Судьба Спекулянта

Сёстры, к несчастью для наших «перехватчиков», оказались совсем непростыми вдовами: у них нашлись невероятно высокопоставленные связи, во что легко поверить, памятуя об их богатстве. В результате милиция рьяно взялась за дело, и над Милечкой начали сгущаться тучи. Костя Шкаф вообще исчез и появился лишь тогда, когда дело совсем заглохло. Где он прятался, осталось неизвестным, но нашему герою пришлось волей-неволей принять весь удар на себя.

* * *

На первом допросе в качестве свидетеля Эмиль попытался объяснить, что действовал честно и справедливо:

– Товарищ следователь, ну откуда я мог знать, что этот аферист не хозяин квартиры? По каким признакам? Нет, я добросовестный приобретатель и не совершил никакого преступления. Правильно? Вы согласны, товарищ следователь Николай Иванович?

А товарищ следователь молчал и с улыбочкой поглядывал на нашего героя. Потом повернулся к коллеге, который сидел за соседним столом, и, словно Эмиля рядом не было, прокомментировал:

– Гражданин Диванов, тьфу, Гиванов, да что за фамилия такая! Вы, я смотрю, совсем не понимаете, в какую историю влипли. Вам светит, как маяк в ночи, статья 208 УК РСФСР «Приобретение имущества, заведомо добытого преступным путём» или, простыми словами, «скупка заведомо краденного». Ясно теперь? За это полагается лишение свободы на срок до семи лет с полной конфискацией имущества.

Следователю нравилось запугивать людей, а уж этого толстого еврейчика тем более. Не любил Николай Иванович евреев, ох не любил, они же, знамо дело, Христа распяли, иуды.

Конечно, следователь, запугивая Эмильчика, мягко говоря, искажал факты, особенно в отношении Кости Шкафа, который, как упоминалось выше, вообще исчез. Однако, с точки зрения любого следователя, ложь всегда оправдана, если слу

жит интересам следствия.

Костя Шкаф

* * *

Эмиль, разумеется, немедленно вернул старухам сервиз и бронзовую скульптуру, а также часть книг, которая у него оставалась. Но как вернуть книги, которые он уже продал и ту часть, что досталась Косте Шкафу?

Бедняга не спал ночами, пока его умную жену Людмилу не осенило:

– Отдай им любые книги, а чем дешевле, тем лучше. Неужели ты думаешь, что бабульки помнят все свои книги? Ты сам уже не помнишь, что покупал в их доме, а они тем более. Даже если вдруг старухи поймут, что это не их книги, скажешь, что перепутал. Объяснишь, что, стараясь возместить убыток, притащил из дома самое ценное. По-любому это лучше, чем компенсировать деньгами. Только в самом крайнем случае будем им деньги предлагать. Жалко денег, конечно, но что поделаешь в такой ситуации.

Эмиль послушал жену и в очередной визит принёс старушкам груду старых книг, которые почти ничего не стоили. Надо отметить, что каждый раз, приходя к ним, он неизменно прихватывал с собой конфеты, цветы и шампанское. А уж сколько раз он объяснял старухам, что не подозревал, не знал, что честно и добросовестно покупал, что…

* * *

Так и закончилась эта история, можно сказать, вполне благополучно, если не считать появления седых волос на висках Эмиля и тех часов жизни, которые он потерял на допросах у следователя.

Глава 2

Магазин «Паритет»

Ещё до того, как окончательно рухнул Советский Союз, начали открываться различные частные заведения. Примерно в 1990 году на Старом Арбате начал работать магазин со странным названием «Паритет». Там продавался всякий антиквариат. Хозяином магазина был яркий и талантливый предприниматель, директор зеркальной мастерской Витя Михайлович, а криминальный авторитет Мамик обеспечивал защиту арбатских магазинов от таких, как он сам. Михайлович был тёртым, опытным коллекционером. Много лет он собирал антикварные книги и работы художников-нонконформистов, вращаясь в соответствующих кругах. Витя был знаком с большинством спекулянтов антиквариатом и некоторых из них пригласил на работу.

Так в магазине «Паритет» появились наш Эмиль Гиванов, Миша Шлимов, Олег Маркушин, Боря Исламбеков по прозвищу Китаец (конечно, галахический еврей), Витя Семиухин по прозвищу Сэм и другие. Там же постоянно болтались сомнительные криминальные личности, норовившие поймать рыбку в мутной воде. А «вода» в этой торговой точке была просто невероятно грязной.

Продавцами набирали жён, родственников и близких друзей. Наш Миля пристроил продавщицей в «Паритет» сестру своей жены Лену, о которой ещё пойдёт речь ниже.

Для Эмиля это был новый уровень карьеры. Он стал директором магазина и лопался от сознания собственного величия, несмотря на то, что его коллеги тоже были назначены директорами «Паритета». Таких директоров было штук пять, а может, и больше.

Витька Сэм резко выделялся из этой кучки начальников. О Сэме необходимо рассказать отдельно, он был очень неординарным типом.

Витька Сэм

Сэм отлично разбирался в антикварной книге: у него была прекрасная память, хорошее чутьё и высокий интеллект. Вся спекулянтская шобла относилась к нему с огромным уважением, молчаливо признавая его авторитет. Витя был немногословным, высоким, сильным мужиком со сплющенным в какой-то драке носом. А дрался он регулярно.

У Сэма был хорошо известный в России недуг, которому посвящены тысячи книг, – он пил. Напивался редко, но страшно. Когда Витька пьянел, то у него кардинально менялась личность и он превращался в совершенно иного человека.

При взгляде на пьяного Сэма вспоминалась «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Наверняка ту историю Роберт Стивенсон написал после многократных наблюдений за каким-нибудь алкоголиком вроде Витьки.

* * *

Чтобы понять весь ужас, в который превращался Витька Сэм, заглянем в интернет: «Патологическое опьянение – это острое, кратковременно протекающее психотическое расстройство, возникающее при приёме алкоголя (как правило, в относительно небольших дозах). Протекает в форме сумеречного помрачения сознания и часто характеризуется… агрессивными действиями в отношении окружающих… Патологическое опьянение заканчивается сном …, после пробуждения развивается амнезия или сохраняется смутное воспоминание о происходившем».

Остаётся только радоваться, что «случаи истинного патологического опьянения наблюдаются редко».

Позволим себе ещё одну небольшую цитату, которая может многое объяснить в нашем дальнейшем повествовании: «Лиц, совершивших преступление в состоянии патологического опьянения, судебно-психиатрическая экспертиза признаёт невменяемыми, и к ним обычно применяются принудительные меры медицинского характера».

* * *

В начале девяностых государство активно грабило народ вместе с олигархами – держателями партийного «общака». На судьбы простых людей – бывших строителей коммунизма – как обычно, властям было наплевать. Появились многочисленные финансовые пирамиды, которые с помощью телерекламы тоже непрерывно и эффективно грабили народ. Приходилось простодушным и наивным россиянам выживать всеми возможными способами. Несли на продажу золото и бриллианты, картины и фарфор, бронзу и книги – короче, всё самое ценное, что было нажито трудом предыдущих поколений и ещё оставалось в загашнике.

Как Сэм определял стоимость антикварных предметов? Исключительно интуитивно. У него был большой опыт, интеллект, а значит и хорошая интуиция. Самое ценное он прятал в карман, кстати, как и наш Эмильчик, особенно не скрываясь. Воровать у владельцев магазина считалось нормой, по негласному соглашению между всеми сотрудниками. Круговая порука.

Хозяева магазина, конечно, ставили своего смотрящего за порядком. Но всё происходило по стандартной схеме: тот, кто следил, чтобы не воровали, быстро сам превращался в вора. Воровство для советского человека всегда было занятием увлекательным и познавательным, захватывающим и романтичным, не говоря уже о выгоде.

* * *

Примерно через месяц-полтора у него появлялся новый любимый перстень-талисман – с перегородчатой эмалью, конца XIX века, а на шее – золотая цепочка уникального плетения с эмалевым медальоном, который открывался. Что там было внутри? Витька никому не показывал, но окружающие и не особо интересовались. Все понимали, что у Сэма всё очень временно.

Потом Витя пропадал на два-три дня и вновь появлялся избитым и ограбленным. Через месячишко опять что-то на себя вешал из того, что приносили случайные сдатчики, и всё повторялось.

* * *

Вот для примера парочка реальных, отнюдь не выдуманных, эскапад, свидетелями которых были целые трудовые коллективы, в составе которых Сэм ездил на аукционы.

После антикварного аукциона в Санкт-Петербурге, выпив и двигаясь к Московскому вокзалу по Невскому проспекту, громко орал:

– Блокадники отмороженные, кикиморы болотные, я у вас всех вашу маму…

После аукциона в Тбилиси, выпив в местном ресторане, там же кричал страшным голосом:

– Макаки черножопые, я вас всех вашу маму…

Понятно, что не всем случайным прохожим, как и не менее случайным посетителям ресторана нравились откровения Витьки Сэма о его сексуальных связях с их матерями.

В конце концов, по совету друзей Сэм завёл себе телохранителя, и его страдания значительно приуменьшились.

* * *

Витьке всегда нравились молоденькие девушки. В один счастливый день он увидел совсем юную продавщицу букинистического магазина в Столешниках (его давно не существует) и сильно «запал» на нее. Тонкая и грациозная, черноволосая и кареглазая, Леночка ответила Сэму взаимностью. Они поженились. Брак оказался плодотворным, один за другим на свет появились двое парней. Но «кривая и нелёгкая» не отпускали Витьку.

Для ясного понимания того, какая трагедия произошла в жизни Витьки Сэма, опять обратимся к интернету:

«Когда организм испытывает кратковременный дефицит кислорода, в мозгу человека накапливается углекислый газ. В результате у сластолюбца кружится голова, тело его расслабляется, а возбуждение становится острее».

«Интересный факт: в одной только Америке ежегодно гибнет около тысячи любителей эротической асфиксии».

* * *

Через несколько месяцев после освобождения жизнь его, казалось, вошла в привычную колею. Однако примерно через год после смерти жены Витька Сэм погиб в автомобильной катастрофе, оставив круглыми сиротами двух сыновей. Их взяла на воспитание его тёща.

На ценнейшую библиотеку Сэма, которую он собирал почти всю свою жизнь, накинулись стервятники из круга его близких товарищей-подельников. Витькина тёща все продала за бесценок, а как выживать пенсионерке с двумя сиротами?

Многолетний труд настоящего книголюба – уникальная библиотека из антикварных книг, а Сэм очень хорошо разбирался в старых книгах – пошёл прахом.

* * *

«И гибнет богатство это от несчастных случаев: родил он сына, и ничего нет в руках у него» (Екклесиаст, 5:13).

Витька Сэм

Борис Финеесович

Борис Финеесович Керензон служил администратором театра им. Вахтангова. Магазин «Паритет» располагался почти напротив театра. Борис Финеесович регулярно покупал у Эмиля недорогие безделушки по просьбе артистов. Исключительно для подарков.

Популярных артистов, как известно, постоянно приглашают на различные празднества и юбилеи, а лучшего подарка, чем антикварный предмет, не найти. В этом случае у Артиста (с большой буквы) появляется возможность проявить все свои способности, красочно рассказывая, как эта вещь попала в его семью, как дорожили ею дед и прадед, чем жертвовали, чтобы сохранить эту вещь, и прочие сказки. Любое барахло можно превратить в баснословную ценность при хорошей фантазии, а воображения подлинным артистам, как правило, не занимать.

Борис был всего на несколько лет старше Эмиля, они были людьми одного поколения, и между ними быстро установились вполне доверительные отношения. Борис Финеесович даже разрешил сотрудникам магазина «Паритет» обедать днём в буфете театра. Иногда Эмиль сам пользовался этим предложением, поражая очередную пассию своими возможностями: побывать рядом с мегазвездами кино и театра – заветная мечта любой девушки. Потом бери её тёпленькой – он и брал.

* * *

Первые два месяца он провёл в трюме за работой на конвейере. «Восемь через восемь»: восемь часов – работа, восемь – отдых. И так каждый день, без выходных и праздников. На конвейере из улова производят то, что позже пойдёт на прилавки. Работа идёт без остановок круглосуточно. Первый этап: отделение головы рыбы, чистка внутренностей, сортировка молок, икры, а также кишок. Это самая грязная и тяжёлая работа. Кровь, вонь, слизь, чешуя и пр. Второй этап: заморозка и упаковка рыбы. Это самая чистая работа.

«Первоходов» ставят на различные виды операций: сначала мастер смены всё объясняет, а потом приходится пахать. Будешь сачковать – можешь и в морду получить. Работа очень травмоопасная: например, когда режешь голову рыбе гильотиной, легко лишиться пальцев.

На судне работают опреснители морской воды. В такой пресной воде нет солей и минералов, необходимых организму, к тому же она вымывает кальций из костей, что со временем приводит к потере зубов.

Вот на такой конвейер попал домашний еврейский мальчик в стремлении заработать. Первые месяцы Боря ругал себя за авантюризм, пока…

* * *

Человеку очень часто представляется счастливый случай, но далеко не каждый может его увидеть, а уж воспользоваться подарком судьбы способны совсем немногие. Боря обладал уникальным дарованием не упускать счастливую возможность, как только она представлялась.

Однажды в трюм, где на конвейере трудился народ, спустился штурман:

Никогда ранее вблизи Борис не видел штурвала, а уж стоять за ним… Но это был счастливый случай, который он не имел права упустить. К тому же терять ему было особенно нечего…

– Посмотри, что у тебя за кормой творится. Ты раньше когда-нибудь стоял за штурвалом? Учился этому?

– Честно говоря, нет. Сложным штукам я учился на танцах, в парке нашем калининградском.

– Ты калининградец? Земляк? А где на танцах? Соньку рыжую знаешь? А Петьку косого? Да ерунда, не дрейфь, я тебя сейчас быстро обучу, как за штурвалом стоять.

* * *

Случился шторм, судно получило повреждения и вынуждено было в течение двух месяцев стоять на ремонте в порту Галифакса в Канаде. Это были прекрасные месяцы. Боря познакомился с капитаном судна и по его поручению постоянно выезжал в город за продуктами.

* * *

Прибыли на место службы, практически в черте Калининграда. Спортсменов поселили отдельно. Несколько дней к ним никто из начальства не приходил. За это время Боря договорился в столовой об усиленном питании своих спортсменов, ссылаясь на мифические распоряжения старших офицеров, затем умудрился уладить вопрос с новым обмундированием, объяснив каптенармусу, что спортсмены – это лицо дивизии, а скоро всесоюзные соревнования и пр. Язык у него был хорошо подвешен.

Наконец, появился майор, командир этой роты, и стал проводить проверку бойцов. Когда очередь дошла до Керензона, выяснилось, что он не спортсмен и попал в спортроту «по ошибке». Однако его старания не пропали даром – все спортсмены принялись умолять майора оставить Бориса в роли администратора роты, ссылаясь на его предыдущие подвиги. Майор не возражал.

* * *

Чуть позже Борис стал выполнять специальные распоряжения этого майора. Поселился наш герой в каптёрке без окон, зато с огромным количеством значков, ремней и прочего дефицитного барахла, без которого солдату было немыслимо уйти в отпуск или демобилизоваться.

Борис никому не говорил, что он местный. Через пару месяцев он знал всех, кого надо знать, чтобы благоприятно жить в тяжёлых условиях несения воинской службы.

Как-то к нему обратился личный шофёр генерала – командира дивизии – и пожаловался, что находится в сложном положении. Комдив попросил сделать набойки на сапогах. Шофёр, разумеется, отправился в службу сапожников, и те подбили генеральские подмётки набойками, вырезанными из старых автомобильных шин. Всем и всегда так делали и делают, а генерал чуть не убил бедолагу шофёра за такой ремонт любимых хромовых сапог.

Боря попросил шофёра провести его в кабинет комдива, минуя охрану. Войдя в заветный генеральский кабинет, наш простой солдат предложил немного ошарашенному от такой наглости генералу поправить его сапоги. Тот удивился, но согласился – очень уж дорожил комдив своими сапогами, пошитыми на заказ.

Боря покинул территорию части, получив на это разрешение, сел в маршрутный автобус и быстро добрался до лучшего в городе сапожника. Это же был Борин родной город! Через час генерал с радостным удивлением осматривал сапоги, а предприимчивый солдат с тех пор стал выполнять спецпоручения командира дивизии.

* * *

Боря попросил в своё распоряжение полтора десятка человек, сидевших на гауптвахте, и отвёз их к груде кирпичей, ещё оставшейся на окраине города после бомбардировок Второй мировой войны. Ежедневно бойцы очищали кирпичи от налипшего цемента, пока не собрали необходимое количество для строительства гаража. Затем комдив прислал грузовую машину, кирпичи погрузили и отвезли на участок.

* * *

Борис стал обедать за столом именинников, а среди двенадцати тысяч бойцов дивизии такие встречались ежедневно и пачками. Их кормили мясными котлетами, а не кусками свиного жира, плавающими в непонятном отваре, как остальных солдат. Боря стал часто бывать у себя дома и иногда даже ночевал в родной постели.

По городу Боря ходил с красной папкой, а если его останавливал патруль, спокойно объяснял, что выполняет особое поручение комдива. Естественно, никто не хотел связываться с солдатом уверенного вида, одетым в новую, с иголочки, форму. С Борисом стали здороваться офицеры, он был на особом положении. Свою спортроту он тоже не забывал и старался всегда и во всём помочь спортсменам.

Однажды, откликнувшись на просьбу командования подготовить футбольное поле к важным соревнованиям, наш солдат покрасил из пульверизатора всю траву на поле зелёной краской. Другой краски в армии, кстати, не найти. Офицеры были в восторге, хотя в конце игры все футболисты превратились в зелёных человечков – слишком часто падали на траву.

Незаметно пролетели три года. В один прекрасный день знакомый писарь с удивлением сообщил Боре, что время его службы давно прошло. Он так увлёкся, что «переслужил» пару месяцев.

* * *

Демобилизовавшись, Боря благодаря своим армейским спортивным связям устроился на работу в Калининградский университет. Там была спортивная кафедра. Борис возглавил отделение настольного тенниса (это была единственная свободная вакансия), хотя никогда в жизни не держал в руках ракетки. Через некоторое время он уже был главным распределителем бюджета, а значит, «серым кардиналом» на кафедре.

Однажды Борин школьный товарищ, корреспондент местной газеты, предложил организовать спортивные игры, в которых бы участвовали все студенты университета. Сказано – сделано: согласовали с ректором, выделили бюджет, назначили день, провели спортивные игры и подробно осветили это мероприятие в местной газете. Статья была перепечатана в общесоюзной газете «Советский спорт» как пример для подражания. Чуть позже ректор университета вызвал к себе Бориса:

– Я работаю ректором много лет, я профессор и доктор наук, я написал около сотни статей по технологии рыбного хозяйства. Но мне никогда, слышишь, парень, никогда не звонил министр. А ты провёл какие-то дурацкие спортивные игры, и мне позвонил министр с поздравлениями. Меня наконец-то заметили в Москве и отметили мою хорошую работу. Как это так? Как такое может быть? В какой стране мы живём, чёрт тебя побери?

* * *

Работа у Бори была тяжёлая и грязная, а кислота делала её и опасной. Сверху из бани постоянно текла вода. Иногда ему казалось, что даже в трюме рыболовецкого сейнера было лучше.

* * *

Вернуться в родной Калининград Боря не мог – не позволяла гордость. Возвращение сделало бы его неудачником в глазах друзей и знакомых. Однако не надо забывать про уникальное качество нашего героя – он умел схватить счастливый случай за горло. И случай, наконец, представился.

Как-то раз к мастерской подкатил на своём автомобиле Вячеслав Шалевич – суперзвезда советского кино и театра. Он долго смотрел на грязного работягу, который менял аккумулятор, а потом сказал:

– На вид ты интеллигентный парень. Что ты тут делаешь? Тебе тут явно не место. У нас в театре появилась вакансия администратора. Приходи завтра днём, я замолвлю за тебя словечко. Работать, я вижу, ты умеешь, а это главное.

Была весна. Середина семидесятых.

И вот Борис предстал перед лицом директора-распорядителя театра имени Вахтангова. Исай Исаакович Спектор пристально разглядывал симпатичного молодого человека в дешёвом тёмном костюме с неумело повязанным галстуком. Надо отметить, что Боря был настоящим красавцем: выше среднего роста, густые чёрные волосы, зачёсанные назад, пытливые умные карие глаза и выдающийся нос, как рубильник, как рёв о национальности.

Неизвестно, каким представлял себе Исай Исаакович идеального администратора театра, но, внимательно изучив Борю, он спросил:

– Вы когда-нибудь работали в театре? Вы знакомы со спецификой работы администратора в театре? Вы уверены, что потянете работать на этой должности у нас?

Боря улыбнулся и честно ответил на все вопросы одним словом:

– Нет.

Затем посмотрел на директора и с грустью осознал, в какую нелепую авантюру он позволил себя втянуть. Он понял, что его, конечно, никогда не примут на работу в театр. Кстати, Борис до этого никогда в жизни не был в театре, не знал имён популярных актёров и даже в кино ходил крайне редко.

– Вы дружите с Шалевичем? – Спросил Исай Исаакович и продолжил:

– Никогда не дружите с актёрами, поверьте моему опыту, юноша. Актёры всегда что-то играют, их слова нельзя воспринимать серьёзно. Обычно они любят болтать всякую чепуху.