Белый голубь и театр абсурда. Визитка 6

Над нами нависает ужас ночи.

В реальном времени разверзлось небо,

Мечом огня прорезанное насквозь.

И только мое сердце, как всегда,

Во времени мечты стучит и дышит.

Я говорю себе: еще день-два –

И возвратится все опять на круги.

И будем мы любить и наслаждаться

В реальном времени покоя,

И время станет вновь нормальным…

Лишь ты со мной оставайся.

Ахашверош

Всегда с тобою я, Эстер!

Мордехай

Был президент в СССР…

Аман

Царь, как же, без погрома,

отдать все книги Шнеерсона?..

Эстер твоя, но мой картуз,

Аману выпасть должен туз!

/Аман роется в карманах картуза,

Вытаскивая и бросая на пол шашки, шахматы, домино и т.д./

Пиковая Дама

Эх ты, шлимазл!

Аман

Старуха!..

/Теряет сознание./

Дама Бубен

Не умеешь – не берись!

/Смеется/.

1 воин

Он оторвался от масс! /Примеряет веревку к шее Амана./

2 воин

Был сторонником умеренных действий и соглашателем!

/Намыливает веревку./

Мордехай

И бюрократом!

Пиковая Дама

С ушей Амана сняли мерку, чтоб потом делать пирожки.

/Конец./

Вот бегает малютка, очень похожа на Марианну.

«Горе налегает сильнее,

Если заметит,

Что ему поддаются.»

/В. Шекспир/

Беда и Виктория

1

То не реченька разливается,

Ни хлеба шумят ярым колосом.

То Виктория убивается,

Молит матушку тихим голосом:

– Ты проснись-очнись, моя матушка,

Опустеет без вас наша хатушка.

Не покиньте нас в поле былинками,

На краю-края сиротинками.

Закручинился братец Добрынюшка,

Словно туча дождем поналитая.

Как оврагами поле изрытое

Ослабела его сила-силушка.

Ты проснись-очнись, моя матушка,

Ты привстань с земли милый братушка.

2

Крепко впилась корнями колючими,

Хворь проклятая, сердцем обманная.

За дверями укрывшись скрипучими,

Тянет силы из вас, окаянная.

Где ты злобная, в небе за тучей?

Или в венике веткой колючей?

У колодца отравой разлитая?

Или где-то под домом зарытая?

Схоронилась? Молчишь, неприметная?

Словно капля по морю разлилась?

Тонким листиком в чащу забилась

И лютуешь на зов безответная?

Братца с матушкой палкой рогатою

Загоняешь в могилу проклятую?

3

Не бывать тому! Солнышко красное,

Заглуши хрипоту петушинную!

Освети мне огнем небо ясное.

И свободную песнь журавлиную,

Из окна, в приоткрытое дверце,

Как водицы живой, вылей в сердце.

Пусть наполнится зорька восточная,

Словно девичья грудь непорочная,

Твоим дивным огнем обжигающим.

Возврати ослабевшему силы!

Уведи от бездонной могилы

Всех, кто заполночь был умирающим. –

И открыла глаза свои матушка.

И поднялся ослабленный братушка.

4

У Виктории сердце оттаяло,

Словно речка от сна пробудилась.

Оробела Беда, что так маяла,

И в глубокую яму свалилась.

Как сова на заре ослепленная,

Присмирела она, потаенная.

И закрыв черной лапищей очи,

Растворилась в дыхании ночи.

А Виктория, чисто умылась,

Напоила отравами матушку,

Накормила лепешками братушку,

И, устало, к окну опустилась.

Потянулась, вздохнула, зевнула,

И, счастливая, крепко заснула.

1

Смотри, волшебный свет струится.

И звонких гуслей беглый звук,

Застыв как лань, уж птицей мчится,

Видений чудных полня круг.

Волна находит за волною.

И старче, с рыбкой золотою,

Стоит у моря, глядя в даль.

Там, князь Гвидон, покрыв печаль,

О чем-то просит Лебедь-птицу.

Мудрец, в награду у царя,

За золотого петушка,

Забрать желает Царь-девицу.

А за работу, жадный Поп

Балде, в расплату, тычет лоб.

2

Вот, мимо острова Буяна,

Надувая паруса,

Ветер гонит флот Салтана

В неизвестные края.

Ждет его давно Царица,

И Гвидон, и Лебедь-птица.

Там, за суженной своей,

Королевич Елисей

Скачет ветер нагоняя,

Вот, Руслан спешит к Людмиле.

Бросив вызов грозной силе,

В рог трубит он, подъезжая

К темной пасти диких гор,

Где укрылся Черномор.

3

Ступени, круто извиваясь,

Зовут в перед. Волшебный свет,

В зеркальных стенах отражаясь,

Сливаясь в радужный букет,

Горит на сводах. Бьют фонтаны.

Лазурный пруд, цветы, лианы.

Два лебедя, по лону вод,

Весенний кружат хоровод.

Беседка с соловьем поющим,

У входа пальмы, розы в ряд.

За ней, чудесный дивный сад.

Присядь, мой друг, в краю цветущем.

А я, под призрачным навесом,

Спущуся в АД, для встречи с Бесом.

И вторая похожа, меня не обманешь.

Я передала твоим девочкам бантики, два красных и два синих, пусть обязательно носят.

Беда и Аленушка

1

То не реченька разливается,

Ни хлеба шумят ярым колосом.

То Аленушка убивается,

Молит матушку тихим голосом:

«Ты проснись-очнись мила матушка,

Опустеет без вас наша хатушка.

Не покиньте нас в поле былинками,

На краю-края сиротинками.

Закручинился братец Данилушка,

Будто туча дождем поналитая.

Словно поле оврагом изрытое

Послабела его сила-силушка.

Ты проснись-очнись милы матушка.

Ты привстань-постань родный братушка.

2

Крепко корнями впилась колючими,

Хворь проклятая, сердцем обманная.

За дверями укрывшись скрипучими,

Тянет душу из вас, окаянная.

Только где она, в небе за тучею?

Или в венике веткой колючею?

У колодца отравой разлитая?

Или где-то под домом зарытая?

Схоронилась Беда неприметная,

Будто капля по морю разлилася.

Малым листиком в чащу забилася

И лютует на зов безответная.

Братца с матушкой палкой рогатою

Загоняет в могилу проклятую.

3

Но в заутренню, солнышко красное,

Заглушив хрипоту петушиную,

Заливая огнем небо ясное

Для Аленушки песнь журавлиную,

Как водицы живой в сердце вылило,

Чтобы горе не так уж постылило.

И наполнило, зорьку восточную,

И Аленушки грудь непорочную,

Чудо-силой, – огнем обжигающим.

Что ослабевшему дарует силушки,

Уведя от бездонной могилушки

Тех, кто заполночь был умирающим.

И открыла глаза свои матушка.

И привстал поослабленный братушка.

4

У Аленушки сердце оттаяло,

Будто речка от сна пробудилася.

Ослабела Беда, что так маяла,

Но совсем еще с плеч не свалилася.

Как сова, на заре ослепленная,

Присмирела она потаенная.

И закрыв черной лапищей очи

Захрапела до будущей ночи.

А Аленушка, чисто умылася,

Напоила отварами матушку,

Накормила лепешками братушку,

И устало к окну опустилася:

«Нет Беда, ты со мной не разленишься.

Никуда от меня ты не денешься.»

Демон

1

Пустынный Демон, дух гонимый

Из кельи праздной суеты.

Отвержен всеми, нелюдимый,

Парил во мраке пустоты.

От солнца в пропасти скрываясь

И лишь при звездах просыпаясь

Туманной тенью ветерка

Он поднимался в облака.

Под ним шумело жизни море.

Волна, сливаяся с волной,

Рождала песню. В песне той

Кипела радость, выло горе,

Но он гонимый пустотой

Хранил молчанье и покой.

2

Влача века существованья,

Храня бессмертие души, -

Забыл он горе и страданье,

Забыл желанья и мечты.

И никого с начала мира,

В бездонной пропасти эфира

Он не любил. Ему в любви

Пророки гибель предрекли.

И лишь одна была отрада,

В душе изгнанника судьбы,

Срывать жемчужные плоды

Во мрак упрятанного сада,

Как только выцветет заря.

И слушать звон монастыря.

ЭПИЛОГ

Чудесной силой песнопенья

Для вас я маски оживил.

В миг волшебства и вдохновенья

В них душу и любовь вложил.

Они любили, умирали,

Грустили, плакали, стенали

Со мною вместе много лет,

/Порой и мне подав совет/.

Пускай теперь послужат вам.

В минуты черствых рассуждений,

Порывов страсти, увлечений

Прислушайтесь вы к их словам.

И сняв с лица кривую маску

Свою про то сложите сказку.

КОНЕЦ

И ты думаешь, почему я дублирую? Потому что хочу, чтобы ты сам выбрал какой вариант все-таки лучше? Хотя кажется, очевидно?

А вот еще тебе.

Есфирь

Картина 1

Рассказчик

В престольном городе Сузах,

на садовом дворе дома царского,

устроил царь Артаксеркс, владыка Персии,

богатый пир семидневный для служащих.

Ткани белые, бумажные и яхонтовые,

на виссонных шнурах и пурпуровых,

прикреплены за кольца серебряные

к высокой колонне мраморной.

На помосте золотом и серебряном

устланном янтарем и рубинами,

возвышалось ложе перламутровое,

там сидели царь и свите его.

Напитки дорогие разнообразные

и вина царские виноградные

разносили рабыни восточные,

угощали гостей и правителя.

Пир шел чинно, без принуждения,

каждый делал по воле каждого,

лишь царица Астинь, жена царская,

пир устроила для подруг своих.

Да еще, на этом празднике,

за одним столом с приглашенными,

сидели евреи праведные

в нарядных одеждах Израильских.

Пригласил их на этот жертвенник,

Аман, как один из советников.

Он замыслил навлечь им на головы

Божий гнев за непослушание.

Целый день Мардохей, у светильника,

уговаривал соплеменников

не ходить на это сожжение.

Не послушал его народ избранный.

Устремился прямо на пиршество,

где на праздных столах, обеденных,

сосуды из храма Божьего

стояли, кем-то расставленные.

От стола евреи отпрянули,

Но Аман дал распоряжение:

Аман

Для евреев столы особые

поставить у колонн мраморных!

Рассказчик:

И, польстясь, Иудеи отбросили

Гордость нации, славу Израиля.

Проглотили боль осквернения

и остались на этом празднике.

Им подали вино запретное.

Они ели пишу трефную

и восславили персидских идолов.

И разгневали Бога Израиля.

/Пир. Пляски, веселье. /

Картина 2

Рассказчик:

На седьмой день пира царского,

от напитков и вин разбавленных,

развеселилось пылкое сердце царя,

и сказал он семи евнухам:

Артаксеркс

Привести ко мне на веселый пир

царицу Астинь – красавицу.

Пусть все гости царицей любуются,

и утешится сердце царское.

Рассказчик:

Но царица Астинь приказание,

как всегда, отвергла с усмешкою.

И всех евнухов посадила в тюрьму,

не явившись к царю для веселия.

И разгневался царь Артаксеркс в тот час,

и поведал он мудрецам своим:

Артаксеркс

Провинилась Астинь перед царским двором,

пусть казнят ее на рассвете дня.

Рассказчик

Через много дней царь забыл Астинь.

И велел он так всем советникам:

Артаксеркс

Приведите ко мне молодых девиц,

во дворец, под стражу к евнухам.

Рассказчик:

Собралось тогда много девушек,

во дворце, под стражей у евнухов.

И Есфирь была там, Марходеева дочь,

как любовь, как Ангел прекрасна.

Не сказал Есфирь о народе своем.

Мардохей дал приказание:

Мардохей

Ты еврейка Есфирь! Будь еврейкой всегда!

Но с царем о том ты умалчивай.

Рассказчик:

Вот прошли, как день, как небесный сон,

пролетели двенадцать месяцев.

И вошла к царю, по приказу его,

Ангел неба – Есфирь прекрасная.

Полюбилась она больше всех царю.

Возложили венец ей на голову.

И устроили пир для князей и господ,

как положено в свадьбу царскую.

/Пир. Музыка. Танцы./

Картина 3

Рассказчик:

После этих дней возвеличил царь

в министерстве Амана – советника.

И вознес его выше сех князей,

рядом с троном поставив седалище.

Повелел Артаксеркс:

Артаксеркс

Чтобы кланялись.

Чтобы падали ниц пред Аманом все –

Иудеи, Персы, крестьяне, рабы,

слуги царские и князья.

Рассказчик:

Но не кланялся и не падал ниц

Мардохей, что к порогу царскому

о здоровье царицы ходил узнавать.

Мардохей

Только Богу молюсь я Всевышнему!

Рассказчик:

Бросил пир Аман, что на месяц адар

обещал ему месть кровавую.

И сказал царю:

Аман

Царь, один еврей

отказался тогда быть на пиршестве.

Все законы твои попирают они,

и на идолов смотрят с презрением.

Я отвешу в руки приставников

десять тысяч талантов серебряных.

И в казну твою я внесу их царь, -

это плата за кровь Иудейскую.

Рассказчик:

Тогда перстень-печать снял Артаксерокс,

и Аману отдал в знак согласия,

чтобы слово его – было словом царя.

Мардохей:

Серебра не взял и народ отдал.

Я одежду порву, я к народу пойду.

Наложу на себя боль и вретище.

Не виновны мы пред тобою царь,

лишь пред Богом за пищу трефную.

Пусть постится народ, будет вопль и плач,

в городах, в столице, в провинциях.

День и ночь будет Бога молить еврей:

«Да простит Бог народ за падение.»

Не спасет и тебя, моя дочь Есфирь,

ни высокий сан дома царского,

ни любовь твоя, ни достоинство.

Ты еврейка, молись Всевышнему.

Картина 4

Рассказчик:

И молилась Есфирь, вспоминая все

дела Господа, слова Господа.

Говоря Ему:

Есфирь

Безгранична власть

Твоя Господи над народом Твоим.

Рассказчик:

И сняла Есфирь одежды свои, -

славу дома царицы Персии.

И одежды скорби на плечи ее

легли за народ Иудейский.

Артаксеркс:

Я не звал тебя, но явилась ты,

как созвездие Девы горящее.

Что случилось Есфирь?

Есфирь:

Я склонюсь, господин,

перед славой твоей и величием.

Завтра праздничный день,

ты, с Аманом приди

на пир, что я приготовила.

Там скажу я царю все думы свои.

И Аману скажу слово царское.

Рассказчик:

Но Аман позабыл, что царица Есфирь

дочь Израиля. Стал он хвастаться:

Аман

Никогда не звала нас царица на пир

вдвоем с правителем Персии!

Рассказчик:

Приготовил Аман в пятьдесят локтей

виселицу для непослушного.

Но в ту ночь Господь взял сон у царя

и велел прочесть книгу памяти.

Как-то был Мардохей у ворот дворца,

где два евнуха договаривались,

подперев двери комнат, убить царя,

и ограбить царицу юную.

Он Есфири сказал, а Есфирь царю.

Дело было проверено верными.

Подтвердилась ночь и царем Мардохей

был вписан в книгу «истории.»

Картина 5

Рассказчик:

И призвал Артаксеркс Мардохея к себе.

И пришел Аман к дворцу царскому.

И сказал Аман:

Аман

Разреши мне царь

Мардохея повешать немедленно.

Рассказчик:

Но ответил царь:

Артаксеркс

Что бы ты Аман

сделал человеку праведному?..

Если б ты был царем, а он тебя спас?

Рассказчик:

И сказал Аман то желание:

Аман

Человеку тому будет почестью

одеться в одежды царские.

И, коня оседлав, под венцом царя

проехать по улицам города.

За узцы коня пусть ведет министр,

Или князь царя, из советников…

Артаксеркс:

Так иди же и сделай все, как сказал

Мардохею Иудеянину!

Рассказчик:

И случилось все. Ликовал народ:

«Мардохею царские почести!»

Шел к царице Аман опустив лицо.

Не терпел Аман унижения.

Артаксеркс:

О, любовь! О, Есфирь! О, царица моя!

До полцарства просьбы исполнятся!

Есфирь:

Вижу свет и любовь я в глазах царя,

и надежду, и благословение.

Артаксеркс:

Говори!

Есфирь:

Огради, от Амана, от убиения.

Ибо проданы мы. И народ мой и я.

И дела его к нам – унижение…

Рассказчик:

Встал от гнева царь и вышел в сад

думу думать, думу царскую.

Испугался Аман, стал Есфирь умолять

не губить его, а помиловать.

Возвратился царь, и, на ложе своем,

он увидел Амана с царицею…

Артаксеркс:

Ты с царицею спать?..

«золотой истукан».

Повесить Амана на дереве.

Рассказчик:

И отдал Артаксеркс дом Амана Есфирь.

Мардохею свой перстень с печатью.

Так спасен был народ. И с тех пор на Пурим

пекут «уши Амана», на счастье!

Конец

– Эя, долго ты будешь у подруг прятаться?

– Я не прячусь, с чего ты взял.

А сама Эя привезла подруге ручку, которая казалась очень странной, она ее берегла и не даром, это ручка трансформер, и в ней иногда могло что-то тикать.

– Смотри, я думала это часы, но это не секунды тикают.

– Ты что мне привезла? Вдруг взорвется? Новогодняя хлопушка твоя. Ну и подарочек.

– Да за столько лет не взорвалась.

– А как она работает? Тут батарейки меняешь?

– В том то и дело, что не меняю. Нет батареек, нет зарядки, просто как вечные часы.

– Может это все же секунды, и эта ручка же еще и время показывает.

– Хорошо, где ты видишь время?

– Но ты же сама сказала что часы. Просто тут похоже.

– Это рисунок, он не двигается. И куда тут батарейки вставлять скажи мне пожалуйста?

– Странно, она имеет три вида, ее можно сложить в трех вариантах, но может есть еще вариант.

– Ручку он эту больше всего любил, я ее поэтому сохранила как память. Странная вещь.

– Смотри тут еще глаз.

– Да она от сглаза.

– Но он мигает.

– Не мигает он.

– Смотри.

И выключив свет, обе убедились в том, что глаз стал светиться.

– Может отнести ее в ремонт, пусть мне разберут на части.

– Отцу не хочешь дать? Если его ручка, то должен вспомнить.

– Нет, я итак слабо ему верю, а так еще и волноваться буду.

Ручка писала спустя столько лет, стержень тоже не менялся. Но в этом они не видели ничего странного. Потому что ею уже столько лет ничего не писали.

– Что там за измеритель? Честное слово, что за ювелирная работа тут столько всего, в лупу смотреть надо.

– Да вот не знаю, не градусник точно.

– Слушай, ее надо куда-то отнести.

– Я подумаю.

– Эя, ее надо отнести, и обязательно. Не надо прятать такие вещи, вдруг они опасны для жизни.

– Я услышала тебя. Я отнесу.

– А еще какие-то странные вещи есть?

Эя решила смолчать. У нее был тайник и она туда когда-то положила некоторые вещи, и сейчас пыталась вспомнить были ли они настолько странными в то время, когда она их туда клала. Но что-то тогда ее заставило это сделать.

Еще удивительно, что ручка плохо писала на некоторых словах, и эти слова были похожи. В них присутствовал порядок букв один и тот же и сами буквы одинаковы. И казалось, что может просто меняются цвета, от черного, до бледно черного, серого.

И когда она написала слово АД, ручка перестала писать, и заработала только после тысячи попыток ее расписать словами, где таких букв нет.

– Что за слово ад, ведь буквы ад в любых словах пишутся бледно. Если непрерывно держать ручку на бумаге. Но если оторвать и написать ад снова оторвать, то все, нет этих букв.

– Эя, алло. Я еду?

– Да, я сама приеду.

– Так ты не знаешь где я.

– Знаю.

Она вспомнила откуда это ручка была, он пришел к ней и у него же была квартира. И они ее продали, но вся сделка была очень быстрой, искусственной. И теперь она начала думать, что все было не натурально. Он в двух словах сказал что продал, и сразу через день после своего решения, так быстро сделки не совершаются. И в тот день он сказал, что ручку взял из квартиры и смеялся, что это единственное ценное, что ему было нужно, все что нажил с бывшей женой.

Она приехала, в двухкомнатную квартиру в южный район.

– Здравствуйте, мне нужен Владимир АД.

– Здравствуй, Эя.

– А вы кто?

– Я ваш второй муж.

– А где же мой Владимир, тот, с кем я жила. Настоящий и единственный.

– Я не могу ответить на этот вопрос, но я сразу сказал вам что я не он, ведь второй муж, это подделка. И значит тот с кем вы общаетесь тоже. Он вас обманывает. Я не хочу этого делать. Я хочу помочь.

Эя спрятала ручку в сумку, она хотела дать ее ему. Но потом поняла, что сделает большую ошибку.

Он был добр, мягок, и в таком возрасте, что больше напоминал дедушку-мудреца. Он располагал, и казалось может дать все ответы на любые вопросы.

– Вас будут обманывать все отцы, но не я. И я вам скажу, что тот, кто настоящий по ДНК, он тоже вас обманет. Он ни за что не сознается вам. У него не хватит духу. И он не захочет вас подставить так.

– Значит он есть.

– Да, и вы ни за что не узнаете этого никогда.

– Звучит как угроза.

– Да, согласен, ну что есть то есть. Вы может зайдете, чай, кофе?

– Потанцуем.

–Что?

– Не, это я, знаете я пойду, не хочу вас отрывать от дел.

Эе вдруг стало плохо на улице, она стала терять сознание. Хотя и она не пила ничего в той квартире, грешила она на этого дедушку. Что с ней? Она взяла ручку, чтобы еще раз рассмотреть ее, стала думать. Заказала себе кофе в кофейне, и вдруг посмотрев на этот глаз ей стало резко лучше. Все как рукой сняло. И она не поняла, что же значит этот глаз. И кофе ли ее спасло, или эта вещица, сущая безделица.

Вечером дома Эя принимала ванну, и бокал вина упал, упала и ручка, и она поменяла цвет. В воде она стала цветом вина. Эя ошпарилась, словно лежала в кипятке, выбежала так, без полотенца, и уже была готова звонить сыну, ей казалось, что снова может быть плохо.