Контакт-86

Анна Шашкина

Контакт-86

1.

Стоял жаркий изнуряющий июль 1986 года. В Москве проводились первые в мире игры Доброй воли. Столица принимала гостей из 78 стран-участниц. Советские спортсмены бесспорно лидировали во всех дисциплинах, что вызывало гордость и любовь к родине у каждого гражданина необъятной страны.

В деревне Паршино Тульской области тем временем убавилось еще на трех жителей: сдавшие экзамены молодые комсомольцы уехали в город поступать в университеты. Итого численность деревни составила на 1 июля 1986 года 97 человек. Хотя на самом деле их было 98. Но троюродный брат доярки Люды Семеновой попросил нигде о нем не упоминать, если случится перепись населения или голосование.

Сама Людмила, ее маленький сынишка Митенька и отец Николай Викторович, прикованный к постели после инсульта, никак не противились просьбе родственника и деталями не интересовались. Женщине забот хватало, а старому и малому не было никакого интереса.

Размеренную жизнь деревенской глубинки нарушило в то лето лишь одно событие. Неожиданное, масштабное, грандиозное и настолько несоответствующее местному колориту, что о нем никто после не вспоминал и вслух не говорил, опасаясь сойти за сумасшедшего. И все-таки оно было на самом деле.

13 июля, вечером, когда работы в поле закончились, и трактористы пошли в единственный в деревне магазин за пивом, случилось странное природное явление: неожиданно вечернее линялое небо озарилось ярким светом. Будто включили сразу сто тысяч прожекторов. Светло стало до рези в глазах. Непроизвольно все, кто был в это время на улице, зажмурились, прищурились и обернули свои взоры к небу. А на нем из яркого света обрисовался с еле различимым контуром белый сияющий шар, который молнией пронесся по диагонали справа на лево и скрылся за холмами вдали. Зрелище это сопровождалось коротким, высоким звуком, который словно уколом длинной стальной иглы пронзил ушные перепонки.

Кто-то вскрикнул от страха, одна женщина бросилась на землю с воплями, самые стойкие только поморщились от боли в ушах и внезапного ослепления. Но уже в следующее мгновение небо вернуло себе прежние краски бледнеющего заката, кузнечики в траве очнулись и застрекотали как раньше. И люди тоже оглянулись по сторонам, пожали плечами, да и пошли по своим делам.

Только маленький Митя понял, что произошло. Он от неожиданности, как и все, остановился, выронил из рук маленький букетик клевера, который собирался подарить маме, и с открытым ртом смотрел на явление. А когда все закончилось, громко закричал:

– НЛО! Инопланетяне прилетели!!!

– Ха! Инопланетяне! – отозвался без энтузиазма Захар, старший из компании мальчишек, – Брехня какая! Взорвалось че-нить! Вот и весь фейерверк!

Все остальные ребята в поддержку лидера хохотнули и двинулись дальше по домам. Но Митя надул щеки, сдвинул бровки и остался при своем мнении. Уже дома он снова завел разговор:

– Стас, я сегодня НЛО видел! А ты видел?!

– Нет, не видел, – с улыбкой умиления ответил дядька, – А с чего ты взял, что это НЛО?

– Так ты же рассказывал – как в книжке! Небо сияло, и шар огромный приземлился за холмы! И писк такой был, – малыш сжал пальчики на правой руке пучком и прищурился, показывая тонкость звука, – Это сверхзвуковая волна! – Он широко распахнул глаза и вскинул руки над головой, описывая масштаб происшествия.

Троюродный дядька усмехнулся, и продолжил что-то искать в своей фирменной сумке с английским буквами на боку «Adidas».

– Прям НЛО? Прям летающая тарелка?!

– Нет. Тарелок не видел, – Митя опустил руки и шмыгнул носом, понимая, что ему снова не верят, – Но свет же был во все небо! И звук, словно писк комара, громкий-громкий!

– Так может, это взрыв был? Или самолет какой-нибудь спортивный. Сейчас же в Москве Игры доброй воли проходят.

– Москва же далеко, – недоверчиво возразил Митя и покосился за спину, в сторону их с мамой комнаты, где над кроватью вместо ковра на стене висела большая физическая карта СССР. Его расстроило, что дядя, который сам читал и показывал ему тоненькую брошюрку про инопланетян, сейчас отрицал возможность их появления.

– Москва далеко, правильно, говоришь, – Стас достал из сумки две консервные банки и потрепал по волосам племяшку, – Значит, взрыв был где-то далеко. Электростанция, может.

– Что ты брешешь-то, Стася?! – вмешалась в разговор Людмила с улыбкой, – Как это электростанция может взорваться? Это ж самая современная конструкция!

– Кто сказал? – снова с усмешкой спросил Стас и выставил на стол две банки икры минтая.

– По радио говорили, – ответила сестра и одобрительно кивнула, с благодушием встретив городской деликатес на обеденном столе. Сама поставила рядом сковороду жаренной картошки с луком и скомандовала:

– Ну-ка! Всем руки мыть!

Митя озорно побежал к умывальнику первым. Стас с присказкой «Догоню-догоню!» изобразил погоню и семенящей трусцой затопал следом, отчего мальчик радостно заверещал. Умылись, сели за стол, поужинали. Затем Людмила пошла кормить лежачего Николая Викторовича, а Стас убежал гулять. Люда знала, что Стас дружит с Наталкой, соседкой девчонкой 17ти лет, но не подтрунивала над ним. Зачем? Дело молодое, кровь горячая. Стас – парень хоть и нагловатый, но не плохой, обижать не станет. А коль серьезно у них, так и женится, наверное…

Грудь женщины непроизвольно всколыхнулась, вобрав воздуха больше обычного, а затем медленно опустела и поникла. Грустно ей стало при мысли о женитьбе, браке, семье. Ничего это не значит – штамп в паспорте, коли люди друг к другу не тянутся душой. Она оглянулась: сынишка лежал на их общей кровати и увлеченно болтал ножками в воздухе. Одна у нее радость теперь – сыночек.

Перед глазами внезапно встал образ худенького молодого паренька, застенчиво прячущего глаза в пол. Людмила помотала головой: блажь это все, поветрие, искушение. Хотелось ей, что греха таить, романтики и любви, но неразделенная любовь прижгла клеймо на сердце. Официально она до сих пор была в браке. Только муж сбежал, бросил их с ребенком, пропал. Без скандалов, без раздоров в один день собрал вещи и уехал в город. Она не искала его, знала причину: не семейный он был человек и не деревенский, чужой.

Домыв посуду, Людмила вновь заглянула к сынишке и печально улыбнулась. Хоть бы у него судьба сложилась удачнее, хоть бы он смог стать счастливым. Она уж постарается, как мать, вырастить его порядочным человеком.

Митя перед уходом дяди выпросил у него книжонку про НЛО (одну из немногих брошюр, привезенных дядькой и купленных, очевидно, в поезде по пути в их захолустье) и, устроившись на кровати, стал с жадностью рассматривать картинки, которые уже знал наизусть. Кое-какие слова Митя умел читать, но складывать в предложения было пока тяжело. Поэтому он напрягался и выуживал из памяти рассказ голосом Стаса, соответствующий каждой страничке. Воображение его рисовало картины скорой встречи с инопланетными гостями, и от этой мысли захватывало дух.

Утром все разошлись по делам. Людмила пошла на работу в коровник, где ее ждали пять телок и один бычок, молодой, дурной, привезенный месяц назад из соседнего села. Стас в магазине подрядился грузчиком на полставки: те деньги, что привез зимой, уже давно закончились, а обузой на шее родственницы быть не хотел. Однако и работать не шибко ему нравилось, поэтому сговорился с директором магазина Василем на полдня, в полсилы, ну и на половину оклада.

Митя тоже ушел из дома со взрослыми. Сначала шли вместе, потом мама свернула к коровнику, а они со Стасом добрели, пиная булыжник футбольными подачами друг другу, до магазина. Здесь обыкновенно поутру собиралась вся детвора. Директор магазина соорудил небольшую детскую площадку: качели, турники и скамейки. Обещал еще сделать карусель, но все не мог найти запчасти в городе. Так говорил.

Митя пришел раньше всех и сел на скамейку дожидаться остальных. Выносить игрушки из дома мама не разрешала, и он от безделья водил пальцем по крашеной в красный цвет доске, разгоняя песчинки. По одному стали подтягиваться остальные мальчишки. Девочка в деревне была только одна, и в их компании не гуляла, взрослея в пределах своего огорода.

Как только появлялся очередной товарищ, Митя заводил свой разговор про инопланетян. Но его интерес никто не поддерживал, все отмалчивались, пожимали плечами, усмехались и отходили в сторону. С ним и раньше не особо общались, про дружбу говорить и то было рано, все-таки два-три года для маленьких людей – это большая разница в мироощущении.

Его частенько игнорировали и не брали в расчет его мнение, когда затевалась очередная игра или поход. А он все равно бегал за ними хвостиком целыми днями, потому как когда-то услышал разговор мамы и другой взрослой тети, что мальчику обязательно нужно мужское воспитание. Что такое – это мужское воспитание – Митя не понимал, но, когда мама отправляла его гулять на улицу со старшими мальчишками, с готовностью шел, словно исполнял свой долг, хоть и чувствовал себя в той компании изгоем.

– Мне дядя рассказывал, что такое случается, когда НЛО прилетают. Он читал мне книжку! Это инопланетяне вчера прилетели, точно-точно! – не унимался малыш, уже готовый расплакаться от досады, что его никто не слушает, – Только они далеко посадили тарелку, то есть космический корабль, поэтому его не видно сейчас из-за леса. Но они точно там!

– Чушь! Выдумка! – сплюнул в траву Захар на манер взрослого. Он старательно закручивал гаечным ключом цепь на велосипеде. Ему помогал Сережка, крепко вцепившись в раму. Все, кроме Мити, пришли сегодня с великами, видимо вчера сговорились без него.

– А если даже и так, пусть топают к нам сами! Им же надо знакомиться! Это они к нам прилетели! А нам и так хорошо живется! – Широко улыбнулся Захар, делая последний оборот ключом.

– Но это же инопланетное вторжение! Межгалактический контакт! – возмутился малыш терминами из псевдонаучно-фантастической книжицы.

– И че?! – Захар бросил гаечный ключ на землю и перевернул велосипед на колеса. От резких звуков и движений старшего Митя испуганно попятился. Но Захара больше увлекал велосипед: он снова присел возле него и, просматривая через заднее колесо, оценил геометрию сборки. Остался доволен, и, уже перекинув ногу через раму, закончил свою мысль:

– Мне то что от этих инопланетян будет? Жвачка или видик? А может, «варенки», как у твоего дядьки? – Захар подкатил велик к Мите и легонько дернул за край его желтенькой панамки так, что она съехала на лоб.

Все заржали над шуткой, а Митя вжал голову в плечи, присел на лавочку и больше ни с кем не заговаривал. Его трехколесный велосипед был для него уже маленьким, неудобным и пылился в сарае, а новый двухколесный мама обещала купить на шесть лет, то есть только через год. У него не было велосипеда, и он уже понял, что его не возьмут на реку. Но он надеялся, что рассказ про НЛО увлечет остальных, и его, наконец, примут в компанию. Однако над ним только посмеялись и уехали, оставив одного.

2.

В коровнике пахло сеном, теплом и коровьим говном. Бычок Воронок пока осваивался, к коровам близко не подходил, к Людмиле только начинал привыкать. Пять телок с длинными ресницами, пятнистые, холеные, уже второй год не знали отела, как умер от клеща бык Борька. Людмила любила каждую телку: Зорьку, Белку, Нюшу, Лялю и Марту. А еще ей очень нравился новый помощник, городской студентик Вовка.

Ему было всего 19 лет. Молоденький, щупленький, мышцы только проклевывались, усишки сбривал, а бороденка росла всего тремя волосками. Внук фронтовика Архипа Нефантьевича, он уж лет пять один без родителей приезжал на летние каникулы помогать деду, а в этом году вдобавок взялся за обязанности подсобного рабочего в коровнике.

Нравилась Людмиле его наивность и скромность. Видела и чувствовала она, что Вовка засматривается на нее тайком, чувствовала его взгляды на себе. Но между ними было десять лет разницы в возрасте, деревня и город, параллельные вселенные. Она улыбалась, умилялась и дразнила его.

Людмила доила Лялю. Ладная, пышногрудая, толстозадая, она сидела на низенькой скамейке, широко расставив ноги, и дергала за сочные розовые соски. Молоко лилось в ведро тугими белыми струями. Женщина вспотела, кожа ее увлажнилась, Людмила сдула непокорную прядь со лба и глянула на помощника. Вовка занес копну свежего сена.

– Не тяжело?

– Да нет, – на распев, скрывая робость ответил Вовка. Он прятал глаза, но все время глядел не впопад: то на вымя Ляли, то на грудь Людмилы.

– Ну смотри, еще надо будет вычистить коровник. Но это после обеда, – Людмила прищурилась, ожидая реакции городского мальчишки. Может, откажется, побрезгует. Конечно, ему платили за подработку, но работа была тяжелая и грязная. Вовка согласно кивнул и хотел было убраться на улицу, но Людмила окрикнула:

– Стой! Молока-то хошь?

– Можно, – нерешительно кивнул паренек.

Женщина встала, оправила задранную на ляжках юбку, подтянула из-под коровы ведро и налила молоко в железную эмалированную кружку с отбитым краем.

– Мо-о-ожно, – протянула она на манер коровьего мычания, и дала кружку Вовке. Сама же довольно скалилась и щурилась, пока он пил теплый густой напиток.

– Ишь ты, усишки замарал, – Люда отерла ему губы горячей ладонью, неожиданно приблизилась и поцеловала.

Он втянул носом воздух, выпучил глаза, но не отстранился. Его коснулись мягкие груди, его губы стали целовать ее губы. Он замер и боялся даже моргнуть, чтобы не разбить это мгновение, словно стеклянный елочный шар.

А вот Ляля решилась. Корова протяжно замычала, требуя внимания и продолжения дойки. Молоко капало прямо на землю с набухшего вымени.

Людмила отстранилась от Вовки, раскрасневшаяся, запыхавшаяся. Она мельком глянула на животное и снова повернулась к студенту.

– Приходи вечером, часов в семь.

– Угу, – только и смог ответить ошалелый от возбуждения Вовка. Она погладила его по щеке и нехотя пошла обратно к Ляле.

Митя остался один на один с песочницей, пеньками для прыганья и качелями. У самого входа под раскидистыми ветками яблони на лавочке сидели двое стариков: баба Клава и дед Архип. Никто никогда не видел, чтобы они общались между собой. Но они каждые день с самого утра проявлялись на этом месте, как образы на фотоснимке, наверное, с момента строительства магазина.

Митя хотел заговорить со стариками, но их каменные изрезанные морщинами лица не вызвали доверия мальчика. И он продолжил выдумывать игру с палочкой, камушками и муравьями, тропинку которых разглядел возле скамьи. Время текло незаметно, воздух накалялся жаром полудня. Утренний птичий гомон и жужжание мух стали притихать, все живые существа прятались в спасительную тень. Один Митя уныло копошился на детской площадке под яростными лучами солнца.

Ему очень хотелось узнать, что там вдалеке светилось вчера вечером. И если это была действительно летающая тарелка, то нужно было обязательно познакомиться с инопланетянами. Малыш выложил на земле из серых галек размером с горошину правильный круг, в котором теперь бегала пара отрезанных от собратьев муравьишек. Он представил, что это инопланетяне, которые носятся внутри своей летающей тарелки и готовятся к встрече с землянами. Как же они волновались перед этим событием!

– Привет! – сказал долговязый худой мужчина. Он неслышно подошел к Мите и заслонил собой солнце. Митя посмотрел в лицо взрослому, но солнечные лучи, ореолом окружающие его голову, не дали разглядеть черт лица с первого взгляда. Поэтому мальчик встал с корточек и прищурился, держа панамку на затылке, чтобы она не слетела.

– Здравствуйте, – ответил он тоненьким голоском незнакомцу.

– Ты чего один играешь? Где друзья?

– Они уехали на реку. У них велики, – окончание фразы было окрашено нотами сожаления.

– А у тебя нет велика?

– Мама подарит на день рождения, когда мне исполнится шесть, – Митя отмахнулся от мухи и продолжил разглядывать собеседника. Мужчина был одет по-простому: серые брюки, черный ремень, рубашка бледно-желтого цвета. Так одевалось большинство деревенских жителей, никаких примечательных деталей. Волосы невзрачного темно-русого цвета. Только глаза можно было назвать необычными: они казались неестественно блеклыми, не зелеными и не голубыми, и не серыми. Хотя, может просто мальчик не рассмотрел из-за того, что был ослеплен солнцем.

– Хорошая у тебя мама, – сказал мужчина, – А папа что подарит?

– А папа – ничего. Он в город уехал, когда мне полтора годика было, и не вернулся, – просто ответил малыш, не чувствуя боли утраты.

– Жаль, – мужчина перевел взгляд с мальчика на луг за дорогой и обратно, – А ты видел вчера, как небо светилось?

– Видел! – вскрикнул Митя, наполняясь радостью: наконец-то кто-то спросил его о самом интересном, – Вы тоже видели?! Во все небо свет был! Это НЛО, точно НЛО! Только далеко отсюда. Там, за клеверным полем!

– Да, я видел, – подтвердил высокий незнакомец и снова посмотрел своими выгоревшими глазами вдаль, при этом на лице его промелькнула тень улыбки, – Прилетели.

– Вот бы увидеть их поближе! – мечтательно выдохнул Митя, – Интересно, они понимают по-нашему? Наверно, понимают. Или у них есть переводчик. Наверняка, им тоже интересно с нами познакомиться. Жалко, что у меня нет велика, я бы сам к ним поехал, чтоб быстрее увидеть их!

– Так пойдем вместе, – предложил мужчина, не сводя пристального взгляда с малыша.

Митя прищурился и еще раз внимательно осмотрел нового знакомого. Остановил взгляд на зеленом бидоне в руках того. Бидон блестел новой эмалью и гладкими ровными боками, будто был только что с витрины магазина. В таких носили пиво или квас. Митя сглотнул слюну при воспоминании о прохладной кислой жидкости. Но спросить о том, какой же напиток в бидоне, и попросить утолить жажду он постеснялся.

– Дядя, а вы кто?

Мужчина помедлил, словно вспоминал или придумывал себе роль. Пальцы его несколько раз крепче сжали алюминиевую ручку бидона.

– Я новый учитель в сельской школе. Преподаю физику и астрономию.

– Ого! Тогда пойдемте скорее! Раз вы учитель, вы с ними быстро найдете общий язык! – мальчик бросил палку и схватил нового знакомого за руку, – Только надо торопиться, пока они не улетели обратно!

Митя потянул учителя в сторону бескрайнего пушистого луга, поросшего розовым васильком и махровым вейником, туда, куда закатился большой белый шар, где закончилось небесное сияние.

Солнце между тем прошло зенит. Жара раскалила воздух. Старики, что сидели с утра у магазина, разбрелись по домам на обед и теперь отдыхали перед вечерними посиделками. Продавщица Машка подставила широкое круглое лицо к ручному вентилятору и так спасалась от жары и скуки в магазине без покупателей. Участковый Семочкин Роман Первомаевич понижал температуру тела, сидя у себя в кабинете за рабочим столом и обмахиваясь фуражкой.

– Эх! Тоска зеленая! В такую погоду не то, что преступления, и честные-то дела сил творить нет. А так бы хотелось звездочку на погоны еще одну!

Он покосился на плечо с одной звездой и недовольно цокнул. В глухой деревеньке карьеру не построишь.

– А слыхал? В Ростовской области маньяк вроде как объявился, – вспомнил председатель сельсовета Семочкин Савелий Игнатьевич интересную сплетню, – Убийца и половой извращенец.

– Маньяк? Это где сказали? – участковый перестал гонять жаркий воздух фуражкой и с интересом посмотрел на собеседника.

– Да вон, в газетах пишут, – потряс передовицей недельной давности Савелий Игнатьевич.

– И что он делает? Маньяк этот?

– Убивает и насилует, вроде как, трупы уже. Женщин и детей. Никого не жалеет. Ну понятно, на мужиков не зарится. В общем слабых и малых обижает. А еще, пишут, что вроде как от трупов куски отрезает – причинные места, глаза, уши. Тьфу! – Савелий Игнатьевич на мгновение представил кровавые образы и содрогнулся в отвращении.

– Понятно, – цокнул языком Роман Первомаевич, – Урод моральный и физический. Таких душить надо голыми руками.

– Так поймать не могут. Хитрый, гад!

– Эх, нам бы хоть одного плохонького маньяка! – мечтательно произнес Роман Первомаевич, за что тут же получил затрещину по затылку от родного дядьки, а по совместительству председателя сельсовета деревни Паршино, который не смотря на почтенный возраст и тучные объемы, ловко перегнулся через стол и проучил салагу:

– Сплюнь, дурак! Не надо нам таких напастей! Был вон Васька-алкаш, может помнишь такого дядю Васю, (участковый отрицательно замотал головой) все дебоширил. Как напьется, всем от него худо было. Так, то – малое зло. А маньяк – нет, нет, нет! Такого дьявольского отродья нам не надо!

– Куда Васька-то алкаш делся? – Роман Первомаевич встал изо стола и стал расхаживать по кабинетику. Четыре шага от стены до окна, четыре обратно.

– Никто не знает, пропал еще по осени и все. Мать, баба Клава, и не искала его вовсе. Все решили, что в город подался, так как любил брехать он, что в городе жизнь лучше, веселее. А у нас что? Живем мирно, спокойно и тихо. Благодать!

– Такая благодать, что молодежь вся разбегается, как тараканы при свете! Еще лет десять – старики помрут, молодые уедут, и останемся мы с тобой одни, Савелий Игнатьевич. И то – от скуки, наверно, скопытимся скоро!

– Да хоть бы и так! – председатель отложил газету, сложил руки на внушительном животе, откинулся на спинку деревянного стула и посмотрел вдаль за окно, на бескрайнее поле пшеницы, – Мы помрем, деревня угаснет, как догоревший огарок, а города разрастутся. Наши правнуки придут на эту землю и построят новые стены, и будут жить и радоваться. Сейчас время прогресса, перестройки. Так что пускай… Пускай едут молодые, пускай тянутся в города! Так правильно будет!

– Тоже уеду! – разозлился и топнул ногой лейтенант Семочкин, – Я научен со злом бороться, а здесь нет ничего! Ни зла, ни добра, ни жизни!

– Ну коль тесно тебе – езжай! Пришлют кого-нибудь на твое место. А ты давай, хе-хе, Эркюль Пуаро, ищи преступников в городе. Борись со злом там, где оно имеется.

– А вот и уеду! – Пригрозил пальцем нерадивый племянник.

– И езжай! Езжай! Я же не держу! Никто не в силах удержать человека, коль его тянет к другой жизни.

Замолчали. Роман Первомаевич снова сел за стол и начал строить мысленно планы, как переехать в город. Вспоминал контакты знакомых и товарищей по училищу. Савелий Игнатьевич продолжил листать до дыр вычитанную газету. Ничего интересного не писали, глазу и мысли зацепиться было не за что, и он спустя не более десяти минут опять завел разговор с племянником:

– А что думаешь про свечение вчерашнее в небе? В газетах-то напишут, может, через неделю. А если что серьезное, то и вовсе не узнаем.

– Ну, потом-то все равно известно станет, – возразил участковый, кривя лицо от досады, что пришлось прервать сладкие грезы о переезде и отвлечься на очередной пустой треп. Но дядьку он уважал, поэтому все-таки ответил, – Как вон с Чернобылем недавно стало. Все равно ведь такую трагедию не утаишь, это не шило в мешке.

– Да-а-а! – Савелий Игнатьевич одновременно и оживился от трепещущей темы и затревожился, – Это ж ЧП, если у нас такое же случилось!

– А что, есть рядом атомные станции?

– Атомных, вроде нет. Хотя, погоди…в той стороне за 30 км строилась в прошлом году ТЭЦ. Но, вроде как, стройку заморозили. Может, там и рвануло?

– Так взрыв был бы слышен.

– Да кто ж его знает, как эти станции взрываются! Может, и без шума, а вредительство делают! – Председатель всерьез разволновался, – Надо бы позвонить в Малахово, выспросить, что им известно. А то, может, эвакуироваться всем пора. Может, всех скоро погонят с насиженных мест! – Он быстро свернул газету и заспешил, прихрамывая, к себе в правление.

3.

Митя беззаботно вприпрыжку шел по тропинке через луг и переговаривался с новым знакомым:

– А вас как зовут?

– Также как тебя, – неопределенно ответил мужчина, на что мальчик сразу посмотрел на него, пытаясь считать по мимике, шутит ли тот или лукавит. Но выражение лица мужчины было спокойным, безэмоциональным, светлым.

– Меня зовут Митя, по-взрослому это будет Дмитрий. Вас тоже зовут Дмитрий?

– Да.

– Ух ты! А по отчеству как?

Учитель замедлил шаг и явно озадачился, Митя внимательно смотрел на него, не переставая топать красными сандаликами вперед по тропинке. Пауза, как показалось, мальчику затянулась, и он подсказал: