Непобедимый в холодной войне

В торговле, на хлебозаводах и молокозаводах развелось немало «жуков» и «жучков», прочих «насекомых», которые обнаглели до того, что тащили не только для себя, но и для соседей. Чего стоит, к примеру, такая записка: «Отпустить больному ребёнку полкило масла, килограмм рису, килограмм сахару, пол-литра водки и сто грамм табаку».

На партконференции секретарь Ижевского горкома партии Ф.Р. Козлов говорил: «Вы понимаете, до чего распускаются эти «насекомые»? Они ничего не стесняются, они уже ничего не боятся. Калёным железом нужно выжигать этих «насекомых», чтобы через ОРСы решить вопрос нормального снабжения рабочих.

Имеющиеся буфеты при цехах и отделах заводов не благоустроены, тесны, не во всех есть плиты для подогрева пищи, столового инвентаря недостаточно, рабочие обедают у станков, суп пьют из стеклянных банок, а второе получают в газету. Во многих общежитиях грязно, неуютно, часто нет воды, холодно, отсутствуют корыта для стирки белья, тазы для мытья головы, зеркала, утюги и другие необходимые предметы».

Ф.Р. Козлов

Привёл Козлов и ещё один факт бездушного отношения к людям. Рабочий подросток Вася Мерзляков потерял хлебную карточку. Помощь ему не оказали. Через некоторое время от голода и истощения он упал у заводских ворот, не мог встать. После вмешательства парткома парнишке выдали хлебную карточку, дали дополнительное питание. Он поправился. Но о нём скоро забыли. Без родителей (отец на фронте, мать умерла) и поддержки он обносился. Стал жить в ремонтной группе, где работал учеником слесаря. Однажды во время проверки его нашли спящим в цехе. Не разобравшись, «погасили» пропуск и выбросили с завода. Со слезами на глазах стоял он у заводских ворот. Рабочие возроптали, привели его в завком. Ему заново оформили пропуск. Обули и одели, он стал работать в том же цехе. [4]

Сколько подобных и иных случаев прошло перед глазами секретаря горкома партии Ф.Р. Козлова? Много. Проблемы военного времени надвигались со всех сторон. Курьёзный и трагический случай. На заводе № 74 пропал Митрофан Серебренников. В дирекции посчитали: дезертировал. Известили прокурора. Тот, рассмотрев представленный материал, вынес постановление о заключении Серебренникова под стражу, отдать под суд военного трибунала заочно. Трибунал вынес приговор. Но «дело» этим не закончилось. «Дезертирство» Серебренникова использовал заведующий складом Калашкин. Он составил акт в свою пользу о том, что якобы Серебренников украл 20 килограммов масла, железное ведро и скрылся. Через несколько месяцев выяснилось, что Серебренников не дезертировал с завода, а утонул в чане с маслом. Когда масло использовали, на дне чана обнаружили его труп. Покойника обвиняли в дезертирстве и воровстве.

Или такой факт неразберихи. Заводская медработница Русских задержалась в командировке. Это случилось по независящим от неё причинам. Дирекция завода оформила материал о её дезертирстве. Прокурор не проверил факты, вынес постановление о заключении медработницы под стражу и рассмотрении дела заочно. Когда медработница прибыла из командировки, то узнала, что осуждена на шесть лет тюремного заключения. Подобные бесчеловечные факты вызывали гнев секретаря горкома партии. Ф.Р. Козлов требовал, чтобы партийные организации глубже вникали в повседневные дела, не допускали равнодушия к людям, заводским рабочим. Он говорил: «Мы сумели с честью выполнять задания партии и правительства в области развёртывания и выпуска вооружения, но надо прямо сказать, что в деле благоустройства быта трудящихся мы сделали непростительно мало».

И горком партии направлял усилия на то, чтобы коренным образом изменить это положение. За годы войны Удмуртия дала фронту 52 тыс. орудий, 11 145 тыс. из 12 млн винтовок, произведённых всей промышленностью СССР. Начиная с 1942 года, ижевские заводы в сутки вооружали одну стрелковую и одну авиационную дивизию.

Один из первых корпусов будущего Механического завода. Условия работы здесь, особенно зимой 1942–43 гг., были невероятно тяжёлыми: станки покрывались ледяной коркой, и чтобы начать работу, их приходилось обкладывать горящей паклей. Фото: ГКУ «ЦДНИ УР».

Ижмаш в годы Великой Отечественной войны. Сборка винтовок образца 1891/30 г.

Уже на следующий день, как и все эвакуированные в Ижевск студенты, С.П. Непобедимый приступил к работе токарем в цехе

№ 81 Ижевского механического завода № 74 Наркомата вооружений, а его брат стал работать токарем на инструментальном участке в цехе № 72. Вот когда пригодились навыки работы на станках, полученные на практике. От дома до завода и института, где они продолжали учёбу, было три километра. Ерунда в хорошую погоду, а вот в морозы под 30 градусов, которыми была отмечена поздняя осень и начало зимы 41-го, приходилось преодолевать это расстояние вприпрыжку. На рабочем месте было тепло. За смену он обтачивал четырнадцать стволов для противотанковых ружей (в 10-й армии, что дислоцировалась в 1941 году в Рязанской области, было только одно такое ружьё).

Следует отметить, что основным противотанковым оружием, находящимся на вооружении пехоты к началу Второй мировой войны, являлись фугасные ручные гранаты и противотанковые ружья, то есть средства, зародившиеся в последние годы Первой мировой войны. Противотанковое ружьё (ПТР) является не совсем точным термином – данное оружие правильнее было бы называть «противотанковой винтовкой». Однако так исторически сложилось (видимо, как перевод немецкого слова «panzerbuhse»), и название прочно вошло в наш лексикон. Бронебойное действие противотанковых ружей основано на кинетической энергии используемой пули, а, следовательно, зависит от скорости пули в момент встречи с препятствием, угла встречи, массы (вернее – отношения массы к калибру), конструкции и формы пули, механических свойств материалов пули (сердечника) и брони. Пуля, пробив броню, наносит поражения за счёт зажигательного и осколочного действия. Необходимо отметить, что отсутствие заброневого действия являлось основной причиной низкой эффективности первого противотанкового ружья – однозарядного 13,37-миллиметрового «Маузера», разработанного в 1918 году. Пуля, выпущенная из данного ПТР, была способна пробивать 20-миллиметровую броню на дальности 500 метров. В межвоенный период ПТР испытывали в разных странах, однако отношение к ним на протяжении долгого времени было как к суррогату, тем более что германский рейхсвер принял противотанковое ружьё «Маузер» в качестве временной замены пулемёта TuF соответствующего калибра.

Но собственно противотанковым средством крупнокалиберный пулемёт не стал. Противотанковые ружья устранили разрыв между «противотанковыми» возможностями артиллерии и пехоты.

С декабря 1941 г. в стрелковые полки ввели роты, имеющие на вооружении противотанковые ружья (по 27, а позднее по 54 ружья). С осени 1942 г. в батальоны ввели взводы (18 стволов) ПТР. В январе 1943 г. рота ПТР была включена в состав мотострелково-пулемётного батальона (позднее – батальон автоматчиков) танковой бригады. Лишь в марте 1944 г., когда роль противотанковых ружей снизилась, роты расформировали, а «бронебойщики» были переквалифицированы в танкистов (поскольку прошло перевооружение на Т-34-85, у которых экипаж состоял не из четырёх, а из пяти человек). Роты вводили в истребительно-противотанковые дивизионы, а батальоны – в состав противотанковых истребительных бригад. Таким образом, предпринимались попытки обеспечить тесное взаимодействие подразделений ПТР с пехотными, артиллерийскими и танковыми подразделениями. Первыми противотанковые ружья получили войска Западного фронта, занятые в обороне Москвы. Директива от 26 октября 1941 г. генерала армии Г.К. Жукова, командующего войсками фронта, об отправке в 5, 16 и 33-ю армии по 3–4 взвода противотанковых ружей, требовала «принять меры к незамедлительному использованию данного исключительного по эффективности и силе вооружения… придания их батальонам и полкам». Приказ Жукова от 29 декабря также указывал на недостатки применения противотанковых ружей – использование расчётов как стрелков, отсутствие взаимодействия с противотанковой артиллерией и группами истребителей танков, случаи оставления противотанковых ружей на поле боя. Как видно, эффективность нового оружия оценили не сразу, командный состав попросту плохо себе представлял возможности его использования. Необходимо учесть и недостатки первых партий противотанковых ружей. Противотанковые ружья Дегтярева первое боевое применение получили в 16-й армии К.К. Рокоссовского. Самым известным боем с применением таких ружей стало боестолкновение 16 ноября 1941 г. у разъезда Дубосеково, во время обороны Москвы группы истребителей танков 2-го батальона 1075-го полка 316-й стрелковой дивизии И.В. Панфилова и 30-ти немецких танков. 18 танков, участвовавших в атаках, было подбито, однако из всей роты в живых осталось меньше пятой части. Этот бой показал эффективность противотанковых гранат и противотанковых ружей в руках «истребителей танков». Однако он выявил и необходимость прикрытия «истребителей» стрелками и поддержки лёгкой полковой артиллерией.

Рост бронепробиваемости противотанковых ружей не успевал за увеличением бронезащиты. В журнале от 27 октября 1943 г. артком ГАУ отмечал: «Противотанковые ружья Дегтярева и Симонова зачастую не могут пробить броню немецкого среднего танка. Поэтому необходимо создать противотанковое ружьё, способное пробивать на 100 метрах броню порядка 75-80 миллиметров, а под углом 20-25° пробивать броню 50-55 миллиметров». Даже «двухкалиберные» противотанковые ружья Дегтярева и тяжёлые «РЕС» с трудом удовлетворяли данным требованиям. Работы по противотанковым ружьям были фактически свёрнуты. [7]

По прошествии нескольких месяцев работы С.П. Непобедимого перевели на соседний завод № 524. Там он трудился по тому же распорядку, был занят на сборке и подгонке приёмного устройства для пулемётной ленты известной «машины» с русским именем «Максим». Следует отметить, что в действующей армии в тот период катастрофически не хватало автоматического оружия.

Например, в 132-й стрелковой дивизии, которой командовал другой наш земляк С.С. Бирюзов, было 1 647 чел., с 1 января 1941 г. поступило пополнение – 5 367 чел., т.е. 75 процентов от штата. Абсолютное большинство пополнения не служило в армии и не было обучено. Отмечалась большая засорённость пополнения осуждёнными – свыше 400 человек.

Система огня в таких условиях не являлась целостной, а сосредотачивалась отдельными очагами и весьма дырявыми. На каждый километр фронта приходилась одна пулемётная точка, два миномёта – на 1 км фронта.

«Дивизию необходимо пополнить большим количеством пулемётов и винтовок, тягловой силой (живой или механической)», – делал вывод С.С. Бирюзов. [8]

Из другого документа видно, что в сложившихся условиях в подразделениях дивизии использовались трофеи, что, вероятно, отчасти выручало, помогало восполнять имеющийся недостаток оружия и боеприпасов, техники, обмундирования. И в этом есть своя глубокая и полная правда войны: сражались, используя все имеющиеся возможности, обращали против врага его же оружие. И крестьянская сметливость, и хватка брали своё – всё шло в дело, всё использовалось для нужд армии. За этим документом хорошо просматривается больший жизненный опыт паренька из скопинской глубинки Сергея Бирюзова, вдоволь хлебнувшего лиха.

Станковые пулемёты «Максим» в годы Великой Отечественной войны продолжали оставаться одним из наиболее мощных видов стрелкового автоматического оружия. Высокая эффективность стрельбы, надёжность в эксплуатации обеспечили им почётное место в системе вооружения Красной Армии.

Тяжелейшее положение с автоматическим оружием, сложившееся в сухопутных войсках в начале войны, и невозможность значительного расширения производства сложных в изготовлении и очень дорогих ДС-39 заставило руководство Наркомата вооружения СССР вновь вспомнить о хорошо зарекомендовавших себя, старых, тяжёлых, но надёжных и относительно простых пулемётах «Максим». В 1942 году выпуск пулемётов «Максим» осваивает Ижевский мотоциклетный завод.

Красная Армия нуждалась в новом современном образце станкового пулемёта. Между тем, как хорошо известно, наши войска, безусловно, уступали врагу в техническом отношении. Немецкие соединения и части по сравнению с нашими имели больше автоматического оружия, автомобилей, средств механизации строительства оборонительных сооружений и дорог, лучше были обеспечены средствами связи и сигнализации.

Все армии фронтов у нас являлись чисто пехотными. Войска передвигались исключительно в пешем строю. Артиллерия была на конной тяге. В обозе преимущественно использовались лошади. В силу этого мобильность войск была крайне недостаточной. Наша пехота из-за отсутствия танковой и авиационной поддержки вынуждена была ломать оборону противника штыком и гранатой, неся при этом большие потери как среди рядового состава, так и среди командного, особенно младших командиров.

Сама жизнь подсказывала, что наиболее рациональный выход из него возможен только путём создания принципиально нового образца оружия, который совместил бы в себе мощь и высокую эффективность огня станкового пулемёта, и лёгкость, и манёвренность ручного. Однако в советских Вооружённых Силах станковые пулемёты «Максим» использовались вплоть до 1960-х годов.

И только после окончания Великой Отечественной войны в советских Вооружённых Силах завершилась длительная жизнь станкового пулемёта «Максим» (перешагнувшего 80-летний рубеж) – самого известного изобретения американского конструктора-оружейника Хайрема Стивенса Максима. [9]

К слову, для третьекурсников Бауманского института была установлена сокращённая рабочая смена в шесть часов. С. Непобедимый работал с восьми часов вечера и до двух ночи. Потом мчался домой и укладывался спать. А с девяти часов утра и до самого вечера слушал лекции преподавателей, приехавших из Москвы вместе со студентами. Учебный процесс в те годы отличался высочайшей требовательностью. Иметь хотя бы один «хвост» после сессии не позволялось. [2, c. 36]

Ещё до возвращения института из Ижевска в Москву, на четвёртом курсе, у них началась специализация. Направлением С.П. Непобедимого по рекомендации профессора Юрия Александровича Победоносцева, который в дальнейшем сыграл большую роль в его судьбе, стала ракетная техника. Он читал лекции по этому предмету и вёл у них практические занятия. Профессор Ю.А. Победоносцев был одним из создателей знаменитой ракетной установки залпового огня «катюша». В начале тридцатых годов он работал в легендарной Группе изучения реактивного движения. В ГИРДе были три проектно-конструкторских бригады, которые возглавляли М.К. Тихонравов, Ю.А. Победоносцев и С.П. Королёв. Бригада, возглавляемая Юрием Александровичем, сделала первую в нашей стране сверхзвуковую аэродинамическую трубу, создала прямоточные воздушно-реактивные двигатели на твёрдом топливе и впервые испытала их в полёте. Потом в Реактивном научно-исследовательском институте он разрабатывал теорию пороховых ракетных двигателей, которая была использована при создании «катюши». Уже позже преддипломную практику С.П. Непобедимый проходил в НИИ-1 (сегодня это Московский институт теплотехники), где, собственно, и зарождалась почти вся отечественная ракетная техника. В институте уже тогда шли разработки ракет на твёрдом и жидком топливе. Там, уже в 1944 году, начались работы над баллистическими ракетами большой дальности. Одно время Ю.А. Победоносцев был Главным конструктором этого института, позже МИТ возглавил Александр Давидович Надирадзе, будущий академик, дважды Герой Социалистического Труда.

Когда настал момент подготовки дипломного проекта, выбор темы для С.П. Непобедимого был несложным. К тому времени он очень увлёкся проблемами ракетостроения. Название темы его дипломной работы – «Ракетный комплекс повышенной дальности для борьбы с танками». Его научным руководителем стал профессор Ю.А. Победоносцев.

«Уже на преддипломной практике, – вспоминает С.П. Непобедимый, – у меня, студента последнего курса, был так называемый допуск к определённому кругу документов и материалов по разрабатываемой теме».

Некоторые документы были на немецком языке, а он его хорошо знал. Приходилось знакомиться с образцами трофейной техники, в том числе и с небезызвестными фаустпатронами. Это был, по существу, первый гранатомёт одноразового действия – лёгкое ручное динамореактивное оружие. И хотя эффективная дальность его прицельной стрельбы не превышала 30–40 метров, это противотанковое средство было опасным для любых бронированных целей, ведь при прямом попадании кумулятивная граната фаустпатрона пробивала даже 200-миллиметровую броню. Но научный руководитель ориентировал Сергея Непобедимого на другой вид противотанковых средств, на иные их характеристики. (Непобедимый С. 38-39)

Вне всякого сомнения, знакомство с трофейной техникой сыграло важную роль в выборе темы дипломной работы. Выставка образцов трофейного вооружения – трофеев, захваченных Красной Армией в ходе Великой Отечественной войны, действовала в московском Центральном парке культуры и отдыха имени Горького в период с 22 июня 1943 г. по 1 октября 1948 г. За время её существования экспозицию посетили более 7,5 миллионов человек.

Постановление о создании выставки было принято Государственным комитетом обороны 13 апреля 1943 г. Выставка была открыта 22 июня 1943 г. Начальником выставки был назначен генерал-майор Иванов.

Крупногабаритные экспонаты – тяжёлая техника и инженерное оборудование – размещались под открытым небом в парке и вдоль набережной реки Москвы, экспонаты меньших размеров, а также хрупкие – стрелковое вооружение, радиостанции, обмундирование, знамёна, награды – в двух крытых павильонах. Думается, в связи с выбором темы дипломной работы С.П. Непобедимым есть необходимость привести некоторые эпизоды, характеризующие созданные его научным руководителем Ю.А. Победоносцевым «катюши».

Первые ракетные установки выпускали в Челябинске (завод имени Колющенко) на базе сталинградских тракторов, позже – на базе машин «шевроле», «студебеккер». Каждый месяц армия получала 45 челябинских «катюш». Кроме того, за годы войны колющенцами было изготовлено свыше миллиона реактивных снарядов. Как же их боялись немцы! О ракетно-артиллерийской установке ходили легенды. Говорили, что она поднимается едва ли не из-под земли. Советское командование всячески старалось оберегать тайну своего оружия. Каждая машина имела ящик со взрывчаткой, и расчёт должен был подорвать свою установку, чтобы она не попала в руки врага.

Однако ещё в сентябре 1941 г., немцам удалось захватить три таких установки в полной сохранности. Эти машины были захвачены недалеко от деревни Скакуны. Правда, на этих машинах отсутствовал боекомплект. Гвардейские миномёты были немедленно отправлены в Германию для изучения, и немцы уже считали, что в кратчайшие сроки смогут наладить выпуск этого оружия. Их удивила примитивная конструкция «катюши», простота изготовления. Казалось, что ничто не мешало запустить производство подобного оружия на своих заводах. Необходимо было только разработать собственный боеприпас, но здесь немецкие инженеры потерпели полный крах. Реактивные снаряды немецкого производства либо не хотели лететь и падали недалеко от установки, либо взрывались прямо в воздухе.

В СССР за годы войны было выпущено около 10 000 единиц реактивных гвардейских миномётов. Гитлеровцы панически боялись залпов «сталинских орга́нов» – так они прозвали «катюши» за ужасающий вой реактивных снарядов, за ошеломляющую, разрушительную мощь системы залпового огня. Залп батарей одного дивизиона, 120 снарядов, выпущенных за пятнадцать секунд, – это огненный шквал. Он превращал в сплошное месиво огромные площади, находившиеся за 10 километров. Танки подбрасывало вверх, как мячи, с них срывало башни и гусеницы, и они отлетали на десятки метров. Вверх с комьями земли летели железные конструкции, балки, истерзанные в клочья тела солдат. После таких залпов позиции противника превращались в «лунный ландшафт» с огромными воронками.

Стоит ли говорить, что гвардейские миномётные части (ГМЧ) были самими засекреченными в Красной Армии. Являясь резервом Ставки Верховного главнокомандования, они использовались для проведения контрударов и прорывов. За сдачу врагу хотя бы одной такой установки грозил расстрел. Именно поэтому при малейшей опасности захвата «катюши» предписывалось взрывать. Гитлеровцы охотились за «секретным оружием Сталина» после первого же залпа, произведённого батареей капитана Флёрова 14 июля 1941-го по станции Орша.