Тени Звёзд: Приказ охранять принца (и не влюбляться)

– Никаких проблем с пассажирами?

– Нет, сэр.

– Особенно с некоторыми пассажирами?

Я поняла, о ком он. Кивнула.

– Всё под контролем.

– Хорошо. Потому что если он что-то сломает, устроит скандал или решит устроить вечеринку в трюме – это твоя голова. Ясно?

– Ясно.

– Отлично. Иди. Следующая смена – в шесть. Не опаздывай.

Я вышла. Направилась в библиотеку – по плану, это было моё «укрытие» на время перерывов. Тихо. Спокойно. Мало людей. Идеально.

Но когда я зашла, там уже был кто-то.

Принц Генрих.

Он сидел у окна, в углу, с книгой в руках. Не читал. Просто смотрел в космос. Его лицо… было пустым. Ни улыбки. Ни усталости. Ни боли. Просто… ничего.

Я хотела уйти. Но он меня заметил.

– Опять ты, – сказал он, не поворачивая головы. – Преследуешь меня?

– Я… просто хотела почитать.

– В библиотеке для персонала есть отличный раздел по уборке космических кораблей. Очень увлекательно.

– Я… люблю историю.

– Правда? – Он наконец посмотрел на меня. – Какую?

– Древнюю. Особенно… про магические войны.

Он замер. На секунду. Потом – медленно улыбнулся.

– Интересный выбор для горничной.

– У каждого есть хобби.

– Да. У кого-то – коллекционирование монет. У кого-то – чтение о войнах, которые унесли миллионы жизней. – Он закрыл книгу. – Знаешь, что самое страшное в истории? Не войны. Не предательства. А то, что её пишут победители. А проигравших… стирают. Как будто их не существовало.

Я не знала, что сказать. Он говорил… как будто знал. Не по книгам. А по себе.

– Ты… много читаешь? – спросила я, чтобы хоть что-то сказать.

– Когда могу. Отец говорит, что принцам не нужно читать. Им нужно действовать. Но я… предпочитаю понимать, зачем действовать. А не просто делать, потому что так велено.

Он встал. Подошёл ко мне. Не слишком близко. Но… достаточно, чтобы я почувствовала его магию. Ту самую. Ту, что была в его каюте. Ту, что он держал под замком.

– Ты странная, Лина, – сказал он тихо. – Ты не боишься меня. Не флиртуешь. Не кланяешься. Ты просто… смотришь. Как будто видишь не принца. А человека.

Я не ответила. Потому что не могла соврать. И не хотела говорить правду.

– Может, ты… не горничная? – спросил он, чуть наклонив голову.

– Я… просто стараюсь делать свою работу хорошо.

– Понятно. – Он улыбнулся. Не насмешливо. А… грустно. – Жаль. Я думал, может, ты… другая.

Он прошёл мимо. Остановился у двери.

– Кстати, – сказал он, не оборачиваясь. – В шесть вечера в баре «Лунный Прилив» будет игра в карты. Я играю с капитаном. Если хочешь посмотреть – приходи. Может, повезёт увидеть, как я проигрываю последнюю рубашку.

Он ушёл.

Я осталась стоять. Сердце билось так, будто я только что пробежала марафон.

– Он подозревает, – прошептал Пип.

– Он просто один. И ему не с кем поговорить.

– Или он проверяет тебя. Как ты – его.

– Не думаю.

– Тогда почему он пригласил тебя в бар?

– Потому что… хочет, чтобы кто-то был рядом. Даже если этот кто-то – горничная.

– А ты пойдёшь?

– Я должна. Это часть задания. Наблюдение.

– Ага. Конечно. Только не влюбись, ладно? У нас планы. Архив ждёт.

Я не ответила.

В шесть вечера я стояла у входа в бар «Лунный Прилив». Роскошное место: барная стойка из синего кристалла, столики с подсветкой, официанты в белых жилетах, музыка – живая, скрипки и арфа. И… толпа. Много людей. Слишком много.

Я чувствовала, как начинаю задыхаться. Как будто стены сжимаются. Как будто все смотрят на меня. Как будто я… не на месте.

– Дыши, – сказал Пип. – Вдох. Выдох. Представь, что все вокруг – книги. Тихие. Немые.

– Книги не пьют мартини и не смеются так громко.

– Мелочи.

Я вошла. Нашла свободный столик в углу. Села. Заказала воду. Попыталась сделать вид, что мне здесь комфортно.

Через десять минут вошёл Генрих. С ним – капитан корабля. Высокий, седой, с лицом, которое видело слишком много. Они сели за центральный стол. Раздали карты. Начали игру.

Я наблюдала. Не только за Генрихом. За всеми. За каждым, кто смотрел в его сторону. За каждым, кто подходил ближе. За каждым, кто… не смотрел. Потому что настоящие убийцы – те, кто не привлекает внимания.

– Вон тот, – прошептал Пип. – У стойки. Эльф. Фиолетовые глаза. Слишком спокойный. Слишком… точный.

Я посмотрела. Эльф. Высокий. Стройный. В тёмном костюме. Пил что-то безалкогольное. Смотрел… не на принца. А на дверь. Как будто ждал кого-то.

– Запомни его, – сказал Пип. – Он не здесь, чтобы играть. Он здесь, чтобы смотреть.

Я кивнула. Сфотографировала его амулетом. Начала анализ: походка – военная. Руки – без колец, но с мозолями от оружия. Взгляд – холодный. Расчётливый.

– Наёмник, – прошептала я.

– Или убийца.

В этот момент Генрих поднял глаза. Посмотрел… прямо на меня. Улыбнулся. Поднял бокал – как будто за меня. Я почувствовала, как по щекам разлился жар.

– Он знает, что ты здесь, – сказал Пип.

– Он просто вежливый.

– Он флиртует.

– Он флиртует со всеми.

– А ты – не все.

Я не ответила. Потому что не знала, что ответить.

Игра продолжалась. Генрих проигрывал. Смеялся. Шутил. Капитан – тоже. Но я видела… в глазах принца. За улыбкой. За смехом. За картами. Ту самую пустоту. Ту самую боль. Ту самую… тоску.

Он играл. Но не жил.

– Он устал, – прошептала я.

– Он хочет, чтобы кто-то увидел его, – повторил Пип. – Как в дневнике.

– И что мне делать?

– Ничего. Ты – тень. Ты – не существует. Ты не можешь быть тем, кто его увидит.

– А если… я хочу?

– Тогда ты провалишь задание. И попадёшь в архив. Без меня. Без чая. Без оперы.

Я посмотрела на Генриха. Он снова поднял на меня глаза. На этот раз – не улыбнулся. Просто… посмотрел. Долго. Глубоко. Как будто хотел что-то сказать. Но не мог.

Я отвела взгляд.

– Пойдём, – сказала я Пипу. – Дежурство скоро.

– Ты сбегаешь.

– Я выполняю задание.

– Ты боишься.

– Да. Боюсь. Потому что он… не просто принц. Он человек. А я… не могу быть для него человеком. Я – его тень. Его стража. Его… ложь.

Мы вышли из бара. Я шла по коридору, чувствуя, как за спиной кто-то смотрит. Не Генрих. Другой. Тот самый эльф. Я не обернулась. Не дала ему понять, что заметила.

– Он следит, – сказал Пип.

– Пусть смотрит. Пока он не знает, кто я – я в безопасности.

– А если узнает?

– Тогда… начнётся игра.

Мы дошли до моей каюты. Я закрыла дверь. Прислонилась к ней. Закрыла глаза.

– Сегодня я поняла одну вещь, – сказала я.

– Какую?

– Что охранять принца – это не самое сложное. Сложнее – охранять его от самого себя. От его боли. От его одиночества. От его желания… исчезнуть.

– Ты не можешь его спасти, Кира.

– Я знаю. Я должна просто… не дать ему умереть.

– А если он захочет?

– Тогда… я найду способ убедить его, что жить – всё-таки стоит.

Пип посмотрел на меня. Долго. Потом – взлетел на полку.

– Ты влюбляешься, – сказал он.

– Нет.

– Ты врешь. И себе, и мне.

– Я просто… понимаю его.

– Это начало.

Я не ответила. Подошла к окну. За стеклом – звёзды. Бесконечные. Холодные. Прекрасные.

Где-то там, на другой палубе, Генрих сидел один. С книгой. С мыслями. С болью.

А я… я была рядом. Но не могла подойти. Не могла сказать. Не могла… быть собой.

– Завтра, – прошептала я, – я начну по-настоящему.

– По-настоящему – это как?

– По-настоящему – это когда я перестану быть тенью. И стану… тем, кто сможет его увидеть. Даже если это запрещено. Даже если это – конец моей карьеры.

– Ты рискуешь всем.

– Иногда… это стоит того.

Пип не ответил. Просто запел. Тихо. Нежно. Арию из «Звёздного Ветра». Про любовь. Про боль. Про надежду.

Я закрыла глаза. Слушала. И впервые за долгое время… не боялась.

Потому что знала – игра началась.

И я… я уже не просто тень.

Я – Кира Майклз.

И я не дам ему исчезнуть.

Глава 3: «Канарейка-детектив и магия в туалете»

На третий день на борту «Серебряного Лотоса» я окончательно поняла: если бы кто-то сказал мне год назад, что я буду скрываться в женском туалете космического лайнера, чтобы подслушать разговор принца с камердинером, используя заклинание «Эхо Стен», а мой фамильяр будет вести слежку за подозрительным эльфом с фиолетовыми глазами, маскируясь под декоративную птицу в холле – я бы засмеялась. Или заплакала. Скорее второе.

Но вот оно – настоящее. Не учебное задание. Не тренировка в Академии Теней с мягкими матами и контролирующими наставниками. Здесь не будет второй попытки. Здесь не будет «ой, простите, я ошиблась». Здесь – или ты, или тебя.

И пока я стояла, прижавшись к кафельной стене, с амулетом в руке, настраивая его на частоту «подслушивания через перегородку», Пип где-то там, в роскошном холле первого класса, делал вид, что поёт для богатых дам, на самом деле отслеживая каждое движение того самого эльфа – того, что стоял у барной стойки, с холодными глазами и слишком спокойными руками.

– Ты уверена, что заклинание сработает? – прошептал Пип в ухо через магическую связь (спасибо КСБ за вживлённый имплант – маленький, как песчинка, но мощный, как гроза над Долиной Рун).

– Оно должно сработать, – прошипела я в ответ, чувствуя, как пот катится по спине. – Я его тестировала в Академии. На преподавателе истории. Он три дня не понимал, почему все знают, что он тайком ест мармелад в архиве.

– Это не Академия, Кира. Это реальность. И если ты случайно усилишь заклинание, то не просто услышишь разговор… ты войдёшь в него. Ментально. А это… неприятно. Особенно если они говорят о чём-то личном.

– Я знаю! Просто… заткнись на минуту и дай мне сосредоточиться!

Я глубоко вдохнула. Закрыла глаза. Представила нити магии – тонкие, как паутина, невидимые, как мысль. Они вытянулись из амулета, проникли сквозь стену, нашли источник звука – голос Генриха. Низкий. Усталый. Но… живой.

«Если бы я мог просто исчезнуть…»

Эти слова до сих пор звучали у меня в голове. Как приговор. Как мольба. Как вызов.

Я не должна была его слушать. Не должна была читать его дневник. Не должна была смотреть ему в глаза. Не должна была… чувствовать.

Но я чувствовала. И это было страшнее любого убийцы.

– Готово, – прошептала я. – Подключение активировано. Передаю звук.

В ухе – шорох. Шаги. Скрип кожаного кресла. И – голос.

Генрих:

– Ты уверен, что никто не следит?

Камердинер (голос старше, с придыханием, как будто говорит через боль):

– За вами – да. За мной – нет. Я для них… невидимка. Как и вы должны быть. Ваше высочество, вы играете слишком открыто. Бар, карты, библиотека… Вы словно хотите, чтобы вас заметили.

Генрих (с горькой усмешкой):

– А что мне остаётся? Сидеть в каюте и ждать, когда ко мне заявятся с «официальным предложением»? Когда решат, что пора «усыпить угрозу»? Я лучше буду на виду. Пусть думают, что я безобидный придурок, который только и умеет, что проигрывать в карты и флиртовать с официантками.

Камердинер:

– Вы не безобидны. И они это знают. Особенно после того, что случилось в Башне Забвения.

Тишина. Долгая. Такая плотная, что я почувствовала её даже сквозь стену.

Генрих (тихо, почти шёпотом):

– Я не хотел… Я не знал, что смогу… Я просто хотел защитить её. А вместо этого… я стал тем, кого боятся.

Камердинер:

– Ваша сила – не проклятие, ваше высочество. Она – наследие. Древнее. Чистое. Но двор… двор её боится. Потому что не понимает. Потому что не контролирует. И они предпочтут уничтожить вас, чем позволить вам занять трон.

Генрих:

– Трон? Мне плевать на трон. Мне плевать на корону, на церемонии, на их игры. Я хочу… просто быть. Без титула. Без обязанностей. Без этой… боли внутри, которая растёт каждый день.

Камердинер:

– Тогда бегите. Сейчас. Пока ещё можете. Я подготовил шаттл. На палубе G. Он ждёт. Вы можете исчезнуть. Навсегда.

Генрих (долго молчит. Потом – тихо, с отчаянием):

– …А если я не хочу быть трусом?

Камердинер:

– Это не трусость. Это выживание.

Генрих:

– Нет. Трусость – это когда ты позволяешь страху решать за тебя. А я… я устал бояться. Устал прятаться. Устал быть «проблемой». Если они хотят войны – пусть получат. Но не со мной. Со мной. Не с принцем. Со мной.

Камердинер (вздыхает):

– Тогда готовьтесь. Потому что они уже здесь. На этом корабле. И они не остановятся, пока вы не перестанете дышать.

Я отключила заклинание. Руки дрожали. Сердце колотилось так, будто хотело выскочить из груди. Я прислонилась к стене, пытаясь отдышаться.

– Пип… ты слышал?

– Каждое слово. – Его голос в ухе был серьёзным. Впервые за всё время – без насмешки, без оперных ноток. – Он знает. Знает, что за ним охотятся. Знает, что его сила – причина всего. И… он не хочет бежать.

– Он хочет сражаться.

– Он хочет жить. По-настоящему. Даже если это убьёт его.

Я закрыла глаза. Вспомнила его лицо в библиотеке. Его взгляд. Его улыбку, за которой – пустота. Его слова: «Жаль. Я думал, может, ты… другая».

Он искал кого-то. Кто увидит. Кто поймёт. Кто… не побоится.

А я… я была здесь, чтобы спасти его жизнь. Но не его душу.

– Что будем делать? – спросил Пип.

– Мы должны найти убийцу. До того, как он найдёт Генриха.

– А если он уже рядом?

– Тогда… мы его остановим.

Я открыла глаза. Посмотрела на себя в зеркало над раковиной. Бледная. Взволнованная. С растрёпанными волосами и слишком яркими глазами. Я выглядела… как человек, который вот-вот сойдёт с ума.

– Ладно, – сказала я себе. – Хватит прятаться. Пора действовать.

План был простой. Гениальный. И абсолютно безумный. Придумал, конечно, Пип.

– Эльф с фиолетовыми глазами – наша главная зацепка, – объяснял он, кружа надо мной, пока я переодевалась в форму горничной (чистую, свежую, с идеально застёгнутыми пуговицами – чтобы не вызывать подозрений). – Он не просто наблюдает. Он координирует. Я видел, как он трижды выходил на связь – через кристалл в перстне. Каждый раз – на пять секунд. Достаточно, чтобы передать координаты или команду.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я – стратег. И потому что у меня отличное зрение. И слух. И чутьё на опасность. И…

– Пип.

– Ладно, ладно. Короче, он – ключ. Нам нужно узнать, с кем он связывается. И где. И зачем.

– Как?

– Проникнуть в его каюту. Найти устройство связи. Расшифровать переписку. Просто.

– Просто? Это же нарушение всех протоколов КСБ! Если нас поймают…

– Если нас поймают – мы скажем, что искали потерянную серёжку. Ты – горничная. У тебя есть доступ. Всё легально.

– Ничего не легально, когда ты лезешь в каюту подозреваемого в покушении на принца!

– Именно поэтому – быстро, тихо, и без свидетелей. Сегодня вечером. В 21:00. Он будет в казино. Я проследил – каждую среду он играет в покер. Три часа. Без перерыва. У нас есть окно.

Я вздохнула. Он был прав. Это был наш шанс. Единственный.

– Ладно. Делаем.

В 20:55 я стояла у двери каюты B-14 – номер эльфа. Сердце билось так, будто собиралось выпрыгнуть. Руки – ледяные. В кармане – амулет, настроенный на режим «тихого проникновения»: он создавал иллюзию, что я – просто часть интерьера. Пока я не двигаюсь резко. Пока не говорю. Пока не паникую.

– Готова? – прошептал Пип, сидя на моём плече.

– Нет.

– Отлично. Значит, всё по плану.

Я приложила магический ключ (спасибо КСБ – универсальный, подходит ко всем дверям обслуживающего персонала, включая те, что «случайно» не заперты). Дверь тихо щёлкнула. Я вошла.

Каюта была… стерильной. Ни книг. Ни личных вещей. Ни фотографий. Только кровать, стол, шкаф, кресло. И… на столе – кристалл связи. Тот самый. С тёмно-фиолетовой гранью.

– Бинго, – прошептал Пип.

Я подошла. Осторожно взяла кристалл. Активировала амулет – функция «расшифровка». Кристалл засветился. Над ним – текст. Сообщения. Короткие. Кодированные. Но… не для меня. Я закончила Академию с золотой медалью по криптографии. Для меня это было… как открытая книга.

[03:17] Цель активна. Наблюдение продолжается.[08:45] Изменение маршрута – палуба D. Возможна встреча.[14:30] Подтверждение. Объект “Лина” – под подозрением. Проверить.[19:00] Готовность к операции “Тень Лотоса”. Финал – завтра, во время салюта.

Я застыла.

– Пип… они знают обо мне.

– Что?!

– Видишь? “Объект Лина – под подозрением”. Они проверяют меня. Меня! Горничную!

– Но как?!

– Не знаю! Может, кто-то доложил… может, они следили… может, Генрих…

– Не думаю. Он бы не стал. Он… он тебе доверяет. По-своему.

– А если это ловушка? Если он работает с ними?

– Тогда мы уже мертвы. Но я не верю. Я читал его дневник. Я слышал его голос. Он не предатель.

Я сглотнула. Продолжила читать.

[19:00] Готовность к операции “Тень Лотоса”. Финал – завтра, во время салюта.

– Салюта? – прошептала я. – Какого салюта?

– Завтра – вечер звёздного салюта, – сказал Пип. – Главное событие круиза. Все будут на верхней палубе. Лазеры, магия, музыка, фейерверки из кристаллов… Идеальное место для… несчастного случая.

– Они хотят убить его во время салюта. Чтобы казалось… как несчастный случай. Взрыв. Обрушение. Что-то такое.