Надиктовано оттуда

– Подожди-ка, – прервал её Марк и уточнил у Антона: – Как ты её ловить будешь-то? Она ж огромная.

– Только что звонила Вероника. Она перевелась в другой отдел в своём бюро экологии. Завтра её команда будет вести охоту на щуку. Я попросился с ними. Ты со мной, брат?

– Да! – ответил Марк.

– Уговорили, старички, – вмешалась Каролина. – Я тоже с вами. А ты, Антон, приезжай к нам, у нас булочки с корицей есть. Только дай мне хоть минут пятнадцать, я оденусь.

Антон хохотнул, но согласился приехать. Марк был доволен собой, что наконец-то он хоть что-то попытался сделать наперекор желанию жены, но ещё сильнее его радовало то, что Каролина тоже захотела поехать с ними на охоту за щукой-мутантом.

Вскоре приехал Антон. Он привёз подарки, которые гости оставили в ресторане «Времена года», и вручил один из них Марку из рук в руки.

– Что это такое? – спросил Марк, разворачивая коробку.

– Ты мечтал об этом с детства.

Марк повертел в руках два маленьких круглых прибора, пожал плечами и догадался прочитать название.

– Левитаторы? – обрадовался он. – Для нас с Каролиной?

– Да, – ответил Антон. – Помнишь, как мы сидели на ветке берёзы, и ты сказал, что обязательно научишься летать, когда вырастешь?

– Помню, – ответил Марк, рассмеялся и добавил: – Я тогда ещё спрыгнул с дерева и сломал ногу.

– Да-да. А помнишь, как мы катались на лошади?

– Конечно! – ответил Марк и крепко обнял брата.

Они отправились на кухню и ещё долго вспоминали детство, а Каролина смотрела на Антона и Марка и думала о том, что впервые в жизни всё в их семье идёт так, как должно идти, когда царят мир, согласие и гармония. И капелька бесшабашности. Она немного помолчала и спросила:

– Когда, говоришь, Антон, у тебя день рождения? Отмечать будем?

– А гамак подаришь?

– С пальмами?

– И песком.

– Подарим! – ответил Марк за двоих, и все трое рассмеялись, представляя, как Антон нежится в гамаке на балконе своей однушки возле станции метро «Строгино».

Сказка о клюкве

В некотором царстве, в некотором государстве, на окраине столицы Златограда жили-были две подруги: Манька и Настасья. Дружили они с детства, но было время, когда и совсем не общались.

В ту пору у Маньки Ванька-балалаечник поселялся, но жил он до тех пор, пока не уехал в родную деревню с возлюбленной Лизаветой, дочкой царя. Там они свадьбу сыграли и занялись каждый своим делом.

Она людей лечила, а Ванька – веселил. Жили счастливо, доходы хорошие имели. Ему щедро платили за веселье, а Лизавета от таких болезней спасала, что ей подносили ещё более щедрые дары: то мешок золотых монет, то толстую пачку купюр, а однажды и вовсе упряжку породистых скакунов подарили. Только вот прежде, чем свадьбу сыграть, пришлось им такие преграды преодолеть, что другим и не снились. С честью и достоинством вынесли Ванька с Лизаветой все испытания, и узнали об их талантах во всём царстве.

Дошли слухи и до Маньки, которая как-то раз зашла к Настасье посплетничать. Шагнула она через порог, в комнату заглянула, но вдруг ахнула и даже руками рот закрыла. Видит она: сидит Настасья за столом чернее ночи, голову склонила, а слёзы горошинами стучат об пол.

– Эй, подруга, ты чего это, а? – спрашивает Манька.

– Ой, горемычная я-а-а-а! – взвыла Настасья, завидев гостью.

– Отчего ж горемычная-то? – удивилась Манька. – Вон, у тебя и дом, и огород есть.

– Мужика-то нет! Увела моего Ваньку царевна проклятая! – крикнула Настасья и разрыдалась пуще прежнего.

– Ну-ка прекрати слякоть разводить! – гаркнула Манька. – Что такого в этой Лизавете, что он её выбрал, а не тебя?

– Колдовать умеет, – ответила Настасья и добавила: – А я не умею. Вот и ушёл он из дома моего. А мне без него совсем худо: яблоки продавать некому, да и огород сама копаю.

– Ты ж до Ваньки-то как-то справлялась, – робко возразила Манька.

– До Ваньки жизнь совсем другая была, – ответила Настасья. – Тоскую я по нему, сил нет.

– Али любишь?

– Нет, но мужик дома нужен. А если не мужик, то дар какой, чтобы как Лизавета разбогатеть и не нуждаться ни в чём. Слышала, ей какой-то купец лисью шубу подарил за то, что она его от прыщей вылечила?

– Слышала. Я б тоже хотела что-то такое уметь, чего другие не умеют.

Настасья опять заплакала, а Манька обняла подругу за плечи, погладила по волосам и спросила:

– Может, найдём ту колдунью, что Лизавету всему научила, и попросим её взять нас в ученицы тоже?

Настасья вмиг перестала плакать, вытерла слёзы и ответила:

– Ты где ж раньше-то была?! Утром же в лес пойду! Ты со мной?

– Как же я тебя одну-то отпущу? – сказала Манька и улыбнулась.

Ей тоже хотелось научиться колдовству, чтобы доходы хорошие иметь, но и подругу одну в страшный лес она отпускать боялась. На том и порешили. Сходили подружки к соседям, попросили огороды их поливать, пока их не будет. Соседка Нинка сказала, что бесплатно помогать не станет, но Манька пообещала, что вернётся и валун, который у неё на огороде лежит, в золото превратит. И Нинка согласилась, поверила.

Подружки вернулись к Настасье, перемыли косточки Ваньке с Лизаветой, и Манька домой пошла, в путь-дорогу собираться.

***

Наутро Манька и Настасья встретились на базарной площади, прошли по закоулкам, да и вышли из города на дорогу, ведущую к лесу. Долго ли коротко ли шли они, но пришли к опушке леса.

– Слышь, Мань, тут гуща такая, ни тропинки не видать, ни следов человеческих, – молвила Настасья. – Как мы пойдём-то?

– Так и пойдём, – откликнулась Манька. – Наугад.

– И далеко ль мы так уйдём? Заблудимся ведь.

– Да прям! Смотри, – сказала Манька и достала из кармана бумагу. – Вот, карта есть.

– Ай, молодца! – похвалила Настасья подругу. – Где взяла-то её?

– Да Нинка вчера принесла. Велела обязательно колдунью найти и просить обучить будущее предсказывать, чтобы было кому в деревне о дожде и засухе предупреждать.

– Ой, как здорово она придумала! Давай я колдунью этому попрошу обучить? Мне тоже надо знать, сколько яблок купят, чтобы лишнее поутру на базар не тащить.

– Ладно, а я попрошу научить камни в золото превращать! – сказала Манька, и они склонились над клочком бумаги.

Лес на карте представлял собой прямоугольник: справа значились ёлки, слева – берёзы, а в центре леса кто-то нарисовал дом и старательным почерком написал «колдунья». Палец Маньки прочертил прямую полосу между ёлками и берёзами.