Злосчастная работа

Святозар Мракославский

Злосчастная работа

Худшая ночь

Весь этот кошмар начался внезапно, как удар по гвоздю в крышке гроба… в котором лежишь ты и безмятежно спишь, не ведая, что сейчас ты от этого звука откроешь глаза и поймёшь, куда попал…

Я снова задержалась на роботе – горящие сроки, вкладывание души в наш проект, возможность повышения и премий, занятие любимым делом – как эти слова много значили для меня.

На часах была половина девятого, а это значило, что ужин, вечерний сериал и сон ещё впереди. Я сварила спагетти, села за стол, включила «Врущих шаманов» и приступила к трапезе.

Этот сериал с самого момента выхода казался мне забавным. В нём одна корпорация начала отнимать земли большого племени, за что их лидеры были прокляты: каждого из них должна преждевременно забрать смерть какими-то ужасным способом. Чёрную магию применили шаманы – лидеры племени. Вскоре проклятия начали сбываться.

Ягуары, змеи, ядовитые растения, несчастные случаи – всё это и многое другое отнимало жизни лидеров корпорации и их семей. Загадочная атмосфера, яркая цветовая палитра, динамичный сюжет – мне нравилось! А когда выяснилось, что проклятию помогают сбыться самые обычные люди, что все события были тщательно спланированы, история полюбилась мне ещё больше!

В тот злополучный вечер я была на середине третьего сезона, сюжет которого уже начал выдыхаться. Можно было делать ставки, что четвёртый можно даже не смотреть.

Когда я уже почти доела, кто-то мне позвонил. «Ало» – это не грамматическая ошибка, просто так я подписала Алёну, подружку с работы.

– Алло, – ответила я и поставила сериал на паузу.

– И снова здравствуй, Аня, – энергично сказала она. В её голосе я слышала раздражение, а это значит, что пришло время послушать её нытьё. – Угадай, когда мы должны закончить «Дьяволёнка»?

– Десятого ноября, через три месяца. Давай, обламывай меня!

– Обломаю и не пожалею! Двадцатое сентября! – она начала говорить так громко, что было неприятно держать телефон возле уха. Ещё хуже слушать её в наушниках, поэтому я их не надеваю, когда она звонит. Я не повторю эту ошибку.

– Подожди, как так-то? Почему двадцатое?

– А почему бы и нет? Сие сказал наш светлоликий, неужто будешь ему перечить?

Так я и узнала, что шеф поставил наше ментальное здоровье под угрозу. Я уже говорила, что тогда мои глаза горели, к срокам проекты подгонялись, но это… Мы и так отставали минимум на месяц от графика, а теперь надо наверстывать два месяца с хвостиком. До конца срока осталось примерно столько же, то есть работать надо за двоих.

– Какого чёрта? – прошипела я в телефон.

– Я знала, что ты оценишь! Только это ещё не все интересные новости на сегодня!

Я уже чувствовала, как сейчас она произнесёт нечто такое, от чего мне захочется совершить какой-нибудь социально не одобряемый поступок, причём даже сложно сказать какой именно, вариантов ведь так много.

– Тринадцатая серия «Дьяволёнка» – не будет последней. От нас хотят ещё одну.

Мой бывший парень предлагал повесить дома грушу, чтобы я могла спокойно выплёскивать порывы души. В этот момент мне снова показалось, что это очень даже неплохая идея.

– Ты не отвечаешь, потому что умерла, или всего лишь язык проглотила? – спросила Алёна.

Я сделала тяжёлый вздох, положила телефон, встала, резко дёрнула чёрно-красную штору вбок, открыла окно, высунула в него голову и заорала что есть мочи. Когда я переводила дыхание, осмотрела двор под светом фонарей и нашла двух свидетелей моего «спектакля», сидевших на лавочке и с интересом смотрящих на меня, торчащую из окна шестого этажа.

– Ты ещё тут? – сказала я, вновь взяв телефон.

– Как могла я не слышать твой визг?

Я помолчала.

– Он сказал, что сюжет заканчивается очень странно, – рассказала Алёна, – и зрителям это придётся не по вкусу. Провокационная концовка. Риск, что сериал по итогу приобретёт дурную славу и, что самое главное, не окупится.

– Ну и пусть! Зато сейчас у «Дьяволёнка» есть душа, МНЕ нравится, над чем я работаю!

– Поскольку последние серии ещё не закончены, но готового материала много, наверху решили не переписывать историю, а дополнить четырнадцатой серией.

– И кто же её рисовать-то будет? Мы, естественно?

– Эта галёрка всегда наша.

– А если уволиться?

– Это…

– Нет-нет, – перебила я её, – конечно, нет. Я ещё не закончила со старыми сериями.

– Вообще-то, идея не самая плохая. И я пожалуй…

– Я ещё не закончила. Мы ещё не закончили.

– Эти два месяца мы будем пахать, как папа Карло…

– Зато выпустим наше детище. Мы тринадцать месяцев шли к сегодняшнему дню. Хочешь забить?

– Ну… Не принимай это так близко к сердцу. Жизнь слишком коротка, чтобы батрачить на них… По крайней мере, в таких новых условиях. Хотя, знаешь, что? Надо было уйти ещё раньше.

Оказалось, она была права.

***

Я долго не могла заснуть. Мысли в голове крутились вокруг нашего «Дьяволёнка» и всего того кошмара, что творился с ним. В тот вечер всё стало хуже в несколько раз. Впереди меня ждали недели жёсткой работы, да только они меня так и не дождались.

Наравне с мыслями мешала заснуть сама погода. Взявшийся из ниоткуда шторм, принёсший ветер, что выл, как недобитая собака, будто бы пытался уберечь меня от поджидавших переработок, не давая отправиться в завтрашний день.

Что-то стукнуло в окно.

Я посмотрела на штору: сквозь неё еле-еле просвечивались ветви старого сухого дерева. Неужто они врезались в стекло от очередного порыва ветра?

Ещё один стук.

Я снова взглянула на окно: «не беси меня, ветер». Я закрыла глаза и вернулась к тщетным попыткам отправиться в царство Морфея.

Тем временем ветер не унимался, становясь ещё громче. Я не знаю, сколько ещё пролежала бы так, почти заснув – я уже чувствовала, что веки стали тяжёлыми, и хорошие сны али кошмары (тогда это было не важно) уже не за горами.

Стук.

Вот на этом моменте я задалась вопросом, над которым стоило думать лишь утром на свежую голову: – а могут ли вообще эти ветки дотянуться до стекла? Такие рассуждения слегка взбодрили меня, и я попробовала избавиться от этих мыслей.

Кажется, я спала. Я не видела часов, не знала, как долго пролежала засыпая, не знала, сколько часов и минут по местному времени могут показать старые, красивые бабушкины часы, но чувствовала, будто мозг успешно запустил «перезагрузку» и вдруг прервал её чересчур рано.

Стук… Его не было, в четвёртый раз стекло ни с чем не контактировало, просто мне было как-то не по себе. На меня, почему-то, снова навалились мысли о «Дьяволёнке» и том ужасе, через который придётся пройти. К счастью, я быстро закончила себя жалеть и опять сознанием куда-то провалилась.

А вот теперь произошёл четвёртый стук.

Моё физическое состояние в этот момент можно лаконично описать двумя словами: неприятно и необычно. Дело в том, что, обычно, я засыпаю быстро и сплю как убитая, а долго ворочаться и просыпаться от каждого звука для меня – нечто удивительное. Такое со мной случается только когда я болею: сперва я много сплю, чтобы восстановить силы, а потом наступают последствия от того, как много я спала.

Я опять посмотрела на шторы: сквозь них, из-за света, направленного в мои окна уличного фонаря, видно чью-то длинную ладонь с растопыренными пальцами…

Тут уже нервы начали откровенно сдавать, внутри всё похолодело и тело сковало ужасом. Кто здесь?

«Ветки… Ёлы-палы, всего лишь ветки», – я облегчённо вздохнула. Ветер, как я посчитала, стал немного тише. Так и сложились условия для нормального сна.

Я опять проснулась (если вообще хоть раз в ту ночь засыпала). Всему виной, на сей раз, стали собаки. Дворняжки, милые пушистики, которых я периодически подкармливаю, впятером, всей своей сворой, начали выть. Я никогда не замечала за ними такого поведения, приписываемого волкам. Даже сейчас я не знаю, вели ли себя наши собаки так всегда, или так сошлись звёзды… или им было от чего завыть.

Судя по звукам, псы собрались с другой стороны дома, так что выглядывать в окошко я не собиралась – другое дело, если бы они были тут, со стороны моей спальни.

И снова я то ли сплю, то ли нет.

Проснулась (а был ли сон?) я от внезапно нахлынувшей жажды. Подняв руку к прикроватной тумбочке, попробовала нащупать мою «ночную» бутылку для таких случаев, но на месте её не оказалось.

«Балда, она ведь кончилась!». Утром прошедшего дня я отнесла её на кухню и наполнила, прошлой ночью пластмассовый сосуд потерял из-за меня все «соки», а вот на место вернуть его было не судьба.

«Если я сейчас встану, то уже не лягу», – вот как я чувствовала своё состояние. Надо было делать ответственный выбор – смерть от обезвоживания или смерть от недосыпа. Алёна всегда мне говорила, что я слишком драматизирую, и теперь я с ней согласна, но не прекращу так делать. Эту радость жизни у меня никто не отнимет!

Попыталась заснуть, игнорируя сильную жажду, но поняла, что не могу так, поэтому пришла пора идти на водопой.

Раскрыла глаза, посмотрела в открытую дверь коридора: мрак рисовал из висящих курток необычные жутковатые силуэты, к которым я уже успела привыкнуть. Разве что это слабое движение сейчас… Нет, это от недосыпа чудится всякое.

Я поднялась и пошла во мрак, мои веки были тяжелы и пару раз я уже чуть было не решила, что засну прямо на ходу. Заворачивая на кухню, я увидела, что окно открыто. А я его закрывала… Вроде бы. Ладно, шут с этим окном, я хотела только попить и завалиться в кровать.

Я подняла бутылку со стола, начала пить, но краем слипающихся глаз заметила какое-то шевеление. Я повернулась и увидела в окне большую голову со светящимися белым глазами. Длилось видение всего мгновение, списывалось оно на усталость – в тот момент, в каком-то роде, я спала, и, не произойди дальнейшие события, так бы и решила.

Сон как рукой сняло. Я побоялась подходить к окну, попятилась назад, в свою комнату.

Стук.

В любой сложной ситуации лучшее решение – отправиться спать. Решение проблемы утром легче найти, сон наяву проходит, если заснуть полностью. Так я рассуждала. Да и выбора особо не было. Я ни за что не стала бы в таком состоянии выходить на улицу!

Я легла, плотно закрыла глаза, но веки больше не тяжелы, глаза не слипаются, а кто-то продолжает стучать в окно.

Неприятный скрип прошёл по моим ушам. Он исходил от окна, я пыталась отвлечься.

Не может всё это быть правдой! Это просто маленький кошмар, который надо переждать. Быть может, я уже спала, и в этом сне я видела, как пыталась заснуть!

Ручка окна издала характерный звук – кто-то её потянул вниз.

Затем был звук – не знаю почему, но у меня возникла ассоциация с деформированной бутылкой, которая резко вернула себе прежнюю форму. Это был то ли щелчок, то ли ещё что-то. Я без понятия, как это назвать.

Шторка быстро сдвинулась.

Я держала глаза закрытыми, помнила, что всё вокруг ненастоящее, хотя всё вокруг будто только и пыталось мне доказать обратное.

Ветер полностью стих. Собак не слышно. Тиканье часов тоже пропало.

Чьи-то длинные пальцы схватили меня за голову и начали тащить к окну, но сопротивляться я не могла и, наконец, заснула.

Проклятое место

Я проснулась, лёжа поверх одеяла. Как и предполагала, всё это всего лишь неприятный сон. Я потянулась, открыла глаза, посмотрела на окно: шторка была сдвинута, а оно само – открыто. Значит, кто-то действительно приходил.

Но это были лишь цветочки. Ягодки пошли дальше.

Небо было серым – но то были не тучки, не облака, серым было именно небо. Вся голубизна куда-то пропала, будто создатель нашей планеты просто заменил цвет нажатием пары кнопок, чем успешно занималась до недавнего времени и я.

На небе были ещё и облака, чернее самой тёмной тучи, которую когда-либо фиксировало человечество. А Солнце и Луна… Первое алое, вторая – бардовая.

Моё сердце учащённо забилось, стало не хватать воздуха, а причиной всему, как можно было бы подумать, была никакая не ядовитая внешняя среда, среда как раз была хорошей. У меня всего лишь началась паническая атака, первая в моей жизни. Не психиатр, но по-другому назвать реакцию на свалившийся груз событий не могу. И не буду.

Воздух кончился, я не могла более сделать ни единого вдоха, мне было впору уже упасть в обморок, но этого не произошло. Несколько минут я так и простояла, оглядываясь вокруг, собираясь с мыслями и стараясь успокоиться. И, да, в конце концов я обрела полный контроль над своим телом.

Из этой ситуации проистекал очень важный вопрос – если мне не нужен был воздух (я задержала дыхание, чтобы перепроверить этот факт – он подтвердился), а все сокращения лёгких происходят просто автоматически, без практической нужды, получается, что я… умерла? Кажется, это самый логичный вывод.

Теперь я оглядела не небо, а дома напротив – те же, что и всегда, но очень мрачные. То же самое касается и моей комнаты. Что с ней стало? Что с небом? Куда я попала? Кто за мной пришёл?

Я опёрлась на стол – на ощупь такой же, как и всегда. Увидела бутылку, из которой было немного выпито – с ней в руках я и заметило то… лицо. Не испытывая жажды, решила немного отхлебнуть воды, взяла сосуд в руки, попробовала поднять и получила очень жёсткий облом от судьбы.

Пластиковая бутылка, которая и на ощупь такая же, как и всегда, физически не поднималась со стола. Такой же исход вы получите, если смажете её основание суперклеем.

Поражение в этой «битве», неизвестный за окном, этот тёмный мир… Всё это будило не только страх, а ещё и его более дерзкого брата – гнев. Я стиснула руки, желая смять эту треклятую бутылку, но и тут меня ждало грандиозное поражение.

Я хватала другие вещи, пыталась сдвинуть хоть что-нибудь – всё тщетно, вообще всё. Я даже попробовала сдвинуть почти невесомую штору, а итог такой же. Ситуация всё больше походила на историю про маленького беспомощного призрака. Но, если я привидение, может, я смогу пройти сквозь стену?

Нет, не смогла. Плохой из меня призрак.

Я попробовала выйти в коридор – это вызвало определённые проблемы. Дверь была приоткрыта, сдвинуть я её не могла, а зазор был слишком узок, чтобы в него пролезть.

Я повернулась к окну:

– Только не это.

Я всегда боялась высоты, а теперь мне надо как-то спуститься с шестого этажа через окно? Так себе сценарий. С другой стороны, а могу ли я в принципе от этого пострадать, если стала чем-то вроде призрака? Надо проверить, существует ли в этом мире боль.

Начала я проверку гипотезы о неуязвимости с попытки себя поцарапать ногтями – не было ни неприятных ощущений, ни следов. Благоприятное начало. Следующим шагом стал удар рукой по ноге, итог тот же самый. Я попробовала ещё и другие варианты получения физического ущерба, включая удар со всей силы по лицу – не чувствую ничего. Единственная проблема такого эксперимента, о которой я подумала лишь потом – у меня нет под рукой зеркала. Вернее, отражающие поверхности имеются, но в них нет меня, совсем, как если бы я стала вампиром. Так что, если вдруг я поставила себе фингал, то не узнаю об этом до тех самых пор, пока не выберусь отсюда, или не найду кого-то, кто смог бы мне сообщить о следах от побоев на моём личике.

– Здравствуй, земля, – я высунулась из окна. – пора прыгать… – я смотрела на кусты и камни от которых меня отделяло не менее десяти метров, в уме копошился червячок сомнения. – Запомните меня молодой, дорогие сердцу вещи и любимая комната.

Я встала ногами на подоконник, встала на край пропасти… и отскочила обратно, упав спиной на пол. Никакой боли, позвоночник в порядке, я села, а после снова легла.

– Не смогу это сделать… – Я была не готова прыгать. Надо было просто спуститься вниз, на один этаж. Но удержусь ли я, или всё же уйду в свободное падение?

Вариантов развития событий было всего два, и не сказать, что хотя бы один из них мне нравился. Первый – спуститься вниз, на пятый этаж… А оттуда аккуратно спускаться на четвёртый, затем на третий, на второй, на первый… Или, второй вариант, – отправиться в свободное падение. Могу ли я от этого пострадать? Ну, я не знала, могут ли острые ветки на большой скорости навредить мне, всё же «призрака» вряд ли можно так просто убить. Вообще, был ещё и третий вариант: всё это сон, который скоро закончится. Увы, но если так, то от меня ничего не зависит, всё что я могу – следовать сценарию сна и надеяться, что и правда сплю.

Я выглянула ещё разок… оно было тут, стояло между домами. Высокое, худое, зловещее…

Я спряталась за стеной, так меня не видно. Оно знало, что я буду здесь? По-моему, ответ очевиден. А может, оно подумает, что я уже спрыгнула? Будет искать меня, ползающую где-то по земле? Что оно вообще такое?

Я не разглядела существо, спряталась сразу, как увидела. На тот момент всё, что я могла сказать – оно очень тёмное.

Сердце быстро билось, я учащённо дышала. Забавно, как «призраку» может быть не нужен воздух, когда его «двигатель» в грудной клетке так по-живому колотится? Я не понимала этого, решительно не понимала.

Опять начиналась паника, и мне было совсем ничего не слышно с улицы. Оно наверняка стоит там, стоит и смотрит в мою сторону, ожидая, когда я выгляну… Или оно уже подошло сюда и сейчас засунет руку или голову ко мне в комнату?

Я боялась взглянуть в сторону своего единственного выхода, а не смотреть на него боялась ещё сильнее. Пока что тут пусто, никого не видно.

Не знаю, сколько так просидела, но, кажется, достаточно, чтобы неведомое нечто могло трижды захотеть уйти, и точно достаточно для того, чтобы хоть как-то успокоиться. Я аккуратно, как считала в тот момент, выглянула в окно, чтобы оно, будь всё ещё тут, не заметило меня.

Во дворе никого было ни видать. Я снова спряталась за стеной, не решаясь начать спуск из-за двух страхов одновременно. Да, наверно лучше было пересидеть немного тут, а то странное создание вернётся по мою тушку. (Алёну слышала эту фразу, и она её очень раздражала, но разве начальство и жуткие твари приходят за тушкой?)

И вот, я сижу, смотрю на интерьер своей комнаты и вспоминаю, как началась история с «Дьяволёнком».

Интересная идея

В первые я услышала про «Дьяволёнка» от Алёны. Она тогда работала в мультипликационной компании «Это не повод», а я к тому времени уже как шесть месяцев уволилась оттуда.

– Алло, Ань, что делаешь? – позвонила она в тот момент, когда я смотрела очередной сериал.

– Созерцаю вечность и думаю о возвышенном.

– То есть ищешь хорошую работу?

– Допустим.

– Тогда мне есть, чем тебя занять.

– Берёшь свою идею, поворачиваешься на триста шестьдесят градусов…

– На сто восемьдесят!

– Я знаю, что говорю! На триста шестьдесят градусов поворачиваешься и предлагаешь кому-то другому.

– Раньше Аня была ярче. Брала на себя столько дел…

– Я не для того ушла, чтобы снова дать себя загрузить каким-то мусором и очередным горящим сроком.

– Ты не знаешь, от чего отказываешься! У нас тут такая новинка на подходе.

– Удачи.

– Подожди, ты хотя бы послушай! Послать меня ты всегда успеешь. Значится, концепт следующий…

Если бы к этому моменту я перестала её слушать, я бы не вернулась в «Это не повод», и, быть может, всё сложилось бы по-другому, и я не загремела в этот мрачный неживой мир.

Но, что сделано, то сделано. И вот я здесь, а нечто бродит рядом…

– Есть Князь Тьмы, могучий и злобный, повелитель ада. Все его боятся, вся нечисть ходит под ним, а при попытке неподчинения мгновенно превращается в камень, пепел или что ещё. Однажды в ад спускается архангел и побеждает его, но не убивает, а превращает в маленького дьяволёнка, который выделяется на фоне других, так что все знают его истинную сущность.

– И его оставляют в аду, на растерзание всем остальным?

– Правильно думаешь! Теперь каждому бесу по плечу отомстить своему бывшему хозяину. В этой слабой форме Князь Тьмы ничего сделать особо и не может, но и убить или искалечить его нельзя – очень хорошая регенерация.