Обречённый быть обручённым

В ожидании заказа я от нечего делать разглядывала посетителей. Большинство из них прибыло из других государств. Это легко определялось по одежде и говору. Дальгер находился на пересечении торговых путей, связывающих север с югом. И если я не найду ответы в Дальгерской библиотеке, то поеду в столицу Тоненберга, присоединившись к одному из торговых обозов. Обычная местная практика.

Я не боялась отправиться так далеко без сопровождения братьев. Во–первых, король Тоненберга получал немалую прибыль за проезд обозов по своей территории, поэтому заботился о безопасности дорог и без промедления расправлялся с лихими людьми. А во–вторых, я сама прекрасно могла постоять за себя. Я ведьма и обучена всяким заклинаниям. Убить не убью, но подойти ко мне второй раз не захочется.

Первым на моем столе появился кувшин с ароматным напитком. Налив его в кружку, я с удовольствием глотнула освежающей жидкости. Закрыв глаза, вызвала в памяти лицо суженого, назвавшегося для конспирации Габриэлем Рош. Чем больше я думала о нем, тем больше он мне нравился. Все–таки я счастливая ведьма. Проведение никогда не ошибается: не пройдет и дня, как я буду любить будущего мужа всем сердцем. Да что говорить, я уже влюблена в него!

Я не знала, сколько мне придется потратить времени, чтобы он полюбил в ответ, успокаивало одно: предсказание не имело срока давности. Пусть мне не удастся проникнуть в замок, и наша встреча отложится на года, ничего не изменится. Мы будем вместе. Он даже может жениться и не раз, и не на мне, но ни с одной из своих жен он не найдет покоя, пока не поймет, что я та единственная, которая сделает его счастливым. Вот такая сила у ведьмовского предсказания.

– Рош, а ты здесь какими судьбами?

Я открыла глаза и стерла с лица счастливую улыбку. За соседним столом спиной ко мне сидел Габриэль. Как давно он был здесь, пришел до или после, я не знала. К нему, широко расставив руки, шел приятель.

– А, Тео! Рад тебя видеть! – Рош поднялся. – Как живется на новом месте?

У меня упало сердце, и я перевела взгляд на Тео. Не так уж молод и совсем не хорош собой. Роста невысокого, с животиком, на лице оспины, отчего оно казался рябым. Плюс ко всему он был рыжим – волосы того оттенка, который кажется выжженным солнцем.

Мужчины обнялись, похлопали друг друга по спинам и сели за один стол.

– Мяса, да побольше! – крикнул Тео подавальщице, которая опрометью кинулась исполнять заказ.

А у меня пропал аппетит. Я не знаю, был ли рыжий Тео тем самым графом Теодором, но еще больше меня расстроило, что Рош оказался не Лавкрафтом. А я ведь в него почти влюбилась!

Вот тут и пришла на память бабушкина сестра, которая предпочла не искать пророчество с именем суженого. Ее сердце уже было занято соседом, и она не хотела знать никакого другого мужчину. Пусть бы даже он подарил ей весь мир.

Я хлюпала носом и совала в рот кусочки хлеба, которые отщипывала от горбушки. Как же так? Почему? За что? И спросить не у кого, что за Тео. Как же я ошиблась, уверовав, что Рош свернул к замку через лес! Он просто прошел пограничный пост без задержки, поэтому я его не застала. Еще смеялась в голос, дура!

– Не понравилось жаркое? – подавальщица чутко уловила смену настроения.

– Нет, все хорошо, – вяло ответила я.

– Да вы даже не пробовали! Не бойтесь! После имбиря и мяты дыхание будет таким свежим, что можно будет целоваться! – она решила, что меня смущает чеснок.

– Не с кем целоваться. В этом все дело, – печально вздохнула я.

Глава 6. Одно расстройство

Только посмотрев на губы Тео, который шумно обсасывал кость, отчего по подбородку и пальцам тек жир, я отказалась бы целоваться с ним навсегда. А вот с Рошем… Он ел неторопливо, даже как–то лениво, больше уделяя времени разговору с приятелем. Его движения были несуетливы и точны. Он знал, что такое застольный этикет. Против него Тео казался животным.

Я вздохнула. Жаль, что с Рошем не судьба. Ну почему я такая несчастная? Впору разворачиваться и ехать домой. Лучше уж старой девой, чем с таким Тео…

Поманив пальцем разносчицу, чтобы та наклонилась ниже, я зашептала:

– Скажите, а кто этот Тео? Вы его знаете?

Я осторожно показала глазами на соседний стол.

– Конечно! – так же тихо ответила мне женщина. – Он торгует свининой. Она у него самая лучшая во всем Тоненберге. Если хотите заключить торговую сделку, его контора в конце улицы.

– Он граф?

– Да что вы! Отродясь в Дальгере графы не водились! Баронесса есть, только она уже старенькая.

Я придвинула к себе тарелку с мясом и сунула в рот сочный кусок. Закатила глаза от удовольствия.

– И правда, вкусно!

– Ну вот, а вы не хотели! – обрадовалась разносчица и, обернувшись на зов, побежала к другому столу.

Да, настроение поднялось, но не до прежнего уровня. Пусть Тео оказался не «тем самым», меня больше расстроило, что Рош тоже оказался не «тем самым».

Быстро поев и рассчитавшись, я заторопилась покинуть трактир. У двери обернулась и заметила, что меня провожает взглядом Рош. Вряд ли он в молодом человеке узнал вздорную девицу из архива. Скорее всего, он просто глазел на незнакомца. Как я поняла, городок маленький и все друг друга знают. Я видела, как с ним и главным свинопасом Тоненберга раскланивались посетители «Гуся и Гусыни».

Забрав коня, повела его под уздцы. Мой путь лежал совсем недалеко – на почту. Туда приходили газеты из столицы, и там же можно было узнать последние сплетни. Библиотека потом. В ней особо не поговоришь. Она нужна была мне на тот случай, если придется покопаться в подшивках старых изданий.

Почта – небольшое здание в центре этой же улицы, была полна посетителями и шумна. Я пробилась к конторке, где продавались конверты и марки и, заплатив, купила целую пачку. Не потому, что собиралась писать письма. Человеку, выложившему золотой, больше доверяют и охотнее отвечают на вопросы. Сделав вид, что мне срочно нужно наклеить марки, я расположилась здесь же, у окошка.

Как я поняла, почта была одним из тех заведений, куда стекался люд, жаждущий новостей. Но не тех, которыми жила страна, а местными, животрепещущими. Я прислушалась. Народ обсуждал высыхающее озеро. Все было очень печально: единственный ручей, который его питал, заболотился. И сколько бы его ни чистили, вода поступала грязная и дурно пахнущая. Нужен был новый источник.

В разговорах часто упоминалась баронесса. Как я поняла, она была хозяйкой города, и все, что происходило в нем, было сделано или с ее согласия, или на ее деньги. Ее Благородие не могли не беспокоить умирающее озеро и судьба города.

Я досадливо выдохнула. Выходит, Рош был тем самым человеком, кто занялся главной проблемой Дальгера. Вот для каких целей он просил в архиве соседнего государства исследования по подземным водам. Без озера и поливной воды земля в течение года покрылась бы трещинами и перестала быть плодородной. Сам город превратился бы в пыльное царство перекати–поля, а караваны торговцев перестали бы останавливаться здесь, чтобы передохнуть и пополнить запасы. Дальгеру грозило вымирание.

Седовласый господин, как я вскоре поняла, представитель власти этого города, объяснил взволнованным жителям, что существующие в округе источники пополнить озеро, увы, не способны. Это сообщение вызвало всеобщее уныние, но дядечка с благородной сединой поднял указательный палец, чтобы донести до народа более радостное сообщение.

– Скажем спасибо графу Лавкрафту, чьи владения граничат с нашим городом. Он был настолько любезен, что выделил средства на канал, который доставит воду в озеро. Сейчас разрабатывается его проект.

Раздались аплодисменты и возбужденные возгласы благодарности, будто лорд Теодор собственной персоной пожаловал в провинциальную почту и принимает заслуженную похвалу.

Я отреагировала на имя жениха, как старый боевой конь, услышавший до боли знакомый горн, зовущий к бою. Замерла с прилепленной к языку маркой, одной из тех, что уже украшали конверты, и медленно развернулась.

Среди толпы памятником самому себе возвышался Габриэль Рош, а вокруг него толпились люди, дружески хлопающие его по плечам и спине. Я встретилась с ним взглядом. В его глазах плясали искорки смеха.

А я едва сдержалась, чтобы не воскликнуть: «Ага! Все–таки граф Лавкрафт!», но помешала почтовая марка на языке. Пока я ее убирала, краснея от неловкости и восторга, что не зря подозревала красавчика Габриэля в обмане, седовласый представитель власти, в приветствии тряся руку графу, громогласно объявил:

– Господин Рош полагает, что озеро можно спасти, выведя наружу подземные воды.

Я скисла. Смяла влажную марку и, досадливо скрутив из нее комочек, пульнула куда–то под ноги. Я устала от резкой перемены эмоций, бушующих во мне: то радуюсь, что Габриэль и есть Теодор, то разочаровываюсь, что опять обманулась. Нельзя так издеваться над девушкой, жаждущей счастья и любви.

Поняв, что сейчас не время задавать почтовым служащим вопросы, я покинула почту.

– Поеду–ка я лучше в библиотеку, – буркнула я себе под нос, забираясь на лошадь.

Меня так сильно расстроила правда, что Габриэль не имеет никакого отношения к графу (а надежда до последнего теплилась), что хотелось плакать. Я чувствовала себя ребенком, которого поманили конфетой, а фантик оказался пустым.

В библиотеке, расположенной на соседней улице – там же, где стояла мэрия, мне тоже не повезло. На двери висела табличка, что она закрыта. Проходящий мимо мужчина подсказал, что библиотекарь уехал в столицу и появится только завтра.

Мне ничего не оставалось делать, как достать бабушкино письмо подруге и отправиться по указанному адресу. Прежде чем постучаться в дверь красивого особняка, я надела юбку и сняла мужскую шляпу. Тряхнув головой, чтобы расправились волосы, смело взялась за молоток.

Бабушка забыла упомянуть, что ее старая подруга – леди Лаура Бентош, как раз и была той самой баронессой, о которой говорили на почте. О ее титуле я узнала только благодаря слуге, который, расспросив меня о причине визита к баронессе, крикнул во всю глотку:

– Ваше Благородие! Вам принесли письмо из Рока. Леди Френсис Быховская–Ирби!

– Остолоп! И чего так орать?! Сколько можно учить.

В просторном холле появилась изящная старушка в старомодном парике с буклями. Она опиралась на трость, хотя спину держала прямо, отчего смотрелась величественно. Парик ей дарил не меньше двух ладоней роста. Я присела в глубоком реверансе.

– Проходи, деточка! Как поживает милая Магда?

Про мою бабушку трудно сказать милая. Высокая ростом, грубая голосом, с крупными чертами лица и в вечной черной одежде после смерти деда, она смотрелась бы рядом со своей подругой, похожей на постаревшую, но все еще нежную фею, гренадером. Ни мне, ни маме не достались ее рост и крупная кость. Тут скорее повезло братьям и сестре. Мы с мамой, как и баронесса, были легкими феями.

Я протянула леди Лауре письмо, и она заторопилась в гостиную, где света было гораздо больше, чем в холле. Вскрыв конверт, она достала из него пару густо исписанных листов и развернулась к окну. Я осмотрелась. Баронесса была хрупка и мебель подбирала себе под стать. Диваны, серванты, кушетки и столы – все на тоненьких ножках, шелковая обшивка стен и мебели в мелкий цветочек, подушечки с золотыми кистями. Если бы бабушка была здесь и села в кресло, то непременно его развалила бы.

Утолив любопытство интерьером, я перевела взгляд на баронессу. Хорошее освещение позволило увидеть все ее морщинки. Я не знала, сколько Лауре лет, но однозначно моя бабушка выглядела моложе. Оно и понятно: нас, ведьм, старость берет только после пересечения столетней отметки. Дольше живут только драконы. Чуть меньше ликаны. Баронесса как раз была из оборотней, но в силу возраста давно перестала обращаться.

Закончив читать, леди Лаура отложила письмо на столик, стоящий перед диваном.

– Я помогу тебе всем, чем смогу. Магда не написала имя твоего суженого, но указала, что у тебя есть газетная заметка, где он упоминается.

– Эту заметка вам знакома. Бабушка получила ее от вас, – я торопливо полезла в сумочку, болтающуюся на локте, и вытащила объявление о расторжении помолвки графа.

Бровки леди Лауры подскочили вверх.

– Ох и задачка!

– Вы его когда–нибудь видели?

– Откуда? Где мы, а где столица Тоненберга. Он жил в Пралансе до того, как перебрался в Рок.

– Но на почте я слышала разговоры о нем. Граф помогает вашему городу вернуть воду в озеро. Значит, с ним кто–то виделся, когда договаривался?

– Милая, достаточно списаться. Раз уж он такой затворник.

– Но он не читает письма!

– Получается, что не все, – леди Лаура улыбнулась. – Боюсь, тебе придется отправиться в столицу. До разрыва помолвки он не был нелюдим, а значит, кто–то о нем может рассказать.

– Я хочу навестить его бывшую невесту.

– Ваше Благородие! – заорал слуга, появившись на пороге комнаты. – Лорд Габриэль Рош!

– Зови!

Но звать не пришлось. Габриэль отодвинул слугу в сторону и вошел в гостиную. Приник к руке баронессы с поцелуем. У меня вспотели ладони. Он, что, преследует меня?

– О, Габриэль! Как мило, что ты заглянул ко мне. Познакомься, – она перевела взгляд на меня, – это Френсис, внучка моей подруги из Рока. А это, Габриэль, племянник моей подруги из Праланса. Он в нашем городе проездом. И если тебе нужно в столицу, то лучшего попутчика не найти.

– Леди, – Габриэль кивнул, сделав вид, что никогда меня не видел. А у меня щеки загорелись от стыда, когда я вспомнила, что в архиве представилась совсем другим именем.

– Сожалею, но в столицу я собираюсь дня через два, – ответила я, отказываясь от компании Роша. Интуиция подсказывала, что лучше держаться от него подальше. Еще толком не знакомы, а я уже столько лжи нагородила. Что он обо мне подумает?

– А я хотел выразить сожаление, что уезжаю не завтра, – он смотрел прямо мне в глаза. У меня пошел мороз по коже. Такое случается, когда сердце чувствует, что я неотвратимо влипаю в неприятности. – Как раз через два дня.

Глава 7. Попутчик

Баронесса не дала мне возразить. Она была счастлива, что так легко решился вопрос с внучкой подруги.

– Вот и славно. Не знаю, как твоя бабушка, но я тебя одну не отпустила бы.

– Я из рода ведьм Ирби, – напомнила я, гордо задирая подбородок. – А мы ничего не боимся.

– Тогда я спокойна. А то переживала, что ты откажешься от помощи Габриэля только потому, что боишься довериться незнакомцу.

Баронесса позвонила в колокольчик, и на зов прибежала горничная.

– Проводи леди Френсис в гостевую комнату. Она, должно быть, устала с дороги.

– Моя лошадь привязана у ограды, – забеспокоилась я, вспомнив о Красотке.

– Ею займутся, – уверила меня баронесса и вновь позвонила в колокольчик.

Мне ничего не оставалось делать, как пойти за горничной. Я видела, что леди Лауре и Рошу не терпелось пошептаться. Все–таки она была хозяйкой города, а он человеком, кто будет отвечать за проект по спасению водоема.

Мне принесли седельную сумку, и я разложила вещи. Умывшись, переоделась в платье и спустилась к раннему ужину. Как объяснила горничная, баронесса предпочитала заканчивать день на закате, но вставать с петухами. Вопреки моим ожиданиям, Рош на ужин не остался, и мы с Лаурой провели время в беседе. Я рассказывала о бабушке и домашних, а она делилась забавными случаями из прошлого.

Как выяснилось, именно благодаря бабушке, Лаура вышла замуж за борона. Они ходили вместе на кладбище, собирали траву, которая цветет только в полнолуние, и варили приворотное зелье.

– И помогло? – заинтересовалась я.

– Да. Я без памяти влюбилась в барона.

– Не поняла, – я уставилась на баронессу, у которой после рюмочки наливки порозовели щечки. – Я думала, вы варили приворот для будущего мужа.

Баронесса вздохнула и перевела печальный взгляд на портрет супруга. Он улыбался, но его улыбка больше походила на волчий оскал.

– Я варила отвар для себя. Сыну вожака стаи отказывать нельзя, а без любви я замуж идти не хотела. Чтобы любовное зелье подействовало наверняка, выкрали немытую ложку, которой Огюст ел мед, от меня добавили несколько капель крови. Выпила я все это в полночь, глядя на луну, предварительно раздевшись догола и распустив волосы. А утром уже души не чаяла в своем женихе.

– Вот это да! – воскликнула я. – Бабушка и такое может? Надо взять на заметку. Вдруг граф Теодор такой упрямец, что танцами и приятными разговорами его не возьмешь?

– Жаль, что ваше предсказание ничем перебить нельзя. Я бы тебя замуж за Габриэля отдала. Он красив, умен и холост…

– А вы давно его знаете?

– С неделю. Габриэль привез рекомендательное письмо, где моя подруга попросила помочь в делах племяннику ее усопшего мужа. Граф Теодор выписал его из Праланса в качестве инженера.

– Выходит, Рош графа знает?

– Старые знакомые. Сейчас, небось, к нему в замок поехал, чтобы отчитаться о делах.

– Мне бы его расспросить о графе. Наверняка даст дельный совет, – я уже радовалась, что баронесса сделала нас с Рошем попутчиками. – Я тогда не буду дожидаться, когда ваш библиотекарь из столицы вернется. Для провинции «завтра» может случиться и через неделю. Лучше сразу поеду домой. Надо подготовиться к дальней дороге.

Я уже прикидывала, сколько с собой взять денег. До столицы не меньше трех – четырех дней в пути, если мы поедем с обозом. А если верхом на своих лошадях, то и за два дня домчать можно.

Дома по возвращению меня ждал переполох. Сестра выбежала навстречу, держа руками большой живот. На крыльце появились мама и бабушка. Смотрели выжидательно.

– Ты с ним встретилась? – спросила Эммелин, хватая меня за руку и пытливо заглядывая в глаза.

– С кем? – не поняла я.

– С графом Теодором! Весь город гудит.

– Где я могла его увидеть? – я передала поводья старику–конюху, и тот увел уставшую Красотку. Я так торопилась домой, что едва ее не загнала.

– В архиве! Он был там вчера!

– Да? Черт! Не повезло, – я досадливо пнула носком сапога камешек. – Разминулись.

Надо же, я гонялась за женихом по Дальгеру, а он заявился в Управу. И чего мне стоило задержаться там? Нет, погналась за Рошем.

Сестра тоже расстроилась, что затворник впервые явил себя людям, а я его прозевала. А ведь счастье было так близко!

– И какой он? – с кислым лицом спросила я.

– Никто не знает.

– Боже, Эммелин, ты сведешь меня с ума! Если он был в Управе, значит, его кто–то видел? Или он пришел в маске?

– В том–то и дело, что его никто не видел. Нашли на подоконнике книгу, а там на форзаце экслибрис «Библиотека Лавкрафта». Теперь все невесты нашего края сидят в архиве в надежде, что граф вернется за книгой. Вырывают ее из рук друг друга и уже затерли до дыр, заучивая сонеты.

– Сонеты?! – я не сдержала улыбку. Я единственная понимала, кто оказался настолько романтичным, что ходит со стихотворным сборником в кармане. – Он читает сонеты?!

– Представляешь? – Эмми выразительно фыркнула. – Сейчас Управа напоминает улей из разодетых пчелок. Ждут, жужжат.

– Зря ждут, – хмыкнула я. – Не было в архиве никакого Теодора. Туда приходил его друг Габиэль Рош. Я как раз застала его читающим книгу. Как увидел меня, так и забыл обо всем на свете. Кстати, он вызвался сопровождать меня в столицу Тоненберга.

– О, раз они общаются, стоит поговорить с ним, – обрадовалась Эмми. Мы с сестрой мыслили одинаково.

– У тебя с собой отвар, развязывающий язык? – шепотом спросила я, зная, что сестра такой подливает мужу.

Эммелин ревновала, когда супруг выезжал без нее. Сейчас, когда она была беременна вторым ребенком, она не могла сопровождать его в долгие поездки. Алекс был красивым мужчиной, и Эмми помнила, как на него засматривались женщины на балах и вечеринках.

Отвар помогал Эммелин быть в курсе жизни мужа вдали от нее. Он сам все выкладывал без утайки, но, к счастью, женское имя в его рассказах ни разу не прозвучало. Эмми не постеснялась бы наслать на соперницу «Проклятье гнилых зубов», когда даже при здоровых зубах изо рта начинает исходить неприятный запах. Он будет появляться только в тех случаях, если рядом с женщиной непозволительно близко окажется Алекс. Да, мою сестру лучше не злить.

– Я отолью тебе немного, – так же шепотом пообещала Эммелин. – Только смотри, не больше трех капель на бокал, иначе ты словесный фонтан до утра не заткнешь.

– Договорились, – сказала я, пожимая сестре руку. Теперь осталось навестить бабушку и набрать у нее травок на все случаи жизни. Мало ли, как дело в столице обернется?

В назначенный день я встала затемно. Позевывая, пошла во двор, чтобы растолкать конюха. Если его не разбудить, то придется до полудня ждать, когда он подготовит лошадь к выезду. Отправилась я к нему в одной ночной сорочке, накинув сверху огромный шерстяной палантин. Дел–то, постучать в окошко, чтобы услышать стариковский скрипучий голос: «Да встаю я, встаю!»

Раннее утро оказалось холодным. Роса на траве быстро намочила домашние туфли. Свежий ветер раздувал волосы, будто крылья за спиной. На горизонте уже появилось солнце, но оно еще не было способно разогнать ночной холод.

Я дошла до конюшни и замерла. У ворот стояла карета с вензелями графа Теодора. Я хотела было метнуться назад, чтобы переодеться: негоже встречать жениха растрепой, но дверь кареты открылась, и из нее выбрался Габриэль Рош.

– Доброе утро, леди Френсис, – произнес он с улыбкой.

– Я думала, мы договорились встретиться на пограничной заставе, – буркнула я вместо приветствия. Опять обманулась! Так недолго все нервы истрепать.

– Я приехал предупредить, чтобы вы не брали лошадь. Граф Теодор, узнав, что я сопровождаю в столицу Тоненберга юную даму, был настолько любезен, что одолжил свою карету. Не стоит добрых три дня трястись в мужском седле, когда можно провести время в беседе.

Я скрипнула зубами. Он прекрасно понял, кто в Дальгере скрывался под шляпой и в мужских штанах. Рош всюду опережал меня на шаг. Это я хотела поговорить с ним, а теперь сама сделалась предметом изучения. Я видела, как его взгляд скользит по моей фигуре.

– А сам граф Теодор не составит нам компанию?

– Нет, столица для него закрыта.

– Он в чем–то провинился перед королем? – я поплотнее запахнула шаль.

– Идите в дом, вы простынете, – Рош выразительно посмотрел на мои голые ноги. – Я вас подожду.

Назад я бежала, ругая себя на все лады. Я стояла против солнца, а тонкая рубашка просвечивала. И почему я об этом не подумала?

Вместо того, чтобы кинуться переодеваться, по пути послав слугу пригласить гостя позавтракать, я ворвалась в мамину спальню. Они с отцом никогда не спали вместе: мудрый папа берег личное пространство ведьмы.

– Мама, мне срочно нужен твой совет! – скинув домашние туфли, я забралась к ней под одеяло. Она обняла меня и переплела наши ноги, согревая мои ледяные.

– Отчего у тебя так сильно бьется сердце? – спросила она слабым со сна голосом.

– Я влюбилась. Сейчас увидела его и поняла, что жить без него не могу.

– Без кого? – она поднялась на локте и заглянула мне в лицо.

– Без Габриэля Роша – друга графа Теодора. Я рассказывала о нем.

– М, тот самый молодой человек, что оставил книжку с сонетами в архиве? Уж не этот ли факт так подействовал на тебя? – мама улыбалась.

Накануне мы обсудили появление в Роке незнакомца. И я рассказала свою часть истории, чтобы они поняли, почему в столицу Тоненберга меня будет сопровождать именно он.

– Я влюбилась в него по запаху. Сама знаешь, как нам, ведьмам, важно не только видеть, но и чувствовать. Мам, слышала бы ты, какой у него голос! Бархатный, берущий за душу…

– Ну–ну, милая, – мама поцеловала меня в лоб, как в детстве, когда хотела, чтобы я успокоилась.

– Я уже видела нас стоящими перед алтарем, настолько была уверена, что это Теодор…

– И что ты хочешь от меня услышать? Не смей нарушать предсказание? Но ты сама знаешь, что тебя ждет, если отступишься. Пример бабушкиной сестры хорошо описан в хрониках.

– Дай мне отворотное зелье. Я не хочу мучиться. Мне нужна трезвая голова.

– Сестре бабушки оно не помогло.

– Она сама согласилась выпить?

– Нет, ей подлили. Любовь – это болезнь. И некоторые предпочитают болеть ею, даже когда знают, что губят свою жизнь. Ты должна взять себя в руки…

– И все же. Пусть боль будет не настолько острой. Дай отворотное зелье.

– Хорошо. Я принесу, когда выйду провожать. Мне нужно время, чтобы приготовить его.

Я чмокнула маму в щеку и побежала переодеваться.

Ведьмы влюбчивы. И если любовь овладеет ими, их ничто не остановит. Я этого и боялась. Три дня в пути в одной карете могли закончиться моим падением. А если Рош сделает шаг навстречу… Я боялась представить, что тогда будет.

Когда я спустилась, вся семья уже сидела за столом. Рош нисколько не стеснялся, охотно отвечал на вопросы и даже поделился, как познакомился с графом Теодором. Они учились в одной академии.