Ванькины паруса

Таша Льнова

Ванькины паруса

Ванька ворочался, в темноте. Он не мог уснуть. Он просто хотел есть.

Пьяна мать надрывно подхрапывала на диване, с каким-то таким же пьяным мужиком.

– Задолбали своей пьянкой! – думал Ванька, – опять все пропили и жрать ничего не оставили! Гады!

Раньше в их семье все было хорошо. Да и жизнь была другая. Он помнил это. Папа с мамой работали на железке , и Ванька горя не знал. На праздники отец приносил Ваньке шоколадки и пряники. Нет, они, конечно, выпивали по праздникам, но тогда это было весело. Отец играл на гармошке, и красиво пел песни «про рябину и калину», а Ванька ел пряники и пил горячий чай. Мама была в красивом платье и часто смеялась.

С тех пор , как отец попал под поезд и его не стало мать начала пить. Из дома исчезли все отцовские вещи . Все было пропито. Даже пенсия, которую назначили за отца, не задерживалась в доме. Все уходило на водку.

Ванька голодал. Мать совсем забыла , что Ваньке шесть лет и ему нужно есть, чтобы расти.

Ванька научился воровать у нее деньги из кармана и получал за это оплеухи и отборный мат. Он привык. Он теперь точно знал, что кроме самого себя, о нем позаботится некому. Отца нет, а мать в пьяном угаре ничего не помнила и приводила каких-то чужих мужиков в дом, которые Ваньке совсем не нравились.

В такие дни, когда мать получала пенсию, к ней стекались все алкаши деревни. Все поминали отца и орали песни.

В такие дни Ванька пропадал в теплые дни на улице, а зимой залазил на печку и сидел там , чтобы не попасть на глаза и под горячую руку пьяной матери. Он затыкал уши, сворачивался калачиком и закрывал глаза.

Когда пьяная компания засыпала, он тихо сползал с печки и собирал со стола все, что можно было съесть. За одно, и обшаривал у матери карманы и забирал хотя бы мелочь, чтобы потом можно было купить хлеба.

Ванька тяжело вздохнул и перевернулся на другой бок. В животе, с голодухи, что-то загудело.

Он настороженно поднял голову и прислушался , вроде все заснули. Ванька тихо поднялся и пошел к столу. Очень хотелось кушать.

Он зажег свечку, света давно уже не было в их доме, его отрезали за неуплату.

На столе валялись бычки от папирос вперемешку с кожурой от вареной картошки и огрызки от огурцов.

– Все сожрали! – тихо прошептал Ванька, – сволочи!

И тут он обнаружил, под кучей газет, лежащих на краю стола плитку шоколада.

– Ух ты! Какая большая! – Ванька схватил ее и засунул в карман курточки, потом начал изучать весь стол. В тарелке нашел два куска хлеба и надкусанный сырок «Дружба» . Он аккуратно отрезал ножом надкусанной место, и все тоже засунул в карман. Потом нашел еще один кусок хлеба.

– Ну, вроде все! – еще раз осмотрев стол, сказал Ванька, задул свечу и вышел из дома.

Он сел на чурку около сарая, там у него стояла пластиковая бутылка с водой , достал кусок хлеба и сыр, и начал есть. Он жевал очень медленно, тщательно пережевывая кусочки хлеба и сыра, он знал, что торопиться не надо, а то потом будет болеть живот.

Весь процесс поедания у Ваньки занял около минут тридцати.

Ванька сжевал все, но шоколадку, не стал есть, а спрятал ее в своем потайном месте, как НЗ.

Потом залез на сеновал, там у него было приготовлено место для спанья. Накрылся старой отцовской телогрейкой и, наконец, заснул. Во сне он видел отца с гармошкой и веселую и красивую маму.

В августе Ваньке должно было уже исполниться семь лет, и по идее, ему нужно было идти в школу, но он отчетливо понимал, что идти ему не в чем. Денег на форму и книжки у матери не было. Она тихо спивалась, а до остального и, тем более до сына, которому поесть нечего было, ей не было дел.

У Ваньки даже не было друзей.

Нет, они были, когда все было хорошо. А когда не стало отца, с Ванькой перестали все общаться. Да и кому понравится дружить с сыном алкоголички?

Только соседская бабушка Надя иногда подзывала Ваньку к себе и совала ему, то теплые пирожки, то блины, то баранки. Ванька тихо говорил.

– Спасибо! – и прятал все это в карманы, чтобы никто не видел, а особенно, чтобы этого не видела его мать. Она всегда орала на него из-за этого:

– Ты что БОМЖ, что ли, или калека? Подачки берешь! – и поддавала Ваньке подзатыльники.

Ванька терпел, убегал к себе в сарайчик и там, ел все, что ему давала бабушка вперемешку со слезами.

Ему надоело терпеть, и наверное, поэтому он и решил сбежать из дома.

Он решил сбежать на море, и поступить на корабль юнгой, заработать себе много денег и тогда у него все будет, и еда и одежда, и ему не нужно будет бояться и прятаться от пьяной матери, ее оплеух и матов.

Он готовился. Он стащил из дома папин рюкзак, положил туда две своих рубашки и штанишки, взял кружку, у него было немного денег, чтобы купить хлеба. Он все продумал. Он сядет на какой-нибудь товарняк , спрячется там и доедет до моря. А там пойдет к дядям и попросится на корабль. Он же сильный, он все сможет. Он может мыть пол, помогать на кухне, чистить картошку. Да он все сможет, лишь бы убежать из этой деревни, где он никому не был нужен.

И одним ранним утром, когда только-только начал брезжить рассвет, Ванька набрал в бутылку колодезной воды, засунул ее в рюкзачок, надел помытые с вечера ботиночки и ушел из деревни на станцию, где когда-то работал его отец.

Он там знал почти все. Отец частенько брал его с собой и рассказывал, какие поезда куда идут. Вот теперь Ванька шел к тем путям, откуда поезда идут на юг, к морю.

Он пробрался по лазейкам к стоящему товарняку и начал ждать вечера, прислушиваясь к громким объявлениям , разносившимся над путями.

Ванька задремал. Потом услышал, как около товарняка разговаривали два рабочих.

– Этот когда уходит?

– Да часа через три отбудет, смотри буксы, да пошли , состав длинный, работы много.

Ванька выглянул из укрытия.

Мужики , постукивая молоточками пошли дальше, а Ванька начал искать место , куда можно было залезть в вагон.

Видимо, судьба была благосклонно к Ваньке и в одном из вагонов оказалась приоткрыта дверь.

Ванька перелез через ограждение , озираясь, подошел к вагону, закинул туда свой рюкзачок и просто просочился через узкий проем в двери .

В ыагоне пахло сеном. Когда глаза Ваньки попривыкли к темноте, он увидел стоящего за ограждением коня. Такого красивого и величавого коня Ванька никогда не видел. Он очумело смотрел на него, а конь вдруг всхрапнул, и ударил копытом по полу вагона.

– Тихо, милый! Тихо! Не шуми, пожалуйста! – шепотом сказал Ванька, – я просто посижу и все! Понимаешь, мне срочно надо уехать, а денег то у меня нет, вот я с тобой по соседству и поеду! Ты ж, не против? Я, вон какой маленький, в уголок залезу и все!

Конь, толи понял Ваньку, толи на него подействовал тихий шепот мальчика, но он успокоился и отвернулся от Ваньки, а тот на четвереньках прополз в самый дальний угол, где лежало много сена, и зарылся в него.

Ванька, наверное, задремал, потому что, когда он очнулся,. поезд уже во всю отстукивал колесами по стыкам рельс.

Почувствовав урчанье в животе, Ванька достал свой рюкзачок и вынул оттуда пару сухарей. Он положил один сухарик в рот, как конфетку и начал его рассасывать. Он по опыту уже знал, так и сытнее и дольше получается.

Съев таким образом два сухаря, Ванька расслабился , пододвинулся к стене вагона и начал смотреть в щель, как мимо проплывали поля, деревья, какие деревушки. Он совсем потерял бдительность. Да и, собственно, кого было бояться, конь то его не выдаст! А вот тут Ванька ошибся.

Кто-то схватил его за торчащий из сена башмак. От такой неожиданности у Ваньки перехватило горло и часто забухало сердце.

– Ага! Енто что тута за лазутчик? – прозвучал голос над головой Ваньки, – что за варяга?

Ванька вскинул голову и увидел крепенького старика с белой бородой.

– Я не варяга, – кое-как выговорил Ванька пересохшим ртом, – мне просто надо уехать было, я ж ничего плохого не сделал!

– А откель я знаю! – сказал дед, – нукась вылазь ка!

Ванька полез из сена, таща за собой рюкзачок.

– А тама чаво у тебя? – спросил дед, показывая на рюкзачок.

– Да там вещи мои, да бутылка с водой, – сказал Ванька, прижимая к себе рюкзачок.

– А чего тады прячешь? – дед потянулся к рюкзаку.

– Дед, я сказал, что там мои рубашки и вода, вот чего я мог у тебя тут украсть? – Ванька обозлился, – сена, что ли натырил?

Дед вдруг хохотнул.

– Во! Таперича видать, что деревенский пацан! А то мямлит там чаво то! Вылазь давай , да расскажи чаво так то бежишь? – сказал примирительно дед и пошел в угол рядом с ограждением коня, где у него была постелена фуфайка, – айда, там сядем, ты голодный? – и дед глянул на Ваньку, – ага, ясно! Худой как лисапед!

Дед сел на край фуфайки, откуда-то из-за жердей достал корзинку, постелил белую тряпочку и начал вытаскивать хлеб, каральку колбасы, зеленый лук, редиску.

– Сядай! Чаво встал, как столб, – сказал дед.

Ванька сел и глядя на все это изобилие, сглотнул слюну.

– И скока ж ты не ел? – спросил дед, глядя на Ваньку, – и вообче, как зовут то тебя?

– Иван я, – сказал Ванька, – а не ел дня два, не пришлось как то!

– Вот те раз ! Как это так то?! А мать чаво? Али нет ее? – спросил дед. нарезая колбасу, – да ты бери и ешь чаво на нее смотреть то!

Ванька взял хлеб и колбасу и начал откусывать и медленно жевать.

– Чаво такой вялый то? Ешь, как нормальный мужик! Откусывай и хорошо жуй! А то, как барышня! – и дед достал из корзинки бутылку молока, – вот молочком запей!

– Не деда, молока не надо, лучше воды, у меня живот слабый, я и жую медленно, потому, как если кусками есть, живот крутит, я чуток не помер, когда однажды с голодухи булку хлеба сожрал! – сказал Ванька, – так что я лучше так! Понемножку!

– Во как! Ну, ешь, как можешь! – сказал дед и тоже захрустел редиской.

После еды, Ванька совсем разомлел.

– Ты мне расскажи ка милок , чего вдруг сбежать-то надумал? – спросил дед, глядя на Ваньку.

Ванька потихоньку помаленьку разговорился и рассказал деду всю свою не хитрую историю и про отца и про мать, и про себя.

Дед слушал и качал головой.

– Енто чтож за мать то , етит твою мать?! – ругнулся дед, – ну ясно мужа схоронила, а про сына-то чаво сапсем забыла чтоль? Ох ента водка, бутылка без дна! Ну, ясно! Я б тожа сбег, если чесна! Ну ладноть придумаем чаво нибудь!

– Деда, а вы куда едите то? – спросил Ванька, глядя на коня, – красивый какой! Высокий!

– Аааа! Енто наш Барон! Красава моя! – дед расплылся в улыбке, – любимый мой! С дятенка вырастил его! А едем на юг в приморье на выставку, он у нас жених! Там сватать его будем! Хозяин наш Виталий Петрович, конезаводчик, сам лично едет на торги да на всяки там сделки! Вот Барона везем на показ! Можа еще и купит каво! Он у нас лошадок очень любит!

Они катили уже второй день.

Ванька успокоился и с большой охотой помогал деду.

Он кормил Барона, а тот теплыми бархатными губами брал из рук Ваньки кусочки хлеба. Ванька гладил его по носу, и конь косил на него большими лиловыми глазами.

– Барон, какой ты красивый! – приговаривал Ванька и гладил его ладошкой.

– Ты мине тута не расповаживай его! – строжился дед,– кстати, завтрева у нас остановка будет , вагон перецеплять будут, так мы Барона погулять поведем, пущай немного разомнется, а то совсем застоялси! – и он ласково похлопал Барона по боку.

– А почему перецеплять? – спросил Ванька.

– Так поезд другой потянет и состав другой, в нашу сторону куды нам надоть! – ответил дед, – не переживай, доедем куды надо!

– Понимаешь деда, мне к морю надо, я юнгой хочу на корабль! – сознался Ванька.

– Тююю, хватил! Юнгой! – дед улыбнулся, – ты ж малой ещо! На юнгу то учиться надоть! А ты поди ещо и в школу не ходил?!

– Так я там и выучусь! – надул губы Ванька, – научусь, ничего страшного! Я сметливый!

– Да не! Мал ещо! – категорически сказал дед, – в школу надоть вначале!

– Да ну тебя, заладил, в школу, в школу! – отмахнулся Ванька, – поглядим еще!

Через час прибыли на станцию, дед выскочил с вагона и куда-то умчался в сторону станции.

Ванька сел на край и свесив ноги из вагона, осматривал окрестности. Куда хватало глаза, тянулось поле и по полю , как волны пробегал ветер по траве.

Барон, почуяв волю, заржал и забил копытами.

– Потерпи чуток, – сказал Ванька, – сейчас деда придет и выведет тебя погулять!

Дед пришел не один. С ним шел высокий статный мужик в джинсах и цветной футболке. Дед что-то ему рассказывал , а мужик сосредоточенно слушал.

Ванька , увидев их, быстро подскочил и залез за сено.

– Ну вот Виталий Петрович и пришли, – сказал дед, – вот и Барон! Ждет! Погулять надо немного, ножки размять!

– Ага! Здорово Барон! – Виталий Петрович заскочил в вагон и подошел к коню, – ну что милый, устал стоять, пойдем ка погуляем чуток, все равно до вечера стоять нам тут! Счас вагон подтянут к платформе, и мы с тобой погуляем!

Вагон дернулся и медленно поехал. Остановился он около платформы. Виталий Петрович, взяв коня под уздцы, повел на выход из вагона.

– Пойдем, пойдем, – приговаривал он.

А конь, почуяв ветер, широко раздувал ноздри и нетерпеливо зашагал за хозяином.

Виталий Петрович вывел Барона на платформу, потом вывел по проходу в сторону поля и вскочив на него без седла поскакал . Барон мчал вдыхая свежий ветер.

– Иэх! – крякнул дед – молодца Виталий Петрович! Любо посмотреть, как на коне держится!

У стенки зашуршало сено.

– Ванятка, ты чаво прячешься? Вылазь давай! – оглянувшись на шум, улыбнулся дед, – да вылазь не боись! Они таперича часа на два гулять ушли, а я тута съестного принес, айда покушай!

Ванька вылез с угла и подошел к деду.

– А он меня не высадит с поезда? – спросил Ванька , – а то я в другой вагон могу уйти!

– Да не, не высадит! Я ему про тебя рассказал, – махнул рукой дед, – сказал, погуляет с Бароном, потом с тобой поговорит! Не переживай! Он у нас хороший, хоть и богатый!.. – и дед осекся, – ладноть, сам приедет и с тобой поговорит!

Дед с Ванькой поели и начали уборку в стойле Барона.

Потом Ванька прилег в сене и уснул.

Проснулся он от ржания и топота копыт Барона.

– Молодец мальчик! Молодец! – приговаривал Виталий Петрович, – нагулялся, водички попил, красавец ты мой! Давай отдыхай!

Ванька глянул на Виталия Петровича исподлобья.

– Ну что глядишь так грозно? – улыбнулся он, ну ка иди сюда , поговорим!

– А деда где? – спросил Ванька, оглядывая вагон.

– Так он в баньку пошел! Я тут с женщиной договорился , чтобы помыться, а то вы тут совсем пылью покрылись! Ну, иди сюда! – и Виталий похлопал по фуфайке около загона, – садись! В бане то давно был?

– Я чо чумазуль какой чтоль? Я ж кажное утро моюсь и зубы чистю! – сказал Ванька, строго глядя на Виталия, – мы раньше с папкой кажную субботу в баню ходили! Эт счас тута негде, дак я водичкой все равно моюся!

– Ну ты молодец! – улыбнулся Виталий, – вот дед вернется, и мы с тобой пойдем помоемся, а то я накатался, мокрый весь, надо помыться! Ну так, расскажи ка мне, друг ситный, почему же ты с дому сбежал то?

Ванька пошмыгал носом, потом выдохнул и начал свой рассказ.

Когда он закончил говорить, Виталий сидел и задумчиво смотрел на этого маленького мужичка, который сидел напротив и сердце сжималось, глядя на его тоненькую шею и худенькое тельце.

– Так как же ты так решился то? – спросил Виталий, – страшно же одному то?!

– Да не! – Ванька как-то совсем по-взрослому махнул рукой, – дома страшнее было. Там мамка дралась, и кушать нечего было, а тут вона и деда какой хороший, кушать дает, а работы я не боюсь! Так что тут-то оно лучшее! А вот приеду и када в юнги пойду, так вообще, будет хорошо, сам себе хозяин, када денег заработаю!

– Так не возьмут же тебя в юнги то! – сказал Виталий, – мал ты еще, туда лет с десяти только принимают, и то, на учебу, а когда выучишься, тогда и на корабль возьмут!

– Эт как так? – удивленно спросил Ванька, – это что ж я задарма еду чтоль? – и в его глазах заблестели слезы, – ну ничо, я все равно домой не вернусь, надоело мне на пьянки эти смотреть и с голоду животом маяться! – сказал он зло, вытирая слезу на щеке.

– Так! Давай так! Никто тебя назад и не хочет возвращать, – сказал Виталий, – вот на выставке побываем , с Бароном разберемся , а потом решим, что дальше делать, хорошо? Во, и дед идет! Пойдем ка в баню, мыться! У тебя чистое то белье есть?

– А как же ! – опять шмыгнул носом Ванька, – штаны и рубаха, и полотенец даже есть, новый!

– Ну вот, бери все и пошли! – улыбнулся Виталий и спрыгнул на платформу.

Дед пришел розовый , как поросеночек, с взлохмаченной бородой и с полотенцем на шее.

– Аж душа поет! – сказал он, залезая в вагон, – красота неимоверная! Косточки попарил, чаем хозяйка напоила, чего ещо надо то?! Жизнь улыбается! Иди Ванятка, красота, а не банька!

Ванька взял вещички и пошел следом за Виталием.

У ворот дома их встретила пожилая женщина.

– Виталий Петрович, я там дровец подкинула, так что идите, попарьтесь, а я вам чайку пока поставлю! – сказала она, пропуская их с Ванькой во двор.

– Вот спасибочки Клавдея Ивановна! Вот спасибо! – сказал, улыбаясь, Виталий, и пошел к бане, стоящей в углу двора, – Ваня догоняй!

Виталий мыл мочалкой худенькое тело Ваньки, который повизгивал от горячего воздуха и замечал, что почти все тело было к шрамчиках.

– И чего это ты, как с войны пришел, весь в шрамах то? – спросил Виталий.

– Да мамка дралась сильно, когда пьяная была, – ответил Ванька, намыливая ладошки душистым мылом, – на плече, это она меня дрыном ударила, болело долго, а на спиняке, так это вожжами отходила, за то, что я у нее рубль из кармана украл, а ей на бутылку не хватало. Я потом дня три лежать на спине не мог. Но ничо зажило все! Я живучий! – и он начал надувать мыльные пузыри и смеяться.

У Виталия на лице заходили желваки.

– Ну, ясно! Ничего, все зарастет и ничего видно не будет! – сказал он и шлепнул Ваньку веником, – только уж больно ты дружок худой, одни косточки!

Ванька взвизгнул от шлепка и рассмеялся.

– Мне баб Надя говорила, были бы кости , мясо нарастет!

– Это да! – усмехнулся Виталий , удивляясь, как шестилетний пацан успел вот так вырасти в голове, не повзрослев физически.

Распаренные и намытые Виталий с Ванькой, вышли в предбанник , и уселись на лавки. На столе стоял кувшин с квасом.

– Ух ты! Холодненький! – удивленно сказал Ванька, но налил себе всего полстакана и медленно выпил.

– А чего не стакан? Слабо? – усмехнулся Виталий.

– Да не, у меня пузо слабое, много нельзя, болит потом! Эт када я трое суток не ел, а потом булку хлеба сразу смолотил, плохо было мне, даже рвало! А потом я понял, что надо понемногу, тогда все нормально!

У Виталия опять заходили желваки на скулах.

Начали одеваться. Ванька впрыгнул в шаровары и надел рубашонку, которая явно была ему маловата.

– А трусиков то нет у тебя, что ли? – спросил Виталий.

– Не, – мотнул головой Ванька, – старые все сносились, а новых нету.

– Ясно, ладно! Пошли , а то дед нас потеряет, – сказал Виталий и они пошли на выход.

Около ворот их догнала Клавдея Ивановна.

– Вот, – она протянула пакет с пирогами, – поешьте, а то в дороге, где еще поесть придется!

– Вот это хорошо! – сказал Виталий, – спасибо за хлопоты и за баньку! Очень выручили!

Они распрощались и пошли к вагону.

Дед дремал. Унюхав вкусный запах, он приоткрыл один глаз.

– Ой чую пирогами пахнет! – улыбнулся он.

Потом пили чай, который принес Виталий в термосе. Оказалось, что около дома Клавдеи стояла его машина.

– Ну вот, теперь дня через два вы будете на месте, а я вас там встречу, – сказал он деду, прощаясь, – я поехал, а то мне еще ехать и ехать. Он протянул руку Ваньке.