Политика среднего звена

Комнат хватило на всех. Дарина отправилась наводить уют, Добромир и Рогнеда оккупировали мастерскую, а я повез Милу на репетицию.

Репетиционная площадка располагалась на окраине города в помещении, похожем на склад.

Георгий Галактионов ждал нас у входа.

– Пройдемте! – Заулыбался он сразу. – Нас уже ждут!

Вошли в полуоткрытые ворота, и очутились в небольшом зале. Кресла рядами спускались к сцене, окруженной выключенными прожекторами, с краю застыла барная стойка, заколоченная досками, с печатью «Politica».

– Предыдущие хозяева не в ладах с законом. – Извиняющееся сказал Георгий. – Полиция зал закрыла, помещение выставили на торги, мы выкупили. Специально для вас.

– О, как здорово! – Волна энергии Милы снова разбилась об амулет Георгия, но вот звук проник. На лице продюсера наползла дурацкая улыбка.

– Мирослав, а вы не хотите продать Людмилу? – Глупо спросил он. – Мы будем о ней заботиться! И мы дадим хорошую цену! Скажем, акции «Царских моторов». Семь процентов… Нет, восемь!

– Простите, не продается. – Я строго глянул на Милу, та делано-виновато понурилась. – Давайте перейдем к делу.

Ждали нас трое. Один представился режиссером, худой, сутулый дядька в очках и свитере, светящийся биомехом расширения памяти. Второй оказался звукооператором и светотехником, на левом плече его уютно устроился Конструктор. А третья, фигуристая девушка с круглым лицом и пухлыми губами, отвечала за макияж и костюмы.

– Давайте попробуем. – Предложил сразу режиссер.

– Что мне нужно делать? – Спросила Мила.

– Спойте что-нибудь нейтральное, на полминуты. Максик, настраивай! – Разулыбался режиссёр звукооператору.

– Да, Лешенька! – Так же мило улыбнулся звукооператор.

«Фу гадость». Сказал Миро.

Мила, процокав каблучками по каменному полу, зашла на сцену. Развернулась к нам, набрала в грудь воздуха. Миро выставил защиту.

Через рабскую метку я ощутил, как дрогнуло Сердце Пламени сирены.

Песня родилась из волн энергии. Мила протянула короткую ноту, которую распознать я не мог, вплела её в энергию, и бросила в зал.

И зал дрогнул. Затряслись прожектора на подвеске, посыпалась пыль со спинок кресел, стены впитали энергию и отдали её в зал, наполняя пространство звуком.

Нечто прекрасное, свежее, похожее на тот миг, когда утро превращается в день. Где-то в лесу поют птицы, над травой висит туман, который вот-вот под лучами яркого солнца. Тепло и спокойно, и возникает уверенность, что наступающий день принесет с собой только хорошее. Ведь иначе и быть не может!

– Прекрасно. – Первым в себя пришёл режиссер.

– Макс, ты защиту ставил? – Спросил Георгий.

– Ставил. – Ответил звукооператор, вытирая пот со лба. – Это обычный звук, Георгий Сергеевич. Ничего больше. Энергию защита отрежет, как я понимаю, но звук… У этой девушки есть задатки, как я вижу.

– Только ей об этом не говорите. – Проворчал я.

– И что скажешь? – Продолжал допытываться Георгий у звукооператора.

– Работать нужно, но осторожно. Певичек, которые умеют с энергией обращаться, куча, каждый год подтаскивают. – Макс презрительно скривил лицо, режиссер согласно закивал, положив руку на колено своего товарища. – А вот тех, кто умеет так работать со звуком, единицы. Не потерять индивидуальность, и пусть поёт. Публике зайдет, думаю.

– Господин, как вам? – Спросила Мила со сцены.

– Ты всегда великолепна! – Ответил я.

– Ура! Господин, я хочу в хороший ресторан!

– Сначала репетиция. – Нахмурился я. – Ресторан потом!

«Спроси, как будет выглядеть процесс. Про график и репетиции».

– Георгий Сергеевич, так как процесс будет выглядеть? График, репертуар, все дела?

– Ну… Для начала, подберем репертуар. Простой, я думаю, Casta Diva* не вытянет…

* – «Casta Diva», Каватина Нормы – ария из оперы Винченцо Беллини «Норма» (1831 г.). Одна из наиболее знаменитых и сложных для исполнения итальянских арий для сопрано.

– Вытянет. – Тихо сказал звукооператор. – Юные сирены её поют. Не дай Свет такое услышать…

– Все же, давай попроще. – Предложил Галактионов. – Земные вещи пока оставим, пусть поет местный репертуар. С него начнет.

– Тогда можно Весну Царей. Проще не придумать. Заодно и патриотично!

– Запись сделаешь?

– Сделаю, оборудование с собой.

– Стефания, милая! Твой выход!

Фигуристая девушка неторопливо поднялась, обошла настороженно оглядывающуюся Милу по кругу.

– Нужна гримерка.

– Организуем!

Процесс закипел, и я почувствовал себя лишним.

Раз в два дня Мила отправлялась на записи, первые разы я сопровождал её сам, потом этим занялась Кира.

Приближался учебный год.

И он принес с собой неожиданности.

Утром к нам в мастерскую заглянула Снежана.

«Ух какие у нас гости!» Разбудил меня Миро.

Я встал с кровати, подошёл к окну, выглянул через штору.

У дверей дома стоял «Ролс» с гербом Милорадовичей на капоте.

Открылась дверь, наружу выбрался охранник. Серьезный мужчина, в простом костюме, и с кобурой на поясе, из которой высовывалась рукоятка «Танго». Двигался охранник с легкостью и свободой, которую могли дать только боевые биомехи высокого уровня.

Следом вышла Снежана.

Девушка была одета в легкое белое платье с разрезом на боку, волосы заколоты амулетом, прикрывающим ауру.

«Снегурочка явилась».

– Снежана Ивановна… – Заикнулся было охранник.

– Все в порядке. – Девушка решительно отправилась к дверям.

Я поспешно бросился одеваться.

– Кто там? – Сонно спросила Мила, поворачиваясь на бок и шаря руками по кровати.

– Гости. Ты спи!

– Да… Я ещё немножечко… – Сирена зевнула, и завернулась в одеяло.

Снежану я встретил в дверях.

– Привет. – Напряженно сказала девушка.

– Привет. – Ответил я.

– Пустишь?

– Да заходи конечно. – Я посторонился. – Чай, кофе?

– Кофе, если можно.

В гостиной Снежана опустилась на краешек кресла, я поставил вариться кофе, сел напротив.

– Если вы в обиде, то я пойму. – Быстро сказала Снежана.

«Да мелочи!» Воскликнул Миро. «Раздевайся, будешь извиняться прямо тут!»

– Твоя помощь была бы к месту. – Осторожно сказал я. – Но мы справились, и потому не будем больше к этому возвращаться.

– Я признаю свою вину, и не достойное дворянки поведение.

– Бывает. Ты по делу?

– Да. Я только что была в Научном Совете. Практику нам зачли, обвинение в дезертирстве выдвигаться не будут. Нашу группу перевели на четвертый курс. График занятий будет скорректирован, обучение начнется через неделю. Но возникла проблема.

– Какая?

– Наша энергетика слишком сильная, на уровне Грандов. Нас не станут учить управлению энергиями, Мирослав. Нам предстоит самим искать учителей.

– Это так сложно? Деньги у всех есть, найдем, если надо.

– Сложно. И деньги тут не главное. Нас должны учить Гранды, как личных учеников. Из личных учеников есть только ты, Мирослав. Дарина Бельская отказалась от ученичества у Алекса Бендена. Вопрос нашего дальнейшего обучения находится в ведении Магического совета при престоле Светлого Царства.

– Не очень понимаю. Снежана, какие предметы у нас в расписании?

– Практика управления энергиями. Теория энергии. Механика и биология. Этика. Пять предметов, два из которых мы пропускаем.

– Научимся сами как-нибудь, книги есть?

– Нет, Мирослав. Практику управления энергиями ведет искусник уровня мастера, который с таким количеством энергии не работал никогда. Научить любого из нас чему-то он банально не способен. Теория энергии нам тоже не подойдет, мы уже перешагнули грань учеников. Сдать механику с Конструктором на плече не составит сложности. Остаются биология и этика, два предмета, где нам могут что-то дать.

– Ой, да нашла проблему. Выучим это, а управлять энергиями научимся…

«Вот я не был бы столь оптимистичен!»

«Что такое?»

«До Бабки нам ой как далеко».

«Ну ты сравнил тоже!»

«Надо же на кого-то равняться? Бабка сильная искусница, с энергией управляется филигранно. Бой в гараже на Аркаиме, где Бабка сирену в пыль растолкла, был великолепен. Нам нужно уметь то же самое».

«Эм, Миро, я сколько такому учиться буду?»

«Всю жизнь».

– Мирослав, в настоящее время Научный совет Института и Магический совет решают, где и как мы будем учиться дальше. И пока что к единому мнению не пришли.

– Ну, как придут, так сообщат. Снежана, вся группа остается на следующий курс?

– Да, вся. Бойцова, Смагин и Венцов вчера обучение оплатили.

– Ну хорошо. Когда у нас первое занятие?

– Через неделю…

– Снежана, привет, милая! – С лестницы спускалась сирена Мила, потирая глаза.

– Привет. – Сказала Снежана.

– Как ты? – Спросила Мила нежным, заботливым голосом. И сразу же полезла обниматься.

Снежана такого не ожидала, но на обнимашки ответила, и вдруг на лице её показалась довольная улыбка. Девушка расслабилась вмиг.

– Кофе будешь? – Спросила Мила, разжимая объятия. – Давай я приготовлю, я вкусное сделаю! И печенье! А ты знаешь, меня на прослушивание пригласили, Георгий Галактионов!

«Влияет? Конечно, влияет!» Буркнул Миро. «Хитро влияет, это звук, не энергия, от энергии Снегурочка защищена. Научили, на свою голову».

– Мила! – Позвал я. – Отпусти Снежану, потом расскажешь! У нас важное дело…

Расписание Снежана привезла с собой. Ничего сложного нас не ожидало, биология и механика по две пары, учителя те же.

Преподавательница биологии продиктовала список литературы, объяснила вводную тему. На четвертом курсе мы должны были изучать биолов, методы их создания, слабые и сильные стороны. Биолов я уже видел, как с ними обращаться, представлял, но все равно слушал внимательно, пытаясь выстроить свои наблюдения в структуру.

– Лариса Ивановна, у меня вопрос! – Подняла руку Рогнеда. – Мы встречали несколько видов биолов, и почти всегда их делали из людей. Почему?

– Хороший вопрос. – Медленно ответила преподавательница. – Биолы бывают разные, зачастую останавливаются на конструировании необычных животных. Гибриды не могут иметь потомства и вымирают. Иногда исследователи идут дальше, модифицируя ДНК, биолы оставляют потомство, размножаются. Иногда искусственно созданные существа даже занимают место в эволюционной цепочке, если их создатель достаточно хорошо над ними поработал. Но нам не известны по-настоящему разумные животные. Разум всегда остаётся прерогативой именно человека. Любое разумное существо изначально имеет человеческий облик. Сатиры и нимфы Аттики, фейри Кельтики, прочие создания – все они похожи на людей. Конструируя полезного гибрида, создатель должен где-то брать разум. Или вживлять компьютер, или создавать биола из существа, изначально разумом обладающего.

– Почему же они всегда чудовища?

– Потому, что первоначально биолов и биомехов делают для войны, Петрова. Когда все враги умерли, то задумываются о слугах. Но, зачастую, создатель боевых биолов до слуг не доживает, создания сжирают его раньше. Полноценно контролировать разум, даже при помощи рабских меток, не получалось ни у кого. Всегда есть обходные пути, которые можно найти.

«Слушай умную женщину».

«То есть что, Мила в любой момент может выйти из-под контроля?»

«Нет, конечно. Вещь будет делать то, что мы ей скажем. Но всегда есть просьбы, мелкие эмоции, желания, способы высказывать желания. Она влияет не осознанно, подсознательно, но факт влияния остаётся. Нужно от неё избавиться».

«Я думал, что рабские метки работают иначе!»

«Мирослав, Архитекторы не стали бы создавать таких биомехов. Свобода разума для них была приоритетом. Рабские метки являются криворукой переделкой иной вещи с иными функциями».

«Какой?»

«Давай послушаем лекцию».

«А, понял, информация закрыта».

«И ещё как закрыта. Спроси у Рыжей при случае, она должна знать».

Второй парой была механика, где нас радушно встретил мастер Соломон.

– Ну, рад вас всех видеть, студенты! – Пробасил мастер. – Мы уже и не надеялись, как услышали, что ваш «Раскат» нырнул в Окраину на Изборске. Кстати, кому такая идея в голову пришла? Ну ладно, можете не отвечать. Итак, у нас заключительный курс механики, на котором мы все научимся делать качественные биомехи! Приступим!

«Что это Волосатик такой веселый?» Забеспокоился Миро.

«Думаешь, проблемы?»

«Думаю, пообщался со своим куратором, и что-то задумал».

Пары прошли быстро.

Убрав конспекты в сумку, я потянулся.

– Ребят! – Вера Бойцова встала в дверях. – А давайте сходим в бар? Ну? Первое же занятие!

– Можно! – Поддержала её Рогнеда.

Снежана быстро глянула на меня.

– Идем! – Сказал я. Дел не предвиделось, домой рано возвращаться не хотелось.

Студенческое кафе-бар было полно народу, нам достался столик на улице. Официант записал заказ, удалился, а мы расселись, расслабились, пренебрежительно оглядываясь вокруг. Наша практика – позади! У кого ещё такая была? И кто живой вернулся? Подходи, поделись опытом!

На нас поглядывали, но подходить не спешили. Вокруг одни студенты, место популярное, живёт и процветает за счет Института. Но знакомых вокруг я не видел.

– А что теперь делать будем? – Вдруг спросила Дарина. – Как мы теперь?

– Учимся дальше. – Сказал я. – Молчим больше. Делаем вид, что ничего не случилось.

– Почему? – Удивилась Рогнеда. – Мы же герои! Прошли Окраину на Изборске, вернулись с Фламиники! Вот, даже на Тавриде побывали!

«Капризулька делает вид, что глупая».

– Иногда лучше меньше говорить. – Резко сказала Вера Бойцова.

«А Хитрая Самка делает вид, что умная».

Принесли заказ. Дарина потянула через трубочку алкогольный коктейль, опустошив стакан наполовину.

Добромир неуверенно взял вилку и нож, принялся нарезать на куски пиццу. Запотевшую кружку пива отодвинул в сторону, чтобы не мешала.

Яромир взял свою кружку, глянул на Добромира, потом на Веру.

Та подняла бокал с вином.

– За успешное начало учебы! – Провозгласила тост Вера.

Поддержали, я чашечкой кофе.

– Даринк, а почему Гранд Лорд именно к тебе привязался? – Спросила Вера, покачивая бокалом с вином. – Других мало, что ли?

– Я не хочу об этом говорить. – Ответила Дарина спокойно.

– Ну и ладно. Отстал, и пусть других ищет.

– Да.

– Вера, сканировать своих друзей без предупреждения – некрасиво. – Нити энергии, направленные на Дарину, смыло волной моего Сердца Пламени. – Зачем?

– Простите, я увлеклась. Даринк, рада, что все хорошо кончилось! Мир?

– Мир. – Легко улыбнулась Дарина, глядя на искрящиеся кубики льда в своём бокале.

Добромир встряхнул рукой, его кружка пива запотела, охлаждаясь.

– Круто. – Оценил Яромир. Уставился на свою кружку, сосредоточился.

Тренькнуло разбитое стекло, на стол свалился желто-серый ком превратившегося в лед пива.

– Да что ж… – Яромир подозвал официанта, тот убрал осколки стекла и пивной айсберг. – Как ты это сделал?

– Увеличил испарение влаги с поверхности стекла. – Рассеянно ответил Добромир.

– Н-да, нам ещё учиться и учиться. – Покачал Яромир головой. Официант поставил перед ним полную кружку, Яромир поднял её, сделал большой глоток. – Уф. Вот чего мне не хватало.

– Хватит уже пить. – С тихой серьезностью сказала Вера.

– Да не берет! – Пожаловался Яромир. – Сердце все сжигает!

– Оно и к лучшему. – Добромир сделал глоток пива, поморщился, принялся за свою пиццу.

Дарина искоса огляделась, и заказала второй коктейль.

«Погляди направо». Вдруг сказал Миро.

Шум, разговор на повышенных тонах. Два студента, сидевшие за крайним столиком, поспешно поднялись и покинули заведение. Официант быстро убрал со стола, протер столешницу, поклонился в сторону другой компании, двух парней и девушки.

Первым место за спешно освободившимся столиком занял молодой, смугловатый парень с резкими чертами лица и спортивной фигурой, облаченный в дорогой пиджак и брюки. Под пиджаком искрящаяся энергией футболка, на груди покоится дорогой амулет, укутывающий ауру экраном покоя. Биомехи у парня есть, сразу видно. Опустился на стул он плавно, как кошка. Запястья чересчур толстые, мышцы шеи слабые. Значит, не занимался спортом, а получил совершенную физическую форму благодаря биотехнологиям.

На боку в простых с виду ножнах покоится короткий стрелецкий тесак с потертой от частых прикосновений рукояткой, светится вложенной энергией. Живой клинок, как у эльфов.

«Упаковался от души». Хмыкнул Миро. «Резкий парень!»

Рядом с ним примостился другой, худой и нескладный, лопоухий. Одет попроще, поло и джинсы, но вот амулетов на нем навешано столько, что никакого экрана покоя не надо. Физики немного, упор на управление энергиями, в руках слабенькие эффекторы, на плече устроился такой же невнятный Конструктор.

Тоже студенты, второй или третий курс.

А вот девушку, которой стула не досталось, я уже знал.

Марина, сестра Добромира, покрутилась, поставила к столику свободный стул, и села рядом с Резким. Лопоухий инстинктивно отодвинулся подальше. Ауру его защита не закрывала полностью, и я с удивлением понял, что товарища он побаивается.

Добромир сидел к ним спиной, и видеть не мог.

– Пей. – Сказал Резкий, подвигая к Марине бокал с принесенным коктейлем. Двигал бокал он странно, взявшись за верх, и меж его средних пальцев внутрь бокала просочилась тонкая нить энергии. Жидкость засеребрилась, приобретая ауру, погасла.

– Я больше не хочу. – Тихо ответила Марина.

Добромир услышал. Замер, съежился, сгорбился даже, как в старые времена. Обернулся, уставился на свою сестру.

Та ответила ему ничего не выражающим взглядом, как у куклы.

Резкий обмен взглядами заметил. Сначала строго глянул на Марину, та сжалась на стуле. А потом тяжело уставился на Добромира.

– Что вылупился, смерд?

– Это моя сестра. – Добромир попытался говорить спокойно, но голос у него сорвался.

«Ну что, опять…» Вздохнул Миро.

– Ну ла-адно! – Протянул Резкий, нацепляя на лицо противную усмешку. – И что дальше?