Повести и рассказы

– Снова здравствуйте, хотя мы еще не здоровались, – сказал он.

Девушка вздрогнула, оторвала взгляд от книги, посмотрела на Евгения и, узнав его, улыбнулась ему.

– Здравствуйте, – ответила она.

– Меня Женей зовут, – сказал он ей.

Девушка снова улыбнулась: – Меня тоже зовут Женя.

– Надо же, – сказал он, – так это знак.

– Может быть?

– Что читаете?

– «Американскую трагедию», – она держала книжку так, что указательный палец лежал в ней между страниц. Книга была прочитана где-то на половину.

– Клайд уже познакомился с Сандрой?

– Да, но он еще с Робертой, а она беременна.

– Там все только начинается.

– Только не рассказывайте, что было дальше, – она улыбнулась и посмотрела Евгению в глаза.

Именно сейчас он заметил, что глаза у нее зеленого цвета, а кончик и крылья носа были покрыты веснушками. – Как солнышко, – подумал он.

– Как хорошо вы знаете произведение, – с удивлением сказала она, – я так все подробно не запоминаю.

– Я тоже не запоминаю, просто я только что прочитал ее, поэтому хорошо еще помню.

Они проговорили всю дорогу, пока ехали до станции метро Речной вокзал. Он хотел проводить ее дальше, до дома. Но она отказалась, и он поехал обратно к себе в Сокольники, радостный и счастливый. За короткое время их общения он узнал, что Женя в этом году закончила первый курс Московского педагогического института, того самого «педа», что граничит с их анатомичкой. Училась она на филологическом факультете. Узнал, что подруг, которые так смеялись, когда он увидел Женю в первый раз, зовут Света и Наташа. Узнал, что он им действительно понравился, узнал, что они учатся все вместе, и их троих отправили работать в приемную комиссию, и сегодня у них был последний рабочий день. Узнал, что Женя живет с мамой и бабушкой. Но самое главное, у него в кармане лежал заветный листок с ее номером телефона.

Когда Евгений приехал домой, первым делом он набрал на телефоне номер с того самого листочка и проговорил с Женей часа два. Они договорились встретиться на следующий день.

– Садись обедать, все уже остыло, – сказала Антонина Андреевна и, посмотрев на Евгения, добавила, – о, да, ты, похоже, влюбился.

– Да, ма.

Евгений тетю называл «ма», хотя он знал, что Антонина Андреевна не его родная мать, что его усыновили, тем не менее называл он ее именно мамой.

– Вот я и смотрю, весь сияешь, наконец-то влюбился.

– Да, это я про обед, что обедать буду.

– Ну, ну, и я про это, – и она улыбнулась, глядя на него.

Отношения между Женями развивались стремительно быстро, и уже начиная с сентября месяца, следующего учебного года, они по возможности встречались каждый день, хотя бы на час, на полчаса. Они влюбились друг в друга по уши. Звал Евгений свою любимую за ее рыжий цвет волос и веснушки – Солнышко. У него было мало свободного времени, последний курс института, работа на скорой, но, несмотря на все это, они находили возможность встречаться, так как в этом у них была потребность.

Главным врачом станции скорой помощи был Хаджарат Зелимханович, лысый, толстенький, с приличным животиком, маленького роста, сорокалетний абхазец. Он был любимцем всего женского коллектива подстанции, впрочем, вторая половина коллектива, любила его не меньше. За глаза его называли наш Хаджик, он знал об этом и не возражал. По характеру Хаджарат Зелимханович был очень эмоционален, во время разговора размахивал руками, был вспыльчив, но также быстро и отходил. Курил Хаджарат Зелимханович Marlboro, где он доставал эти сигареты, было непонятно, курил он постоянно, складывалось впечатление, что когда он выкуривал одну сигарету, то сразу же закуривал следующую. Разговаривал он, несмотря на то, что прожил в Москве больше двадцати лет, с характерным кавказским акцентом. Хаджарат Зелимханович был падок на женщин, не пропускал ни одной юбки, часто заводил интрижки на стороне, но до длительных и серьезных отношений не доводил. Кроме того, Хаджарат Зелимханович всегда считал, что деньги нужно нести в семью, а не тратить на других женщин. Как он любил говорить – женщин много, а семья одна. Женат он был на русской женщине – Оксане Леонидовне, его однокурснице. Женился он на пятом курсе института, Оксана была выше него, он доставал ей едва до плеча. Красавица, стройная голубоглазая девушка, за ней бегал весь институт, но выбрала она его, хотя он уже тогда начал лысеть, толстеть и жил в общежитии. Сразу после окончания института у них родилась старшая дочка – Юля, а через полтора года вторая – Оля. Девочки выросли такими же красавицами, как их мать – высокие, стройные, с голубыми глазами. От отца они унаследовали черные, густые волосы, точно такие же, как у абхазской бабки – матери Хаджарата Зелимхановича. Смесь русской и абхазской крови. Характером они пошли в мать. Оксана Леонидовна по характеру была кроткой, терпела эмоциональные всплески мужа, его похождения, не работала – посвятила себя мужу и детям и была счастлива. Учились их дочери одна в школе, в выпускном классе, вторая на первом курсе института. Хаджарат Зелимханович обожал своих дочерей, баловал и готов был потратить на них все, что можно, но при всем этом, девочки выросли абсолютно неизбалованными, что явилось заслугой матери, при этом и оберегал своих дочерей от всего, от чего можно уберечь, и, как горный орел, кружился над своими чадами, отгоняя массу ухажеров, старающихся приблизиться к его дочерям. Так как Хаджарат Зелимханович был коммуникабелен, он очень быстро заводил знакомства. Кроме того, у него было правило, перешедшее в привычку, к которому приучил его отец, еще в школе – записывать в книжечку все данные знакомых и друзей, даты их дней рождения, как зовут родителей, бабушек, дедушек, братьев и сестер, их даты рождения, а в дальнейшем данные супруга, детей и в нужные дни поздравлять человека.