Ледяной ректор и огненная адептка

И в центре круга, спиной к ней, стоял Ренар Харт. Он не двигался, его руки были раскинуты в стороны, а от его пальцев тянулись тонкие нити магической энергии, соединявшие его с узорами на полу. Он что-то стабилизировал. Или сдерживал.

Он говорил, не оборачиваясь, его голос был низким и уставшим, полным той самой тревоги, которую она уловила в архиве.

– Я знал, что ты придёшь. Знаки были слишком очевидны. Слишком… настойчивы.

Юсилия замерла на пороге, не в силах сделать шаг.

– Ректор, я… мне оставили записку. Я не знаю…

– Я знаю, кто оставил записку, – он прервал её, наконец опуская руки и медленно поворачиваясь к ней. Его лицо было бледным, а в глазах горела усталая решимость. – И это не был друг. Это был страж. Последний из тех, кто охранял эту точку до нас. Он почувствовал твоё прикосновение к Ключу и решил ускорить события. Он ведёт тебя сюда, потому что я медлил.

Он сделал шаг к ней, и мозаика под его ногами вспыхнула тревожным алым светом.

– Ты не просто нашла артефакт, Юсилия. Ты разбудила механизм, который не трогали веками. Тот компас – не ключ к двери. Он – ключ к тебе. Он ищет Искателя Равновесия. И, похоже, он считает, что нашёл его в тебе.

Он смотрел на неё, и в его взгляде уже не было прежней суровой строгости. Была тяжесть неизбежного.

– Глаз Бури просыпается, – произнёс он тихо. – И теперь нам придётся иметь с этим дело. Вместе. Готово ли твоё любопытство к настоящей буре?

Он не ждал ответа. Его вопрос повис в воздухе не требующим ответа риторическим утверждением. Судьба, казалось, уже все решила за нее.

Внезапно мозаичный пол под ногами вспыхнул ослепительно. Звездная пыль и самоцветы зажглись изнутри, линии между ними превратились в огненные реки магии. Воздух затрещал, наполнившись статикой и запахом грома. В центре круга, прямо перед Хартом, зависло мерцающее марево – проступающий контур, напоминавший гигантский, вертикально стоящий глаз.

– Он здесь! – крикнул Харт, и его голос прорвался сквозь нарастающий гул. Его руки снова взметнулись вверх, сдерживая натиск рвущейся в их мир силы. – Он почувствовал тебя! Держись подальше от круга!

Но было уже поздно. Юсилия чувствовала, как её собственная кровь отзывается на этот зов. В висках стучало, в ушах звенело, а в груди разгоралось странное, пульсирующее тепло. Она непроизвольно сделала шаг вперёд, затем ещё один, движимая силой, которую не могла контролировать.

– Стой! – его предупреждение прозвучало как удар хлыста.

Из центра марева вырвался тонкий, похожий на щупальце, луч искажённого света. Он не целился в Харта. Он метнулся прямо к Юсилии, жаждущий соприкосновения.

Харт отреагировал молниеносно. Одной рукой он продолжал удерживать барьер, другой – совершил резкий рубящий жест. В воздухе вспыхнул серебристый клинок чистой энергии и рассек щупальце пополам. Оно с шипением испарилось.

– Он не хочет тебя уничтожить, – прокричал Харт, его лицо исказилось от напряжения. – Он хочет забрать! Он хочет использовать тебя как якорь!

Юсилия, ошеломлённая, отпрянула к стене, чувствуя, как по щеке стекает холодный пот. Реальность в башне колебалась. Фрески на стенах ожили – тени сражались со светом, древние битвы разворачивались снова, заполняя комнату призрачными отголоски былых сражений.

– Что мне делать? – её собственный голос прозвучал слабо и испуганно, совершенно потерянно на фоне этого хаоса.

– То, что ты уже делаешь! – его ответ был коротким и обрывистым. – Дай ему отклик! Но не подпускай близко! Твоя воля – это единственный щит сейчас! Думай о чём-то, что цепляет тебя за этот мир! О чём-то важном!

Она сжала кулаки, пытаясь совладать с паникой. Глаз в центре комнаты pulsровал, притягивая её взгляд. В её сознании всплыли обрывки воспоминаний: первое успешно выполненное заклинание, вкус печенья из общей столовой, смех сокурсников, даже строгий, но полный скрытой заботы взгляд ректора во время их утренних «уроков»… Это было её миром. Её якорем.

Тепло в груди сменилось уверенным, ровным свечением. Оно не было сильным, но оно было её. Свечение окутало её лёгкой дымкой, и давящее притяжение Глаза Бури ослабло.

Харт, увидев это, резко изменил тактику.– Хорошо! – его голос прозвучал с новообретенный силой. – Теперь держи это! Не давай ему сбить тебя с толку!

Он опустил руки, и барьер перед ним рухнул. Но вместо того чтобы обрушиться на них, энергия Глаза Бури наткнулась на ровное, спокойное свечение Юсилии и отхлынула, словно волна о скалу.

В этот миг Харт воспользовался моментом. Он не стал атаковать. Он совершил серию сложных пассов руками, и магия Узловой точки – спокойная, глубинная сила самой Академии – отозвалась ему. Он не стал запечатывать проход силой. Он стал его… перенаправлять.

– Равновесие, Юсилия! – крикнул он. – Не уничтожение, а равновесие! Он ищет связь – дай ему её, но на своих условиях! Представь тихий уголок сада! Представь спокойную воду!

Она закрыла глаза, изо всех сил представляя себе тихую заводь в оранжерее, где плавали светящиеся рыбки, и ровную, зеркальную гладь воды. Её свечение стало ещё мягче, более умиротворяющим.

И Глаз Бури ответил на это. Его яростная пульсация начала замедляться. Искажённый свет стал упорядочиваться, превращаясь в красивый, медленно вращающийся узор, похожий на галактику.

Гул стих. Давление спало.

Когда Юсилия рискнула открыть глаза, на месте безумного Глаза висел прекрасный, сложный мандала из света, мягко мерцающий в такт её собственному дыханию. Он был соединён с ней тончайшей серебристой нитью энергии, но больше не пытался её поглотить. Он просто… был.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только их тяжёлым дыханием. Ренар Харт стоял, опираясь руками о колени, его плечи тяжело вздымались. Он выглядел опустошённым.

Он поднял на неё взгляд. В его глазах не было ни гнева, ни упрёка. Было что-то другое. Уважение? Измождённое облегчение?

– Вот что значит… быть Искателем, – произнёс он тихо, его голос был хриплым. – Ты не запечатываешь бурю. Ты становишься её центром.

Он выпрямился и сделал шаг к ней.– Угроза миновала. На время. Но связь установлена. – Он посмотрел на серебристую нить, соединяющую её с мандалой. – Он будет звать тебя снова. И тебе придётся учиться отвечать. Больше прятаться не получится.

Юсилия смотрела на мерцающий узор, чувствуя странное, глубокое спокойствие и… принадлежность. Она нашла не просто приключение. Она нашла своё предназначение.

– Что теперь? – спросила она, и её голос уже не дрожал.

– Теперь, – Харт тяжело вздохнул, – теперь мы идём пить чай. А завтра начнутся твои настоящие уроки. – В уголке его глаза дрогнула что-то, почти похожее на улыбку. – Уверен, тебе придётся по душе предмет «Основы управления бурей». И на сей раз, мисс Астралис, опоздания не допускаются.

Глава 6

Чай был крепким, почти чёрным, без сахара и с горьковатым послевкусием каких-то трав, которые Юсилия не могла опознать. Они сидели в кабинете Харта, заваленном фолиантами и странными приборами, чьё назначение она могла только угадывать. Тишина между ними была не неловкой, а насыщенной, густой, как сам напиток. Оба переваривали случившееся.

Харт отпил из своей массивной керамической кружки и поставил её на стол с глухим стуком.– «Глаз Бури» – это не враг. Это природное явление, портал в измерение чистой, неструктурированной магии. Древние, – он кивнул в сторону фресок за окном, точная копия которых висела у него на стене, – не стали его уничтожать. Они научились с ним… договариваться. Использовать его энергию, но не давать ему поглотить наш мир. Для этого и был создан Ключ. И нужен был особый человек. Искатель.

– Почему я? – выдохнула Юсилия, сжимая тёплую кружку в ладонях. – Я никто. Простая уборщица.

– Ты недооцениваешь себя, – парировал он. – И переоцениваешь тех, кого видишь в мантиях. Сила Искателя – не в количестве заклинаний в памяти. Она в устойчивости духа. В способности быть якорем. Ключ без Искателя – просто красивый артефакт. Он спал столетия, потому что не находил подходящего резонанса. Пока не наткнулся на тебя. Видимо, в твоей крови есть что-то… особенное. Остатки древних кровей, возможно.

Он откинулся на спинку кресла, и кожаный переплёт заскрипел.– Раньше Искатели были почётной стратой, их берегли, им помогали. Но знания были утеряны. Остались лишь обрывки, стражи да… я. Хранитель Узла. Последний, кто помнит, как это должно работать.

– А те, кто оставил записку? Страж?– Да. Они… не совсем люди. Скорее, воплощённая воля древних защитников. Они чувствуют угрозу Равновесию раньше всех. Он понял, что ты – та самая, быстрее меня. Я слишком долго сомневался, пытался защитить тебя, спрятать. А он решил действовать. Подтолкнул тебя к башне.

Юсилия молчала, пытаясь осмыслить масштаб всего услышанного. Она была не случайной жертвой, а… избранной. Пусть и не совсем добровольно.

– И что теперь? Эта связь… – она кивнула в сторону груди, где всё ещё чувствовалась лёгкая, тёплая вибрация.

– Теперь ты должна учиться. Быстро. – Его взгляд снова стал острым, ректорским. – «Глаз» успокоен, но не закрыт. Он будет проверять тебя. Сначала редкими импульсами, потом сильнее. Ты должна научиться не просто отражать их, а перенаправлять энергию, трансмутировать её. Использовать. Если ты не овладеешь этим… энергия вырвется наружу и привлечёт тех, кто охотится за такой силой.

– Кто?– Те, кто видит в «Глазе» не явление природы, а оружие. Те, кто считает, что Равновесие – это слабость. Охота на Искателей – вот почему их род почти пресёкся.

В кабинете снова повисла тишина, на этот раз напряжённая.Внезапно дверь кабинета с лёгким стуком приоткрылась. На пороге стояла пожилая женщина в безупречно чистом белом халате архивариуса – мастер Элвин. Её внимательный взгляд скользнул по Юсилии, затем перешёл на Харта.

– Ректор, – её голос был сухим и безэмоциональным, как шелест страниц. – Дежурные стражи доложили о всплеске на седьмом уровне. Незначительном, но… нехарактерном. Похоже, кто-то пытался сканировать барьеры Северной башни во время инцидента.

Харт медленно поставил кружку. Его лицо стало каменным.– Источник?– Замаскирован под обычный фоновый шум. Виртуозно. Но не идеально. След ведёт в старые катакомбы под Восточным крылом.– Предчувствие не обмануло. Уже идут по следу, – он перевёл взгляд на Юсилию. – Твой первый урок начнётся раньше, чем я планировал. Не с управления, а с скрытности.

Он поднялся из-за стола, его тень удлинилась, накрывая половину кабинета.– Мастер Элвин, отведите мисс Астралис в её новые покои. В башне Хранителя. И обеспечьте её всем необходимым. С этого момента она – самый ценный актив Академии.Затем он посмотрел прямо на Юсилию.– Отныне твоя старая жизнь закончена. Запомни каждую деталь этой чайной церемонии. Возможно, это последнее спокойное мгновение в твоей жизни. Завтра всё начнётся по-настоящему.

Мастер Элвин кивнула с невозмутимостью, словно ректор только что попросил её принести ещё одну книгу, а не спрятать живого человека. Её холодные пальцы легли на локоть Юсилии, и та непроизвольно вздрогнула от прикосновения.

– Пойдёмте, дитя, – голос архивариуса звучал сухо, но без угрозы. – У нас мало времени.

Они вышли из кабинета не через главную дверь, а через потайную панель в стеллаже с книгами, которая бесшумно отъехала в сторону. За ней оказалась узкая, пыльная лестница, уходящая вглубь стены.

– Где мои вещи? – спросила Юсилия, спускаясь за быстро движущейся тенью Элвин. – Из общежития…

– Уже перемещены, – ответила та, не оборачиваясь. – Все. Включая ту самодельную свечу с запахом яблока, что вы прятали под кроватью. Ректор предвидел необходимость в спешке.

От этого знания стало ещё более жутко. За ней наблюдали. И не только сегодня.

Лестница вывела их в длинный, слабо освещённый коридор, стены которого были сложены из грубого камня. Воздух пах стариной, сыростью и… чем-то ещё. Юсилия почувствовала лёгкое покалывание на коже – здесь была мощная защитная магия, вплетённая в саму кладку.

– Где мы?

– В артериях Академии, – коротко бросила Элвин. – Места, которые видят лишь Хранитель и его доверенные. Обычным студентам и профессорам сюда хода нет. Здесь вас не найдут.

Она остановилась перед ничем не примечательным участком стены, провела пальцем по едва заметным трещинам между камней, что-то прошептала на языке, похожем на скрежет камня о камень. Камни бесшумно разъехались, открывая вход в небольшую, но уютную комнату.

Комнату освещал мягкий свет шаров-светильников, парящих под потолком. В углу стояла узкая, но явно удобная кровать с грубой шерстяной накидкой. У стены – письменный стол, заваленный не книгами, а странными полированными камнями, картами созвездий и пустыми чашами для медитации. На полках лежали не свитки, а коллекция гладкой гальки, засушенных растений и несколько древних, потрёпанных деревянных фигурок. Это было место аскета, отшельника, а не студента.

– Ваши новые покои, – объявила Элвин. – Здесь жили все предыдущие Искатели в период обучения. Стены пропитаны их энергией. Это поможет вам укрепить свой щит. Ваши вещи уже здесь.

Она указала на небольшой деревянный сундук в ногах кровати.

Внезапно Юсилия почувствовала знакомое тепло в груди. Оно было слабым, словно эхо, но безошибочным. Она непроизвольно повернулась к одной из стен, где висел carpet[1] с вытканным узором из спиралей.

– Что это? – выдохнула она.

Элвин внимательно на неё посмотрела.– Вы чувствуете?– Тепло… И лёгкий зов.

– Это хорошо. Значит, комната принимает вас. Это не просто комната, дитя. Это резонатор. Она усиливает вашу связь с Узлом, но фильтрует её, делая безопасной для тренировок. Тот «зов», что вы чувствуете – это эхо прошлых Искателей. Их опыт, их спокойствие. Прислушивайтесь к нему. Он будет направлять вас.

Архивариус подошла к столу и взяла один из полированных камней – чёрный, с прожилкой серебра.– Первое правило с этого момента: никуда не ходить одной. Второе: если почувствуете любой намёк на чужое внимание, любой холодок или незнакомый привкус магии – немедленно сообщайте ректору или мне. Третье: никогда не пытайтесь сознательно искать связь с «Глазом» без присмотра. Вы ещё не готовы управлять таким потоком.

Она протянула камень Юсилии.– Держите. Это обсидиан с вершины Молчаливой Горы. Он помогает отсекать посторонний шум. Носите его с собой.

Юсилия взяла камень. Он был холодным и невероятно гладким. И почти сразу же лёгкое, навязчивое эхо в груди притихло, уступив место ясности и тишине в голове. Она с облегчением вздохнула.

– Спасибо, – прошептала она.

Мастер Элвин впервые за весь вечер смягчила свой невозмутимый взгляд.– Мы все служим Равновесию, дитя. Просто теперь ваша служба стала самой важной. Отдохните. Завтра ректор начнёт ваше обучение. И поверьте, – в её голосе прозвучал едва уловимый оттенок чего-то, похожего на жалость, – вам потребуется весь ваш отдых.

С этими словами она вышла, и каменная стена бесшумно закрылась за ней, оставив Юсилию наедине с тишиной, эхом древних душ и давящей тяжестью нового предназначения.

Она медленно опустилась на кровать, сжимая в ладони холодный обсидиан. Она была в ловушке. В самой надёжной и самой страшной ловушке на свете. И ключ от неё находился у неё внутри.

Свет шаров-светильников мягко пульсировал, словно подстраиваясь под её дыхание. Юсилия сидела на кровати, сжимая в ладони гладкий, холодный обсидиан. Тишина вокруг была не абсолютной – в ней слышалось лёгкое потрескивание древних камней, едва уловимый гул энергии, проходящей сквозь стены, и тот самый «зов». Не голос, а скорее ощущение, смутное воспоминание о чужой уверенности, о спокойной силе. Оно не пугало, а наоборот, обволакивало, как тёплое одеяло.

Она закрыла глаза, пытаясь прислушаться. Сначала ничего. Затем – словно лёгкое дуновение, образ: чья-то рука уверенно чертит в воздухе сложную руну, и пространство перед ней послушно сгибается. Другое ощущение – вкус металла на языке и абсолютная, непоколебимая концентрация. Это были обрывки, тени прошлых Искателей, вплетённые в саму суть этой комнаты.

Внезапно её собственный Ключ – тот самый сгусток тепла в груди – отозвался. Не болью и не страхом, а тихим, нарастающим любопытством. Он потянулся к этим эхам, словно пытаясь распознать в них родню.

Юсилия резко открыла глаза. Она почувствовала нечто иное. Чужое.

Это было похоже на тонкую, ледяную иглу, которая пронзила уютный кокон комнаты. Миг – и её не стало. Но осадок остался. Чужая воля. Пристальный, изучающий взгляд, скользнувший по барьерам её убежища.

Сердце забилось чаще. Она замерла, вцепившись в обсидиан, затаив дыхание. Ничего. Тишина. Только собственный страх и настороженность камней вокруг.

Прошло несколько минут. Решив, что ей померещилось, она потянулась к сундуку с вещами. Простая деревяшка, пахнущая старой смолой. Внутри аккуратно сложенное платье, запасная пара прочных ботинок, немного белья… и на самом дне, завёрнутая в мягкую ткань, та самая самодельная свеча. Она взяла её в руки, и знакомый успокаивающий аромат сушёных яблок и корицы на мгновение перебил запах старины и магии. Крошечная частица её старой, простой жизни.

Внезапно свет шаров-светильников померк. Не погас, а притушился, словно кто-то набросил на них полупрозрачную ткань. Воздух застыл. И в этой новой, гнетущей тишине послышалось слабое шипение. Оно шло от стены, той самой, где висел ковёр со спиралями.

Из теней между узоров выползла струйка чёрного дыма. Она была густой, плотной, и не рассеивалась, а, извиваясь, начала складываться в чёткую, угловатую форму. Напоминающую руну. Ту самую, образ которой она только что видела в воспоминаниях. Но та руна была светлой и уверенной. Эта – колыхалась, как ядовитое пламя, и от неё веяло ледяным холодом и голодом.

Глава 7

Обсидиан в её руке внезапно стал ледяным, обжигающим холодом. Камень не молчал. Он кричал тревогой.

Юсилия отшатнулась, прижимая свечу к груди. Мысли путались в панике. Бежать? Но куда? Кричать? Кто услышит её зов в этой глуши?

Чёрная руна пульсировала, росла, и из её центра потянулась тонкая, щупальцевидная тень прямо к ней. Она не целилась в грудь, где покоился Ключ. Она тянулась к голове. К самому сознанию.

Инстинкт сработал быстрее мысли. Она не знала заклинаний. Не помнила рун. У неё была только свеча. Зажав её в кулаке, она резко, с силой, которую сама от себя не ожидала, ткнула её фитилём в ту самую холодную, предупреждающую поверхность обсидиана.

Раздался резкий, сухой щелчок. От камня во все стороны брызнули искры холодного, серебристого огня. Они ударили в чёрную руну.

Тень завизжала. Не звуком, а вибрацией, которая резанула по зубам и заставила содрогнуться стены. Руна рассыпалась на клочья коптящего дыма, который тут же был поглощён камнями пола, словно их никогда и не было.

Свет шаров-светильников вспыхнул вновь, яркий и ровный. В воздухе пахло озоном и горелой пылью. Юсилия сидела на полу, тяжело дыша, сжимая в одной руке горячо пульсирующий обсидиан, а в другой – наполовину обгоревшую свечу.

Каменная стена бесшумно отъехала. На пороге стоял Харт. Его лицо было бледным, а в глазах горел холодный гнев. Он одним взглядом оценил ситуацию: её позу, дымящийся обсидиан, остатки чужой магии, которые ещё висели в воздухе, как запах грозы.

– Я почувствовал всплеск, – его голос был низким и опасным. – Они уже здесь. Они нашли тебя.

Харт не вошёл, а врезался в комнату, словно ураган. Воздух вокруг него загустел и затрещал от сдерживаемой мощи. Его взгляд, острый как клинок, скользнул по стене, где мгновение назад колыхалась чёрная руна, и задержался на полу, где камни всё ещё впитывали последние клочья ядовитого дыма.

– Мгновенный скачок через барьеры, – он произнёс это сквозь зубы, больше для себя, чем для неё. – Точечный, точный удар по сознанию. Не чтобы убить. Чтобы захватить контроль. Это работа Скребущих.

Он резко повернулся к Юсилии, и его гнев сменился на мгновение чем-то другим – почти профессиональным интересом.– Ты отразила его. Чем?

Она молча, дрожащей рукой, подняла обсидиан и обгоревшую свечу. Фитиль тлел, издавая слабый запах гари.

Харт шагнул вперёд, выхватил камень из её руки. Он был почти обжигающе горячим.—…Использовала камень-поглотитель как кремень. Высекла искру чистой силы. Импровизация, – в его голосе прозвучало нечто вроде уважения. – Глупая, смертельно опасная, но эффективная. Тебе повезло, что обсидиан был настроен на защиту, а не на хранение.

Он швырнул камень на стол. Тот с глухим стуком покатился по дереву.– Они знают. Они почувствовали ответный всплеск. Теперь они точно знают, что ты здесь. Игла была лишь разведкой. Теперь придёт молот.

Он схватил её за плечо. Его пальцы впились в кожу почти до боли.– Вставай. Мы уходим. Сейчас.

– Куда? – выдавила она, едва находя голос. Ноги не слушались.

– Глубже. Туда, куда не проникнет даже их взгляд. – Он потянул её к потайному выходу, который ещё не закрылся. – Элвин! – его голос, низкий и повелительный, отозвался эхом в узком проходе. – Активируй «Немое Зеркало»! Полное затемнение! Я веду её в Утробу!

Откуда-то издалека, словно сквозь толщу воды, донёсся ровный голос архивариуса:– Уже делаю, ректор. Барьеры переходят на автономное питание. У вас есть три минуты, пока академия не станет слепой и глухой для всех.

Харт, не отпуская её, нырнул в тёмный проход. Камни сомкнулись за ними, отрезав путь назад. Их окружала абсолютная тьма, нарушаемая лишь слабым свечением, исходящим от самого Харта – призрачным сиянием, очерчивающим его силуэт.

Он двигался быстро и уверенно, его шаги отдавались глухими эхами. Юсилия спотыкалась, цеплялась за неровные стены, её сердце колотилось где-то в горле.

– Кто они? – выдохнула она, едва поспевая. – Скребущие?

– Охотники за силой, – бросил он через плечо, не сбавляя темпа. – Культисты, одержимые идеей вырвать магию из её естественного русла и подчинить своей воле. Они считают «Глаз Бури» не явлением природы, а дверью, которую нужно взломать. А Искателя – ключом, который можно сломать, переделать или просто украсть. Они чуют силу Ключа, как грифы чуют падаль.

Лестница круто пошла вниз. Воздух стал ещё холоднее и гуще. В нём висел вкус меди и статики.

– А «Утроба»?

– Сердце Узла. Единственное место, где твоя сигнатура смешается с фоном и станет невидимой для них. И единственное место, где ты сможешь научиться управлять этим, – он резко остановился перед очередной стеной, но не из камня, а из сплошного, отполированного до зеркального блеска чёрного обсидиана. —…Если, конечно, не сойдёшь с ума от первого же контакта.

Он приложил ладонь к поверхности. Камень отозвался низким гулом, и в его глубине заплясали серебристые искры, складываясь в сложную, постоянно меняющуюся узорную печать.

– Готовь свой камень, девочка, – его голос прозвучал мрачно. – Сейчас начнётся твоё настоящее первое знакомство с тем, что живёт внутри тебя. Без скидок на неопытность.

Обсидиановая стена бесшумно распалась на миллионы сверкающих чёрных песчинок, расчищая путь. Оттуда хлынул поток слепящего белого света и оглушительный рёв – не звука, а чистой, необузданной энергии.

Юсилия инстинктивно подняла руку, зажмурилась. Ключ в её груди взревел в ответ – не от страха, а от дикой, первобытной радости.

Рёв был не просто звуком. Это была физическая сила, волна, ударившая в неё, отбросившая от Харта и вкатившая в сияющее пространство. Она вскрикнула, но её голос утонул в грохоте бури. Свет резал глаза, даже сквозь сомкнутые веки. Воздух трещал, звенел, прожигал лёгкие.

Она упала на колени, пытаясь укрыться, спрятаться. Но прятаться было негде. Энергия пронизывала её насквозь, выжигая изнутри. Её Ключ, тот самый сгусток тепла, взорвался. Из тихого, испуганного огонька он превратился в сверхновую звезду. Боль пронзила каждую клетку, каждый нерв. Не жгучая, а леденящая, парализующая, словно её veins наполняли жидким азотом.

– Харт! – она попыталась закричать, но из горла вырвался лишь хрип.

Он был где-то там, на пороге, его силуэт колебался в искажённом свете. Она видела, как его рука тянется к ней, губы шевелятся, произнося заклинание барьера. Но поток энергии был слишком мощен, слишком яростен. Её собственный Ключ, вышедший из-под контроля, отталкивал его магию, рвал её в клочья, как паутину.

Вдруг рёв стих. Свет погас. Наступила абсолютная, оглушающая тишина. И кромешная тьма.

Юсилия лежала на холодном, гладком полу, вся сотрясаясь от конвульсий. Она ничего не видела. Не слышала. Но чувствовала. Ощущения были ужасающими.

Её щиты… те самые, врождённые, что всегда защищали её от мира… рассыпались. Исчезли. Словно их и не было.

И на их место хлынуло.Все.