История и современность

… к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату. Неужели я тебя задела тем, что посылала? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под глаз и примчался …

… теперь где-нибудь в другом месте. Отпиши же мне про …

никогда тебя не оставлю … хочешь ли, чтобы я тебя …

Буде даже я тебя по своему неразумию задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то судит Бог и моя худость.

Грамота № 752

Приблизительно 1080 – 1100 гг

Раскоп Троицкий (Усадьба К)

Надо понимать, что неделя – это воскресенье. В этот день ничего не делали, отсюда и НЕделя. Неделя в нашем современном понимании называлась седмицей.

«Как к брату» – надо понимать «как к родному».

Приблизительно можно перевести:

«Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в это воскресенье ко мне не приходил? А к тебе относилась как к родному. Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? Тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и примчался…

Может быть, я тебя по своему неразумию задела, но если ты начнёшь надо мною насмехаться, то суди тебя Бог и я, недостойная».

В письме нет обычной для того времени формулы: от такой-то к такому-то. Возможно, что не сохранилось, а, может быть, просто не написала, всё-таки это четвёртое письмо. Девушка, скорее всего, принадлежала к знати. Во-первых, на месте Троицкого раскопа находились богатые новгородские усадьбы, а во-вторых, фраза «моя худость» – это калька с греческого языка «я недостойный». То есть девушка не просто знатная, но ещё и образованная и греческий язык знает. Речь её грамотная, в словах звучит обида, горечь и насмешка. А ещё угрожает, говорит, что судить его будет бог и она. И писала сама, письмо слишком личное, можно сказать, интимное.

Адресат же прочитал письмо разорвал и выкинул, а влажная новгородская почва любезно сохранила его и донесла до наших дней.

На Неревском конце в Новгороде на раскопе нашли грамоту, целую, хорошо сохранившуюся.

От Бориса к Настасье. Как придет эта грамота, пришли мне человека на жеребце, потому что у меня здесь дел много. Да пришли рубашку – рубашку забыл.

Грамота № 43

Приблизительно 1380 – 1400 гг

Раскоп Неревский (Усадьба А)

Женщины, работавшие на раскопе, сказали, что мужики за последние шестьсот лет совершенно не изменились: вечно куда-то спешат, вечно им некогда, постоянно что-то забывают. «Рубашку он забыл, деловой». Настасья из древнего Новгорода стала близкой и понятной.

А через некоторое время, почти в том же месте нашли другую грамоту с теми же именами.

Поклон от Настасьи господам моим братьям. У меня Бориса нет в живых. Как, господа, позаботитесь обо мне и о моих детях?

Грамота № 49

Приблизительно 1400 – 1420 гг

Раскоп Неревский (Усадьба Г)

И на раскопе сразу стало грустно: женщины очень переживали за Настасью и смерть её делового хозяина.

Берестяных грамот нашли больше тысячи только в Новгороде, а ещё несколько сотен в других городах России, Белоруссии и Украины. Благодаря берестяным грамотам до нас сквозь столетия долетели голоса давно ушедших людей. Писали все: мужчины, женщины, дети. Писали всё и обо всём: записывали товар и судебные решения, мирились и ссорились, ругались матом, напоминали о долгах, учились грамоте, просили что-то купить.

‛Поклон от Марины сыну моему Григорию. Купи мне хорошую зендянь; а деньги я дала Давыду Прибыше. Так ты, дитя мое, сделай сам да привези сюда.

Или продать.

‛Поклон от Демьяна к Д…е’ ‛А ты продай коня, [возьми], сколько дадут; а что [на этом] потеряешь, запомни. А за Кузькой следи, чтобы не погубил денег:[он] лихе есте (ненадежный, нечестный) ’.

Писали о чём-то криминальном.

Сычевичами (или: [в доме] у Сычевичей) убит Жизнобуд, новгородский смерд. А в их руках и [его] наследство’.

Писали не только русские. Нашли берестяные грамоты на немецком языке, карельском и татарском. Писали до 16 века, потом бумага стала дешевле бересты и писать стали на ней.

14.03.2025 г.

Что читали в Древней Руси

Судя по всему (в основном по берестяным грамотам, найденным повсеместно), на Руси была поголовная грамотность. Нужна она была для чтения Святого писания. Но нельзя же всё время молиться.

Так что читали, кроме Библии и Евангелия?

Жития святых. Тогда это было средневековым аналогом ЖЗЛ, «жизнь замечательных людей». Читали летописи, удовольствие, конечно, дорогое. Была и светская литература, как переводная, так и собственная, как правило, авторская, но автор не всегда известен.

Очень много книг погибло в пожарах. При пожаре на Руси из имущества в первую очередь выносили иконы и книги.

Самое первое из известных нам произведений – «Слово о Законе и Благодати». Оно написано между 1037–1050 гг. Автор «Слова» —Иларион, первый митрополит из русских священников, поставленный на киевскую митрополию в 1051 году.

Возможно, что это просто проповедь, которую Иларион прочитал перед князем Ярославом и русской знатью в только что построенном Софийском соборе.

«Ведь не к несведущим пишем, но к довольно насытившимся сладости книжной, не к враждующим с Богом иноверным, но к самим сынам Его, не к чуждым, но к наследникам Царства Небесного».

Иларион сравнивает «Закон», то есть Ветхий Завет, что был дан только иудеям, и «Благодать» – Новый Завет, доступный всем народам.

«Как Закон приводил подзаконных к благодатному Крещению, так Крещение сынов своих провождает в Жизнь Вечную. Ведь Моисей и пророки о Христовом пришествии поведали, Христос же и апостолы Его – о воскресении и о Будущем Веке».

Русь, принявшая Новый Завет – Благодать, равная среди других христианская страна, достойная уважения, утверждает «Слово».

Когда писалось «Слово» христианство ещё не разделилось на православие и католицизм, но вот-вот разделится.

«Слово» – является мощным текстом о национальном достоинстве молодого русского государства.

Второй древний текст, написанный около 1117 года, – «Поучение Владимира Мономаха».

Великий князь киевский, великий воин и великий правитель пишет своим детям, пишет поучение и исповедь одновременно.

«Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет лениться, а будет трудиться.

Прежде всего, Бога ради и души своей, страх имейте Божий в сердце своем и милостыню подавайте нескудную, сие ведь начало всякого добра. Если же кому не люба грамотка сия, то пусть не посмеются, а так скажут: на дальнем пути, да на санях сидя, безлепицу молвил».

На санях, по русскому обычаю, покойников везут в церковь на отпевание и на кладбище. То есть пишет перед смертью.

В тексте «Поучения» проступает обычный человек со своими сомнениями, радостями, огорчениями, ратующий за единство Земли Русской, а не великий и грозный князь.

«Поучения» очень личные, на основании собственного опыта. Князь советует бояться Бога, быть милосердным.

«Также и бедного смерда, и убогую вдовицу не давал в обиду сильным и за церковным порядком, и за службой сам наблюдал».

Мономах рассказывает собственную жизнь: как воевал, вёл переговоры, как охотился.

«И вот что я в Чернигове делал: коней диких своими руками связал я в пущах десять и двадцать, живых коней, помимо того, что, разъезжая по равнине, ловил своими руками тех же коней диких. Два тура метали меня рогами вместе с конем, олень меня один бодал, а из двух лосей один ногами топтал, другой рогами бодал. Вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь мне у колена потник укусил, лютый зверь вскочил ко мне на бедра и коня со мною опрокинул, и Бог сохранил меня невредимым».

Вот что за «лютый зверь» такой? Рысь слишком мала, чтобы опрокинуть всадника с лошадью, тигр и лев слишком тяжёлые и не такие прыгучие, да и далеко от Чернигова их места обитания. Учёные склоняются к мнению, что это переднеазиатский леопард, который мог в теории забредать с Кавказа в черниговские леса.

Мономах пишет «Поучение» и чувствуется переживания за своих сыновей: какими людьми они вырастут, что будет с Русью?

«Не осуждайте меня, дети мои или другой, кто прочтет: не хвалю ведь я ни себя, ни смелости своей, но хвалю Бога и прославляю милость Его, ибо меня, грешного и ничтожного, столько лет хранил от тех смертных опасностей и не ленивым меня, дурного, создал, на всякие дела человеческие годным. Прочитав эту грамотку, потщитесь делать всякие добрые дела, славя Бога со святыми Его. Смерти, дети, не бойтесь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог пошлет. Ибо, если я от войны, и от зверя, и от воды, и от падения с коня уберегся, то никто из вас не может повредить себя или быть убитым, пока не будет от Бога повелено».

Великое «Слово о полку Игореве».

Его все знают, в школе изучали. В нашу речь из него попали слова: баян (в «Слове» оно через «О» пишется) и русичи. И пара фразеологизмов: «растекаться мыслью по дереву» и «плач Ярославны». Оба употребляются в ироническом ключе.

И ещё можно сказать, что тех, кого зовут Игорь, звали бы по-другому, если бы не «Слово». Имя было изрядно подзабыто, но в конце 19 века его вспомнили, в 20 веке оно стало популярно. И ещё Ярославна, хотя это не имя, а отчество. Жену князя Игоря звали Ефросинья.

А строки из поэмы

«А мои-то куряне опытные воины,

под трубами повиты,

под шлемами взлелеяны,

с конца копья вскормлены,

пути им ведомы,

овраги им знаемы,

луки у них натянуты,

колчаны отворены,

сабли изострены,

сами скачут, как серые волки в поле,

ищут себе чести, а князю славы»

очень актуальны и современны.

Единственное, что смущает, так это то, что Новгород-Северский за границей, и Путивль, где на стене Ярославна плачет, тоже.

Вот где копьям русским преломиться,

Вот где саблям острым притупиться,

Загремев о вражеский шелом!

О Русская земля!

Ты уже за холмом.

Ещё один шедевр древнерусской литературы: «Слово Даниила Заточника (первая треть 13 века).

Есть ещё «Моление Даниила Заточника». Они очень сильно отличаются друг от друга, поэтому, скорее всего, это разные произведения и «Слово Даниила» старше «Моления Даниила».

Текст «Слова» представляет собой послание княжеского дружинника своему князю. Заточник – человек находящийся в заточении, узник.

Текст насыщен афоризмами, цитатами, меткими и довольно едкими замечаниями, речь живая и остроумная.

«Всякий человек находчив и мудр, когда судит о чужой беде,

А к своей ума не приложит.

И не вознеси до небес богатого глупца.

Ибо нищий мудрец – как злато в грязном сосуде,

А богатый – разодетый, но глупый –

Как шелковая наволочка, соломой набитая.

Глупых не сеют, не выращивают, и в житницу не собирают, – сами родятся.

Ведь девица губит свою красоту распутством, а муж свое мужество – воровством».

Умён Даниил, но беден и унижен.

«Я, княже, за море не ходил, у философов не учился,

Но был как пчела, припадающая к разным цветам

И собирающая <их нектар> в соты;

Так и я, из многих книг выбирая сладость словесную и мудрость,

Собрал их, как в сосуд воды морские».

Вряд ли автор «Слова» себе чего выпросит, разве только топор для своей шеи, таких умных не любят, невзирая на то, что он льстит князю.

«Славно со смельчаком коней пасти;

Так и с хорошим князем в бой идти».

Отчаянно вымаливает прощение себе:

«Господине мой! Не лиши хлеба нищего мудреца».

«Слово Даниила Заточника» – это смесь мудрости, острой сатиры и горькой иронии, полной безнадёжности.

«Повесть о разорении Рязани Батыем» – трагический рассказ об отчаянном мужестве и героической гибели. Это не документалистика, а художественное произведение, но какое пронзительное.

«И сказал (князь Рязанский Юрий Ингоревич) своим братьям: «О господа мои и братья! Если мы от руки Господней приняли доброе, то не стерпим ли и злое? Лучше нам смертью вечной жизни достигнуть, чем быть во власти язычников. И я, брат ваш, прежде вас изопью чашу смертную за святые Божий церкви, и за веру христианскую, и за отчину предка нашего Игоря Святославича!

И вышел против нечестивого царя Батыя и встретил его близ границ рязанских. И напал на Батыя, и начали биться с упорством и мужеством.

А у Батыя войск великое множество: один <рязанец> бьется с тысячей, а два – со тьмою.

И не осталось во граде ни одного живого, все заодно погибли и одну на всех чашу смертную испили. Не осталось там ни стонущего, ни плачущего: ни отца и матери по детям, ни ребенка по отцу и по матери, ни брата по брату, ни по родным, но все вместе мертвыми лежали

Царь Батый послал за мурзами, и за князьями, и за санчакбеями, и все стали дивиться храбрости, и силе, и мужеству рязанского воинства. И сказали они царю: «Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, ни отцы наши не поведали нам о таких. Ибо сие люди крылатые и не имеющие <страха> смерти. Так храбро и мужественно они сражались: один бился с тысячей, а два – со тьмою. Никто не смог уйти от них живым со сражения!». 

Неизвестный автор кричит от боли по земле Рязанской и в то же время восхищается удальцами и резвецами рязанскими. И мстит Батыю за слёзы горькие богатырь рязанский Евпатий Коловрат.

«О, сей град Рязань и земля Рязанская! Исчезла красота ее, и отошла слава ее, и нет в ней ничего доброго для взора – только дым и пепел». 

В «Повести» татары стали победителями, потому что рязанцев не осталось в живых. Погибли, но не сдались.

Отрывок от чего большего: «Слово о погибели Русской земли».

Датируется он 1237–1246 гг. и сильно перекликается со «Словом о полку Игореве».

«О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами Божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!»

Начало повести рисует идеализированный образ былого величия и процветания Русской земли.

И обрывается:

«И в те дни, – от великого Ярослава, и до Владимира, и до нынешнего Ярослава, и до брата его Юрия, князя владимирского, – обрушилась беда на христиан…»

Беда надвигается неминуемая на землю Русскую.

Кончились годы лихолетья. «Задонщина»

Очень перекликается со «Словом о полку Игореве», но в «Слове» о поражение из-за разобщённости, а в «Задонщине» о победе, достигнутой общерусским единством.

«Князь великий Дмитрий Иванович со своим братом, князем Владимиром Андреевичем, и со своими воеводами был на пиру у Микулы Васильевича, и сказал он: «Пришла к нам весть, братья, что царь Мамай стоит у быстрого Дона, пришел он на Русь и хочет идти на нас в Залесскую землю».

Пойдем, братья, в северную сторону – удел сына Ноева Афета, от которого берет свое начало православный русский народ. Взойдем на горы Киевские, взглянем на славный Днепр, а потом и на всю землю Русскую. И после того посмотрим на земли восточные – удел сына Ноева Сима, от которого пошли хинове – поганые татары, басурманы. Вот они-то на реке на Каяле и одолели род Афетов. С той поры земля Русская невесела; от Калкской битвы до Мамаева побоища тоской и печалью охвачена, плачет, сыновей своих поминая, – князей, и бояр, и удалых людей, которые оставили дома свои, жен и детей, и все достояние свое, и, заслужив честь и славу мира этого, головы свои положили за землю за Русскую и за веру христианскую».

Похоже и даже очень.

«Вспомним давние времена, восхвалим вещего Бояна, искусного гусляра в Киеве. Тот ведь вещий Боян, перебирая быстрыми своими перстами живые струны, пел русским князьям славы».

И ещё:

«О жаворонок, летняя птица, радостных дней утеха, взлети к синим небесам, взгляни на могучий город Москву, воспой славу великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его, князю Владимиру Андреевичу! Словно бурей занесло соколов из земли Залесской в поле Половецкое! Звенит слава по всей земле Русской: в Москве кони ржут, трубы трубят в Коломне, бубны бьют в Серпухове, стоят знамена русские у Дона Великого на берегу».

И ещё:

«Теперь уже русские сыновья захватили татарские узорочья, и доспехи, и коней, и волов, и верблюдов, и вина, и сахар, и дорогое узорочье, тонкие ткани и шелка везут женам своим. И вот уже русские жены забряцали татарским золотом».

Радость неподдельная во всём тексте, осознание поворотного момента в долгой битве с Ордой.

Приведённые тексты – это всего лишь малая толика из всего того, что читали на Руси, даже из того, что сохранилось, а сохранилось немало. А сколько не сохранилось? Очень бурная историческая судьба у России.

01.07.2025 г.

Русь, русский, Россия

Порадую русофобов – Русь, Россия слова не славянские. Как так получилось? Разбираемся.

В начале первого тысячелетия нашей эры скандинавских народов было всего семь: англы, юты, даны, руги, норманны, готландцы и свены. Англы и юты в союзе с саксами и фризами ещё в пятом веке завоевали Британские острова и обосновались там. Территорию ютов (полуостров Ютландия) заняли даны, южнее их, на землях англов, обосновались руги. Ругов потеснило славянское племя ободритов и руги вскоре раскололись на две части. Одна часть ушла на Дунай, а другая поселилась по берегам реки Невы и южного берега Ладожского озера. Их стольный город Альдейгьюборг расположился на реке Волхов, сейчас это Старая Ладога.

Ругов мотало по Европе с востока на запад и обратно. И имя их – руги, ружи, руты – менялось в зависимости от окружения. Но в переводе оно обозначало одно и тоже – «красные». Любили представители этого народа всё красное: щиты, стрелы, ножны мечей, красные плащи знати. По берегам Ладоги и Невы они называли себя руты. «Рут» – это единственное число, во множественном – «рутс». По этому слову финны их стали звать «руотси», а славяне – «русь».

Один из предводителей русов сумел захватить соседнюю страну ильменских славян, кривичей и чуди. От города Альдейгьюборга до столицы этой страны по прямой всего триста километров. Сейчас этот город называется Старая Русса. Потомки того предводителя сумели расширить границы захваченного государства до Днепровских порогов на юге, от Двины на западе до Волги на востоке. И страна с тех пор стала зваться Русской землёй, жили в ней русские люди, говорящие в массе своей на славянском языке, правили страной русские князья и русские бояре скандинавского происхождения.

Есть ещё одна страна с похожей судьбой – Болгария. В римскую провинцию Мисия заселились семь славянских племён. Потом эту землю захватили кочевые тюрки и объединили славянские племена в одно целое. Звали кочевников болгары. Через двести лет и славяне стали называть себя болгарами, а цари и бояре Болгарии перешли с тюркского языка на славянский.

Но вернёмся к русам. Первоначально – это разбойники, только они опустошали не берега Англии, Ирландии или, даже, Испании, как их родственники скандинавы. Русы промышляли в Персии и Византии. Греки и море переименовали в Русское. Слившись со славянами, скандинавы утихомирились. Поход князя Святослава стал последним набегом на юг.

Русы занялись торговлей. Страну их греки называли «Ρωσία» (Росия). Это мы сейчас так читаем. Обратите внимание – после буквы «Р» идёт буква «омега» (о большое), а ведь у греков было и просто «о». У славян до века двенадцатого было два похожих звука – «у» и «оу». И обозначались похожими буквами, у греков такого звука не было, и они заменили его на «о большое». Звук «i» почти во всех европейских языках смягчает согласную букву перед собой. Например, испанское слово «cielo» (небо) читается не «сиэло», а мягче «сьело». Так и у греков, они правильно передали название страны – Роось. По правилам греческого языка наименования государств (стран) заканчиваются на «а», есть, правда, исключения – Америка, Канада, Мексика, Израиль на «а» не заканчиваются. Так у греков и получилось – Роосьа.

Митрополитов на Русь присылали из Константинополя, они, естественно, говорили на греческом языке (даже и не быв греками по национальности). И образованные русские (особенно церковники) перемежали свою речь греческими словами. Свою страну церковники называли и Русь и Р́о́сия и часто в одном документе. И титул правителя: великий князь и царь … Р́о́сии.

Так продолжалось до Петра I. Царь любил всё иностранное, особенно немецкое. А на немецком название нашей страны пишется Russland, а на французском – Russie. С двумя «с». Пётр Алексеевич название свой страны по-русски писал и так, и так. Знать государства Российского после него говорила сначала на немецком, затем на французском. Постепенно и в русском написании укоренилось слово Россия.

Вот. Как-то так.

Приложения (кому интересно)

Подлинные документы 17-18 века

Письмо царя Алексея Михайловича А.И. Матюшину

 Брат! буди тебе ведомо: у Матвея Шереметева был бой с немецкими людми, и дворяне издрогали и побежали все, а Матвей остался в отводе и сорвал немецких людей; да на встречю иные пришли роты, и Матвей напустил и на тех небольшими людьми, да лошядь повалилася, так ево и взяли. А людей наших всяких чинов 51 человек убит, да ранено 35 человек и то благодарю Бога, что от трех тысяч столько побито, а то все целы, потому что побежяли; и сами плачют, что так грех учинился. И мы людей полторы тысячи прибавили к тем трем, и воеводу послали Хованского Тараруя, а от Полоцка князь-Осипа, да с ним конных 3000, да салдат 2000, да Пронскому князь-Ивану со всеми конными и пешими с 2000-мя велели стать в Друе, для помочи, и велели кождому, прося у Бога милости, промышлять над розными людьми немецкими. А с кем бой был, и тех немец всего было 2000, наших и больши было, да так грех пришел. А о Матвей не тужи: будет жив, вперед ему к чести; радуйся, что люди целы, а Матвей будет по-прежнему. А по том зравствуй, и не унывай, и нас не забывай!

Сочинения инока Авраамия

А егда преподобный Максим сюды приехал к Москве и приведен бысть у великаго князя Василия Ивановича в книгохранительницу, и виде в ней многое множество древних греческих книг, и с клятвою изрек великому князю, что в греках у себя не видал толико множество древних книг. И сказал о том ясно великому князю и как у них в греках, по взятии Царяграда от турскаго, папа римской истинныя греческия книги все сожег. И о сем в книге его писано. Да он же преподобный с клятвою писал митрополиту нашему и всему собору, чтоб сюды, к Москве, от греческаго патриарха ни попа, ни дьякона не принимали в приобщение. И сие писал преподобный Максим, рускую нашу землю оберегая, ведая подлинно, что у них, в греках, по извещению святаго Селивестра, папы римскаго, вера христианьская погибла без остатку