Сад чудес и волшебная арфа

Лаванда скользнула мимо зазывал, продавцов льда и скобяных изделий. Мимо рыбного рынка с его безошибочно узнаваемым запахом. Потом дошла до отцовского магазина. Новый владелец не заменил вывеску, и над дверным проемом все еще сияла большая позолоченная ступка с пестиком и надпись «Л. Роско Фитч, аптекарь». Эта надпись опечалила Лаванду, пузырь грез закачался, пошел трещинами и лопнул. Через несколько дверей от их бывшего магазина висела более отрезвляющая вывеска: «Проктор и компания. Похоронное бюро: гробы, саваны, урны, катафалк, все припасы для погребения». Мистер Проктор постоянно присылал Лаванде напоминания о непогашенной задолженности за похороны ее отца. Поначалу уведомления были достаточно вежливы, источая сдержанно-официальную профессиональную заботу, но в последнее время их тон стал резким. Похоже, в своем сочувствии гробовщик дошел до крайних пределов и теперь готов был их нарушить.

Именно тогда Лаванда и приняла решение. Как приятно было бы больше не получать эти уведомления! Девушка оставила пустую тележку перед лавкой, вошла, открыла кошелек и выложила бо́льшую часть денег, полученных от Роберта Траута. Впрочем, должно было еще хватить на кусок мяса для жаркого, небольшую коробочку чаю и совсем немного остаться на всякий случай. И как же Лаванду раздражал этот свойственный похоронным бюро запах, эта приторная смесь метанола и гнилых яблок, который исходил от мистера Проктора, когда тот выписывал ей квитанцию со штампом «Оплачено полностью».

Ощущение, что бремя долга больше не отягощает тебя, само по себе дарит приятное возбуждение. Лаванда отправилась в мясную лавку, где купила хороший кусок на жаркое; как счастлив будет мальчик Арло, наслаждаясь этим пиршеством вместе с нею. Она ускорила шаг. Вспомнились и новоприбывшие, Роберт и Аллегра Траут. Кем они были друг для друга? Впервые Лаванде пришло в голову, что они могут быть мужем и женой.

Но неужели муж стал бы так рьяно нахваливать цветы другой женщины? Разве это было бы мудро? Разве не навлекло бы на него упреков жены? Впрочем, Аллегра ведь и рассердилась на Роберта после того, как тот купил цветы.

Деревенский глашатай, вот кто может знать. Лаванда пошла туда, где он стоял, позвякивая колокольчиком и возвещая о скором прибытии принца Уэльского. Слушайте, слушайте! Человеком глашатай был неприятным, но люди слушали. Он также расхваливал прибывших в тот день Траутов. Лаванда подумывала спросить у пустомели в парике, кем, по его мнению, были ослепительные приезжие. Братом и сестрой? Кем-то другим? Но глашатай не только источал тошнотворный запах перегара и прогорклого чеснока, но и имел обыкновение присасываться похотливым взглядом к любой мало-мальски симпатичной женщине, и перебороть отвращение к этой его манере, портившей настроение на весь день, Лаванда была не в силах, при всем своем любопытстве. Да ну его – пропойца помятый, крикун деревенский.

Есть ведь и другие источники новостей. Художница Дот Тикелл, например. Эта дама острым взором живописца проникает миру под кожу, где ее касаются дела всех окружающих, и все служит неиссякаемым источником вдохновения. И, конечно, бывшая наставница Лаванды, миссис Клемент Роуз, наверняка набралась каких-то сведений. Да и Арло Снук, с утра до вечера бродивший по улицам в поисках работы, тоже вполне мог что-то услышать.

И Лаванда вновь принялась осматривать Бельвиль так, как его мог бы увидеть Роберт Траут: занятие, признаться, отвлеченное, но доставляющее удовольствие. И, чтобы это удовольствие продлить, она выбрала самый кружной путь. Такой светский джентльмен, как Роберт, несомненно, оценил бы прекрасные здания, мимо которых сейчас проходила Лаванда: виллу мистера Флинта со сторожевой башенкой; маленькую Тоскану поблизости, более известную за пруд, куда запустили золотых и серебряных карасей; резиденцию мистера Нозуорти с эркерным окном и ажурными коваными балкончиками. Да и другие дома с их колоннами, мансардными крышами, деревянными павильонами, упрятанными в садах, и открытыми беседками, увитыми виноградом. Как мог Роберт не восхищаться этим? Он ведь явный поборник красоты, раз от цветов Лаванды у него захватывало дух.

Через улицу перебежал высокий мужчина в темном пальто. Роберт Траут? Нет. Лаванду переполняла невесть откуда взявшаяся оживленность, словно, кроме знаменитых пассажиров, поезд специально для нее привез целую бочку энергии. Даже взобравшись на западный холм, девушка ощутила не усталость, а, наоборот, прилив сил, словно наглоталась какой-то волшебной травы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Пер. К. И. Чуковского.

2

Высокие сапоги, придуманные героем битвы при Ватерлоо герцогом Артуром Уэлсли Веллингтоном, полководцем, который не только преуспел в военном деле и политике, но и славился отменным вкусом и стилем. Поначалу были кожаными, а после того как в 1852 году был открыт процесс вулканизации, их стали производить и из резины (Здесь и далее – прим. перев.).

3

Маленькие букетики, мода на которые возникла в Викторианскую эпоху. Они служили не только способом для влюбленных поведать о своих чувствах, но и популярным украшением женских и мужских костюмов. Для удобства, чтобы не уколоть руки и не испачкать перчатки, использовали специальные держатели – портбукеты (портбукетницы). Это мог быть просто украшенный конус из картона или кружевная салфетка, но встречались и настоящие ювелирные шедевры. Аналог портбукета для мужчин – бутоньерка.

4

Травянистое растение с ярко-синими цветами.

5

Trout (англ.) – форель.

6

Godey’s Lady’s Book – американский женский журнал, издававшийся в Филадельфии с 1830 по 1878 год.

7

Имеется в виду чудо Моисея на Чермном (Красном) море, когда евреи бежали из Египта и оказались между морем и преследующими их войсками фараона. Моисей своим жезлом разделил воды моря, образовав коридор, по которому евреи без потерь перебрались на другой берег, после чего воды вновь сомкнулись по мановению Моисея, потопив преследователей.

8

На самом деле вовсе не розовый, а кроваво-красный. 24 июня 1859 года недалеко от города Сольферино войска Франции и Пьемонта (североитальянского герцогства) разгромили армию австрийцев, чем способствовали завоеванию Италией независимости. И именно после этого кровавого сражения Анри Дюнан (Henry Dunant) основал Красный Крест, а также написал книгуUn Souvenir de Solferino(«Воспоминания о битве при Сольферино»), обложка которой была именно этого оттенка. Согласно многим русским словарям, «сольферино» – это ярко-алый, кровавый оттенок.

9

Устаревшая медицинская теория, которая утверждала, что такие болезни, как холера, оспа или хламидиоз, вызываются миазмами – вредной формой «плохого воздуха», также известного как ночной воздух.

10

Кушетка для обморока – популярный в Викторианскую эпоху предмет мебели. От обычной кушетки отличалась тем, что часть спинки, располагавшаяся ближе к изголовью, была выше другой.