Полная версия
Дорога к своему мужчине. Точка возврата
– Я выполнял свою работу и, как говорится, «ничего личного». У него, правда, неприязнь возникнуть могла.
– И будучи мэром, ничто не омрачало ваши отношения?
Олег насторожился: на откаты намекает?
– Не для протокола: мы сохраняли паритет. Он помог придавить наркоторговлю, сами знаете, а мы, возможно, временами смотрели сквозь пальцы на некоторые его делишки. И опять ничего личного.
Тон Долгих резко изменился:
– Однако несмотря на это, Вы в сентябре силой увезли его с собой из автосервиса, унизив в глазах его сотрудников. Будете утверждать, что опять «ничего личного»? Что произошло? Только, пожалуйста, изложите правду.
Олег похолодел. Он недооценил приветливого офицера. Тот определенно искал личный мотив и копал основательно.
– Я понял, ищете личный мотив, чтобы обвинить в покушении на Круглова! Не получится, я ни при чем и в дальнейшем без адвоката общаться отказываюсь. Могу идти?
– Ну конечно, Вы же не задержаны, но это не исключено. Олег Семенович, район не покидайте.
…Олег сидел в офисе со стаканом коньяка. Стало ясно: через откаты ли или через «личное» он будет копать, но в обоих случаях замешает Катю. Он не знал о дальнейших шагах Долгих, зато четко знал про свои: сделать все возможное, чтобы ее это не коснулось. Надо бы обговорить с ней поведение, но… согласится ли она встретиться?
Судя по последнему расставанию, вряд ли…
***
Дорога в сторону Завода. Усиленный наряд ДПС проводит досмотр проезжающих машин. В числе других останавливают Олега. Один садится в салон, задает стандартные вопросы, другой, это Уткин, просит открыть багажник. Олег нажимает на кнопку. Уткин открывает багажник и ловко забрасывает туда футляр взрывчатки и сверху куртку. Олег обращается к ДПС-нику.
– Что случилось-то?
– Пропажа боеприпаса с армейского склада.
Выходит, козыряет:
– Проезжайте, Олег Семенович.
…Утром в кабинет Олега вошли Долгих, Уткин и понятые: Лилия и вахтер. Долгих достал из папки лист:
– Вот ордер на обыск, здесь, в квартире и на даче.
В кабинете управились быстро, забрали пистолет, спустились к машине. Долгих забрал ключи, открыл багажник…
– Гражданин Мальцев, Вы арестованы по подозрению в покушении на Круглова Владислава Ивановича, приведшего к его гибели.
На него надели наручники, отобрали телефон, увезли. Долгих у вахтера.
– Когда Мальцев вечером 3-го покинул Завод?
– Около половины восьмого.
– А они с Бегичем показали, что после 21.30.
– Так вернулся он в полдевятого! Смотрите сами….
Развертывает к нему монитор.
– У нас электронный контроль. Олег Семенович его и организовал.
Долгих снял на телефон страницу с таймингом проходов через турникет. Олега сопроводили в КПЗ. Там двое за столом: пожилой, весь в наколках, и молодой, с перевязанной головой. Олег поздоровался, лег на одну из свободных нар и прикрыл глаза.
Молодой подошел, наклонился над ним:
– Невежливый какой, даже не спросил, какую шконку занять.
Щемит Олегу нос, получает удар в переносицу и отлетает к столу. Пожилой наблюдает с ухмылкой. Молодой приходит в себя, встает, орет в истерике:
– Завалю!
Пожилой устало остужает:
– Охолонись… Глазам не верю, Олег Семеныч.
Олег усмехается и снова прикрывает веки…
***
Вахтер позвонил Кате сразу после их ухода. Она не раздумывала ни секунды, схватила пальто и выбежала, ворвалась в кабинет Долгих:
– Что происходит!?
– Мальцев арестован по подозрению в покушении на Круглова.
– Я хочу с ним поговорить.
– Разрешено только родственникам… Но учитывая мое к Вам уважение, я нарушу правило, но один раз.
Катю отводят в допросную: решетка на окне, стол, два стула, камера. Приводят Олега в наручниках и выходят.
– Олег!
Она бросается к нему..
– Как они могут, ты же пытался его спасти?! Вот и делай добро…
– Идет игра, Катя. Я думаю, ищут подходы к тебе. Будут искать компромат…
Его лицо искажается мукой, но он справляется и смотрит ей в глаза, буквально буравит взглядом с намеком:
– …и не важно, что его нет и не могло быть, ты поняла, родная?
Катя медленно кивает, отвечая взглядом:
– Конечно, откуда ему быть…
Опускает повлажневшие глаза.
– А адвокат может понадобиться, лучше не местный.
Катя закивала, непроизвольно протянула руки к его рукам и сразу отдернула. В глазах слезы. Он улыбнулся:
– Ну, все, все, разберутся и отпустят.
Входит Долгих:
– Вам пора, Екатерина Матвеевна.
Долгих садится на ее место.
– Итак. Я готов выслушать Ваши объяснения по поводу покушения.
– Я ни при чем. Обрывок упаковки взрывчатки, куртка – грубая подстава. Без адвоката разговора не будет.
– Хорошо, пригласите или предоставим от государства. Да Вы прекрасно понимаете, сами служили в полиции: без улик и наличия у Вас мотива и возможности мы бы не стали действовать. Все это у нас есть и будет предоставлено следователю и адвокату.
Олег смотрит в сторону.
– Уведите!
***
Сокамерники делают вид, что увлечены беседой. Он лег на нары, задумался.
«Умный мужик, понимает, что обвинение шито белыми нитками, и все же идет на риск должностного преступления. Уверен, что до суда дело не дойдет? А если его мишень не я, а Катя как мэр? Должен быть убойный компромат! Но по откатам ее не привлечь, они замкнуты на мне. Остается аморалка… Наверняка у Долгих есть улики, например, записи с камер… и не факт, что не подробные!»
Олег скрипнул зубами, перевел дыхание.
«Тогда я им зачем? Предъявили бы ей…»
Он не успел додумать:
– Мальцев, на выход!
Его заводят в кабинет Долгих.
– Снимите наручники и оставьте нас. Садитесь, Олег Семенович.
Он демонстративно участлив.
– Я ведь предостерегал Вас от сокрытия фактов, это негативно сказывается на доверии к Вашим словам.
– Что Вы имеете в виду?
Долгих пододвигает планшет.
– Это я скачал с Вашего телефона…
Видео:
«Лес, Влад сидит, прислонившись к стволу. Голос Олега:
– Не так. Надо сказать, не попадаться на глаза. Повтори и добавь в конце: Или я, Влад, сукой буду.
Влад получает удар ногой в пах, дергается.
– Я могу прям тут тебе яйца напрочь отдавить. Ну!
Влад, задыхаясь:
– Ну… не попадусь ей на глаза… не заговорю… или я …сукой буду.
– Запомни: это ты среди своих шавок авторитет, а так ты клоп вонючий, и пристрелить мне тебя, как два пальца обоссать.
– А с рук тебе сойдет?
– Тебе уже без разницы будет…»
Долгих выключает запись.
– А говорили, ничего личного, а тут прямая угроза. Продолжаете настаивать на адвокате, который ознакомится с другими материалами о Серовой в пользу наличия у Вас мотива? Ведь речь о ней?
Олег промолчал: кусочками выкладывает, у него явно есть еще и пожестче…
Долгих продолжил:
– Вы спецназовец, Олег Семенович, прошли горячие точки, могли припрятать взрывное устройство, умеете им пользоваться. Вот и возможность устроить покушение. А улики… Утаивание фактов, совпадение времени и места подрыва с вашим местонахождением, футляр в багажнике Вашей машины. Камеры с таймингом у ресторана зафиксировали момент закладки мины человеком в Вашей куртке…
– Куртка не моя и я не был в этот день у ресторана.
– Да, лица не разглядеть, но Вы ведь были в городе в это время, не так ли? Кто-либо подтвердит, что не у места закладки?
– И я, такой опытный, стер отпечатки с «улики», но оставил ее в багажнике. Потом поехал на место покушения, прихватив с собой свидетеля, зачем-то вернулся к месту взрыва, повез раненого в больницу, чтобы он, оклемавшись, указал на меня?
– А что, очень умный ход для снятия подозрений.
Они некоторое время с усмешкой всматриваются друг в друга.
– Послушай, подполковник, мы оба знаем, что отправка меня на нары не главная цель в твоих планах. Может, не надо кота за хвост, что от меня надо?
Долгих посерьезнел:
– Уговори ее стать шелковой или… уйти в отставку. Лучше первое. А то придется вытащить на свет божий уж оч-чень нежелательное.
– Почему не предложишь ей напрямую?
– После твоего ареста уже могу: аморалку, выложенную на суде, не сравнить с сомнительной утечкой в сеть, чем бы суд ни завершился. Думаю, ты знаешь, о чем речь.
Олег ответил после паузы:
– Знаю. Я согласен на все, лишь бы избежать утечки компромата, но какие гарантии?
– Мое слово офицера… Договорюсь с ней о свидании, жди.
***
Катя позвонила Долгих.
– Мне надо с Вами переговорить.
– Как раз к Вам собирался.
– Жду.
Долгих вошел в кабинет.
– Здравствуйте, Екатерина Матвеевна.
– Присаживайтесь. Я требую отпустить Олега Семеновича, он невиновен и Вы об этом знаете.
– Вину определит суд, но в наших интересах, чтобы до него не дошло.
– Нет, это в Ваших интересах! Я консультировалась. Будет адвокат из Москвы, а ФГ намерена ходатайствовать о подключении следователя из аппарата СК РФ. Ваше обвинение рассыплется в пух и прах.
Долгих реагирует совершенно спокойно.
– Очень может быть, но при этом на суде всплывут некоторые подробности. Вы готовы к их огласке?
– Я готова на все ради освобождения Олега Семеновича.
– Даже выставить на всеобщее обозрение это?
Долгих кладет перед ней планшет, включает запись. Это повтор съемки ФСБ, но с другого ракурса! Катя не колебалась ни секунды:
– Да, даже этот грязный шантаж!
Долгих обозлен, вскинулся:
– Не грязнее того, о чем запись!
Катя осеклась, одернула себя.
– К делу. С чем Вы шли сюда?
– Олег Семенович согласен на все, лишь бы не запятнать Ваше… м-м… реноме…
Криво усмехается:
– …а Вы идете на риск потерять все ради его свободы. Вам надо обсудить с ним мои предложения и выбрать из них. Иначе – суд. Завтра в три Вам удобно?..
Долгих ушел. Катя не была шокирована: просто было стыдно, что о ее похотливом срыве известно человеку из ее окружения, даже врагу. И скольким еще?!
14 февраля
Катя в допросной. Долгих ввел Олега, без наручников.
– Камеру я отключу, придется поверить мне на слово. Да и обсуждение ваше не представляет интереса, важен результат. Не забывайте: послезавтра сдаю дело в СК. Начинайте, время свидания не ограничено.
…Они взялись за руки.
– Как ты?
– Нормально. Не знаешь, как Алена?
– Саша сказал, переживает. Уверена в твоей правоте.
– Правоте?
– Она ему так и сказала: «Если папа что-то и сделал, то он был прав»
Олег улыбнулся.
– Ласточка моя…
– Не представляешь, как я, сорокалетняя, повидавшая тетка, уважаю эту девочку.
– Ты не тетка, ты…
– Все, Олег, все… Что он предлагает?
– Цена моей свободы – твоя отставка.
– Всего-то!? Мог сам мне вчера сказать, сегодня уже подала бы заявление!
– А не боишься, что обманут?
– Ты ему не доверяешь?
– Ему почему-то доверяю, но он явно не главный.
– Но выбора-то нет?
– Почему, суд может оправдать.
– А если все же посадят!? Как с ними воевать…
Переходит на шепот:
…Вчера я блефанула, ФГ, мол, готова привлечь Москву…
– А не боишься огласки разного всего?
– И ты мог подумать, что я из-за боязни не стану за тебя бороться!
– Нет, конечно. Теперь главное: Катя, он предложил вариант остаться, без видимых потерь.
– Какой?
– Стать «шелковой», как он выразился.
– Примерно понимаю, но не представляю конкретно. Проекты, откаты, подряды?
– Боюсь, не только. На дела их «епархии» придется смотреть сквозь пальцы.
– Значит, или отставка, или работа в условиях зависимой конфронтации.
– Я категорически против суда и любого другого исхода с утечкой компромата на тебя.
– Значит, отставка. И будем надеяться, что они обещание выполнят.
Она встают, Олег делает к ней шаг, протягивает руки.
– Олег, все потом, пожалуйста!
Он опускает руки, она направляются к выходу, входит в кабинет Долгих.
– Садитесь, Екатерина Матвеевна.
– Нет. Шантаж удался, и я сейчас еду в Центр с заявлением. Надеюсь, Вы выполните обещание.
– Как только поступит информация об отставке. К тому времени я подготовлю документы другого варианта дела вместо дела Мальцева, и он свободен.
– И как бы ареста не было вообще, не так ли?
– Был, но обвинения полностью сняты. Вижу, до конца не доверяете, но я дал слово Мальцеву и я его выполню.
– Я уповаю на то, что он-то вашим кукловодам не нужен, только лишняя головная боль. Прощайте.
– До свидания.
Долгих сел, положил перед собой папку с делом Мальцева. Решительно достал из сейфа и сложил в пакет изъятые у Мальцева пистолет, телефон и «вещдоки». Все записи по аресту и компромат скачал на флешку, а с ноутбука удалил. Положил все в ящик стола, улыбнулся: был доволен, что удалось обойтись без полоскания грязного белья.
Достал папку: «Дело Салманова А. П. (кличка Тайсон)».
Соцсети – сила!
Катя вошла в кабинет Главного. Он поднялся навстречу.
– Я в курсе, Екатерина Матвеевна, уверен, что это недоразумение. Я связался с начальником полиции области, он заверил меня, что все будет тщательно перепроверено.
– Спасибо, но я пришла по другой причине.
Положила на стол заявление.
– Это что такое, почему!
– Антон Игнатьевич, это мое желание, осознанное, обдуманное и окончательное.
– Но? Это связано с…
– Нет, это личное.
Он все понимает.
– Вы избранное лицо и увольнять Вас в компетенции только губернатора.
– А зафиксировать срок подачи можете?
– Да, пошлю почтой, чтобы Вам не ехать: электронкой нельзя. Сделаем так. Доработаете положенные две недели, введете Алексея в курс и сдадите дела. Мне очень жаль.
– Я знаю и спасибо за участие. До свидания.
…На въезде в Озёрск она встала и сидела, сбросив с руля руки. Почувствовала себя опустошенной. Не из-за отставки как таковой: это была точка целого этапа ее жизни.
«А как он счастливо начинался, боже ты мой!»
Домой не хотелось. Она припарковалась у редакции…
Лукина сверлит взглядом, нещадно дымит.
– Как там дела?
– Подала в отставку.
– Объясни.
– А дашь слово, что не опубликуешь?
– Не дам, и так понятно. Мальцева-то выпустят, не обманут?
– Зачем он им, они своего добились.
– А повоевать не хотелось?
– Олегу могло не помочь, меня бы ославили, а у меня сын. Да и Олег категорически против.
Ирина выпустила клуб дыма, внимательно всмотрелась в лицо подруги.
– Ты до этой катавасии лучше держалась, в чем дело?
– В ней все и дело…
– Только ли?
Катя медлит.
– Я до гибели Круглова не видела Олега после… того дня.
– Когда этот гад тебя охмурил?
– Да. А как увидела, такой грязной тварью себя чувствую, боюсь с людьми общаться, испачкать их. Мне все время кажется, что они обо всем знают, презирают…
– И ты спряталась в панцирь, лапки втянула, скулишь, белого света боишься!
Лукина садится перед ней:
– А теперь послушай меня. У меня случился выкидыш, когда муж погиб на Кавказе. Банк, где я работала, лопнул. Осталась я с больной матерью, долгами и без работы. Чем только не пробавлялась, даже эротические романы корректировала.
Лукина пускает дым.
– Вдруг вечер, сижу, страдаю беззвучно. И тут входит Маша, та самая ведущая в твоём интервью. Она была спецкором в горах, пропала полгода назад, все смирились с мыслью, что нет ее уже. Послушала меня и рассказала…
Ретро. 1993
Маша и Ира за столом, бутылка, стаканы…
– Обменяли меня неделю назад. Меня посадили на цепь, содержали опрятно, кормили качественно…
…Горы. Зажиточный дом. Хлев. Угол занавешен шторой. Тахта, столик, стул. Портативный телевизор. Рукомойник, биотуалет. Маша лежит на тахте. Седобородый пожилой кавказец оправляется, выходит из хлева, закрывает дверь в воротах на засов и степенно проходит мимо террасы. Там двое играют в нарды, посмеиваются. Из дома выскакивает парнишка лет шестнадцати, почтительно здоровается с седобородым. Шмыгает в хлев…
– Я «обслужила» десятка три мужиков, как из клана, так и «уважаемых» гостей, в возрасте от пятнадцати до девяноста. Делали со мной все, чего с женами избегали…
Женщина, приносящая еду, регулярно отвешивала пощечину, одну. Уходя, плевала себе под ноги…
Наши дни
Лукина прикурила от окурка другую сигарету.
– Стыдно мне стало. Узнала: в Центре есть работа, продала квартиру в Москве, переехала. Как мама умерла, основала свою газету, уже здесь. Никому не нужна, а живу.
Тычет в нее пальцем:
– А она с мужиком рассталась и слезы льёт. А баба уже не барышня, сын у нее красавец, работу хорошую имела… Зубы стисни и вперёд! Среди людей улыбаться, плакать только по ночам, чтоб сын не видел, ты его поднять обязана!..
Лукина выпустила струю дыма.
– А вы вместе или «остались друзьями»?
Катя отвела глаза:
– Мы… больше, чем друзья, но не вместе. Давай не будем об этом.
– Что собираешься делать, не куковать же собралась дома?
– Губернатор подпишет и уйду. У ФГ что-нибудь найдется. Главное, от Олега отстанут…
***
Весть о предстоящем уходе Серовой всколыхнула четвертую власть: как обычно, в сети пошла волна обвинений в адрес других трех властей Края. Первой власти, Краевой Думе, отставка какой-то Серовой не угрожала ничем, и она ее переехала, не заметив.
Вторая в лице губернатора получила заявление Серовой как раз во время обсуждения этой самой волны со своей «ответственной по связям с общественностью». Она передает ему лист:
– Андрей Андреевич, вот Заявление Серовой, получили почтой от Аниканова. Пока почта шла, пошел лавинообразный рост обвинений в сети: мол, власти устраняют честных чиновников.
– В чем там дело, Людмила Ивановна?
– Я связалась с Новым Станом. Серова не объясняет: ухожу и все.
Губернатор был не в духе, болела жена. Ткнул клавишу:
– Света, соедини с Аникановым.
…Сигнал, Аниканов:
– Здравствуйте, Андрей Андреевич. Я весь внимание.
– Почему Серова уходит, она ведь справлялась?
– Всем бы так, не в работе дело. Что-то вынужденное, личное чувствую.
– А ты чувства проверь, Антон Игнатьич, пусть полиция пошурует, кто это на власть рискует хвост поднимать! Я пока заявление придержу, до твоего звонка. До свидания.
– До свидания, Андрей Андреевич.
Главный отключился и сразу связался с Барановым.
– Добрый день, генерал. У меня просьба к тебе необычная.
– Здравствуй, Антон Игнатьич, слушаю тебя.
– Тут Серова заявление подала на отставку.
– Слышал, личное что-то. А я чем могу?
– Ну, ты же понимаешь, с такой должности из блажи не уходят. Ты своих там напряги, пусть до причины докопаются. Не дай бог выяснится, что угрожали ей, а мы профукали. Тогда хлопот не оберемся, твою службу перелопатят капитально.
– Займусь. А почему ты озаботился, был сигнал?
– Нет, озаботился сам Званцев, даже ее отставку отложил до прояснения. Так что жду результат.
Третья власть встревожилась не на шутку. Баранов набрал Долгих.
– Выезжай ко мне со всеми материалами по Круглову, срочно.
***
Генерал долго читал материалы, просматривал записи.
– С этим в суд нельзя было.
– Так точно. Расчет такой и был, и он оправдался. Сработало желание Мальцева избежать официальной огласки компромата на Серову.
– А Серова после измены из каких соображений кинулась на его защиту? Ведь запись у катера не убедительна. Незамужняя женщина откликнулась на предложение уважаемого бизнесмена прогуляться перед Новым Годом часика два на своем катере по вечернему озеру с чашками кофе и коктейлем на палубе. Как тебе?
– Для адвоката в самый раз, но люди-то поймут верно. Фишка в том, товарищ генерал, что «измена» эта не совсем понятная. Похоже на ее срыв, не повлиявший на их отношения. Поэтому он не хочет огласки даже такого компромата, не говоря уже о возможном наличии постельной записи, а Серова, со своей стороны, не уверена, что суд его оправдает. Поэтому мы и получили нужный результат.
– Если бы! Дело на контроле на уровне Края и это опасно.
– От всего дела я оставил только объяснительную:
«После тщательного расследования подозрения в отношении Мальцева И. С. не подтвердились, совпадения случайность, свидетелей нет». О «вещдоках» ни слова.
– Надо, чтобы не стали копать, понятые же их видели.
– Выходит, чтобы от нас отстали, ей лучше остаться?
– Именно, на время, пока волна спадет. Для этого их надо убедить, что утечки записи не будет. Сможешь?
– Думаю, да.
– Тем более, что утечка и для нас чревата – «утеря полицией оперативных материалов, повлекшая удар по репутации гражданки Серовой». Вцепятся.
– Придется с ней объясняться.
– Вот и объяснись! А теперь о дальнейшем. Проблема остается, уровень сложности повышается, но ее надо решать, с уликами против нее или против него, раз он для нее так дорог. С убойными, подчеркиваю, уликами!
***
Неожиданно позвонил Главный.
– Екатерина Матвеевна, не знаю, как Вы к этому отнесетесь, но губернатор Ваше Заявление пока придержал. Считает, как, в прочем, и я, что на Вас оказали давление. Он распорядился определить источник и хвост им прижать. Решать, конечно, Вам, но, может, отзовете заявление?
– Не думаю, Антон Игнатьевич, обстоятельства пока этому не способствуют. Но за заботу я ему благодарна.
– Ну, если передумаете, дайте знать не смущаясь.
Он дал отбой, а Катя испугалась: не оказалась бы услуга медвежьей! Набрала номер Долгих, с мобильника.
– Юрий Тимофеевич, если ощутите какие-либо телодвижения вокруг нашей сделки, знайте: они исходят не от нас с Мальцевым. Я доработаю две недели и уйду.
– Не торопитесь, Екатерина Матвеевна. У меня есть новые предложения и я хотел бы подъехать, кстати, вместе с Олегом Семеновичем.
Катя была сбита с толку, хотя уловила связь со звонком Главного.
– Подъезжайте, жду.
…В кабинет они вошли без улыбок, первым Долгих. Катя встала, подошла к Олегу, всмотрелась ему в лицо:
– Ты как?
– Нормально, а ты?
Она улыбнулась:
– Ну, я-то не из тюрьмы. Душ примешь?
– Позже, сначала переговорим.
– Инициатива чья?
– Его.
Она взглянула на Долгих, будто только что заметила. Сесть не предложила.
– Я слушаю.
– Я предлагаю если и не мир, то перемирие. Вы были правы, ссора на миру тогда была не в моих интересах, а теперь мне вообще выгодно восстановление статус-кво.
– Как долго? Будем сотрудничать, но Вас, с «уликами» и записями за пазухой, за спиной не оставлять, да?
– Я уничтожил материалы дела, отдал улики Олегу Семеновичу. А записи… Вы видели ее, и в таком объеме опасна только для реноме. В сеть вбросить не могу, это должностное преступление.
– То есть, ручной мэр вашей клике уже без надобности? И мы должны Вам верить!
– Ваше дело. У вас опять два варианта. Уйти и оставить нас с Вашим сменщиком, или остаться и быть с нами в состоянии холодной войны. На данный момент меня больше устраивает второй. Я был откровенен, выбирайте…
После его ухода Катя обернулась к Олегу.
– Ты ему веришь? Им хвост, видимо, прищемили, хотят выиграть время.
– Насчет записи верю. А про войну он, вроде, и не скрывает. Да и ничего нового, мы просто узнали о том, о чем подозревали. Повоюем, Кать? Да и не всемогущие же они!
– Я бы все же ушла, но твое мнение для меня… сам знаешь.
Олег берет ее за плечи.
– Катя…
– Олег, не надо…
– Но…
– Я объясню, позже, сейчас не могу… Пожалуйста!
Он видит ее несчастные глаза, улыбается:
– Ладно, проехали… Улыбнись мне.
Она улыбнулась сквозь слезы…
…Олег ушел: накопились дела. Катя ополоснула лицо, взглянула в зеркало и решительно села в рабочее кресло.
– Антон Игнатьевич, добрый день. Это Серова, не помешала?
– Нет, нет! Какие новости?
– Олега отпустили. Он посоветовал мне остаться.
– И правильно сделал!
– Мне к Вам приехать или надо в Край?
– Ничего не надо делать, я позвоню Званцеву: он сам требовал держать его в курсе!
– Спасибо большое, Антон Игнатьевич!
…Долгих докладывает Генералу о встрече в мэрии.
– Я предложил перемирие.
– Как она восприняла?
– В штыки. Ее Мальцев убедил.
– Какой вариант сосуществования?
– Мы враги, но жизнь впрягла в одну упряжку.
Генерал помолчал.
– Сойдет. Месяц пусть будет штиль, они будут предельно осторожны. Потом займись снова: приказ в силе. Другие дела?
– По криминалу: все три района обезглавлены. Жду новых смотрящих.
– Кого бы сходняк ни поставил, будут как шелковые. Мы им расклад сразу предложим, жесткий. Если из местной братвы – то ты с ними уже работал.
