Тьма зовет по имени

Глава 2. Искры во тьме.

Работа закипела.

Лес наполнился звуками – стук дерева о дерево, скрип скользящих по мху брёвен, тяжёлое дыхание детей и негромкие указания Лиды. Влажный воздух казался гуще, чем обычно, а лёгкий туман, стелющийся над болотом, кружился вокруг, будто наблюдая за ними.

– Тимофей, крепче держи с этого конца! – крикнула Лида, поправляя тяжёлый ствол. – Не отпускай, пока я не скажу!

– Держу! – мальчик упёрся ногами, стиснув зубы. Лицо его покраснело от усилия, но в глазах горел азарт.

Ядвига, чуть запыхавшись, толкала другое бревно. Лоб её покрылся испариной, волосы прилипли к вискам, но она не сдавалась.

– Оно слишком тяжёлое… – прошептала она. – Я не смогу одна.

– Ты не одна, – Лида подошла к ней, взяла за руки, помогла толкнуть. – Слушай, как земля подсказывает. Слышишь, как она будто зовёт?

Девочка прислушалась. И правда – каждый шаг отзывался глухим эхом, как будто сама почва направляла их.

– Слышу… – улыбнулась она сквозь усталость.

Работа спорилась. Дети уже не жаловались, а будто соревновались, кто больше сможет поднять и кто быстрее справится. Смех перемежался с тяжёлым дыханием.

– Смотри, Лида! – радостно крикнул Тимофей, когда они поставили очередное бревно. – Оно похоже на лапу! Прямо как у курицы, только огромной!

– Вот именно, – кивнула Лида. – Такие лапы будут держать наш дом высоко над болотом. А значит, ни вода, ни люди до нас не доберутся.

Ядвига выпрямилась, вытерла грязь с лица и вдруг тихо спросила:

– А если они всё же придут? Те, из деревни…

Лида посмотрела на неё серьёзно.

– Тогда дом нас защитит. Лес и болото станут нашими стражами. А вы – мои ученики. Вместе мы сильнее любого врага.

Дети замерли, переглянулись – и в их глазах впервые блеснула не только усталость, но и гордость.

Солнце уже клонилось к закату, и багровый свет ложился на свежепоставленные бревна. В этом свете они и вправду казались живыми, будто гигантские лапы только что вынырнули из земли, чтобы поднять дом, который ещё предстояло построить.

Лида провела рукой по шероховатому дереву и тихо произнесла, словно заклинание:

– Здесь будет наш дом. Здесь начнётся новая жизнь.

И лес, казалось, ответил ей глухим шелестом ветвей.

Вскоре дом был готов.

Он стоял посреди поляны, высокий, на крепких стволах, которые напоминали куриные лапы. Издалека казалось, что избушка живая – будто может сорваться с места и уйти вглубь чащи. Крыша, крытая корой и мхом, словно сливалась с лесом, а стены, пахнущие свежесрубленным деревом, ещё хранили тепло рук, что их ставили.

Ядвига и Тимофей, измазанные грязью, с запутанными волосами и светящимися глазами, стояли рядом, глядя на дом, будто на чудо.

– Он… настоящий, – выдохнула Ядвига, не веря своим глазам. – Это наш дом.

– Не просто дом, – поправила её Лида, вытирая руки о фартук, – это крепость. Здесь вас никто не найдёт.

Тимофей подпрыгнул и хлопнул в ладоши:

– Смотри, он стоит, как будто на ногах! Настоящая избушка на лапах! А если она оживёт?

– Тсс, – Лида улыбнулась, но её взгляд на миг стал серьёзным. – Не стоит такие слова громко говорить. Лес слушает. Он может исполнить то, что услышал.

Дети переглянулись и притихли.

Ветер шевельнул ветви, и показалось, будто деревья одобрительно закачали кронами, приветствуя новое строение. Лес больше не выглядел враждебным – наоборот, он будто принял их, позволил укорениться в своей чаще.

– Лида, – тихо спросила Ядвига, взяв её за руку, – а мы здесь навсегда?

– Да, – кивнула женщина. – Это наш приют. И наш секрет. Помните: сюда никто не должен прийти.

Огонь заходящего солнца коснулся стен избушки, и они загорелись золотом, как будто жили сами. В этот миг Тимофей пробормотал с восторгом и трепетом:

– Она словно живая…

Лида посмотрела на свой новый дом и на детей. В её сердце было тяжёлое чувство – и гордость, и тревога. Она знала: этот дом станет их защитой… и, может быть, испытанием.

– Запомните этот день, – сказала она. – Сегодня у нас появился дом. Но самое главное – мы появились у него.

Дети не поняли её слов до конца, но замерли в тишине, словно почувствовали: в лесу теперь не трое, а четверо.

Лидия первой переступила порог, прижимая к груди маленький мешочек с травами и амулетами. Деревянная дверь, ещё пахнущая свежим лесом, протяжно скрипнула, словно приветствуя новых хозяев. Внутри было прохладно и тихо, только из щелей слышался лёгкий свист ветра.

– Ну что ж… – сказала Лидия, оглядываясь. – Вот он, наш дом.

Ядвига осторожно зашла следом, глаза её округлились. Она коснулась рукой шершавой стены и улыбнулась:

– Он тёплый… будто живой.

Тимофей вбежал почти бегом, топая по полу так, что доски заскрипели:

– А здесь мы поставим кровати! – закричал он и ткнул пальцем в угол. – А там будет печь! А у окна – стол, чтобы я мог смотреть, как в лесу бегают зайцы!

Он говорил так быстро, что запинался, а его голос отдавался эхом в пустоте нового дома.

Лидия смотрела на детей и чувствовала, как сердце сжимается от странной смеси радости и тревоги. Неужели это и вправду защита? Не обернётся ли она клеткой?

– Печь мы сделаем завтра, – мягко сказала она. – Сегодня же мы просто останемся здесь. Дом должен привыкнуть к нам, а мы – к нему.

– Дом привыкнуть? – переспросила Ядвига с лёгкой улыбкой, но потом её взгляд стал серьёзным. – А разве дома… слышат?

Лидия кивнула:

– Этот – слышит. Он стоит на лапах леса. А значит, он уже часть чащи. И если мы будем к нему добры, он станет нашим другом.

Тимофей прыснул со смеху:

– Другом! Представляю, как дом будет со мной разговаривать. «Тимофей, не бегай по полу!» или «Не роняй крошки!»

Девочка прыснула в ладошку, но Лидия нахмурилась:

– Не смейся, мальчик. Иногда дом и правда говорит. Только не словами, а скрипами, ветром, тенями. Учись слушать.

Тишина повисла на мгновение, и дети перестали смеяться. За окном, словно в подтверждение её слов, ветви деревьев зашуршали, хотя ветра почти не было.

Ядвига прижалась к Лидии, её голос стал тише:

– Я думаю, он уже нас слышит.

Лидия провела рукой по её волосам и шепнула:

– И это хорошо. Значит, он примет нас.

Тимофей, чтобы скрыть лёгкий страх, громко хлопнул в ладоши:

– Ну, всё! Раз уж дом нас слышит, пусть знает – я его люблю!