Так бывает

– Значит, увидимся на вечеринке?

Я кивнула, улыбнулась, но внутри себя я кричала во всю глотку. Почему со мной всегда происходит подобное? Как я оказываюсь в таких ситуациях? Что со мной не так?

Джек и Реджина зашли в лифт, а я засмеялась, потеряв всякий самоконтроль. Но вдруг мне перестало хватать воздуха, и тогда уже стало страшно. Легкие как будто кто-то сжал, не давая мне сделать вдох. Перед глазами все потемнело, закружилось. Казалось, что рука Норвуда единственное – что помогало мне держаться на ногах.

– Хэй…

Я не очень понимала, что происходит. Лишь почувствовав, что кто-то крепко взял мое лицо в ладони, начала различать разговоры. Губы Норвуда шевелились, но смысл слов не доходил. Мне казалось, что я на карусели. На русских горках, где несусь с бешеной скоростью по крутым виражам. Наверное, поэтому меня вырвало завтраком прямо в холле, и стало так жарко, что казалось – одежда сейчас воспламенится, а кожа начнет отваливаться кусками.

Сознание стало проясняться, вокруг нас уже собралась толпа, и захотелось забиться в угол.

– Пойдем.

Я разобрала речь Норвуда, почувствовала, как он приобнял меня, и повел через толпу, освобождая путь собой. В груди еще давило, получалось дышать через раз, но, собрав остатки сил, я пошла за ним, желая скорее скрыться.

Уличный воздух начал делать свое дело. Дышать стало чуть легче, осознание ситуации приходило более стремительно. И, как только я окончательно поняла, что произошло, то подумала – меня сейчас накроет второй волной.

Норвуд так и стоял напротив меня, видимо, ожидая, когда я приду в себя, объяснений или всего вместе. Я со страхом пыталась угадать, что он мне скажет, но Норвуд молча протянул мне бумажный платок и пальцем указал на свой уголок рта.

Еще более смущенно я приняла платок и, как только подумала, что ситуация не может стать хуже, увидела, что мои туфли, как и рот, запачканы рвотой.

Чертов Коннар!

Чертов день!

Почему же я не могу жить нормально? Вопрос уже не риторический. Я действительно хочу получить на него ответ!

Глава 3. «Oscar de la Renta», шампанское и легкое разочарование

Интересно, если долго смотреть на человека невинным взглядом, он забудет, что у него к тебе много вопросов? Может быть, и да, но явно не Норвуд. Он смотрел с терпеливым спокойствием, чуть наклонив голову вбок, а я под его взглядом снова чувствовала себя обнаженной и душой, и телом. Словно он был во мне, видя всю подноготную. Исходя из этого, есть ли хоть мизерный шанс, что он поймет мое поведение и объяснит его мне?

Порыв ветра поднял опавшие листья, понеся их по дороге вперед. Я с легкой завистью посмотрела им вслед и больше закуталась в тренч. Жаль, что у меня не получится так же красиво и легко исчезнуть.

– Извини… за это…

Я нарушила молчание. Браво! Осталось только придумать, как дальше строить диалог, и съесть перед этим мятную конфетку.

–Лучше начни с другого. Что это было? – подсказал Норвуд. Неужели мое замешательство так заметно?

– Хмм…

Найдя конфетку в сумке и прокрутив в голове последние события, я задумалась, как изложить все это в понятной форме, но выходило с трудом. Стало даже интересно, насколько я безумна и сумасбродна в глазах Норвуда…

– Может, выпьем вечером в баре? Трезвая я с этим не справлюсь…

В голове так и был бардак, и разбавить его мартини – идея хорошая. Ожидая ответ Норвуда, я даже зажмурилась, боясь услышать, что он скажет. Но через пару секунд он усмехнулся, а потом с улыбкой посмотрел на меня. Надо же… Может, я и выйду из этой истории без нервного срыва.

– Я угощаю, – тоже с улыбкой протянула я. – 1739, Вторая авеню, – продолжила, решив не дожидаться ответа и взять напором, чтобы уменьшить шансы на отказ. – Во сколько ты заканчиваешь?

И только задав вопрос, я задумалась, а нет ли у Норвуда девушки. Обручальное кольцо он не носил, что уже радовало. Но, может, пора уже давать какие-нибудь опознавательные знаки и людям, которые просто в отношениях?

– В шесть.

– Тогда после работы сразу туда, – заявила я и почувствовала новый приступ дурноты. Что творю? Куда все это выйдет? Так не бывает, что у подобных затей адекватный итог.

– Еще что-то?

Норвуд спросил нарочито важно, слегка лениво, растягивая гласные, и я немного поубавила уверенности. Еще вчера я сидела у него в кабинете и мямлила что-то непонятное, а сейчас командую так, словно не боялась накануне новой встречи с ним.

– Нет…

Невольно снова заговорила тише, как только встретилась с его холодными голубыми глазами. У него определенно какая-то способность действовать на людей, осаживать их. Хотя легкая усмешка на губах давала понять, что он просто издевается надо мной, видя, как на меня действуют его голос и взгляд.

Заслужила ли я это? Скорее да, чем нет. Но чувствовать себя расплавленным маршмеллоу мне уже надоело. И как найти баланс между послушным «сэр» и распоряжением, как он проведет вечер?

– Пожалуйста? – добавила я, явно позабыв ранее о базовой вежливости. – Буду благодарна, если ты придешь. Мой запасной план очень непродуманный. И в нем надо учить французский….

За этим разговором я совершенно забыла, что нахожусь на улице Нью-Йорка. Один необдуманный шаг в сторону, и в меня уже врезался тучный мужчина, раздраженно что-то пробормотав. Чуть не потеряв равновесие, я ухватилась за первое, что попалось мне под руку. Все тот же спасительный рукав пальто, закрывающий мышцы от посторонних глаз.

– Осторожнее, – грозно произнес Норвуд в спину незнакомца, уводя меня к краю тротуара. Не успела опомниться, как уже стою между зданием и им, а другим приходится нас обходить. Хорошо, когда ты ростом под шесть футов, а не чуть больше пяти. Тебя обходят, а не зашибают.

Подумав об этом, я вдохнула. Сначала Норвуд издевается, потом ограждает от злых ньюйоркцев. А еще говорят, что нас, женщин, не понять…

– Ладно. Вечером все расскажешь, – твердо произнес он. – Сдается мне, при этом разговоре алкоголь лишним не будет.

Коннар. Реджина. Моя карьера. Объяснение иерархии злых ведьм Верхнего Ист-Сайда. Без алкоголя здесь явно будет тяжко.

– До вечера, – усмехнулся Норвуд, развернулся, а я сильнее вцепилась в его пальто, уже ненавидя себя за то, что собиралась ему сказать. Он обернулся, чуть растерянно посмотрел на меня, но вскоре это сменилось азартом. Пару секунд мы так и стояли. Я – замерев, собираясь с мыслями, он – уже не скрывая, что готов ко всему. Кивок головы задумывался, наверное, как способ меня поторопить, но во рту пересохло. – Давай.

Вся интонация дразнила «добей меня». Мне самой стало неуютно от суеты в своей жизни, но говорить об этом все равно придется. Или сейчас, или по возвращении в «Хартли Паблишн».

– Я так и не сделала новый пропуск. Не дошла. И вышла без него, – виновато произнесла я, потупив взгляд.

Норвуд прикрыл глаза и негромко рассмеялся. Наверное, я уже вызывала у него нервный смех своими проблемами с этим.

– Знаешь, наша жизнь станет проще, если ты просто разрешишь охране пускать меня за еду по коду, – как бы невзначай произнесла я.

– Знаешь, – чуть наклонившись, сказал Норвуд. Интонация почти доверительная, словно он собирался раскрыть мне секрет, – если ты будешь брать с собой пропуск, то наша жизнь тоже станет проще.

Резонно, но трудновыполнимо, если ты работаешь в модном журнале.

– Есть еще турникеты с отпечатками пальцев. Просто прикладываешь. Может, предложишь кому-нибудь заменить?

Не знаю, что во мне проснулось, но из этого разговора захотелось выйти победителем. И захотелось услышать ответ Норвуда. Он так и стоял, чуть наклонившись ко мне, и я вдруг почувствовала, что щеки горели. Что я снова невольно замерла. Часть меня начинала понимать, что Норвуд спускает мне весь этот бардак с пропуском лишь потому, что ему это интересно, пока забавляло. Более адекватная часть меня вопила, что не стоило этим злоупотреблять, не стоило дразнить его, но не получалось.

– Ты и с пальцами проблемы найдешь, – снисходительно произнес он, бегло глянув на мои руки.

– Ауч! Какого же ты обо мне мнения?

– Тебе правду сказать? – Голос стал еще тише, как будто окутал меня, заставив слишком серьезно задуматься над вопросом. Наверное, я бы уже сделала пару шагов назад, если бы не азартный блеск в его глазах. Кажется, так чувствует себя мышь в лапах кота. Вроде и может что-то делать самостоятельно, пищать, но потом ей прижимают хвост, и просто бежишь на месте.

– Я же не специально это, – в свою защиту сказала я. – Просто оно само… – прозвучало немного беспомощно, но было уже не так важно. Эту часть жизни так и не получалось взять под контроль. Я просто научилась с этим жить…

– Ты просто никогда не сталкивалась с по-настоящему жесткими последствиями этого, – серьезнее заявил Норвуд. – Знаешь, на военных базах, если у тебя нет пропуска, разрешения, то тебя имеют право обыскать. Досконально. И только попробуй что-то возразить. Там лучше не терять вещи.

Разговор вышел на неожиданный поворот. Что-то из разряда нагнуться и покашлять? Я даже на несколько секунд зависла, поняв, что шлепки – не самая страшная перспектива…

– Только мы не на военной базе, а в издательстве, – напомнила я, кое-как собрав мысли. К счастью, вокруг нас гул дороги и агрессивные горожане, которые не позволяли забыть, что мы в Нью-Йорке.

Наверное, можно увезти человека с военной базы, но нельзя избавиться от военной базы в человеке. Какое у него было звание? Наверняка кем-то командовал… Чувствовали ли себя его подчиненные, как чувствую себя я?

– Я помню, – твердо произнес Норвуд. – Специально для тебя придумаю что-то мягче, но не менее запоминающееся.

Моя больная фантазия расцвела во всей красе. Воображение вернуло в темный кабинет Норвуда, где, наверное, было бы удобно проворачивать подобное. Что-то в его интонации, цепком взгляде заставляло чувствовать и тревогу, и возбуждение. Я совсем сошла с ума или это от стресса?

– Как будто я одна такая на все издательство… – избавляясь от странных мыслей, фыркнула я.

– Только о твоем приходе на работу я узнаю сразу же уже второй день подряд, – усмехнулся он с таким видом, словно сам немного удивлялся этому факту.

И на это мне ответить было нечего. Победный взгляд Норвуда говорил, что он это тоже понимает. А ведь все начиналось так неплохо! Я действительно верила в свои силы.

– Сегодня ходи спокойно, я дам распоряжение, – серьезнее заговорил он, словно давал последнее наставление. – После обеда займись пропуском. Если и завтра мне о тебе сообщат с утра, то получишь по-настоящему.

Дался же ему этот пропуск! Такой перфекционизм в работе? Или уже дело принципа? В глубине души я понимала, что он прав. Что я нарушаю установленный порядок, а он борется за него, но слишком много проблем из-за куска пластика. И это очень утомляло.

– До вечера, – твердо добавил он. Разговор был закончен, а я осталась на улице, смотря вслед Норвуду. Надо уже решить хотя бы эту проблему, а то в Нью-Йорке на одну сумасшедшую станет больше…

– Норвуд должен был предупредить.

Не знаю, почему я с таким удовольствием сообщила это Марти, но как только договорила предложение, то невольно улыбнулась. Наверное, порядок в жизни не так плох, жаль только, что он не может долго уживаться с моим хаосом.

Марти вернул мне теплую улыбку и пропустил. Научившись на своих ошибках, я сразу занялась новым пропуском. Первый шаг на пути к исправлению.

Закончив с этим достаточно быстро, я с большим воодушевлением пошла в отдел моды, и на душе сразу стало светлее, когда я увидела платье, которое привезла вчера. Яркие цвета, корона на голове манекена – как можно называть это тряпками? Даже самая маленькая отделка – произведение искусства.

Достав вещи из «Prada», я аккуратно развесила их по вешалкам, осторожно пройдясь по немногочисленным складкам, и собиралась уже заняться следующим луком для нового выпуска, как услышала шаги.

– Пенни!

Оливер произнес радостно, даже торжественно. Я поняла, что сейчас услышу что-то хорошее. Обернувшись, сразу заметила в его руках бутылку шампанского и пару бокалов.

– Что празднуем в разгар рабочего дня? – не скрывая интереса, спросила я, уже предвкушая, как пригублю выпивку. Пора нам с Оливером поставить кулер с шампанским на такие случаи…

– Я взял не себя смелость принести тебе резюме ассистентов. Пора уже тебе нанять кого-нибудь, – кивая в сторону рабочего стола, начал Оливер. – И… – протянул он, безжалостно растягивая гласные. Лукавая улыбка, озорной блеск в глазах. – Скоро он тебе оооочень понадобится.

– Не мучай меня хоть ты, Оливер. Пожалуйста, – нарочито жалостливо попросила я.

– И кто еще мучает мою конфетку? – снимая с бутылки шампанского фольгу, спросил Оливер.

– Ты первый!

Оливер улыбнулся еще лучезарней, показывая, наверное, все тридцать два зуба. Я замерла, как ребенок, который верил, что переодетый Санта-Клаус перед ним – настоящий, и ждал чуда.

– Поздравляю с первыми самостоятельными показами на этой неделе моды в качестве стилиста, – чуть тише, но не менее торжественно, произнес Оливер. – И пока мы не погрузились в ее хаос, не погрязли в работе, сообщу. Мой тебе подарок – самой выбрать, куда ты хочешь пойти.

– Ты серьезно?

– Разве стал бы я с этим шутить? – приложив ладонь к сердцу, серьезно спросил Оливер. – Но имей в виду, это касается только этой недели моды. За показы следующей будем драться.

– Я пойду на «Oscar de la Renta» как стилист «MODE».

Произнеся вслух, я не верила в происходящее. Надо будет внимательно изучить расписание показов, чтобы взять все от этой возможности.

– Пойдешь, сучка, – подтвердил Оливер и поцеловал воздух, отправляя мне поцелуй. – Этой осенью я твоя крестная фея. Ходи по показам без ограничений, до полуночи не смей возвращаться с афтепати, не давай принцам себя забыть и не теряй туфли.

Таким наставлениям я готова следовать всегда.

Шампанское шумно открылось, я захлопала в ладоши. В такие моменты моя работа казалась самой лучшей в мире. Больше не теряя времени, мы стали наполнять бокалы.

– Это нормально, что часть меня хочет узнать, что Норвуд имеет в виду?

Как я и обещала, я рассказала Оливеру о своей драме с пропуском, Реджиной Кляйн и о планах на вечер. Пересказав и разговор с Норвудом, я стала ждать реакции. Оливер молча забрал мой бокал и направился к бутылке шампанского.

– Догадываюсь, какая твоя часть хочет этого, – ехидно произнес он, наполняя бокалы. – Есть что-то в таких мужчинах, которые сразу берут тебя в оборот грубо, но с любовью…

– Не это я хотела услышать, – принимая бокал, ответила я, но слова Оливера так и поселились в голове.

– Джек – придурок, который тебя недостоин, – отпивая шампанское, спокойно заметил Оливер.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. – Это я услышать хотела.

Оливер салютовал мне бокалом, мол, я знаю, как тебя порадовать.

Приезжать в бар, открывшийся около часа назад, обычно немного тоскливо, но не сегодня. Я настраивалась на максимально спокойный и продуктивный разговор, который был возможен в моем возбужденном состоянии. Город к вечеру начинал просыпаться. Все больше людей оказывались на улице, наверняка желая расслабиться после трудового дня, и от этого всеобщего движения я ожила еще больше. Что, наверное, шло вразрез с моим планом…

Прийти.

Объяснить.

И пусть будет то, что будет.

Я толкнула дверь и зашла в бар. Легкий полумрак, комфортное количество людей, ненавязчивая музыка. Направляясь к барной стойке, я начала гадать, пришел ли уже Норвуд, и заметила его фигуру. Он о чем-то говорил с барменом, но, заметив меня, замолчал.

– Выпьем шампанское? – предложила я, садясь за стойку. – Я пойду на показ «Oscar de la Renta». Самостоятельно. У него такие красивые вечерние платья: пышные юбки, полупрозрачные ткани. Выпей со мной шампанское, прежде чем мы начнем!

Я не собиралась делиться с Норвудом своими восторгами, но слова пошли сами, не получалось держать радость при себе. В редакции моим успехам искренне радовался только Оливер, друзья особо не понимали важности момента. Норвуд, конечно, тоже, поэтому какая разница? С ним мы хотя бы уже в баре.

– Тебя поздравить сейчас надо? – беззлобно усмехнулся Норвуд.

Делая заказ, я с улыбкой закивала.

– А еще я сделала пропуск, – более важно заявила я.

– Тогда точно нам шампанского, – в той же манере ответил Норвуд и более серьезно на меня посмотрел, кивая бармену.

Казалось, что такое хорошее настроение нельзя портить неприятными разговорами, но выбора не было. Бармен поставил два бокала шампанского. Я взяла оба и один почетно вручила Норвуду.

– Чин-чин!

И сделав глоток, я начала свой рассказ. Даже мне, пока я просто пересказывала события, вся эта драма показалась идиотской. Думать о том, что творилось в голове Норвуда, и вовсе было страшно. Выражение его лица даже не менялось, но стоило мне дойти до сумасшествия в холле, брови чуть нахмурились.

– … Джек решил поностальгировать в самый неподходящий момент. А тут она! Оливер говорит, что жутко ревнивая особа. Я запаниковала, а тут ты… Поэтому не хочешь сходить со мной на юбилей редактора на посту? Будет не так уж плохо. Я подберу тебе костюм у нас, а потом отстану. Я люблю эту работу и… потрать на меня один вечер, пожалуйста. Если у тебя кто-то есть, то я могу с ней поговорить…

Конечно, я слабо представляла, как объяснять женщине, что мне на вечер нужен ее мужчина, но…

– Если бы у меня кто-то был, ты бы уже об этом знала, – невозмутимо заметил Норвуд.

– Тогда согласен? – с надеждой спросила я.

Норвуд отпил из бокала и смерил меня изумленным взглядом. Наверное, он живет более спокойно в своем сером кабинете, а тут я вывалила на него драму редакции модного журнала и Верхнего Ист-Сайда. Для неподготовленного человека это слишком – я понимала, но и Норвуд, кажется, прошел войну. Это его не должно обескуражить.

Я забыла о музыке, о людях. Казалось, что просто замерла, ожидая ответ. Живот скрутило, стало немного жарко. Появилось ощущение, что я стою перед судьей, который решает мою судьбу. Строгим, неподкупным, суровым. Который выносит вердикт, исходя лишь из фактов, повинуясь холодному рассудку.

– Ты же понимаешь, что я понятия не имею, как вести себя на ваших вечеринках, – предупредил Норвуд.

И вот появился он, ветерок надежды, солнечный луч в непогожий осенний день.

– Ничего сложного, – заверила я, боясь спугнуть Вселенную преждевременной радостью. – С тобой начинают говорить о событии «А». Ты, допустим, в нем ничего не смыслишь. А-ля: я посетила выставку раннего кого угодно. Там обязательно будет что-то типа «ранний», «поздний», «золотой век» и так далее. Даже не обращай внимания, просто говоришь: «Я думаю, что его переоценивают. Он, конечно, внес свой вклад, но это не сравнить с событием «В» … А дальше разговор зависит от темы, в чем ты разбираешься. Можешь назвать другого художника, можешь перейти на спортивную тему, обсудить биржу. Что угодно. Как правило, все просто блестяще создают видимость того, что шарят в этом. Обычно владеют парой тем в совершенстве.

Норвуд громко усмехнулся. Может, мне уже ударило в голову шампанское, но потом я заметила улыбку, от которой еще больше поверила в благополучный исход этой авантюры.

– И это вечеринка журнала. Там будут и нормальные люди, – продолжила я и чуть не добавила «вроде меня», вовремя вспомнив, что вряд ли подхожу под это описание в глазах Норвуда.

Он поставил бокал, положил руки на стойку и уже просто не спускал с меня взгляд. Я как можно более очаровательно улыбнулась, веря, что мне это как-то поможет.