Не ходи с ним на озеро

– И что это?

– А сама не видишь?

– Нет, – призналась я и, поднявшись, направилась в ванную.

Элина фыркнула.

– Ты как обычно. Ни новостей не читаешь, ни в чатах не сидишь. Как ты вообще узнаешь, что происходит в универе?

Плеснув в лицо прохладной воды, я взялась за зубную щетку и ответила:

– Если честно, через тебя.

– И что бы ты без меня делала, – веско отозвалась подруга. – Так вот, дорогуша, да будет тебе известно, что вообще-то весь чат гудит с полуночи. Похоже, в общежитии клопы!

Закончив чистку зубов, я вышла из ванной и подошла к журнальному столику, где стоит графин с водой.

– Теперь в чате пишут про клопов? – поинтересовалась я, наливаю воду в стакан. – И это твоя сенсация?

Вскинув руки, Элина торопливо проговорила:

– Ты что, не понимаешь? Это нашествие! Эпидемия! Если их не вытравить, общежитие закроют, пока последний клоп не будет выведен. Говорят, это какой-то новый вид клопов. Сама посмотри.

Элина снова развернула экран ко мне. Пришлось, отпив из стакана половину, сесть рядом с Элиной и снова заглянуть в телефон. Фотографии при повторном рассмотрении действительно показались немного необычными. Будто клопы очень аккуратно выверили места, прокусили, а потом залатали. Причем на всех фото.

Увеличивая пальцами изображение, я проговорила с задумчивостью:

– Странно… Какие-то ювелирные клопы.

– Именно! – воодушевленно воскликнула подруга. – Посмотри, отметины почти одинаковые и их четное число.

– Мда? – даже немного заинтересовавшись, протянула я и наклонилась над экраном. – Надо же. И правда. Две, четыре, снова две. А вот тут восемь.

Взволнованность Элины все росла, тыкая пальцем в экран, от чего изображение на нем стало огромным, она выдохнула:

– Если бы я не знала, что это клопы, решила бы, что их кто-то специально оставляет.

Мне на это осталось только хмыкнуть.

– Ты слишком много смотришь роликов о вымышленных мирах.

– Кто бы говорил, – отозвалась Элина и улыбнулась. – Это же ты грезишь о каком-то запредельном парне и сказочных отношениях.

– А ты вообще живешь в видосах об этих самых отношениях. Наверное, уже всех коучей пересмотрела, – парировала я.

На что Элина отмахнулась.

– Вот не надо. Я самообразовываюсь. И считаю, что про отношения смотреть полезнее, чем витать в облаках.

– Зато я хотя бы мечтаю, – парировала я, хоть и не очень убедительно, но с уверенным выражением лица. – Поможешь мне перенести вещи в такси?

Элина кивнула. После чего я, переоделась в джинсы, блузку и вызвала такси. Оно подъехало через десять минут, когда мы с подругой уже стащили три небольшие, но тяжелые сумки на крыльцо. Потом дружелюбный таксист помог нам закинуть их в багажник, Элину я попросила поехать со мной, потому что в одиночку таскать сумки тяжело.

Машина понесла нас по извилистым улочкам Кёнигсберга. Сперва за окошком сплошняком мелькали старинные, высокие здания, которых здесь много. Так много, что для зелени не нашлось места, и я на миг ощутила себя в каменном мешке. Но, даже не смотря тоску по южному солнцу, я засмотрелась на архитектуру. Наверное, в этом регионе есть свой шарм, если к нему привыкнуть.

Потом пошел сектор частных домов, здесь растительности и деревьев оказалось гораздо больше. И вообще район немного напомнил парковую зону. Это мне понравилось, потому что природа всегда вызвала во мне воодушевление и настраивала на положительный лад.

Когда мы проехали большой сквер с плавно желтеющими сверху деревьями, такси затормозило у больших кованых ворот. Мы с Элиной растеряно переглянулись. Я, конечно, знала, что дом бабушки какой-то старинный, но даже подумать не могла, что это двухэтажный особняк в окруженный собственным парком и высоким кованым забором. С воротами, которые даже не ворота, а настоящие Врата!

– Вот это домина! – впечатленно выдохнула Элина, приклеившись носом к оконному стеклу.

– Сама не ожидала, – призналась я.

После чего расплатилась, а Элина выскочила на тротуар и, подбежав к воротам, вцепилась пальцами в решетку.

– И вот это все твое? – с неверием обернувшись на меня и выпучив глаза, спросила она.

Я неуверенно кивнула, вытаскивая третью сумку из багажника. Мне с трудом верилось, что теперь это действительно мой особняк.

Водитель хлопнул дверью и уехал, оставив нас перед черным узором кованых прутьев. Пару минут мы с Элиной просто стояли и пялились с открытыми ртами на мое наследство. Потом я все-таки решилась достать из кармана ключ и сунуть его в скважину ворот. Тот заскрипел в замке, протестуя против вторжения после десятилетнего покоя.

Первой на желтоватую дорожку из плитки, которая кое-где потрескалась, влетела Элина, она закружилась и выдохнула:

– Да ты королева! Сад! Деревья! И это все твое! Может дом и староват, но он твой!

Я медленно прошла по дорожке, ведущей к дому, под аркой из дикого винограда. Дом поднимался перед нами величественный, со стенами из старинного желтоватого камня, двухэтажный, с остроконечными фронтонами, стенами из желтого камня и ставнями, выкрашенными в цвет пропечённой булочки. Ремонтная бригада не тронула старину, только подлатала дыры в крыше и вставила новые стекла.

Догнав меня, Элина прошептала:

– Здесь можно снимать фильмы.

Я толкнула дубовую дверь, и нос защекотало запахами опилок, свежей водоэмульсионной краской и чем-то глубоким, древесным, как в бабушкином комоде с бельем. Паркет скрипнул под ногами, а когда я открыла дверь шире, заблестел свежим лаком.

– Гостиная, – негромко проговорила я скорее себе, чем Элине, после чего подошла к камину и осторожно коснулась пальцами старинной кладки. – Очевидно, вон там кухня. А наверху должны быть спальни и библиотека. Ну, так родители говорили.

Элина в этот момент закидывала сумки на пышный винтажный диван с загнутыми ножками, но когда услышала о библиотеке, моментально о них забыла и прощебетала:

– Библиотека?! У тебя будет библиотека?? а сколько комнат-то?

– Не знаю.

Элина подбежала к лестнице, которая ведет от центра гостиной вверх к витражному окну и расходится на две стороны. Она потрогала гладкие, недавно перекрашенные в коричневый резные перила старинной лестницы.

– Ой, Асти, а можно я у тебя тут тоже поживу? Тут же столько комнат! Зачем тебе все? – затараторила она, кружась на месте. – Да тут целый дворец!

Скинув легкую курточку, я повесила её на крючок, плечи сразу объяло прохладой. Придется топить камин, потому что сейчас хоть и ранняя осень, но ночью очень даже прохладно. К тому же дом старый и настыл. В одиночку этим заниматься труднее и скучнее, да и одна в огромном старинном доме я буду чувствовать себя неуютно.

Поэтому предложила Элине:

– Оставайся насовсем. Вместе веселее.

Элина даже замерла, а рот её открылся.

– Серьезно?

– Здесь хватит места на целую толпу, – пожав плечами ответила я. – А мы вдвоем будем ещё звонить друг другу из комнаты в комнату.

Ещё пару секунд Элина хлопала ресницами, а потом подпрыгнула и радостно захлопала в ладоши.

– Вот это да! Обалдеть! Асти, спасибо большое! – воскликнула она. – Ты не думай, я не буду сидеть на дармовщине. Я и посуда буду мыть. И окна. И уборку там всякую делать…

Энтузиазм подруги меня немного смутил. Делать из неё прислугу я точно не собиралась, тем более, работы по дому ещё хватает: вынести мелкий мусор от строителей, разобраться с постельным бельем и так далее.

Так что я отмахнулась со смешком.

– Да ладно тебе, Эля. Убирать будем вместе. И посуду мыть тоже.

Ещё немного мы осматривались в гостиной. Солнце выглянуло из-за туч и, пробиваясь лучами сквозь витражи, стало рисовать на стенах синие и красные пятна. Дом молчал. А я прислушивалась к ощущениям, и мне казалось, он только притворяется спящим, но на самом деле оценивает новых жильцов. Старинные дома часто вызывают подобные чувства. Наверное, из-за запахов, размеров и истории, которая хранится в их стенах. И все же я постаралась выгнать неуверенность подальше, ведь теперь это мой дом, и я должна ощущать себя здесь полноправной хозяйкой. Правда придется привыкнуть.

Стараясь проникнуться моментом, я зашла на кухню. Она оказалась большой и светлой, с широкими окнами и настоящим очагом для готовки.

Элина шмыгнула следом за мной и ураганом пронеслась к очагу. Заглянув в его пропахшее сажей жерло, Элина покривилась и сказала:

– Вот уж не думала, что для того, чтобы попить чаю, придется колоть дрова и топить печь.

– Надо будет купить обычную плитку. Газовую или электрическую, – предложила я.

– На нашу стипендию?

Стипендия и правда не позволяла разжиться чем-то дороже продуктов и мелочей для жизни. А покупка плитки задача куда более затратная. Просить у родителей не хотелось, потому что раз уж назвалась взрослой, значит и вести себя надо соответствующе.

Так что я проговорила уверенно:

– Накопим и купим. А пока… Ну что, пока будем пользоваться тем, что есть. Или ты уже передумала тут жить?

Элина оглянулась на меня с таким выражением лица, будто я её обозвала при всей аудитории.

– Шутишь?

– Шучу, – отступила я с улыбкой.

Потом мы нашли на первом этаже ванную, большую и тоже оформленную в старинном стиле, с крупным зеленоватым кафелем, небольшим окошком в полутора метрах от пола и унитазом с навесным бачком под потолком. Под лестницей отыскалась кладовка, где пахло нафталином, старыми вещами и почему-то деревянным комодом. Большой подвал мы обнаружили с Элиной, когда подняли крышку в полу как раз в этой кладовке. Огромным он оказался настолько, что в нем разместились не только садовые лопаты и грабли, но и два стеллажа с вареньем настолько древним, что крышки покрылись мхом и каким-то зеленоватым налетом. Прикасаться к этим банкам ни одна из нас не рискнула.

После того, как мы с Элиной излазали первый этаж, настала очередь второго. Поднявшись по немного скрипучей лестнице, мы обнаружили не только четыре просторных комнаты с кроватями, тумбочками, шифоньерами и столами, но и самую настоящую библиотеку, до отказа забитую старинными книгами.

Элина пищала от восторга.

– Нет, я, конечно, не фанат чтения и всего вот этого интровертивного, – вещала она, бегая по библиотеке от полки к широкому, обитому темно-красным бархатом дивану и делая «селфи», – но иметь у себя дома настоящую дубовую библиотеку невероятно круто!

Спорить я с ней не стала. Библиотека это и правда круто. Особенно если она, как эта, сделана из темного дерева, Эля утверждала, что это дуб. В помещении широченные окна, тяжелые темные шторы, книжный столик, диван и… Книги. Книг здесь столько, что, наверное, хватит на полжизни.

Повосторгавшись библиотекой мы полезли дальше и в дальнем конце коридора нашли небольшую лесенку на чердак. Чердак оказался хранилищем старых детских игрушек, пупсов, бабушкиного вязания, каких-то коробок и зачем-то прядильного станка, который покрылся густым слоем пыли. При этом на нем остался насажен кусок шерсти. Видимо, когда прялку переносили на чердак, никто не озаботился уборкой пряжи с него.

Элина, заметив мой слегка любопытный взгляд на аппарат, предупредила:

– Прясть не буду.

– Я и не заставляю.

– Вот и не надо.

Ещё часа два нам понадобилось на то, чтобы разложить вещи. Я заняла комнату слева, она западная и выходит прямиков в густо заросший сад. Что отлично: с утра солнце не будет светить в лицо. Элина обосновалась в комнате напротив, аргументировав тем, что ей солнце ни по чем и она может спать в любых условиях. Что не лишено правды, она храпела, даже когда в общаге кто-то невыносимо сверил стену.

На занятия мы отправились ближе к обеду, потому как пары у нас начинались в час тридцать. В сарайчике за домом мы с Элей нашли пару старых, но вполне рабочих велосипеда и, недолго думая, взяли их в оборот. Эля ворчала, но тоже крутила педали, потому что снова ехать на такси оказалось дорого для двух студенток. Расстояние до университета километра четыре, можно и пешком дойти, но велосипеды показались вариантом получше.

Оказалось, для велосипедов до самого универа есть отдельная велодорожка, так что домчали быстро и оставили их на стоянке.

– Может ты и права, – согласилась Элина, разглаживая невидимые складки на джинсах, – не так плохо ехать на занятия на велике. Экономично.

– И для здоровья полезно, – заметила я.

Мы поднялись по ступенькам крыльца университета, Эля нехотя кивнула, но добавила:

– Но имей в виду, если я надену платье или юбку, на велике не поеду. Поеду на автобусе. Ясно?

Глава 3

Обсуждая новое жилье и его возможности, мы двинулись по коридору. Сперва болтали о совеем, но потом я зачем-то прислушалась сперва к одним, затем к другим. И поняла, что в университете о клопах, которыми мне Элина все утро махала перед глазами на экране, не говорит только ленивый. Вещали о том, что укусы вроде не чесались и почти не болели, как писали и в чате.

Мы шли мимо гардероба, когда я услышала разговор первокурсниц. Они активно жестикулировали и говорили довольно громко. Так что я непроизвольно замедлила шаг и, придержав Элину за плечо, прислушалась.

– Я тебе говорю, это не клопы! Весь второй корпус шепчется! – доказывала одна настойчивым шепотом. – У моей соседки следы на шее! Какие нафиг клопы кусают в шею?!

– Твоя соседка таких размеров, что клоп только шею и смог прокусить, – усмехнулась другая.

– Ну не знаю, – проговорила третья, у моей соседки шея тонкая. – Но у нее тоже укусы. А еще на бедре.

Четвертая студентка слушала их кривясь, потом проговорила:

– Хватит придумывать всякий бред. Сказали же, что это новая разновидность клопов.

– А вдруг это все-таки не клопы? – не унималась первая.

Четвертая закатила глаза и цокнула языком.

– Да? А кто?

– Не знаю. Может, летучие мыши!

– Ну да, – усмехнулась четвертая девушка. – Скажи еще, что у тебя в шкафу живет кракозябра, а под кроватью чупакабра.

Та, что шептала громче всех, сморщила нос и выговорила:

– Ты всегда все превращаешь в шутку. Я тебе говорю, что странные эти отметины.

– А я тебе говорю, что ты несешь ерунду, – отрезала четвертая девушка. – Ректор уже вызывал санстанцию. Сказали – клопы. Что тебе еще надо?

Девушки заметили нас с Элиной, и повисла тишина. Никто не любит, когда их разговоры подслушивают, поэтому мы поспешили к дверям аудитории. За ними ждет физика. Предмет сложный, непонятный, а значит есть шанс не вспоминать ни о клопах, ни о Владиславе, который нет-нет, да и всплывет в памяти.

Оказалось, что за переездом, байками и клопах и нравоучениями Элины я совсем забыла про лабораторную, по термодинамике и к ней не подготовилась совершенно. Лабораторная началась с громкого треска, потому что кто-то уронил стеклянный цилиндр, и осколки рассыпались по кафельному полу.

Преподаватель, не отрываясь от журнала, бросил:

– Так и запишем. Коэффициент хрупкости студента Матверса равен единице.

Смех прокатился по аудитории, я почему-то даже немного расслабилась. Может физика и не мой конек, но внимание захватывает и думать о чем-то еще возможности не дает. Что хорошо, уже надоело слушать о клопах и о том, какие классные селфи получаются с новенькими.

Вышло неплохо: лабораторная с опытами затянулась, препод показывал работу электричества, мы записывали, много считали, и когда я поднималась из-за стола после занятий, голова шла кругом от формул.

– Пойдешь на игру? – спросила Элина, собирая в папку листы конспекта. – Сегодня новенький баскетболист будет показывать мастер-класс.

Сперва я даже задумалась: может и правда сходить? Фанатом спорта я не была никогда, но для разнообразия было бы можно.

Элина добавила с хитрой улыбкой:

– Может и с ним познакомишься. Он повыше и плечи у него пошире.

«Повыше, чем у брюнета» додумала я не высказанные слова подруги. И желание знакомиться с баскетболистом у меня моментально отпало, поскольку Элина в роли свахи меня стала откровенно раздражать.

Я покачала головой.

– Давай без меня.

Лицо подруги сделалось кислым, она протянула:

– Уверена?

– Угу.

Пару секунд она вглядывалась в меня пытливо и внимательно, потом её брови взлетели на лоб, а она выдохнула победно:

– О, так ты, походу, реально запала на брюнетика?

– Ничего я не запала, – буркнула я. – Ну чего ты мелешь?

– А чего щеки покраснели? – хмыкнула Элина. – Нет, ты пойми меня правильно. Я хочу тебе счастья. Просто помни все, о чем я тебе говорила. Не давай ему повода считать, что он уже победил.

Цокнув языком, я отозвалась:

– Элин, я уже просила не лезть с советами.

– Я же из лучших побуждений! – с жаром отозвалась подруга, приложив ладонь к груди.

– Верю. Но правда, я сама разберусь.

После этих слов я развернулась и стала спускаться по ступенькам в аудитории. Тому, что Элина будет жить со мной в доме я, однозначно, рада, но донести до неё мысль, что учить меня, как вести себя с людьми, хоть и противоположного пола, не стоит. Я ведь её об этом не просила. Тем более её советы похожи на рекомендации всяких коучей, которых она точно пересмотрела, о том, как охмурить парня, при этом выставляя себя не там, кто ты есть. Такие методы я всегда считала глупыми. Зачем мне изображать из себя кого-то другого? Честности в этом нет. А отношения нужно строить именно на честности и доверии, а не на всяких хитростях и манипуляциях. Возможно, именно поэтому у меня до сих пор никого не было, но лучше так, чем непонятно как.

С такими мыслями я преодолела коридор, фойе и стала спускаться по ступенькам широкого крыльца, на которые моросит мелкий дождь. Когда подняла голову и увидела Владислава Дорста, сердце невольно екнуло и застучало чаще, а взгляд задержался на нем дольше, чем нужно. Дыхание у меня перехватило, хотя я всеми силами постаралась сохранить непринужденный вид.

Владислав стоял внизу ступенек, засунув большие пальцы в карманы, ветер шевелил его черные волосы, а он смотрел прямиком на меня, в ожидании пиная носком камешек на гладкой плитке.

Увидеть Владислава здесь и сейчас я ожидала меньше всего. Будто ему заняться нечем, как стоять и поджидать меня. Хотя с чего я вообще взяла, что он ждет именно меня? Мало ли, сколько у него причин тут стоять.

И все же в груди от чего-то заколотилось.

Но куда больше меня изумило, когда я спустилась и собиралась пройти мимо, а он вдруг развернулся и предложил:

– Провожу?

От неожиданности я споткнулась и с трудом удержала равновесие. Затем перевела на него взгляд и попыталась сообразить, не послышалось ли мне. Что ответить в первый момент, я не нашлась, только проглотила нервный комок, и только тогда смогла выдавить:

– Ты мне?

– А тут есть кто-то ещё? – усмехнулся Владислав.

На всякий случай поглядев по сторонам, я повела плечами и прижала к груди сумку, используя ее как щит.

– И чем я заслужила такое внимание? – не удержалась я от колкости, хотя щеки горят и, что кривить душой, конечно же это внимание мне польстило. Хоть и насторожило не меньше.

Взгляд его темных, как ночная топь, глаз застыл на мне, губы дрогнули в улыбке, он проговорил негромко:

– Разве внимание нужно заслуживать?

– Ну… – растерялась я.

– Так что? – не отступал Владислав. – Провожу?

Я предприняла ещё одну слабую попытку сопротивления, хотя и бессмысленного со всех сторон.

– Зачем? Ты же меня не знаешь.

– Дождь, – просто ответил Владислав и окинул взглядом затянутое тучами небо. – У тебя нет зонта. Вот и познакомимся.

Растерялась я ещё больше даже не потому, что к положительному вниманию со стороны противоположного пола как-то не очень привыкла, а поскольку Владислав Дорст, не дожидаясь очередной моей реакции, шагнул вперед, раскрыв зонтик, и подставил локоть.

Теперь отпираться и отказываться было бы совсем глупо и невежливо. Мне ничего не осталось кроме как, краснея, подобно вечерней заре, робко взять его под руку.

Мы двинулись через университетскую площадь. Сперва шли молча. Дождь барабанил по зонту и плитке, где-то вдали гудел трамвай, но это все доносилось до меня эхом, потому что сердце пульсировало грохотом набата. Что произошло, почему новенький ни с того, ни с сего меня встретил, зонтик раскрыл, да ещё и локоть подставил? И что я, в конце концов, творю? Вопросы в голове роились, подобно пчелам, ищущим новый улей. Обычно однокурсникам я была интересна только в качестве источника для списывания или помощи в курсовых. В остальном их привлекали девушки куда более популярные, которые умели красиво укладывать волосы и делать правильный макияж. Элина пыталась мне привить привычку подводить глаза карандашом. Но после того, как я пару раз забыла о подводке и потерла веки, размазав черноту под глазами, и превратилась в «панду», глаза подводить расхотелось на долго. Что подбросило очков в мою копилку непопулярности. Поэтому внимание Дорста казалось втройне необычным и это, скорее всего, какой-нибудь дурацкий розыгрыш. Но что еще невероятнее, с чего вдруг я согласилась с ним пойти, если предполагаю такое. Наивность или вера в лучшее?