Записки дорана. Записка третья: Огненная река

Девушка посмотрела на спутника с недоверием, будто он нарочно утаил от нее какие-то подробности своей биографии. Возможно, так оно и было, не очень целительнице поверилось в то, что такие познания о вещах из высших миров можно почерпнуть из простого пересказа. Или Лехри Аэдан давал своим слугам такие же артефакты? И в этом, вроде, ничего зазорного не было, а вот почему доран не скажет все как есть? Она поспешно кивнула и направилась к выходу.

4

Шумный порыв ветра принес из порта грубые голоса людей-работников и перезвон рынд. Нуаллан глубоко вздохнул и поискал взглядом странную старушонку из лавки среди снующих по улице спин. Шаманка действительно растворилась бесследно, что еще чуднее, растворились и ее внуки, хотя потерять двух рослых лбов, возвышающихся над толпой на голову, занятие не из простых. Знамя с кораблем над зеленым треугольником, олицетворяющим гавань, врезавшуюся среди морской синевы, у башни ратуши дернулось. Снова дунул ветер, и оно рванулось так, словно стремилось унестись в небесный простор.

– Я схожу в порт… – Нуаллан не договорил, услышав громкое хлопанье крыльев над головой.

Пестрый сокол с протяжным криком пролетел со стороны дороги на Суг-Меаса, доран сразу признал в нем посыльного. Но зачем Гиллагану было слать сокола, если это был он? Птица совершила небольшой круг над домами, согнав пару чаек с фонарей, и направилась в сторону ратуши.

– Пожалуй, я передумал.

– В чем дело? – сказала Глинис, следя за улетающим соколом. – По-твоему это важно, в смысле важно для нас?

– Сейчас все важно, – кратко ответил Нуаллан. – Важно для всего Аллин-Лирра, а значит, для нас тоже. В любом случае, нам придется свидеться с сеннардом, да и спросить про беженцев, пожалуй, его и следует в первую очередь.

Целительница безразлично пожала плечами, они пошли по стучащей мостовой вниз. Найти дом сеннарда Эханна не составило никакого труда, поскольку, мало того, что путники видели его все время пребывания в городе, так он еще и возвышался над его крышами, как маяк на утесе над гаванью. На полдороги двоих эльфов застал громкий шум и недовольная ругань, к которой можно было и привыкнуть, но теперь она адресовалась кому-то конкретному, движущемуся тем же путем к реке. Вскоре виновники себя обнаружили: несколько (пять или шесть) всадников в плащах с капюшонами пронеслись по улице, разгоняя праздношатающихся портовых работников, как и положено, пребывающих в подпитии. Они задели бы и Нуаллана с Глинис, если бы проворный доран не обхватил спутницу обеими руками и не отпрыгнул назад, толкнув спиной ворчащего одноглазого парня, похожего на сушеную рыбину. Отряд следопытов спешил, а это могло свидетельствовать только об одном – настырные орки вернулись.

– Это не Ринан там, впереди, главный королевский следопыт? – шепнула девушка на ухо Нуаллану, прикрыв рот ладонью, словно в ее вопросе содержалось нечто крамольное.

Доран поморщился и пожал плечами.

– Честно признаться, я не знаю, как он выглядит, мы никогда не встречались.

– Да точно – он! Я его запомнила по осаде Эльтвиллана, даже прижгла ему ядовитую царапину. Кажется, его хтон укусил… или нет. Хтоны ведь очень большие.

– Пусть будет он, – прервал бормотание спутницы изгнанник. – Главное, чтобы он не списал на меня гибель своих посланников в лесу Сагерта. Мне вспоминать-то больно, как глупо они погибли, а уж отдуваться за чужие грехи будет еще обиднее.

К своему удивлению, Нуаллан застал следопытов у парадного входа в семиэтажное здание, выполненное в виде водопада со светящимся в солнечных лучах, похожим на большую жемчужину куполом сверху. На фронтоне красовались барельефы морских богов Туата де Дананн и таблички с тонкой эльфийской вязью. Бегло просмотрев их, доран понял, что там запечатлены стихи, навеянные красотами реки и ее окрестностей. Из-за светлых тонов и множества больших окон резиденция сеннарда Малахитовой гавани выглядела просвечивающей насквозь и вызывала мысли о свободе и полете. Вокруг фонтана, окруженного розовыми кустами, собралась небольшая толпа из людей и эльфов, что, возможно, и задержало прибывших. Те спрыгнули с коней и долго выбирали, где бы их оставить, пока не натолкнулись на лакея в серебристом жилете поверх белой рубашки. Похоже, здешней публике они тоже не доверяли, вполне обоснованно.

Нуаллан постарался обойти следопытов стороной, смешавшись с гудящим сборищем спорщиков (те действительно что-то бурно обсуждали), но зоркие разведчики заметили его издалека.

– Эй, доран! – окликнули его мужественным голосом, как оказалось, это был главный следопыт в отряде, в котором Глинис верно признала Ринана.

На шее эльфа висел большой медальон с изображением двух узких глаз, глядящих из густых листьев, в то время как его спутники носили лишь соответственные серебряные нашивки на груди.

– Ты издалека идешь? – поинтересовался Ринан у изгнанника, когда тот подошел.

– Мы, – Нуаллан кивнул на спутницу, – пришли из Суг-Меаса с капитаном Фойртехерном, – он решил не врать, поскольку ничего убедительного так быстро сочинить и не сумел бы, однако всю правду выдавать было бы опрометчиво. – У нас особое задание, капитан хочет послать меня гонцом за море…

– Ну тогда ему стоит поторопиться, – полушутя заявил следопыт. Его стремительный взгляд из-под темно-русых прядей, полный героизма и прозорливости, приковал Нуаллана к месту. – Если обещанные подкрепления не подойдут через два дня, мы потеряем все земли от Бога-Фроис до Гавани и до Оленьих гор на севере. Затем орки спалят южные леса или порубят их для постройки крепостей и орудий, наделают баллист и потопят суда на воде, тогда их уже мало кто сможет остановить. Мне докладывали, что по Золотой реке поднялся целый флот, а я тут вижу кучку оборванцев из других миров и больше ничего. Баннерет Гиллаган прибудет завтра утром, и он должен застать нечто большее.

– Река перекрыта, – вздохнул доран, отведя глаза на толстую чайку с рыбиной в клюве, сидящую на флагштоке.

– Да, там завелся настоящий дракон! – поторопилась вставить слово Глинис, увлеченно разглядывая лицо Ринана, похожее на картинку из книги легенд о древних героях.

– Тише вы, – шикнул кто-то из толпы болтунов, будто одно упоминание о драконе могло разозлить чудовище и навлечь беду на город.

– Дракон, – скептически повторил Ринан, хотя тревога в его соколиных глазах дала понять, что смеяться над словами девушки он не намерен. – Значит так, если к послезавтрашнему вечеру корабли не войдут в Малахитовую гавань, у нас всех будут крупные неприятности, и я сейчас говорю не про недовольство баннерета. Где капитан Фойртехерн?

– Там, куда мы направляемся, – Нуаллан протянул руку к резиденции сеннарда.

Кликнув своих ребятушек, королевский следопыт прошел через бессмысленно шумящую толпу, раздвигая ее локтями, доран и Глинис протиснулись за ним. Стражники на входе, как и городские патрульные имеющие вид полной растерянности, поклонились высокому гостю и растворили беленую дверь с переливающимся на солнце стеклом. Короткая прихожая перешла в гостевой зал, где все слепило белизной и золотом, будь то мебель вроде «подбоченившихся» диванчиков или обои на стенах. Над головами эльфов нависла многоступенчатая люстра, под которой было даже страшно проходить – такой тяжелой она казалась. Служащие сеннарда почему-то расступились и чуть не прижимались к стенам при виде отряда следопытов, возможно, они ждали (или боялись) увидеть на их месте ту самую толпу недовольных граждан.

– Напряженная тут обстановка, – подметил Ринан, обратившись к Нуаллану.

Тому даже польстило, что хоть кто-то из высокопоставленных сородичей смотрит на него не как на преступника, похоже, следопыт ему вообще симпатизировал.

– Это еще что, мне уже пришлось взгреть пару болванов в лавке, или правильнее будет сказать, нам. Нам кое-кто помогал…

Они дошли до лестницы, отливающей перламутром, и услышали голоса и шаги двоих эльфов, идущих сверху. Вскоре на фоне белизны и золотых нитей появилась темная клякса, Фойртехерн невольно взглянул на гурьбу у подножия лестницы, но сразу же возвратился к беседе с господином Эханном.