Ага! Они в соседней Сосновке у его жены живут! Я, кстати, туда к тестю поеду, сказать ему, что ты прикатила?

– Скажи! – улыбнулась Вера, – пуская, прибежит!

Машина повиляла по проселочной дороге и скоро выкатилась на окраину деревни.

Вера пристально всматривалась в мелькающие дома.

– Все такое же, даже удивительно! – улыбнулась она, – мир меняется, а деревня не зыблема!

– А чего нам сделается-то?! – засмеялся Костя, – нашу работу тут делать никто не станет, земля она хозяйских рук требует, вот мы и живем тут! Люблю я нашу деревню, и ни на какой город, сроду никогда не сменю! Ты-то сама как? Дом, семья, муж?

– И дом и муж, и сын, все есть! – улыбнулась она.

Машина подкатила к воротам дома.

– Спасибо тебе Костя, что подвез, а то бы я точно еще долго добиралась до дома! – она чмокнула его в щеку, и подхватив чемодан, пошла к воротам

Машина укатила, а Вера все стояла около ворот никак не решаясь открыть их.

В этот момент из дома вдруг выскочила Сашка.

Она широко распахнула глаза и громко закричала:

– Мамаааа! – соскочила с крылечка и понеслась к воротам.

Вера быстро распахнула ворота, и раскинув руки, шагнула к ней навстречу.

– Сашенька! Доченька! Господи! Какая же ты большая стала!! – она буквально на лету подхватила девочку и прижала к себе не переставая целовать ее.

На пороге стоял Семен, и щурясь, то ли от солнца, то ли от набежавших слез смотрел на их встречу.

Их сарайки выскочила Марфа, и прижав руки к груди, молча, смотрела на дочь, будто не веря своим глазам.

Потом очнувшись, всплеснула руками и побежала к ней.

– Верочка! Милая моя! Приехала! Господи! Радость-то какая! – причитала она.

Вера поставила на землю Сашку и обняла и прижала к себе Марфу.

– Мамочка! Родная моя! Прости меня! – она уткнулась ей в плечо и вдруг расплакалась, – прости дуру непутевую!

– Да что ты доченька! – Марфа гладила ее по голове, и вытирая слеза, целовала, улыбалась, – приехала! Мы уж и не надеялись! Вот только Сашенька нам все время говорила, что ты приедешь! Все она!

Вера смотрела на обнимающую ее Сашку, и в ее глазах был какой-то испуг.

Семен сошел с крылечка и пошел к женщинам.

Вера глянула на отца, отстранилась от Марфы и шагнула к нему.

– Папа! – она стояла перед ним и смотрела на суровое лицо отца, – вот.. приехала, простишь ты меня …– она опустила голову.

А Семен подошел к ней и обнял, прижав ее голову к своей груди.

– Непутевая ты моя! – сказал он дрогнувшим голосом, – чего ж ты так долго не приезжала-то? Мать вона совсем вся поседела, ожидаючи тебя! – он гладил своей большой рукой дочь по голове.

Вера прильнула к отцу, и они вот так стояли и молчали.

– Господи! Да чего ж мы стоим-то тут?! – вдруг спохватилась Марфа, – айдате в дом!

Сашка вцепилась в руку Веры, наверное, боясь, что мама вдруг исчезнет, и они все пошли в дом.

– Ой! Чемодан! – улыбнулась Вера, – я сейчас!

Он бегом побежала к воротам, и подхватив чемодан, покатила его к дому.

Вечером Вера уложила спать Сашку, вернулась на кухню, где за накрытым столом сидели Семен с Марфой.

– Ну что дочка, расскажи нам, как жила все это время, чем занималась? Как жизнь твоя сложилась? Смотрю, вроде по внешности, у тебя все хорошо!? Вона и одежка на тебе не дешевая. Да и сама вся, какая стала, прям, дама! – Семен улыбнулся.

Вера переодетая в спортивный костюм и освободив, наконец, свою косу, сидела напротив их, и улыбаясь, смотрела на родные лица.

– Как же, я соскучилась за вами! Я все, все вам расскажу.. – сказала она и задумалась, – рассказ, правда, будет долгим… – она опять замолчала, – начну с того, что я приехала в город и поступила в училище. Именно там я познакомилась в одной девочкой, и звали ее Наташа. Хорошая девчонка, веселая, умница. Именно она посоветовала мне поступить не на швею-мотористку, а на отделение конструирование и моделирование одежды, за что я ей очень благодарна. Вообще, она была очень талантливая, и я тянулась за ней, и к тому же ,она меня многому научила! Например, упорству и никогда не сдаваться!

Общежития мне не досталось. Много нас было, приезжих, всем мест не хватало и мне сказали, что пока снять угол, и подождать, когда кого отчислят. Я расстроилась совсем, денег-то на квартиры у меня не было. Думала уже возвращаться обратно домой, а тут Наташка.

Она тогда взяла меня за руку и повела к себе домой, она была местная. Жили они с бабушкой на окраине города, в частном доме. Бабушка Шура встретила нас приветливо и без всяких разговоров они меня оставили жить у себя. В комнате у Наташи стояло кресло-кровать, так что спать было где, а уж, как говорила баба Шура

– Картохи на всех хватит!

Теперь мы с Наташкой и на занятия вместе бегали и с занятий, и по дому помогали, и в огороде. В доме то, сами знаете, дел всегда полно.

Я не зря тогда вам писала, что у меня все хорошо, оно и было все хорошо! Баба Шура нас с Натальей в ежовых рукавицах держала. Она была очень строгая, но добрая. Так что меня там быстро приструнили и все мои закидоны быстро пропали. Нужно было учиться и кроме этого еще и по дому помогать.

А летом, когда наступили каникулы, я не приехала к вам потому, что мы с Наташкой устроились работать на фабрику, в пошивочный цех. Так сказать нарабатывали практику умения пользоваться швейными машинками. Нас туда соседка бабы Шуры устроила на лето. Пусть хоть и не большие деньги, но все-таки заработок! Ну, а кроме этого, огород-то никто не отменял. Картошку то нужно было выращивать, а то чего кушать-то было? Разносолов особых не было, а на хлеб вот мы и зарабатывали, да еще бабушкина пенсия, или как она ее называла «бабкины слезы».