Комедия случайной жизни. О любви, боли и случайных чудесах

Комедия случайной жизни

О любви, боли и случайных чудесах

Игорь Баранов

© Игорь Баранов, 2025

ISBN 978-5-0068-0288-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Эта книга родилась из подкастов. Сначала были истории, рассказанные вслух: в такси и больницах, на площадях и в закулисье, о случайных встречах и о людях, чья судьба достойна романа. Они звучали голосом, шли через микрофон – и находили слушателя.

Но слово живёт не только в эфире. Оно хочет остаться на бумаге, чтобы к нему можно было вернуться – перечитать, вдуматься, снова пережить. Так подкасты обрели вторую жизнь – на страницах этой книги.

Здесь нет вымысла ради вымысла: каждая история родилась из наблюдения, из подслушанного диалога, из воспоминания, из человеческой боли и радости. Всё это – «комедия случайной жизни», где смешное соседствует с трагичным, а лёгкая ирония поддерживает сердце.

Я приглашаю вас читать эти тексты так же, как вы слушали бы подкаст: неторопливо, позволяя словам звучать внутри. Возможно, на этих страницах вы встретите не только чужие судьбы, но и отражение своей.

А если вам захочется услышать живой голос автора – ищите подкасты Игоря Баранова на всех основных аудиоплатформах страны.

История женского мужества

Прошу убрать детей от экрана,

Слабонервных перестать читать.

Эту историю женского мужества

Не могу Вам не рассказать.

Начать надо было бы сразу

С того как влюбилась она.

Ему пятьдесят, ей двадцать,

Детей иметь не могла.

Познакомились они в больнице.

Со зверями листала журнал

И, увидев зебру, так плакала.

Он рядом присел и молчал.

Успокоившись тихо сказала:

– Зебре, знаете, ведь так повезло,

У нее много белых полосок.

У меня в жизни нет ни одной.

В детстве попала в аварию,

Любимый отец за рулем сидел.

В нас въехал пьяный водитель,

Никто в машине не уцелел.

Меня же доставали щипцами,

Машину разрезали пополам.

Потом мое тело долго сшивали.

Спасибо большое профессорам.

Небольшая опухоль в мозге,

Каждый год я её лечу:

То лазером, то препаратом.

Жива благодаря врачу.

– Профессорам? – он улыбнулся.

Первый раз улыбкой расцвел.

Она про себя протяжно подумала:

«Он внутри такой молодой».

– Извините, простите, скажите,

Что смешного сказала Вам Я?

– Я профессор МГИМО, доцент.

Специальность: археология.

– Здесь в больнице я с дочкой,

Младшей. Сейчас она у врача.

Врожденный порок сердца,

Задыхается часто она.

– Пять лет я уже как вдовый,

И зебра, наверно, завидует мне.

Было бы мало черных полосок

На моей длииинной спине.

А вот здесь она улыбнулась,

Забыв про слезы свои.

И как у влюбленных бывает

Разговоры простые пошли.

Про всё, про друзей и про детство,

Про счастье, мечты и быт.

– А может нам пожениться?

Она: «Всё может быть».

Любили друг друга крепко.

Шло время, годы, месяцы, дни.

Они просыпались вместе

И как малые дети себя вели.

И однажды под бой курантов

Загадала себе дитя, съела

Двенадцать кусочков сыра

И шампанским их запила.

– Я боюсь без тебя остаться,

А здесь будет кусочек тебя.

Обычное бабское счастье.

Просто люблю тебя.

А зебра повернулась боком,

Полоски жизни меняя свои.

Белая полоса сменилась черной,

Снова в больнице они.

Его младшая дочка с сердцем

Очень серьезно слегла.

– Извините, но нужен донор,

Меньше года проживет она.

Но в самые темные ночи

Звезды ярче горят огнём.

Восьмая неделя задержки,

Исполнений желания ждём.

Тяжело ей дается беременность,

Но надеждой она полна.

Очень часто теряет сознание,

Но счастьем светят ее глаза.

И вдруг приговор она слышит:

«Родить ребенка не сможете вы».

Болезнь активизировалась,

В миг разбились её мечты.

– Нам надо срочно начать лечение.

Про беременность придется забыть

Терапия не совместима с ребенком,

Если, конечно, хотите жить.

Она плачет, кричит, настаивает,

Не хочет идти на аборт.

«Без лечения вы погибните оба», —

Ужасен судьбы приговор.

И вот она едет в Германию.

Ищет там супер врача.

Какие-то заверяет бумаги,

Решительности вся полна.

Профессор в своей квартире

Места не находит себе.

Получает письмо от любимой:

«Всё решила, сына рожу тебе».

В конверте лежит приглашение

И два билета в Берлин.

С младшей на операцию

Профессор в Европу летит.

Там врач объясняет долго,

Что проводит эксперимент

Над полу умершим телом.

Успеха высок коэффициент.

– Ваш донор лежит в палате.

У нее на днях умер мозг.

В природе такое бывает,

Но тело и сердце живет.

– Подождать надо две недели,

Чтоб тело смогло родить.

Она завещала Вам сына.

Просила в России ее схоронить.

P. S.

Роды прошли удачно.

Мальчик красивый как мать.

Живет на профессорской даче,

Сейчас ему уже пять.

Родная сестра его любит.

С материнским сердцем живет.

Она его никогда не оставит,

А профессора нет уже год

Таксист и Прима

Закрываю вторую смену,Беру последний заказ,Я водитель Убер и Яшки,Живу день за днем крутясь.Снимаю шашечки с крышиНа заказ никто не идет,Счётчик крутится тихо,Солнце к горизонту ползёт.Июньские теплые дни,Ем крепкий дым папиросы,Глаза с песком,От усталости немного раскосый.Диспетчер просит подняться,Ноги вообще не идут,Икры сводит от боли.Может закрыть маршрут?Ставлю тяпку на паркинг,Поднимаюсь на пятый этаж,Сталинка, без лифта,Мечтаю вернуться в гараж.Звоню, открывает ПримаДа-да, её я узналТа самая из балета,Мальчишкой о ней мечтал.Всё та же осанка, плечиПоходка, не идет, а плыветВ бошке подсчитал, почти 90,Красота ведет свой отсчет.Здесь надо сказать правду,Большому Балету, я не чужой, в 18 получил травму. Лечил.На всегда остался хромой.Она поздоровалась тихо,Не поднимая глаза.Возьмите вот чемоданчик,Кота, соседям я отдала.Я оглянулся, мебельБыла накрыта вся простыней,Шторы плотно закрыты.В хоспис поедем, родной.Меня продёрнуло, – в хоспис?Почему тогда на такси?Поедем с тобой, через город,Потихоньку меня вези.Хочу побывать на Лубянке,По Садовому сделаем круг,Давай постоим у Большого ТеатраПодлиннее построй маршрут.Мы начали от Лубянки,у дома один, второй подъезд,Вот здесь я прощалась с папой.К нам подошел гаецЗдравствуйте, извините,Стоянка запрещена!!!В 37-м арестован, позднее расстрелян,С ним больше, никогда ни видалась я.Теперь на Дмитровку, Большую, дом 16,Вон видишь лавочку в теньке,Здесь первый раз, поцеловаласьС кем? Со Славой….Мы молодыми танцевали лебедей,И мир для нас, так был прекрасен,Я никогда так сильно не ждала,Декадные спектакли.Я встрял, Да… помню, этот лебедьПотом, голубку сизую гулял,А Вы его локтем, да в нос.Случайно?На сцене он сознание потерял.Спектакль даже отменили,Четыре шва ему зашили,Чтоб кровь остановить.С тех пор, мне гастроли за рубеж зарыли.Была я молода, крута, нетерпеливаТеперь на площадь, КраснуюЧерез Ильинку, к ГУМуПоближе подкати.Достала фотографии, смотриВот Пьер Карден, моя любовь и страстьЕго прозвали Красный кутюрьеМеня, своею музой величал.Мы познакомились давно, когда уже не помню,Он для спектаклей шил нарядС талантом неуёмным.Здесь в 91-м, на Красной площади,Мы провели с ним главный Мод-парадНе танки шли по площади, ни офицерыА девочки в нарядах от кутюрДальше, поехали по СадовомуОна много вспоминала друзей,Очень любила смешные фамилииВсегда боялась врачей.Никогда не любила дыма,Про это я кстати знал,А от бокала вина или пиваМир пополам трещал.Люди не делятся на классы и рассы,А только на хороших или плохих,Те в свою очередь, на очень хороших,Или совсем на плохих.Не стоит деревня без праведника,Так говорят на Руси?Хороших людей ведь намного большеЧем всяческой там шелухи.Эх, родиться бы мне в Люксембурге,Могла бы начать все с нуля.А я родилась в России.В Царстве Сталина, при Хрущеве жила.Второй раз, родиться не выйдет,Своё говорю – живи. Я жила.Говорю себе – честно.Добро помнила, помню всегда.Никому никогда не завидовала,Куда бы больше могла.Но и на том спасибо природе.Не сломалось тело, выдюжило, а ведь…Здесь она замолчала,Смотрела через зеркало, на меня,А я вас кажется знаю.У меня, намокла спина.Лет сорок прошло не так ли?В Донкихоте, Базиля играли вы,У вас, разлетелось коленоС репетиции Вас увезли.И потом уже не вернулисьБазилем, Васильев стал,Из-за вас его амплуа сменили«Балетным Фигаро», он быть перестал.На этих словах, тормознул яИ выскочил вон из авто,Из глаз слезы хлестнулиНа траву рвало нутро.Таких глубоких эмоций,не испытывал я очень давно.Поднял глаза на пионы, белыеОна смотрела в окно.Купил охапку у бабки,Вернул жестяное ведро,Белые, пахнут чудом из детства.Завалил ими всё авто.Она улыбается, люблю я сиреньА называли Майя – пионы,Кто то крепко связал меня и цветы,И теперь дарят все мне пионы.А Улановой дарили тюльпаны,Анна Павлова, сорт розы естьКрасотой и трудом балериныСмогли цветы одолеть.Дальше ехали молча, каждый думал своё,В руках она держала маленький вазон.Это прах супруга, тихо сказала она,Есть мое завещание, чтобы сожгли меня.Позднее нас с ним смешают,Будем в вазе одной,А друзья наш прах развеют,Прям над Москва-рекой.Его я очень любила,больше чем ЦСКА,Из каждого государства писала,Тысячи писем любя.На листочках почтовой бумаги