
Полная версия
Бежевый город

Данила Дёмин
Бежевый город
Дверь широко распахнулась. С пола клубилась белая, ядовитая пелена, заполняя пространство ванной комнаты. Этот дым был похож на Неву в глубокую зимнюю ночь, когда река напоминала заснеженное поле, а падающие в нее снежинки испарялись, взмывая в небо клубами неуловимого пара. В тени от разноцветного света диско-шара, горела желтизной лампочка, освещая силуэт в дверях.
Фигура стояла, чуть покачиваясь, не меняя позы. Глаза горели алыми факелами, каждую секунду то потухая, то вновь возгораясь. По слабому свету, казалось, что существо одето в длинную черную мантию, натянув на себя белую шляпу, – похожую на ту, которая была в отечественном фильме “Лимонадный Джо”,– рукой маня к себе. Меня этот силуэт пугал, но и сеял недюжинное любопытство: к чему он так активно призывает? Не просто ведь так время тратит? Постояв пару минут, фигура испарилась под звуки западных хитов.
Я лежал в прохладной, наполовину пустой ванне. Вода волнами колыхалась из стороны в сторону. Рядом со мной лежала Она – моё всё, что нужно для жизни обычного парнишки. Не знаю, сколько времени мы провели здесь. Бывали разные минуты: когда-то становилось жарко или особенно холодно, воду из крана приходилось подливать либо же наоборот сливать, я чистил себя от трудовой грязи и прибывал в нирване, включал торжественную музыку и мелодии, под которые скорбел. Но, как оно не было, мне нравилось в ванной, какие бы тяжелые минуты не наступали.
Она лежала рядом со мной. Места, очевидно, нам хватало. Сюда бы поместилось человек пятнадцать – ванна у нас огромная. По ее словам, самая большая в доме. Она же у меня была гордая, грозная, с занесенным в руке мечом, готовая сражаться одна против всех. И, если наступал тот миг, когда весь этаж был против нее, то я становился рядом, держа автомат наготове, следя, чтобы враг в ночи не проскользнул. Мы жили пословицей: “Сам умирай, а друга выручай”, и я был тронут нашей с ней такой взаимовыручкой.
Она любила меня. Для всех недругов “железная леди”, для меня же ласковая, нежная и добрая. Я, признаться, любил ее больше матери. Она делала для нашего благополучия всё, подбивая меня заняться полезным делом, и я не отставал, весной и летом – в поле, осенью и зимой – на заводе.
Я бы и тысячу лет лежал в ванне с ней, но перемены в жизни необходимы.
Потупленными движениями отравленного тела, я вышел из четырех стен ванной, закрыв за собой дверь. Сзади, в спину, кричала Она, барабаня в железный занавес, вибрацией кулаков причиняя мне фантомную боль. Я прижался к двери ухом, слыша, как она опустилась на пол и рыдала:
– Вернись… пожалуйста… не губи меня… родной… – тихо, совсем бесшумно звала Она меня к себе. Сердце разрывалось от плача, но я не понимал ее пролитых слез. Я же вернусь! Выйду, погуляю немного, проветрюсь, и сразу к ней! Может, после моего возвращения наша ванна станет лучше?
Выйдя в коридор, меня захлестнула громкая музыка, смысла слов которой я не понимал, но она мне начинала нравиться. Чувство такое, словно я открыл форточку и в душное помещение залетел бодрый августовский ветер, приятный и свободный. Под шум веселья и криков в гостиной, я больше не слышал рыданий из ванной, пойдя к людям.
Я ступил плавными движениями в гостиную, где, мне казалось, человек тринадцать отрываются по полной. Колонки со всех сторон взрывали не квартиру, а целый дом. Люди танцевали так, будто завтра их парализует, погибая под бешеный темп западной музыки. Красно-синяя пелена накрыла полураздетых девушек и парней, соединяя воедино их отражения в матовых стеклах.
В таких гостиных, признаться, я не бывал. Никаких ковров на полу и стенах, сервантов, раздвижных столов и обоев в спокойных тонах; красного мячика посреди детской, полосатой юлы, двенадцати слоников на телевизоре, ваз, кружек с цветочками и ягодками… список вечен! Если я заходил к друзьям, то на сердце сразу становилось тепло и я чувствовал душой, что нахожусь дома. Здесь же подобного я не ощущал. Всё какое-то пустое или нарочито яркое, без домашнего уюта, с вечной борьбой человека и общества, где первый пытается сделать свое жилище уникальным, а от того оно и становится пустым. Эта энергия гремела под венами, в крови людей, которые совсем недавно были друг другу товарищами.
Покачиваясь, я плюхнулся на кожаный белый диван к девушке, выглядевший роскошно и в новинку. Тысячи камней всех цветов, тонна косметики, короткая юбка и майка с открытым животом. Мне, с одной стороны было неловко, а с другой: смотри, дурак, любуйся, пока есть возможность. Смутно разглядев, кого это принесло на диван, она потянулась в мою сторону, и уже через секунду я чувствовал теплоту ее голоса у своего уха; несколько раз, приближаясь, она падала на мои колени, не в силах удержаться, схватив меня нежными руками за шею, громко смеясь из-за своего состояния:
– Привет, милаха-парень… Ты как? На трезвых щах? – шептала в ухо девчонка, обнимая и пряча меня в своих волосах. – Хочешь чего нить?
– Ну, здравствуй, – ответил я, оказавшись в непосредственной близости к зеленой помаде губ. – А чего предложишь?
Девчонка вальяжно махнула на линии какого-то белого порошка на стеклянном столе. Между плясками люди подходили и резво в одну ноздрю занюхивали эти снежные дороги. Я не знал, что это, а мешать крепкий алкоголь – себя на утро не любить:
– Не, спасибо. Я под алкашкой немножко.
Услышав это, девчонка, похоже, разочаровалась во мне, чуть отдалившись:
– Мда-а-а-а… дяденька… мда-а-а-а… У вас там в моде эта водочка, огурчики да баньку со снегом сибирским… у нас же снег другой… особый…
– Прости. А ничего, если я спрошу, что это за парни в уголку сидят? Пьяные сильно? Чего это они целуются? – я хоть и видел, что мужики иногда под алкоголем обнимаются и целуются по-товарищески, особенно военные, но эти прижимались друг к другу совсем не по-товарищески и на военных слабо походили.
– А! Эти? Ты че, против любви мужчины с мужчиной?
– Да что-то пока не знаю… – потерялся я, действительно не понимая, что происходит.
– А если я пойду целоваться с пацаном? Тоже против?
– Ну, если он твой молодой человек, то целуйся сколько хочешь.
– А если левый?
– То это странно! – искренне ответил я, чувствуя себя чужим на этом празднике разврата.
– Глупой души человек! – отвернулась от меня девчонка, явно разговор продолжать не собираясь.
Посидел. Подумал. Возмутился. Встал.
Находиться в толпе незнакомых людей мне перестало нравиться, хоть музыка реально была хорошей. Пройдя мимо отжигающей пары, я только сейчас почувствовал, как с меня стекают капли воды из ванны. Может, пойти поискать, чем вытереться?
Хотя… ладно уж.
Я вошел на балкон. Здесь никого не было. Достав сигарету, я закурил, пуская табачный дым в небо. Этот запах мне нравился намного больше, чем какой-то травянистый в гостиной. Да и кто вообще курит в квартире? Странные люди…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.