Охотник Чистилища: дым и багровая сталь

Сергей Корнеев

Охотник Чистилища: дым и багровая сталь

Глава 1 – Сон

Обрыв. Абсолютная пустота. Подо мной – лишь клочок земли, метра два на два. И только трава, больше ничего. Но трава эта неестественно мягкая, словно пуховая перина. Дико хочется заглянуть за край, но я не могу. Чувствую: стоит мне это сделать – и меня немедленно схватит и потащит прямиком на дно, в бездну, что простирается на весь этот мнимый мир.

Сижу на этом клочке земли. Час, два, три, шесть, двенадцать… Уже сутки. Нет ни голода, ни жажды – лишь оцепеняющая статика. Кажется, так может длиться вечность, и ничто никогда не изменится. Надо что-то решать.

Делаю шаг вперёд, сквозь парализующий ужас. И – падение. Свободное падение, свист ветра в ушах. И чувство – что-то приближается.

Орин открыл глаза. Снова тот же сон, преследующий его уже не одно десятилетие. Он не знал, что привело к этому: то ли двести лет, прожитых в поисках наживы, то ли то, что ему уже стукнуло двести пятьдесят, а выглядит он всё так, будто едва разменял третий десяток. А чёрт его знает.

Повернув голову направо, он увидел на часах три часа ночи. Ещё рано. Встреча с товарищами у Колонны Держащей Небо, назначена только на десять утра. Кто бы знал, почему её так назвали? Просто огромная колонна. Орин как— то раз даже забрался на неё, чтобы выпить на самом верху мира в одиночестве.

– Ладно, пойду перекурю. Только бы не приложиться к бутылке, а то снова закинет бог знает куда, и придётся отходить сутки. Чёртова слабость, – пробурчал Орин, поднимаясь с кровати.

Осмотрев свою небольшую квартирку, он с сожалением отметил, что давно не прибирался. Повсюду валялась старая одежда – от неё исходил стойкий запах крови, пота и ещё чего-то, вероятно, из-за вечного курения. Её давно стоило либо постирать, либо выбросить и купить новую. Благо, кошелёк позволял такие траты, хотя на что-то серьёзное денег уже не хватало.

Выйдя на балкон, он отыскал пачку сигарет, набитых элементом пространства и огня. Затянулся, ощущая, как знакомая материя стихий проникает в каждую клетку тела, и с внезапной ясностью осознал, что вот уже лет десять никуда не выбирался кроме как по работе.

– Надо бы устроить себе отпуск. Может, Лилит пригласить куда-нибудь? Хотя… вряд ли согласится. Я же сам её оттолнкнул лет пятьдесят назад, а она дама злопамятная, – вслух произнёс Орин и усмехнулся.

– Ладно, попробую поспать ещё. Вставать рано.

Сделал последнюю затяжку и, щёлкнув пальцами, отправил бычок в мгновенно открывшийся и схлопнувшийся портал. Маленький красный огонёк исчез в пустоте, а в висках Орина тут же отозвалась знакомая давящая боль – плата за использование пространства.

Возвращаясь к кровати, он на мгновение задержался у зеркала. В нём отразился самый заурядный мужчина лет тридцати, из тех, что изредка занимаются спортом для тонуса. Ни кубиков пресса, ни бугрящихся бицепсов. Выдать в нём «замершего» могли лишь глаза: после затяжки они слабо светились красным и фиолетовым. Да ещё левая рука. Она выглядела как причудливый гибрид механизма, тёмного дерева и застывшей пурпурно-багровой энергии. Всё его тело было иссечено шрамами – память о стычках с монстрами. Они служили ему напоминанием. Ошибок. Слабостей.

– Как же хорошо, что мой возраст замер в тридцать. А то мог бы стать таким же древним реликтом, как Грэг, который остановился в шесдестя. Одна только мысль об этом заставляет вздрогнуть, хоть я и старше этого ворчуна, – усмехнулся Орин.

– Ладно, надо бы лечь. Но сна – ни в одном глазу, и снова приснится тот кошмар. Надо чем-то заняться.

Пойду-ка проверю снаряжение. А то повторится история, когда энергия кончилась посреди пустыни. Как же ребята меня тогда песочили… А я ведь старейший из них. – Он с досадой цокнул языком и направился к прихожей, где валялась его походная сумка.

Хотя Орин и мог обращаться с пространством как со своим карманом, он предпочитал носить большую часть вещей по-старинке – в сумках и карманах. Это было практичнее: поддержание подпространства постоянно расходовало энергию, да и «вычислительные мощности» мозга не безграничны. Мало ли, в разгар боя мозг перегрузится, и тогда все может кончится очень плохо?

Орин был ключевой фигурой в группе. Почти любого можно было заменить, но не его. Он был одним из немногих, кто мог перемещать миру не только себя, но и других людей – вместе со всем их вещами.

Проверив боковые карманы, он мысленно пробежался по списку:

– Так… Четыре пачки сигарет с пространством и огнём. Три коробки с пилюлями: молния, вода, восстановление. Нож. Револьвер. Двенадцать спидлоадеров и коробка патронов. С оружием и энергией порядок. Что насчёт еды? – Он открыл основной отсек. – Десять сжатых пайков. Нормально.

– Блин, вот ведь придумали – сжимать готовую еду до предела с помощью энергии пространства. А когда я начинал, была только вяленая говядина да крупа. Теперь же что угодно можно хранить – от простой котлеты с макаронами до ресторанных блюд. Не успеваю за прогрессом, – то ли с досадой, то ли с радостью произнёс он.

– Вроде всё собрал. Стоп! Пропуск! Где же он? – беспокойно огляделся Орин.

Он обыскал все карманы сумки, вчерашнюю куртку, заглянул под кровать. И нашёл: пропуск лежал на столе, в луже от конденсата, рядом с недопитой бутылкой джина. В голове тут же промелькнула мысль: подходить или нет? Вдруг опять сорвётся и не сможет завтра встать?

– Ладно, была не была!

Решительным движением он подошёл к столу, схватил пропуск и вдохнул сладковатый запах джина.

– Нельзя. Сегодня нельзя.

Щёлкнув пальцами, он открыл под бутылками крошечные порталы. Те провалились внутрь, а в виски Орина тут же вонзилась знакомая давящая боль, будто пространство вокруг сжалось и ударило его обухом по голове.

– Чёрт, каждый раз забываю об этом эффекте, – проворчал он, потирая виски. – Уже разок аукнулось.

Пропуск в руке был рубинового цвета и больше напоминал браслет, чем карточку, какую используют сейчас. Надев его на руку, он окончательно решил, что пора спать. Завтра будет нелёгкий день.

Подойдя к кровати, он обнаружил, что простыня промокла – он взмок от того идиотского сна. Пришлось сверху постелить полотенце. Лишь бы не приснилось опять.

Лёжа, он достал пилюлю оранжево-синего цвета и раскусил её. На вкус – будто копчёное мясо, залитое зелёным чаем. Эта пилюля давала возможность забыться. После неё пропадало всё: кошмары, навязчивые чувства, голоса в голове, твердившие: «Сколько можно всем врать? Во что тебе обошлась на этот раз эта ложь? Прекрати доставлять проблемы всем вокруг». Был лишь один побочный эффект – невыносимая, животная жажда, которую лучше всего притуплял алкоголь. Но сейчас его это волновало меньше всего. Ему нужно было уснуть.

Проглотив пилюлю, он почувствовал, как веки налились свинцовой тяжестью. Ещё пара секунд – и он бессознательно провалился в небытие.

Глава 2 – Новенький

Звон. Раскалывающий голову звон. Каждый удар отзывался в висках адской болью. На часах – семь утра. В горле пересохло так, будто он глотал пыль, но он знал: эту жажду утолит только алкоголь. С трудом поднявшись на локти, Орин всё же решил попить воды и собраться – за последнюю неделю он выпил почти весь алкоголь в доме, а всё, что оставалось, он вчера выбросил в никуда.

Он побрел на кухню. В глаза ударило солнце, только что поднявшееся над горизонтом; его слепящий свет помог немного прийти в себя. Открыв холодильник, Орин заметил, что руны холода уже слабеют – их бы подзарядить, но, как назло, он забыл купить реагенты.

«Ладно, за пару дней ничего не случится», – махнул он мысленно рукой и взял вчерашние бутерброды с мясом и овощами. Графин с водой стоял на столе. Сделав глоток, он почувствовал приятную прохладу, разлившуюся по телу, но истинная жажда не унималась. Побочные эффекты должны были пройти через часов десять. Главное – продержаться.

Перекусив, Орин оделся, взял сумку и не забыл надеть перчатки, скрывающие его изъян – следствие его ошибки, из-за которой он потеря все что имел. Подобные протезы пугали людей, и он прятал руку не чтобы избавить их от дискомфорта, а чтобы избежать их жалости.

Выйдя из дома, он направился к Колонне. Идти было всего тридцать минут, но он не любил опаздывать, поэтому всегда приходил заранее, да и нужно было зайти в мастерскую чтобы отдать долг. Проходя через дворы трёхэтажек, он заметил паренька лет двадцати пяти. Тёмные волосы, лёгкая щетина, ничем не примечательная внешность, но он был похож на одного паренька которого он встретил лет семьдесят назад. Тот сидел на скамейке в полном недоумении, и по его одежде было ясно: он только что попал сюда.

«Чёрт, ну почему я?» – мысленно выругался Орин. «Ладно, все мы через это прошли. Он ничего не понимает. Надо объяснить, а то угодит на каторгу, как я, и будет двадцать лет там маяться – либо сгинет, либо выйдет вторым мной», – потирая переносицу, пробормотал он.

– Как давно ты здесь? – спросил Орин, останавливаясь перед парнем.

– Что? – тот удивлённо поднял голову. Его глаза были пустыми и потерянными.

– Я спросил: как давно ты здесь? – максимально дружелюбно повторил Орин.

– Я… Со вчерашнего дня. Ехал домой с учёбы, задремал, а проснулся уже здесь. – Паренёк говорил на грани истерики, нервно хрустя костяшками пальцев. – Я вообще не понимаю, что происходит. Где я? Как я сюда попал? Как вернуться домой? Меня ждут родители, они уже наверняка всех на уши поставили! – в его голосе звенели паника и отчаяние.