Никаких сожалений

Софи Джи

Никаких сожалений

Пролог

Я всегда испытывала особое трепетное чувство к тому месту – к пляжу, где вода встречается с землёй, а океан уходит в самый горизонт. Не важно, была ли я в купальнике или в повседневной одежде. Я без раздумий плюхалась на влажный песок, зачастую придвинув ноги к себе и опираясь подбородком на колени, и смотрела вдаль на бескрайний океан.

Всё равно, какое у меня было настроение или с какими проблемами могла приходить сюда. Иногда я была заплаканной и одинокой, иногда – наполненной радостью и ощущением любви. Именно здесь я почувствовала себя по-настоящему счастливой, но и здесь же мне разбили сердце. Это место принимало меня такой, какая я есть – со всеми моими переживаниями и чувствами, и только сейчас я действительно осознала это.

С самого детства я обожала проводить время на пляже, так всегда говорил папа. Мы жили в Монтерей до моих 11 лет. “Морской” город, – и опять же – папины слова. Хотя с этим даже никто и не спорил, ведь это и правда было так. Этот городишка штата Калифорния был пропитан морской тематикой. Магазины, бары, рестораны – всё было с частичкой морской жизни. Но это и не удивительно, ведь Монтерей – портовый город.

Когда я была совсем маленькая, мы никуда почти не выбирались из города. Папа только начинал свой бизнес, и каждая заработанная денежка была на счету. Но я видела, что он всегда старался сделать нашу жизнь лучше, сделать нас счастливее.

Чаще всего, вдвоём – я и папа – мы ходили по утрам на пляж. “Спорт всегда должен приносить радость, а я знаю, как ты любишь поплескаться в воде, солнышко”, – неизменно говорил он, щёлкая меня по носу в ответ на мои радостные детские крики. Папа аккуратно наносил на мои щёчки солнцезащитный крем и вместе со мной, полной детской радости и восторга, бежал на встречу волнам. После наших утренних занятий – моих вечных прыжков с папиных плеч – мы выбегали из воды, падали спинами на мягкий песок и делали песочных ангелочков.

Я понимала уже тогда, что у папы было много работы и как ценна была каждая его минута. Но я не могла не быть настолько счастливой, когда так же понимала, что несмотря на это, он всегда находил время сходить со мной на пляж, поплавать и даже найти время построить песчаные замки.

Мама с Мелиссой нечасто присоединялись к нам. Мелисса любила поспать подольше утром, хотя я давно заметила, что частенько сестра, укутанная как гусеница в своё белое огромное одеяло, просто притворялась спящей.

– Мелии, почему ты часто не ходишь с нами на пляж, хотя уже проснулась? – спросила я как-то сестру, когда та пыталась сделать на моей голове новую причёску, которую нашла в журнале.

– Ах ты, хитрюшка мелкая, следишь за мной? – Мелисса отпустила недоплетённую косу и посмотрела на меня через напольное зеркало, у которого мы сидели.

Мне показалось, что она разозлилась из-за вопроса, который я ей задала, и из-за того факта, что я за ней подглядывала.

– Нет – нет, правда не слежу! – я повернулась к сестре лицом и, подняв голову, продолжила, – У тебя в комнате часто приоткрыта дверь, и когда я прохожу, иногда заглядываю …

Мелисса села в позу лотоса и обняла меня за плечи. Я с удовольствием улеглась ей на грудь, и мы смотрели на наше отражение в зеркале.

– Иногда, сис, мы чего-то очень хотим, но боимся. – заговорила Мелисса после минуты молчания. – Помнишь, ты хотела в аквариуме поплавать с теми красивыми рыбками, но испугалась, что утонешь без отца?

– Ну Мелиии, – протянула я смущённо.

– Трусишка – трусишка, – начала повторять моя сестра. – А чьи это клещи?

Вдруг Мелисса подняла свои руки вверх и в ту же секунду обрушила их на мои бока, беспощадно щекоча меня, дрыгающую в разные стороны, не переставая.

– Ну сестрёнка, – хохоча, я смогла вырваться из её цепких рук, повернулась к ней лицом и гордо сказала. – если ты боишься глубины, я буду рядом с тобой! Я не боюсь.

Мелисса усмехнулась как-то задумчиво.

Она протянула мизинец и спросила:

– Дай мне своё обещание, что ты всегда будешь рядом.

Я уже протянула свой пальчик, чтобы скрепить его с мизинцем сестры, когда она продолжила:

– Чтобы я не сделала, я хочу, чтобы ты всегда была рядом, Фло.

– Обещаю!

Я уверенно схватила мизинцем мизинец сестры и с счастливой улыбкой на неё посмотрела.

Мне тогда было 6 лет, я думала, что это всё были детские игры, но обещание, скреплённое на мизинцах, уже тогда было для меня священным. Тем более, дать его своей сестре, которую я и так любила всем своим сердцем, было для меня легко.

В тот день мы поехали в моё самое любимое место – “Монтерей-Бей”, огромный океанариум в нашем городке. Когда родители первый раз отвезли меня и Мелиссу туда, мне показалось, как будто бы я попала в Атлантиду. Различные морские существа были настолько близко, что восторг полностью наполнял меня. Мне хотелось попасть хотя бы в один бассейн и поплавать с животными.

“Это и правда выглядит волшебно, Русалочка”, – говорил Джей, когда я с воодушевлением рассказывала ему об этом месте.

– Я представляла, что это стекло исчезает, растворяется, и я взаправду становлюсь русалкой, как ты и говоришь, – с какой-то детской мечтательностью говорила я.

Джей-Джей только смеялся, даря мне свою мягкую улыбу, и притягивал к себе, чтобы заключить в его тёплые объятия.

Наверное, именно из-за этого парня Монтерей мне нравился, но не так сильно, как Кармел – город, который я считала своим домом.

Мама очень часто отвозила нас в Кармел, к своим родителям – бабуле и дедуле Эйвери. Они всегда с радостью принимали своих внучек, хоть и Мелиссе никогда не нравились поездки в этот городок.

– Маам, тут ехать 20 минут, почему я дома остаться не могу? – канючила моя старшая сестра каждый раз по дороге в Кармел.

– Дорогая, ты же знаешь, я не могу тебя оставить дома одну.

– Так не оставляй. Мы просто можем не уезжать.

– Мели, моё солнышко, ну не хмурься. Ты не соскучилась по бабушке с дедушкой?

Мелисса закатила глаза. Она скрестила руки на груди и, нахмурившись, уставилась в окно.

– Так присоединяйся к нам с Джей Джеем! Он обещал показать мне красивое место у пляжа, – предложила с озорством я, искренне радуясь тому, что сестрёнка может пойти с нами.

– Нет уж, лучше тогда проваляться на пляже и сгореть, – странно улыбнувшись мне, сказала Мелисса и отвернулась обратно к окну. – Дотла.

– Доченька! – мама крепче схватилась за руль. – Хочешь, пойдём в Кармел Плаза сразу, как приедем? – спросила мама через некоторое время тишины.

– И зайдём в Anne Fontaine?, – спросила Мелисса, рисуя линии на окне.

– И даже что-нибудь купим. – сказала мама, взглянув и хитро улыбнувшись дочери.

Мелисса даже плечом не повела, но я увидела, как она улыбнулась и удовлетворённо расслабилась.

Меня с собой никогда не брали, но мне шоппинг всегда был в тягость, поэтому я никогда не обижалась. Ведь там у меня были мои бабуля с дедулей, с которыми мы всегда знали, чем заняться.

И у меня был Джей.

Каждое лето меня отвозили в Кармел и оставляли до конца августа. Мелисса никогда на такое не соглашалась, как бы мама её не уговаривала, поэтому летом я её видела намного реже, чем в учебное время.

Август две тысячи тринадцатого года не стал исключением.

В один из дней, мы всей семьёй, кроме папы и дедушки, пошли рано утром на пляж Кармел Сансет Бич, который находился рядом с домом. Песок этого пляжа был такой чистый, – цвета топлёного молока, – а вода такой лазурной и прозрачной, что, смотря на это место, захватывало дух.

К нам присоединилась и мама Джея, миссис Джонсон. Папа Джея должен был присоединиться к дедушке с папой, но я видела, как он один уехал вчера вечером куда-то. Я думаю, из-за этого миссис Джонсон согласилась сходить с семьёй лучшей подруги – моей мамы – на пляж. Мы с Джеем были как сиамские близнецы, поэтому говорить о том, чтобы он к нам присоединился было бы странно.

Я надела слитный белый купальник с маленькими солнышками, а на голове завязала жёлтую бандану, оставив свои золотистые волосы распушенными. Поверх купальника я не стала ничего надевать, поэтому, как только женщины выбрали место, где мы будем загорать, я кинула свои вещи и хитро посмотрела на Джея.

– Фло…

– Кто первый добежит до воды, тот победил!, – сказала я и резко рванула к океану.

Ветер бил по лицу, песок замедлял бег, но я продолжала бежать, проникнувшись лёгким азартом.

Мне оставался всего шаг, чтобы радостно крикнуть “я победила!”, но в последнюю секунду мальчишечьи руки подхватили меня и закружили прямо над водой, да так резко, что я завизжала.

– Я победил!, – крикнул Джей, перекинул меня через плечо и вошёл в воду по щиколотку, чтобы подтвердить свою победу.

– Так нечестно! – я била его по спине, пытаясь говорить с обидой, но остановить звонкий смех я не могла.

– Всё предельно честно, Фло.

– Опусти меня, Джей – Джей! Опусти!

– Без проблем.

В следующую секунду я погрузилась в воду.

– Я … тебя … сейчас утоплю в этом океане, Джеймс! – вынырнув из воды и пытаясь отдышаться, злостно крикнула я парню, который уже сидел у берега, зарывшись ногами в песок.

– Ууу, какие мы страшные, по полному имени ко мне, – ехидничал он, жмурясь от солнца. – ты сначала выйди из воды. Хотя, мне кажется …

Джей скорчил какую-то странную гримасу, но я не успела ответить, потому что меня окатила волна.

Повезло, что здесь нет камней.

Я с трудом вылезла из воды и шлёпнулась животом на песок рядом с Джеем, а через минуту перевернулась на спину, и теперь моя рука касалась его вытянутой ноги.

– Понравилось? – ухмыляясь, спросил он.

– Помни, я всегда буду рядом, чтобы отомстить тебе.

– Ты не причинишь мне боль, Русалочка. Кто угодно, но не ты.

Вероятно, он был прав. Я любила Джея. Всей той любовью, на которую была способна тогда. И мысль о том, чтобы причинить ему реальный вред пугала меня.

Я отвернулась, чтобы он не заметил моих красных щёк.

– Эй, я всё видел, – Джей легонько дёрнул меня за локон волос. – Чего ты стесняешься?

– Я не стесняюсь!

– А вот и неправда.

Боже.

– Почему ты всегда говоришь такие вещи?

– Какие?

Я повернулась к нему лицом.

– Неловкие.

– Но это же правда.

Джеймс протянул свою руку к моей щеке, чтобы убрать прилипший к ней песок.

– Вот ещё правда – я не позволю никому причинить боль тебе.

Я засмущалась ещё больше и начала хихикать, потому что не знала, как ответить.

– Пошли купаться. Только теперь без твоих сюрпризов!

Через полчаса мы сидели на песке, пытаясь построить замок. Джей старался, а вот я всё время отвлекалась, смотря на горизонт. Небо потихоньку покрывали яркие краски – близился вечер.

“Как же здесь красиво! Моё самое любимое место”, подумала тогда я, закрыв глаза, наслаждаясь морским ветерком.

– Эй, а как же то место, которые теперь “наше”? – спросил у меня Джей, не отвлекаясь от постройки замка.

– Что? – рассеяно спросила я, в который раз смущаясь, только теперь из-за мыслей, которые говорю в слух. – А ты хочешь, чтобы оно было моим любимым?

– Конечно.

Я почувствовала, как щёки в очередной раз залил румянец, и устремила взгляд на нашу компанию. Они вели бурное обсуждение. Мама что-то объясняла, а бабушка с миссис Джонсон перекидывались странными взглядами. Мелисса листала журнал, но в какой-то момент присоединилась к обсуждению.

Когда взгляды мамы Джея и моей бабушки устремились в нашу сторону, я опустила глаза.

“Интересно, о чём это они говорят?”, подумала я.

Мне захотелось поделиться с Джеймсом своим наблюдением, но в ту же секунду, как я посмотрела на него, всё это стало таким неважным.

Он смотрел прямо на меня.

Его большие темные глаза гипнотизировали и отвлекали меня от напряжения, исходящее от наших родных. И от него самого. Джей медленно приближался ко мне, пряча что-то за спиной.

Через секунду я с визгом бежала вдоль берега от парня, зловеще хохочущего с длинным червём в руках.

Я была счастлива в этом месте, с этим человеком. Я жила в мире, где Монтерей – Бей был для меня личной Атлантидой. Там толстые стёкла растворялись, и я, становясь русалкой, кружила в воде вместе с морскими животными. Я знала, что этот пляж, где я с Джеем бегаем друг от друга, плюнув на песочный замок, всегда будет моим. И всё будет так, как сейчас – беззаботно, радостно и просто.

Но в конечном итоге, мне было почти 12 лет и всё, что, как я думала, правда, на самом деле оказалось моими детскими иллюзиями. Я жила в сказочном мире, который сама же и построила вокруг себя.

В реальности толстые стёкла аквариумов не растворяются сами собой, всё переменчиво, а слова… это пустышки, не имеющие никакой ценности, если не подкреплять их действиями.

Но слова могут быть крючком, и я – тот червь в руках Джеймса, который легко попался на этот крючок.