День Правды

Человек в клетчатом костюме, тот самый, которого видели на Патриарших, суетился вокруг, отдавая распоряжения, которые все почему-то беспрекословно выполняли.

– Всё должно быть готово к восьми, – говорил он, поправляя пенсне. – Маэстро не любит опозданий. И да, освободите первый ряд полностью. У нас будут особые гости.

Директор театра, солидный мужчина с залысинами, пытался протестовать.

– Но у нас сегодня нет никаких мероприятий! Здание арендовано под частную выставку современного искусства!

– Теперь есть, – улыбнулся человек в клетчатом. – Сеанс черной магии с полным ее разоблачением. Аншлаг гарантирован.

– Но кто вы такой? Кто дал вам право…

Человек в клетчатом повернулся к директору, и тот внезапно замолчал. Что-то в глазах незнакомца, скрытых за стеклами пенсне, заставило слова застрять у него в горле.

– Можете называть меня Коровьевым, – сказал незнакомец, слегка поклонившись. – Я администратор маэстро Воланда. И поверьте, сегодняшнее представление станет самым знаменитым в истории вашего заведения.

Он достал из кармана пачку билетов и протянул директору.

– Распространите среди ваших друзей и знакомых. Особенно среди тех, кто имеет влияние в городе. Они не пожалеют.

Директор механически взял билеты, не понимая, почему он это делает. Что-то в голосе Коровьева, в его манере держаться заставляло подчиняться без вопросов.

– А теперь извините, у меня много дел, – Коровьев хлопнул в ладоши. – Нужно подготовить сцену для появления маэстро. Он любит эффектные выходы.

И он удалился, напевая себе под нос странный мотивчик, который, казалось, принадлежал другой эпохе.

Директор остался стоять с билетами в руках, не понимая, что произошло. Но странным образом он уже не сомневался, что сегодня вечером в его центре действительно состоится какое-то представление. И что оно действительно будет незабываемым.

А в городе тем временем начали происходить странные вещи. В фонтане на Манежной площади вода внезапно превратилась в шампанское. В зоопарке все клетки оказались открыты, но ни одно животное не покинуло своего места – они просто сидели и смотрели на посетителей с каким-то новым, пугающим разумом во взгляде. В метро все эскалаторы вдруг начали двигаться в обратную сторону, вызвав панику среди пассажиров.

И над всем этим, на электронных билбордах, на экранах в витринах магазинов, даже на дисплеях банкоматов появлялась одна и та же афиша:

СЕАНС ЧЁРНОЙ МАГИИ

С ПОЛНЫМ ЕЁ РАЗОБЛАЧЕНИЕМ

ВАРЬЕТЕ. СЕГОДНЯ В 20:00

МАЭСТРО ВОЛАНД

Москва готовилась к представлению, не зная, что это представление изменит ее навсегда.

Глава 3. Сеанс в Варьете

К семи часам вечера дождь всё-таки хлынул. Он обрушился на Москву внезапно, без предупреждения метеорологов, и был настолько силён, что казалось, будто кто-то опрокинул над городом гигантское ведро. Потоки воды смывали с тротуаров мусор, заливали подземные переходы и превращали улицы в бурлящие ручьи. И лишь возле одного здания в центре Москвы дождя не было вовсе – невидимый купол словно защищал территорию вокруг старинного особняка, на фасаде которого красовалась яркая вывеска: «Московский театр Варьете». Удивительно, что эта постройка занимала участок, где прежде возвышалось угрюмое, облаченное в серый бетон здание «Театра Сатиры» по адресу Триумфальная площадь, 2.

Прохожие, спешащие укрыться от ливня, с удивлением замедляли шаг, оказавшись в зоне этого необъяснимого метеорологического феномена. Они задирали головы, пытаясь понять, как такое возможно: граница между проливным дождем и совершенно сухим пространством была настолько четкой, что казалась нарисованной. Некоторые даже протягивали руки, чтобы пощупать невидимую преграду, но ничего не обнаруживали – только поразительный контраст между водяной стеной и сухим воздухом.

Здание Варьете, которое, по воспоминаниям старожилов, было снесено еще в 1980-х годах, а по документам градостроительного комитета никогда не существовало на этом месте, выглядело так, словно простояло здесь всегда. Его фасад в стиле позднего модерна, с лепными украшениями и витражными окнами, казался одновременно и старинным, и удивительно свежим, будто здание построили вчера по чертежам столетней давности. Массивные двери из темного дерева с бронзовыми ручками были гостеприимно распахнуты, а по обе стороны от входа стояли швейцары в алых ливреях с золотым шитьем.

Бескудников сам не понимал, как оказался здесь. После странных событий на Патриарших он вернулся домой, принял холодный душ, выпил крепкого чая и убеждал себя, что всё произошедшее – следствие переутомления, а может, и начинающегося нервного расстройства. Однако книга в потёртом переплёте, которую он машинально забрал с собой, лежала на столе как вещественное доказательство.

Он долго не решался прикоснуться к ней, словно опасаясь, что она может обжечь пальцы или исчезнуть, доказав тем самым, что была лишь галлюцинацией. Но книга оставалась материальной, осязаемой, с легким запахом старой кожи и типографской краски. В конце концов, любопытство победило страх.

Когда он всё же решился открыть её, то обнаружил, что страницы пусты. Все, кроме первой, с той загадочной надписью. Бескудников пролистал книгу несколько раз, надеясь найти хоть какой-то текст, но безрезультатно. Разочарованный, он закрыл её и отправился на кухню, чтобы сварить себе еще кофе – голова была тяжелой, а мысли путались.

Вернувшись в комнату с чашкой в руке, он с удивлением обнаружил, что книга раскрыта, хотя он точно помнил, что оставил ее закрытой. Но что поразило его еще больше – на страницах стал проступать текст – строчка за строчкой, будто невидимый автор писал прямо сейчас. Буквы появлялись словно из ниоткуда, складываясь в слова и предложения. Это было похоже на проявление фотографии в растворе, только вместо изображения возникал текст.

Бескудников, забыв о кофе, который теперь остывал на столе, наклонился над книгой, жадно вчитываясь в появляющиеся строки. Он успел прочитать лишь первый абзац:

«В тот вечер, когда в Москве снова появился Воланд, в Варьете готовились к самому необычному представлению за всю историю заведения. Билеты были распроданы, хотя никто не мог вспомнить, как именно он их приобретал…»

Слова завораживали, затягивали, словно водоворот. Бескудников почувствовал легкое головокружение, как будто книга высасывала из него энергию, используя ее для создания текста. А затем буквы начали расплываться, словно от влаги, и вскоре страница снова стала девственно чистой, как если бы на ней никогда ничего не было написано.