Волшебный мир Энджи

Исламжан Тохтиев

Волшебный мир Энджи

Пролог.

Много веков назад, в самом сердце мира Энджи, светилось нечто особенное, чистое и вечное – Сердце Энджи.

Этот свет был дыханием жизни. Он наполнял всё: небо, землю, души. Он давал силу. Рождал магию. Из него появились и созидание, и разрушение.

Так появились три великие расы. У каждой своя сила и у каждой своя судьба.

Люди Света.

Глаза были зелёными, глубокими, как лес. Они не обладали магией, но в их телах жила сила – не от чар, а от света Энджи, которую они впитали своей плотью.

Они рождались сильными, такими, что голыми руками могли ломать огромные горы.

Люди света не нуждались в колдовстве.

Опустошители.

Они же – дети тьмы.

Их глаза, словно два уголька, пылали красным огнём.

Они не творили – они опустошали.

Могли лишить противника энергии, высосать всё до пустоты.

Жили они по суровому закону силы.

И не ради власти, а ради тех, кого хотели защитить.

Маги Энджи.

С глазами цвета чистого голубого неба.

Они черпали магию из глубин Энджи, из самого света.

Они любили создавать, учить.

И были хранителями древних знаний.

Между тремя расами веками шла война за территорию, которую охватывала Сердце Энджи – место, где сама природа была пропитана изобилием и плодородием. В каждом дереве, в каждом листочке, что рос рядом с этим местом, текла особая энергия, которая манила и людей, и зверей.

Несметные богатства и невиданная удача сопутствовали тем, кто жил здесь.

Но города рушились. Леса превращались в пепел из-за войны. Реки текли алой кровью.

Никто не побеждал. Никто не хотел сдаваться. А земля… не успевала принять мёртвых.

Пока однажды…

Из самых тёмных глубин Энджи, куда не проникал свет – не поднялось нечто хуже самой войны.

Смэрвэлион. Древнейший демон. Изуродованный ненавистью, как железо – пламенем. Он был злом. В чистом, первозданном виде.

Он не строил. Не захватывал. Он явился, чтобы разрушать. Чтобы стирать жизнь. Там, куда ступала его армия – оставалась пустота.

Земля чернела. Деревья гнили за секунды. Свет исчезал – навсегда.

Он пожирал души.

Из тел мертвецов поднимал свою армию. Безвольные тени. Холодные. Молчаливые.

С каждым днём он становился сильнее.

А над его армией, парило нечто ещё более страшное – дракон.

Чешуя – чернее ночи. Глаза – безумие и ярость. Дыхание – огонь, сжигающий не плоть, а саму душу.

Ни одно копьё. Ни одно заклинание. Ничто не могло пробить его чешую.

Смэрвэлион верхом на своём демоне, словно чёрная тень над миром, нёс миру не войну. Он нёс конец.

И тогда, в самый тёмный час. Трое, кто веками были врагами, сделали невозможное – они объединились.

Первым пришёл Мэлвас – предводитель опустошителей. Он был молчалив, но несгибаем.

За ним – Есильдор, старейший маг, мудрый и могущественный.

Последней – Асделия, Госпожа клана Света. Её воля была сталью, а глаза – сияли надеждой.

Они встретились в самом Сердце Энджи. Там, где спят чудовища. Где шепчет сама земля.

Они уже не смотрели друг на друга свысока, или как на врагов. Они смотрели – как те, кто обречены на смерть. Но всё ещё готовы драться и дать бой.

Смэрвэлион был сильнее каждого из них.

Один за другим – они падут.

Вместе – был маленький шанс. Один, ничтожный и единственный.

Они начали ковать оружие. Не из железа. Не из кости. Не из камня. Оно было выковано из их сути. Из силы. Из магии. Из пустоты. Копьё.

Копьё, в которое Есильдор вложил половину своей магии. Огромной и яростной, как шторм.

Мелвас отдал половину темной, необузданной и невероятно стойкой силы. Силы, что опустошает и высасывает абсолютно все, где таиться хоть капля энергии.

А Асделия… Великая воительница, предводительница людей света. Та, что не ведала страха. Та, чья воля вызывала восторг даже среди магов и опустошителей.

Решила отдать всё. Всю себя.

Когда копьё было готово, она подняла его. Оно было тяжёлым. Не только из-за силы – но из-за судьбы.

Ни маг. Ни опустошитель. Никто другой не смог бы его удержать. Только она. Та, в чьём теле жил свет.

И когда три расы встали плечом к плечу. Объединившись за века. Они пошли не за славой. Не за местью. Они пошли положить конец.

Асделия стояла на холме. Внизу она видела поле битвы. Где маги, воины света и опустошители, те, кто ещё вчера были врагами, сражались вместе. Асделия подняла копьё. Оно вспыхнуло ярким огнём в её руках. Жаркое. Тяжёлое. Неотвратимое.

Она чувствовала, как копьё поглощает всё. Её силу, свет и жизнь.

И всё равно – бросила.

Копьё, с огромной силой полетело в небо.Оно ревело, кричало как ярость.

Прожигало воздух и раскалывало облака.

С неба, на объединенную армию кланов, на своём чёрном драконе, мчался Смэрвэлион. Он увидел копьё, летящее с безумной силой Асделии, слишком поздно. Копьё сначала прошило дракона. Чешуя тёмного демона треснула и его тело раскололось напополам. Затем, оно вонзилось в Смэрвэлиона. Он взревел. Земля задрожала. Свет вырвался изнутри, он выжигал не тело, а его душу. Дракон рухнул, ломая под собой деревья как солому. А Смэрвэлион… исчез. В ослепительном сиянии.

Асделия пошатнулась. Мир перед ее глазами угасал. Слова стали далёкими. Тело – пустым.

Она падала.

Крепкие руки Мэлваса, но холодные как лёд, поймали её.

Асделия взглянула ему в глаза и слабо, в последний раз, улыбнулась.

Затем шёпотом, из последних сил, произнесла:

– Отныне враг… мой союзник.

А союзник… мой друг.

И закрыла глаза.

Она оставила после себя мир. Мир, в котором тьма, наконец отступила.

Воины стояли молча. Без крика. Без победных песен.

Лишь небо: светлое, тихое. Где нет дракона. Смэрвэлиона. И Асделии.

Может, Смэрвэлион и был повержен. Но он не исчез. Он ушёл – в тени, в трещины, в шёпот.

Как и копьё, исчезнувшее в лесу. Будто сама Энджи решила для всех – пока хватит.

Но оно ждёт. Не победителя. А того, кто снова принесёт мир.

С тех пор три расы заключили перемирие. А на месте, где Асделия отдала свою жизнь, кланы построили школу. Для всех: для потомков магов, для опустошителей и людей света.

В самом центре двора, воздвигнули огромную статую Асделии с копьём свободы в руках. Под ней высечены слова:

“Когда мой враг стал мне союзником, родился друг.”

Каждый, вступивший в эту школу, читает их. И знает – здесь начинается новый путь.

Глава I. Асделия.

Маги, опустошители и люди света – три клана, три силы, три истины. Все слишком разные, чтобы понимать друг друга… и слишком связаны, чтобы просто разойтись.

Маги рождаются с силой, которой наделил их древний свет Энджи. Они изучают магию, углубляются в её тайны, обуздывают её законы. Их сила – результат знаний, дисциплины и внутренней гармонии.

Опустошители, напротив, не учатся – они поглощают все. Энергия – их пища, их инстинкт. Они питаются ею, ищут её, где бы она ни была: в древних кристаллах, в природе… или в других.

Люди света живут без магии, но в самом их теле, огромная сила, унаследованная от самого света Энджи – не как энергия, а как плоть и кровь. Их удары ломают камень, а в скорости, они не уступают даже самому быстрому зверю.

Много веков назад, несмотря на вражду, три клана заключили соглашение. С той самой войны их связывает одно место – школа Асделия.

С тех пор каждый клан отправляет туда своих детей – не только ради обучения, но и ради надежды: что новое поколение не повторит ошибок старших.

В Асделии лучшие преподаватели помогают ученикам:

Магам пробудить свой дар, опустошителям сдерживать свою природу, а людям света оттачивать свою силу.

Асделия – это место, где сходятся расы и рождаются судьбы.

В школе Асделия Я выделю трёх учеников – чьи истории вот-вот изменят ваш мир.

Рафаэль – юный господин, сын Люциана, главы клана магов, и будущий предводитель всего магического рода. Его сила – предмет восхищения, а ум – источник зависти и страха. С ранних лет он проявлял невероятные способности в магии, а к шестнадцати овладел тёмными искусствами, недоступными многим. Тёмной магии его тайно обучала мать – Валерия, директор школы и легендарная магиня. В Асделии к нему относятся с почтением, но осторожно: даже учителя выбирают слова при общении с ним.

Джасмин – младшая и любимая дочь Аурэлиона, властелина клана Света. Она – словно живая копия Великой Асделии, той самой, что отдала жизнь ради спасения мира, в честь которой названа школа.

Джасмин юна, талантлива и красива. Её присутствие – как дыхание самого света, к которому тянутся сердца. В неё влюблены и маги, и люди света, и даже опустошители – те, кто вроде бы не знают любви. Но никто не осмеливается открыть ей свои чувства.

Мать Джасмин умерла, когда она была ещё ребёнком – свет в её теле угасал медленно, незаметно. Она стремилась помочь всем: лечила, защищала, оберегала даже зверей из дикого леса, спешила туда, где её ждали. Хотела быть везде, для всех – и не заметила, как устало её собственное тело. Болезнь пришла тихо, как тень на рассвете, и унесла её, пока она снова пыталась спасти кого-то.

С тех пор отец стал для Джасмин и опорой, и тенью

Дармиан – мальчик с кроваво-красными глазами, но он не опустошитель, хотя многие так думают. Он сам не понимает, почему родился с такими глазами. В нем нет ни магии, ни сил. Только эти глаза. Из-за них его распределили в класс опустошителей, но никто не стал разбираться, кто он на самом деле.

Его приняли в школу лишь по просьбе бабушки Миреллы, которая принадлежит к клану света, она работает поварихой и славится самыми вкусными пирогами, которые нравятся всем, особенно маме Рафаэля – директрисе Валерии.

Дармиан не стремится к разрушению или власти. Он просто ищет понимания и дружбы.

Хоть Рафаэль и не замечает Дармиана, на самом деле они знакомы с самого детства.

Поместье рода Рафаэля – огромное, с высокими башнями, прекрасными садами и магическими барьерами – граничит с маленьким старым домиком у самого леса. Там живёт Дармиан со своей бабушкой.

Когда-то Рафаэль часто приходил туда. Не по приказу и не из вежливости – ему просто нравилось это место. Запах пирогов, тепло, улыбка бабушки, редкие, но искренние разговоры. И та чистая любовь Миреллы к Дармиану, которой так не хватало Рафаэлю.

Мирелла встречала его с кружкой горячего отвара и говорила:

– Ты умён, Рафаэль. Но не забывай быть добрым.

Многие пытались выкупить их маленький дом. Даже Аластар, капитан магической гвардии, предлагал золото и защиту.

– Я не продам, – отвечала она. – Здесь жила моя дочь. И этот дом – это память о ней.

Глава II. Шёпот прошлого.

Вместе с первыми лучами солнца просыпалась Асделия – великая школа, старая и полная тайн.

Сегодня в школе было особенно ярко. Во внутреннем дворе – шум, смех, шаги, восторженные выкрики учеников. Новички впервые переступали порог легендарной школы. Старшеклассники возвращались… будто домой. Рафаэль пришёл раньше всех.

Спокойными шагами, не говоря ни слова, он направился к главной лестнице. Следом – Джасмин. Сдержанная, красивая, окружённая вниманием, она направилась в класс. А вдалеке от всех, почти растворившись в тени стены, стоял Дармиан. Тихо. Незаметно.

Когда огромные настенные часы, висевшие у входа в Асделию пробили восемь, над школой разнёсся сильный и ясный голос:

– Добро пожаловать в Асделию, – прозвучало с балкона главного зала.

Это была директриса Валерия.

Прямая осанка, длинные, красиво уложенные волосы. Глаза ярко-голубые, манящие, будто в них спрятался океан. На вид ей было не больше двадцати пяти, но все это было лишь магией, магией омоложения. Она стояла на возвышении, и голос её легко перекрывал гул двора.

– Вы вступаете в место, где рождаются судьбы. Здесь не важно, из какого вы клана. Здесь важны только ваш выбор и ваша воля.

Младшие ученики замерли. Все они внимательно слушали Великую магиню.

– Я надеюсь, вы научитесь не только владеть силой… но и использовать её правильно.

Она перевела взгляд на старших. В голосе её звучала строгость:

– А вы, старшие… помните.

До Конкурса Братства осталось всего тринадцать дней.

Подготовка начнётся уже завтра. С первым восходом солнца.

Двор стих. Все внимательно слушали. И даже воздух будто бы остановился, чтобы прислушаться к словам Валерии.

– Этот конкурс проходит раз в тринадцать лет. Участников не выбирают наставники. Их имена назовёт Огонь Призвания – древний и живой, созданный Есильдором, Великим Магом и основателем Асделии. Огонь не просто призовёт. Он выберет достойных – по двое от каждого из трёх великих кланов.

Старшеклассники переглянулись.

– Тот, чей клан добудет победу, будет благословлён самой Энджи. Их земли наполнятся плодородием, звери будут следовать за ними, а удача и изобилие придут во все дома. Имена победителей навсегда войдут в Летопись Трёх Народов.

Через девять дней, в священное полнолуние, огонь пробудится в Зале Истока…

Толпа шевельнулась. Все ждали этого момента. Все хотели участвовать. И все хотели принести победу своему народу.

Шанс, что даётся раз в тринадцать лет. Шанс, который меняет всё.

Далеко от балкона. Где не было восторга, фанфар и шёпота ожидания… На кухне, в глубине школы, одна женщина замерла. Повариха Асделии – Мирелла. Бабушка Дармиана. В руках – поднос с горячими пирогами. На сердце – старая, почти забытая боль. Слова Валерии ударили по памяти, как удар колокола:

Конкурс Братства. Её руки задрожали. Ведь когда-то, много лет назад… Её дочь – Миранна – тоже была выбрана Огнём Призвания. Светловолосая. Упрямая. С зелёными глазами, что светились, как весеннее солнце. Она была гордостью деревни.

Девчонка без знатной крови, но с душой, в которой жила сила.

Её отправили в Асделию. Она ушла. И не вернулась. Бесследно, без слова. Без прощания.

Но годы спустя, в безлунную ночь. Тёмное небо – пустое, мёртвое, окутало маленький домик у леса. Ни звезды. Ни ветра. Лишь тихий стук в дверь. Один раз. Глухо.

Мирелла открыла – и сердце её сжалось. На пороге стоял она. Миранна. Её единственная дочь. Глаза – потухшие, потерявшие зелёный цвет, что когда-то сверкал в них, как само солнце. Теперь они были серыми, почти стеклянными.

Лицо – состарившееся, будто из него высасывали жизнь день за днём. В руках она держала маленький сверток, а внутри него младенец. Он едва слышно шевелился, посапывая во сне.

– Мама, пожалуйста… забери его, – прошептала Миранна.

– Его зовут Дармиан.

Когда она подавала ребёнка, крошечные пальцы Дармиана схавитили её за руку – он будто понял, что их разрывают. Миранна закрыла глаза. На мгновение – будто колебалась. Но потом осторожно разжала пальчики младенца и передала свёрток матери. Мирелла не спросила ни слова – не потому, что не хотела, а потому что не смогла. Тишина внутри была оглушающей. Мысли рассыпались, язык онемел. Слова застряли в горле, и только слёзы катились по щекам – горячие, мучительные. Миранна молча отвернулась и шагнула в ночь.

И вдруг… Словно очнувшись от тяжёлого сна, она крикнула —

– Миранна!

И бросилась за ней. Выбежала за порог, босыми ногами по холодной земле. Слёзы застилали глаза, дыхание сбивалось, в груди горело.

– Миранна!.. – прозвучало снова, как крик из самой души. Жалобно, отчаянно, словно этот звук мог вернуть её. Но тьма молчала.Вокруг не было ни шороха, ни дыхания. Ни следа. Она исчезла – как призрак.

Мирелла стояла посреди этой ночной пустоты, сжимая в руках свёрток, по лицу стекали слёзы, тяжелее слов.

С тех пор она больше её не видела. Не услышала ни слова, ни вести. И больше не спрашивала. Потому что сердце знало – дочери не стало. Она пришла проститься. И ушла навсегда. Лишь однажды, склонившись над колыбелью, где спал крошечный Дармиан, она прошептала:

– Я буду рядом. За тебя. За неё. За всех.

Глава III. Под покровом школы. Аштель.

С первой полоской света, что попадал на огромные крыши Асделии, школа просыпалась: коридоры наполнялись гулом голосов, шагов, шорохом книг, смеха и споров.

Ученики заполняли аудитории – каждый в одежде, отражающей принадлежность к своему клану.

Маги носили мантии голубого цвета с тонкой серебряной вышивкой – символ ветра, заклятий и знаний.

Люди Света – в лёгкой форме с вышитым на воротнике и спине золотым солнцем, из которого вместо лучей расходились копья.

Этот знак был не просто украшением – он напоминал о великой Асделии, предводительнице Света, которая когда-то пожертвовала собой, метнув копьё, чтобы спасти Энджи от древнего зла.

А у опустошителей всё было иначе: тёмные, плотные костюмы, лишённые украшений, но с алыми наплечниками – строгими, угловатыми, как и вся их дисциплина. Этот цвет был знаком силы, решимости и верности клану.

Это разделение не было обязательным, но в Асделии его соблюдали – как традицию, как способ напомнить ученикам: они пришли из разных миров и у каждого своя история.

Школа объединяла – но никогда не забывала, кого она объединяет.

В одном из классов школы маги погружались в изучение основ магии. Они разбирали древние тексты, повторяли заклинания, учились чувствовать потоки энергии и направлять их. Всё строилось на внимании, точности и постоянной практике.

У опустошителей всё начиналось в тишине. Ни заклинаний, ни книг. Только дыхание. И голод – тот, что жил внутри каждого. Под надзором наставников они замыкали глаза, искали равновесие. Кто-то дрожал. Кто-то сжимал кулаки. Им не позволялось брать энергию у живых – лишь из кристаллов. Это была не тренировка, это была битва, битва с собой.

Люди света проводили тренировки на открытых аренах. Там звучал звон металла, гремели удары и трещала земля под ногами. Они оттачивали каждый удар, каждое движение тела, доводили его до совершенства – без магии, но с силой, равной любой стихии.

Так начинался обычный день в Асделии – школе, где учат не только сражаться, но и сдерживать себя.

На уроке магии в главной аудитории царила сосредоточенность. Все ждали с интересом – ведь сегодня преподавал сам профессор Раббиен, один из сильнейших магов школы, мастер призыва и почётный член Совета.

Высокий, излучающий аристократическую уверенность и строгость, профессор Раббиен шагнул вперёд и произнёс:

– Сегодня на уроке, – начал быстро профессор Раббиен. Его голос был сдержанным. – Мы изучим технику, которую вам никогда не позволят применять.

Он сделал шаг вперёд.

– Технику подчинения. Это не просто магия. Это власть. Контроль над существами. Над их разумом. Но и над собой. Потому что, потеряв контроль – вы теряете всё.

Ученики переглянулись – было ясно, что этот урок станет особенным.

– После Великой Битвы, когда три клана объединились и одолели Смэрвэлиона, – начал профессор, – Есильдор Великий и его маги нашли в лесу тёмные книги. – В этих книгах хранились забытые учения. Эти знания написали не маги. Их создали те, кто когда-то был магом, но отдал душу Смэрвэлиону ради силы.

Голос был ровным, он обошёл класс взглядом.

– То, что легло на страницы, уже не было знанием – это была воля Тьмы.

Эти книги таят в себе опасную силу. Ключ к тому, чего мы не понимали.

Именно из этих текстов родилась техника подчинения.

Он медленно обошёл класс, оценивая каждого.

– Эти книги строго запрещены. Они запечатаны в Запретном Зале. Без разрешения директрисы Валерии туда не войдёт ни один маг. Для опустошителей и людей Света этот путь закрыт навсегда. Таков был приказ Есильдора. Его печать – до сих пор на вратах.

Раббиен на миг задержался взглядом на Рафаэле.

– Но сегодня нам сделали исключение. Лишь на этом уроке, лишь сейчас… вы коснётесь этой силы.

Он опустил голос:

– Она понадобится вам на Конкурсе Братства. Ведь каждые тринадцать лет существа, обитающие в лесу, где проходит конкурс, становятся всё сильнее… Многие ученики исчезают там, и не всех удаётся найти.

Вы должны не просто сразиться с этими созданиями – вы должны превзойти их.

И не только их, но и опустошителей, и людей Света.

– Есть и те, кто считает, что за исчезновениями стоят сами опустошители… или эти зеленоглазки, – пробормотал кто-то с заднего ряда, достаточно громко, чтобы услышали все.

Атмосфера в классе мгновенно изменилась.

– Чушь, – бросил другой, сидящий ближе к Рафаэлю. Голос был твёрдым, без тени сомнения. – Всё дело в хищниках. В том лесу водятся твари, которые не чувствуют боли. И не боятся магии.

Рафаэль не сводил глаз с профессора. Он будто искал в его лице подтверждение или опровержение. Но профессор не ответил. Он просто стоял, словно не слышал ни слов, ни шума.

Лишь на миг что-то дрогнуло в его взгляде. Как будто воспоминание вспыхнуло – и тут же погасло.

– Всё возможно, – сказал он наконец. Спокойно, тихо. Но не позволяйте страхам затмить разум. Техника подчинения требует ясности, воли… и полной собранности. Любая ошибка – не просто провал. Она может стоить вам жизни.

Он наклонился, достал из-под деревянного стола две шкатулки и поставил их перед учениками. Обе – тёмные, с потёртыми краями, покрытые странными символами, будто выжженными в древесине.

Он открыл первую. Изнутри вылетела прекрасная бабочка.

Крылья – переливающиеся бирюзой и фиолетом, будто расписанные живыми цветами. Она была размером с птицу и двигалась так плавно, будто не летела, а плыла по воздуху. Каждый взмах рассыпал сверкающие частицы, лёгкие, как пыльца, яркие, как рассвет над Энджи. В зале кто-то тихо ахнул. Особенно девушки – зачарованные, не отрывали глаз.

– Из дикого Леса, – произнёс профессор Раббиен. – Живая. Свободная. Но сейчас…

Он поднял руку. Пальцы сомкнулись в древнем жесте, и его голос изменился – стал холодным, глухим, как эхо, которое зовёт в кошмарах людей. Голубые глаза профессора вспыхнули – как два огня, в которых разом пробудилась древняя сила.

– Тьма, что повелевала, пусть станет рукой моей. Пусть воля чужая падёт. Сила тьмы, что из бездны восстала… Я повелеваю. Подчинись.

Бабочка на мгновение вздрогнула и застыла в воздухе, как застывает капля перед падением.

А потом – бесшумно, будто в замедленном сне – опустилась на его ладонь и замерла. Тихая. Спокойная. Без воли.

Профессор поднял взгляд. Ни единой эмоции на лице, а в глазах – пустота. Никаких чувств.

– Запомните, – произнёс он, – тот, кто однажды произнесёт это и обуздает магию подчинения, сможет управлять ею без слов.

Лишь силой воли.

Он на миг замолчал. Затем, чуть тише:

– И это… лишь начало.

Профессор молча потянулся ко второй шкатулке. Замок щёлкнул и крышка медленно распахнулась. Изнутри вылетел шмель: огромный, с чёрными крыльями. От его тела поднимался лёгкий пар, будто внутри него кипело что-то неестественное. Он гудел с вибрацией, от которой звенело в ушах. Его жужжание было невыносимым. Укус такого шмеля вызывал судороги. Иногда – останавливал сердце.

Ученики, находившееся ближе, медленно отодвинулись назад – будто сами того не заметили. Но профессор не моргнул. Просто указал пальцем на бабочку. Шмель вздрогнул в воздухе. На секунду замер. А потом – Быстро. Чётко. Резко. Вонзил свое жало в центр бабочки.

Она замерла. Крылья, что ещё секунду назад рассыпали магическую пыль, опали.

Свет исчез. Цвет исчез. И жизнь исчезла.

Бабочка упала. Беззвучно. Мертва.

Профессор Раббиен даже не взглянул на неё. Он протянул руку – и шмель, вернулся назад в шкатулку. Крышка захлопнулась.

Он посмотрел на учеников.

– Магия подчинения – не забава. Не искусство ради красоты. Это – власть. А власть требует решения. Без жалости. Без колебаний.

– Кто решится попробовать? – произнёс профессор Раббиен.

Тишина. Некоторые переглянулись. Кто-то опустил глаза. Другие – задержали дыхание. Взгляд профессора скользнул по лицам. Он не ждал от всех мужества. Но кого-то – ждал.

– Я, – отчётливо и без колебаний прозвучало в тишине класса.

Все обернулись. Это была София – высокая, стройная, с холодным блеском в глазах и безупречно собранными белыми волосами. Дочь Аластара, капитана магической гвардии, воспитанная в традициях чести и дисциплины, она с юных лет блистала на экзаменах и демонстрировала редкий дар к сложнейшим заклинаниям.

Её знали как одну из сильнейших учениц в Асделии.

И она была близка с директрисой Валерией, которая не скрывала своей симпатии к ней.