Задира

Интерлюдия

Страж, мир, игра

– Приструни свою фишку, пока я не превратила его в пыль, которой здесь и без него уже достаточно! – с холодным металлом в голосе произнесла женщина.

Только теперь я понял, что до этого слушал их не напрямую, а будто бы в какой-то щадящей меня трансляции. При первых же звуках ее настоящего голоса я едва не упал на колени. Передо мной было существо невероятной силы. Будь в ее голосе на каплю больше угрозы, я бы просто умер бы от приступа паники, разорвавшего мне сердце.

Бродяга оказался куда как крепче. Заорав что-то нечленораздельное, он попытался что-то сделать, но возвращение дара речи, печальным образом совпало у него с потерей способности двигаться.

А потом заглох и его страшный однотонный крик.

Жив ли? Жив – вон, как бешено вращаются глаза…

– Не стоит срывать свое плохое настроение на, пускай и уже отработанном, но когда-то очень перспективном материале, – укорил подельницу мужчина, – что он вообще может тебе сделать?

– Как показала практика, он в принципе не на что не способен: даже вовремя выполнить поставленную ему задачу. Просто мусор под моими ногами! – произнесла женщина, не глядя на Бродягу, а лениво, но все же пристально рассматривая меня.

На мне была привычная повседневная одежда и обувь, но зуб даю, женщина могла бы увидеть все, что только пожелала бы. От ее взгляда я почувствовал себя максимально некомфортно. Захотелось просто провалиться под землю, лишь бы меня не изучали каким-то непостижимым уму аналогом рентгеновского зрения.

– Высок и силен, – прокомментировала она увиденно, – в меру умен и ленив. В принципе, довольно тривиален.

– Все как мы и договаривались, – подтвердил ее наблюдения мужчина, – большой, спокойный и незлой.

– По-хорошему он никак не смог бы нормально двигаться в теле, которое вдвое меньше его собственного, – размышляла вслух эта неприятная особа, – это как же ты смог ему помочь в рамках правил? У меня бы на это ушло энергии достаточной для излечения смертельной раны высокоорганизованного существа с продвинутой нервной системой, а твое воздействие не вскипятило бы и кружку воды.

– Это мой маленький секрет, – улыбнулся мужчина, – раскрою его, и тебе придется расстаться с одной из своих крохотных тайн.

– Сейчас? – заинтересовалась предложением женщина.

– Нет, – его улыбка стала заметно шире, – когда я захочу и ту, что я захочу, с условием равнозначности, конечно!

Женщины неразборчиво выругалась, но все же кивнула в знак согласия.

Все-таки, женщины везде одинаковы: любопытство – их слабая сторона.

– Все элементарно, – заявил мужчина, – я просто помог ему вспомнить его детскую моторику, задействовав ее, как основную. А дальше он уже сам осваивался. То, что его больше смутило изменение размера, а не смена пола – это уже и мне непонятно: видимо, в своем мире он уже с чем-то подобным сталкивался и культурного шока, на который ты так рассчитывала, настаивая именно на этой смене, не испытал.

– Все равно, я считаю, что либо ты жульничаешь, либо тебе везет, – подытожила их спор женщина, – если дело в обычном везении, то это хорошо, это значит, что скоро повезет и мне.

– Время покажет, – согласился с ней мужчина.

Мне послышалось, или в его голосе прозвучала ирония? Или это он дал мне возможность ее услышать? Что это вообще за подковерные игры в которых я, в лучшем случае, – таракан, который должен прийти первый на каких-то неведомых бегах? Или тут какой-нибудь двойной, а то и тройной блеф, и я вообще не побегу, как в песенке про Кукарачу?

Нет, нужно остановить этот безудержный полет буйной фантазии. Ничего и никогда я не смогу понять в логике игры, затеянной этими всемогущими половинами одного до боли странного целого.

– В прошлый раз ты инструктировала свои «фишки», – произнося последнее слово, мужчина скривился, будто где-то на самой грани слышимости провели железом по стеклу, – теперь пришел мой черед.

– Нет! – запротестовала женщина. – Я лишилась одной фишки из-за нерасторопности твоего лысого осла! Значит, ты должен сам его устранить, чтобы игра снова стала равной.

Я взглянул на Бродягу. Его глаза перестали вращаться и, налившись кровью, уставились в одну точку – жилку, пульсирующую на шее гневной женщины. Я вдруг вспомнил о проклятии и слегка поелозил поясом от его юбки и ремнем сумки, чтобы ни то, ни другое, не приросло к телу Бродяги.

Дураку было ясно, что Таллан отдал бы сейчас все, что только имел лишь бы получить возможность убивать взглядом. Однако для нас с ним этот мир чудес не предусматривал. Поэтому он сейчас стоял, как жук в янтаре, а я, как безмозглый экспонат на музейной выставке.

Внезапно, будто вопреки моим мыслям, Бродяга обрел возможность двигаться и тут же с торжествующим воплем выбросил вперед руку, направив пальцы на женщину. С его ладони сорвалась яркая вспышка, но ее свет перебило пламя вселенской радости, захлестнувшей лицо Бродяги!

Так они снова и застыли: и вспышка, и лицо, и радость. Только вопль недолгое время разносило эхом по руинам.

А после наступившую тишину разрезал издевательский смех сумасшедшей бабы.

Мне тоже внезапно захотелось сделать ей очень больно, и я даже попытался двинуться в ее сторону.

– Не здесь, не сейчас и не так, – услышал я внутри головы голос мужчины, в то время, как все мое тело уперлось в плотный и вязкий воздух, ставший непреодолимой преградой на моем пути к заветной цели.

«Хорошо, мужик, я поверю тебе и подожду!» – подумал я, пытаясь успокоиться.

Легкая улыбка на холеном, но все равно мужественном лице была мне ответом.

– Ты смотри-ка, – продолжала смеяться женщина, – он задействовал принцип последнего удара! И когда только смог подготовиться?!

– Видимо у тебя талант вдохновлять людей на подобные свершения, – усмехнулся ей в ответ тот, кто, по всей видимости, являлся виновником моего появления в мире Бродяги и во времени Экуппы, Пройдохи и Язвы, – но хватит развлекаться с моими подопечными, посмотри лучше, как себя чувствует твоя оставшаяся в строю «фишка».

В этот момент в той стороне, где остались мои товарищи, кто-то негромко вскрикнул от неожиданности.

Язва пришла в себя, оглянулась вокруг, увидела нас четверых (ну, или троих; зависит от того, как считать Стража) и, не вставая, с какой-то боязливой поспешностью прямо на четвереньках направилась в нашу сторону.

Вот тут я понял местную разницу между «людьми» и «фишками». Мы с Бродягой хоть и были несколько ущемлены в своих правах, но нам хотя бы разрешалось стоять на своих двоих и не унижаться перед «хозяйкой»…

Смотреть на диалог этого существа женского пола с Язвой было больно. Причем мне было больно в переносном смысле, а вот у наемницы все обстояло куда как хуже. Каждое слово существа, к которому Язва обращалась не иначе, как «госпожа» или «хозяйка», наносило рабыне недлинный и тонкий, но достаточно глубокий порез.

Результатом недолгой и полной ледяного презрения беседы стали растущие лужицы крови в вездесущей пыли под туловищем Язвы, которые в ближайшем будущем наверняка сольются в одну грязную лужу, если беседа повторится или продлится еще хотя бы полминуты.

И когда наемница получала не просто нагоняй, а реальные инструкции и знания, мне в голову тоже словно приходил какой-то заархивированный самораспаковывающийся пакет с информацией. Причем она большей частью имела общеобразовательное направление и касалась в основном развития мира, куда не так давно попало мое сознание.

Как бы ни было жалко мне Язву, и как бы ни бесился я от своей немощи, все же слова этой недоженщины я услышал и мгновенно их проанализировал. И картина, скажу я вам, нарисовалась очень даже неожиданная, во всяком случае, для меня.

«Хозяйка» провела перед своими глазами ладонью. Воздух между ними и нами с Бродягой на короткий миг подернулся рябью, а потом вновь успокоился. Однако теперь мужчина, женщина и бесправное существо смотрели вроде бы и в нашу сторону, но видели явно что-то другое.

Женщина водила пальцем по воздуху, явно на что-то указывала и каждым своим словом истязала покорную наемницу.

Постепенно из всего услышанного, моих выводов, догадок и предположений выстроилось следующее.

Страж, постепенно эволюционируя сам, помогает миру, к которому он приставлен, пройти какую-то черту, за которой зародившийся в нем разум уже не будет под угрозой самоуничтожения. Где эта черта, и после чего наступит пик эволюции Стража, ни мужчина, ни женщина не знают. Пока что их прогресс свелся к тому, что они окончательно закрепились в двух ипостасях, каждый поглотив при этом по паре своих «Я». С миром же все обстояло одновременно и более запутанно, и более просто. Как минимум Стражу сразу же нужно было уберечь зарождающееся человечество от вымирания. Ипостаси Стража уже были научены горьким опытом своего первого мира, где им дважды пришлось заново зарождать разум и не стали повторять стандартных ошибок новичков. Они оставили людям естественных природных врагов, чтобы те держали юное человечество в тонусе. Привили подопечным терпимость ко всем представителям своего вида. Как только появился намек на зачатки религиозных верований, все ипостаси, как один, пресекли эти процессы, наделив всех людей возможностью творить те или иные малые чудеса. Сразу же пошло сильное расслоение общества, и начали, не смотря на привитую терпимость, вспыхивать первые массовые конфликты. Пришлось откатить это обновление и создать представителей Стража среди людей. Так и началась Игра, которую все еще никак не может принять, как таковую, ипостась-мужчина, считая все происходящее естественным и чуть ли не предопределенным ходом событий. Странная позиция для эдакого полубога, ну да кто ж его осудит?

Ну, так вот, новоявленные представители Стража (если я не ошибаюсь, в мире их называли Белыми) определяли наиболее достойных людей, и дарили им скромную способность к магии, которую тут принято называть Даром.

Ну, теперь хотя бы понятно, почему именно «Дар».

Дар каким-то непонятным мне способом обязывал его носителя воспитывать своих детей в строго утвержденном русле, чтобы потом можно было передать свои способности по наследству. Обладатели Дара многие века находились как бы на службе у миролюбивого человечества, контролируя его численность, избавляя от эпидемий, неурожаев, помогая при неизбежных изменениях климата.

И Страж как-то подрасслабился, перестав плотно держать руку на пульсе. Уж не знаю, какие еще у него дела образовались, но за этим миром он на какое-то время следить перестал. Тогда предоставленные сами себе Белые попытались предотвратить какой-то природный катаклизм и не справились с этим. Что-то в мире сломалось, и развитие человечества пошло абсолютно не по основному плану. Страж внезапно оказался не таким уж и всемогущим, да тут еще и создатель мира вмешался и настучал по шапке всем ипостасям, не обделив ни одну. А заодно и урезал им всем права, раз уж они все равно ими не пользуются. Видимо, ему так было интереснее. Спустя некоторое время, этим воспользовались люди, наделенные Даром, и сместили посредников, которые, в свой черед став неподнадзорными, потеряли человеческий облик. Что именно имелось в виду под потерей облика, понятно не было, но, в общем, я суть уловил.

С тех пор вот Страж и мучается, все время пытаясь направить развитие человечества в нужное ему русло, то так, то иначе влияя на сильных мира сего. Порой у него возникает своеобразное окно возможностей и каждая из ипостасей может завербовать себе рекрута. Теперь, когда Страж состоит из двух половин вместо прежних шести частей, каждый из двух может при открытом окне единовременно призвать себе на службу трех людей, используя строго определенное количество энергии.

Женщина предпочитает порабощать уже имеющихся в этом мире людей с определенным весом в обществе, а вот мужчина более авантюрен: он любит поиграть то со временем, то с пространством или материей, порой даже заглядывая в миры соседних дружественных Стражей.

Итогом одной из таких его вылазок стал такой патрон в его обойме, как я, Бродяга и еще какой-то парень, чье сознание за очередную провинность теперь было в теле ворона, с лапами которого я не так давно имел удовольствие познакомиться. Лично меня он выиграл у Стража моего родного мира. Не очень приятно такое узнавать, но со мной уже случались вещи и похуже, так что ладно, утрусь и буду жить дальше, если подвернется такая возможность, конечно.

Из женской обоймы я знал двоих. Естественно, Язву и, как ни странно, Сандру – ту самую девушку, которая пожертвовала своим рассудком в джунглях, чтобы сохранить жизнь Элизи.

Третий женский патрон остался для меня тайной.

Зато я хотя бы примерно понял, как разыгрывалась очередная партия бесконечной игры. В этот раз очередной виток раскручивался от центральной точки, которой была Элизи, и только она.

Мужчина играл одновременно азартно и лениво, всегда пропуская даму вперед, а уже потом либо просто следя за своими людьми, либо слегка помогая им, если женщина предоставляла ему такую возможность.

А она таки предоставляла. Ее марионетки до определенного момента вообще не обладали свободой воли или выбором. Перед началом партии каждая фишка получала исключительные инструкции, касательно своих действий и реакции на чужие поступки. Вариаций женщина предугадывала или вычисляла тысячи, если не десятки тысяч, и в подавляющем большинстве случаев все складывалось так, как она рассчитывала.

Но, естественно, не в этот раз.

Благодаря распаковавшемуся информационному пакету я помнил, как она искренне радовалась, когда мужчина согласился добыть сознание крупногабаритного иномирянина и внедрить его в тело уже практически мертвой щуплой девушки, оказавшейся в месте, где она не может пользоваться Даром. Вероятность того, что фигура противника (то есть я, псевдоединственный и неповторимый) останется на игровой доске была минимальна. Но раз в году и палка стреляет. Я мало того, что выжил, так еще, оказывается, и не стал полностью выдворять из нового тела Душу его старого хозяина, что поставило не просто виток, а всю партию едва ли не с ног на голову.

Без ложной скромности скажу, что, скорее всего, действительно не стал бы выгонять Экуппу из ее собственного тела, если бы знал, что это вообще возможно и в моих силах.

Как бы то ни было, у обеих фишек в «программах» было предусмотрено и мое маловероятное участие в игре, но только в донельзя урезанном виде – едва двигающейся и ничего не понимающей фактически сумасшедшей девочки-подростка.

Правда, эти программы оказались несогласованными. Поэтому, когда высокоуровневая фишка Сандра, захватила объект и выдвинулась с ним к цели, обычная фишка-Язва вынуждена была подстраиваться под быстро меняющиеся правила игры. Новых вводных она получить не могла, а оставшейся игровой энергии ей хватило только на то, чтобы хоть как-то расположить к себе Пройдоху и меня перед нашим общим походом в джунгли. Причем это расположение не сработало на Экуппу, о существовании которой наемница не подозревала, поэтому девчонки и конфликтовали, когда моя соседка брала бразды правления собственным телом в свои руки.

Этот маневр наемницы по равновесному принципу дал возможность мужчине подыграть Бродяге, не успевавшему вовремя нас найти и встретить, и Таллан таки успел тогда в джунглях в самый последний момент. Иначе Элизи погибла бы, как до этого погибла ее мать, и игра раньше времени снова ушла бы на следующий уже совсем другой виток. А этого одинаково сильно не хотели обе ипостаси. Потому что точки «мать» и «дочь» были наиболее удобны для обеих половин Стража. Появление принципиально нового самостоятельного цветового клана в противовес Красному восстанавливало бы подобие соотношения сил, существовавшего при Белых, делая мир двуполярным, создавая магическое равновесие. То, что Пурпурный клан автоматически станет Фиолетовым, никто уже не сомневался. И то, что от заносчивых Красных теперь в любой момент сможет отмежеваться еще кто-нибудь из их «оттенков», примкнув к новой мировой силе, тоже было немаловероятно. От этого выигрывали и обе ипостаси, потому, что они имели еще и какую-то свою непонятную мне корысть. Однако каждая из половин Стража хотела, чтобы процесс развивался по ее единственно верному плану, а для этого им нужно было получить под свой контроль девочку. Живую, здоровую и прислушивающуюся к постоянно присутствующему рядом человеку. Ну, или фишке.

На самом деле «точка» это не просто человек. Я так до конца и не понял, но думаю, что это центральная фигура и одновременно место отсчета очередной игровой партии. Получалось, что предыдущий виток, где центральной точкой была мать Элизи, остался неоконченным, поскольку женщина умерла при родах. Однако появление на свет девочки, которая тоже потенциально могла дать жизнь новому клану, запустило следующий виток. Правда, уже через десять лет. Возможно, за это время Страж разыгрывал и другие варианты, но мне этого знать было не дано.

В общем, по мнению женщины, Язва должна была лучше выполнять ее инструкции и успеть присоединиться к Сандре в момент выполнения ею задания. А потом, когда Элизи, сама того не ожидая, показала свой потенциал, наемница не должна была преклонять перед ней колено.

Вот тут уж я вообще не понял суть претензии, но пояснительной бригады поблизости не случилось, а события развивались довольно резво.

В общем и целом, Язва ни с чем толком не справилась, и ее наказывали. Наказывали сразу за двоих, потому как сумасшедшую Сандру тащить сюда не было никакого смысла.

К тому же еще и разгильдяй Бродяга оказал всем медвежью услугу: спас всю партию, дав возможность витку продолжаться, но при этом через чур сильно качнул игровые весы в пользу мужчины, что сильно противоречило местной теории равновесия. Мужчина по этому поводу заметно нервничал, а женская ипостась Стража жаждала отмщения и много-много крови. Ожидаемо, мужская часть тоже была не против наказания, еще и потому, что Таллан смог успеть в самый последний момент исключительно благодаря его помощи, и из-за собственной преступной безалаберности.

Как я понял, у Бродяги случилось что-то вроде загула пополам с запоем, и прочими атрибутами нездорового времяпрепровождения. Повеселился, короче, товарищ, предчувствуя, видимо, собственную скорую и неминуемую кончину.

Так что Таллана при любых раскладах ждало недетское такое наказание.

Немой заговорил

Как часто у вас получается поставить жизнь на паузу и просто послушать звуки живой природы?

Вот у меня это получилось сделать дважды за день, причем оба раза помимо своей воли.

В этот раз, приходя в сознание, я слышал хруст валежника и тихое лошадиное ржание. Птицы, если и пели, то где-то вдалеке на самой грани слышимости. Кровь в ушах стучала точно не тише их голосов.

В себя я пришел на считанные секунды, но этого хватило, чтобы понять, что в этот раз транспортируют меня в менее комфортных условиях: хоть и одетого, но вниз головой, перекинутым через лошадиную спину. С трудом повернув тяжелую голову, я увидел бодро семенящего рядом деда, все так же ведущего на поводу свой гужевой транспорт. В другой руке у него было мое копье. Данное наблюдение меня слегка успокоило, и снова в мир грез я отправился уже с хиленькой надеждой на светлое будущее.

Когда я окончательно пришел в себя, то немного испугался, потому что вокруг было так темно, что не ощущалось никакой разницы, когда глаза были закрытыми или оставались открытыми. Пошевелив руками и ногами, я выяснил, что не связан, и это прибавило оптимизма настолько, что мне показалось хорошей идеей встать и начать наощупь исследовать свое местопребывания. Первым делом я наткнулся ногой на стоящий около меня кувшин, едва не перевернув его. Внутри была жидкость на запах напоминающая хлебный квас, коим в итоге она и оказалась на вкус. Хотя выпитая жидкость тут же выделилась на коже в виде пота, жить, все равно, стало веселее.

В итоге спустя примерно минут десять-пятнадцать мои оставшиеся в порядке четыре чувства подсказали, что я нахожусь в добротном деревенском сарае, а на улице тихая слегка душная ночь.

Найденная дверь оказалась незапертой и отворилась без единого скрипа, но под аккомпанемент начавшей литься где-то неподалеку воды.

В тот же миг в направлении, откуда слышался звук воды, кто-то завозился и заговорил со мной тихим глухим голосом вырванного из объятий сна человека.

– Тихо, чужак, не шуми и не ходи никуда со двора – я сейчас разбужу Учителя, и он тебе все объяснит.

Звука удаляющихся шагов я не услышал, поэтому решил вступить в разговор с невидимым собеседником.

– А где это я? И что стало со стариком? – спросил я громким шепотом.

Ответа не последовало. Поэтому я медленно и аккуратно двинулся в ту сторону, откуда слышал звуки воды и речи. Под подошвами сапог тихо шелестела трава, вокруг не было ничего видно, кроме очертаний стены сарая да затянутого облаками ночного неба.

Вернулся мой невидимый собеседник так же бесшумно, как и ушел. Правда, теперь его голос звучал немного с другой стороны.

– Куда это ты направился? – услышал я возмущенный шепот тихохода. – Я же говорил тебе никуда не ходить!

– Ты просил (я сделал ударение на слове «просил», давая понять невидимому незнакомцу, что указывать мне, что делать, у него кишка тонка) не уходить со двора. Я сейчас в хорошем настроении, поэтому твою просьбу решил выполнить, не смотря на то, что ты ее никак не аргументировал. Где там твой учитель, долго мне его еще ждать?!

– Если бы ты сегодня не спас Учителя, я бы сейчас набил бы твой наглый рот травой, за то, что ты позволяешь себе разговаривать со мной в таком тоне! – услышал я совсем неподалеку эмоциональный шепот все еще невидимого для меня человека.

Себя я не помню, но сдается мне, что мое интуитивное поведение вполне соответствует тому типу человека, который, не задумываясь и не сомневаясь, играючи убивает опасных для него людей.

Вот и сейчас я не стал терзаться моральными аспектами происходящего, а просто дал себе волю.

Моя рука молнией выстрелила в сторону экспрессивного собеседника. Слух меня не обманул – пальцы железной хваткой сомкнулись на довольно тонкой шее. Гонористый невидимка оказался даже на пару-тройку сантиметров ближе, чем мне казалось, потому вдобавок к тискам на шее получил еще и удар в кадык.

Кое-что в рукопашной схватке паренек понимал, но приемы еще не были зашиты у него в теле на уровне рефлексов. Поэтому он сначала попытался разжать мои пальцы, а уже потом спохватился и попытался грамотно высвободиться.

Но хрен там плавал. Я чувствовал все его движения, поэтому спокойно и аккуратно не позволил ему освободиться, а наоборот, притянул к себе, чтобы окончательно спеленать, попытавшись заодно хоть немного его рассмотреть. Что он не станет поднимать шум, я не сомневался, поэтому отпустил горло и немного поиграл с суставами его рук, заставляя дерзкого юнца немного поползать вокруг моих ног. Нормально рассмотреть его в этой возне я не смог, потому что он был одет вовсе черное – ниндзя недоделанный.

– Ты же его не покалечил? – услышал я неподалеку тихий и спокойный голос. – Он один из самых моих толковых учеников.

– Тогда местной школе нужен новый набор, так как текущий никуда не годится, – ответил я не поворачиваясь на звук, но готовясь в случае чего быстро уйти в сторону, повредив при этом взятую в заложники ученическую руку в двух местах одним легким движением, – а парень в порядке, пока мне ничего не угрожает.

– А с чего ты взял, что здесь ты можешь оказаться в опасности? – прозвучал вопрос из темноты.

Я понял, что человек не приближается и посчитал это неплохим развитием событий.

– Здесь темно, как у негра в заднице, и разговаривают все, чуть слышно, – заметил я, – по-твоему, это все должно меня успокаивать?

– Ах, да, – я услышал звук, похожий на шлепок ладони по лбу, – ты же не узнал меня по голосу! Сейчас я зайду в сарай, стану напротив двери и освещу свое лицо.

О! Так это ж мой старик! Стоит, улыбается. Тут уж и я не выдержал и улыбнулся во все тридцать два. А как мне было не обрадоваться единственному знакомому мне во всем этом мире человеку?!

– Значит, мне тогда не показалось, ты действительно разговаривал с конем? – торжествующе указал я пальцем в сторону деда эдаким обвинительным жестом.

При этом я слегка пошевелил второй рукой, вызвав болезненное шипение от подающего большие надежды тщедушного ученика.

– Отпусти Седьмого, пока ты его не покалечил, – попросил дед, – и пошли со мной – есть разговор.

– Будешь себя хорошо вести? – уточнил я у пленника, но тот лишь тихо выругался.

Духовитый, это хорошо, будет из него толк, когда научится хоть немного сдерживать эмоции.

– Я потом покажу тебе пару контрприемов, с помощью которых можно попытаться выйти из подобных захватов! – шепнул я строптивцу и, отпустив его руку, последовал за стариком, шаги которого теперь уже слышались слева от сарая.