Мой любимый магнат

Рита Ро

Мой любимый магнат

Глава 1

Я читаю письмо третий раз подряд, и все равно не верю глазам.

«Уважаемая Алина Волкова!

Поздравляем! Вы стали победителем международного конкурса дизайнеров и приглашены к сотрудничеству с корпорацией H&L Group».

Мое сердце колотится так, что я боюсь, соседи внизу услышат и вызовут скорую.

«H&L Group». Та самая! Огромная корпорация, у которой есть все: от небоскребов в Сеуле до отелей с золотыми лифтами, где простая смертная вроде меня максимум может протереть зеркала.

Я. Победила. Я. Сотрудничаю. С ними. А-а-а! Я смогла!

Правда, звучит как бред. Как будто кто-то ночью пробрался ко мне в почту и решил подшутить. Но нет, письмо официальное с печатью, с подписью HR-менеджера, а внизу черным по белому:

«Победителю предоставляется рабочее место в Сеуле сроком на шесть месяцев. Оплаченный перелет и жилье. Контракт будет заключен лично с президентом H&L Group – господином Ли Чжунхе».

Я даже не знаю, кто такой этот Ли Чжунхе, но звучит угрожающе. Представляю себе огромного мужчину с круглым лицом и пузом, который будет требовать от меня дизайн презентаций в стиле «еще больше синего и стрелочек». Почему-то его от меня все просят. Бр-р. Почему, кстати, синее и стрелочки? Не знаю, но так всегда.

Но, честно говоря, даже если это так, то какая разница? Я лечу в Сеул!

Я хватаю телефон и звоню подруге:

– Катя, угадай, кто теперь будет сидеть в офисе где-нибудь на пятидесятом этаже и смотреть на Южную Корею сверху вниз?

– Ты? – сонно уточняет она.

Упс, я не глянула на время.

– Я! – Прыгаю по комнате, как ненормальная. – Я лечу в Сеул, работать в «H&L»!

– Ага, ага… – бурчит Катя. – Только не забудь купить мне крем для лица с улитками.

***

Аэропорт Сеула встречает меня как фейерверк, только без хлопков. Все мигает, сверкает, светодиоды ослепляют глаза, а вокруг толпы людей, бегущих в разные стороны. Никто не говорит по-русски, английский слышится редко, и я ловлю себя на том, что просто пялюсь на вывески, как туристка, которая впервые попала в большой город. Хотя в таком большом я и правда никогда не была.

Здесь все сияет, как сцена. Огромные экраны показывают рекламу косметики: идеальные лица корейских актеров, что улыбаются мне, как будто знают, что я сейчас чувствую себя чужой.

Но я не чужая. Я – победительница конкурса. У меня будет контракт. А еще впереди шесть месяцев работы в небоскребе, о котором я даже не мечтала.

И пока я стою в зале прилета, сжимая паспорт и чемодан, прямо внутри разливается восторг.

Это новый мир. Новый шанс. И я собираюсь взять от него все.

***

Я стою перед небоскребом «H&L Group». Ну да, конечно, именно так и должен выглядеть офис компании, в которую случайно пролезла маленькая девочка с ноутбуком.

Башня уходит в небо, стеклянные стены сияют, отражая весь Сеул – серый, мокрый после дождя и все равно прекрасный. Люди в костюмах с идеальными укладками проходят мимо меня, даже не бросая взгляда. У них свои дела, свои миллионы, а я тут стою с чемоданчиком на колесиках и глазами сельской Золушки.

Вдох-выдох. Нет, я не Золушка. Я ведь победительница международного конкурса. Я дизайнер. Я заслужила это.

Главное, не забывать это.

Я захожу внутрь. И… чуть не спотыкаюсь.

Холл огромный. Пол из белого мрамора блестит так, что в нем отражаются каблуки проходящих женщин. На потолке впечатляющие люстры, которые больше похожи на космические корабли. Откуда-то доносится мелодия, можно даже подумать, что у них живая музыка. Но, скорее всего, просто снимают какой-то проморолик.

На ресепшене сидит секретарь. Или, скорее, богиня секретарей. Волосы собраны в гладкий пучок, макияж безупречен, белая блузка сидит как влитая, темно-сливовый костюм. Она поднимает глаза на меня, и я чувствую, как мгновенно превращаюсь в девочку в кедах, даже если на мне сегодня самая строгая юбка-карандаш и туфельки.

– Здравствуйте. – Я стараюсь уверенно улыбнуться и не думать, что мой акцент на английском звучит ужасно. – Меня зовут Алина Волкова. Я… э-э-э… новый дизайнер. У меня встреча с господином Ли Чжунхе.

Секретарь медленно кивает, как будто проверяет меня рентгеном.

– Паспорт, пожалуйста.

Я протягиваю документы. Она сканирует их, затем звонит кому-то по внутреннему телефону. Говорит быстро, по-корейски. Я не понимаю ни слова, но слышу в ее тоне легкое: «И вот это прислали к нам работать?».

– Пожалуйста, проходите, – наконец говорит она, возвращая паспорт. – Президент ждет вас. Двадцать третий этаж. Лифт справа.

Президент ждет меня. Ох, чую, сейчас будет весело.

Лифт доставляет меня на двадцать третий этаж за какие-то секунды. Двери открываются, и я оказываюсь в коридоре, который больше похож на музей: картины, строгие диваны, даже запах дорогого кофе в воздухе.

Дверь кабинета открыта. Да не может быть. Ну, точнее приоткрыта.

Я делаю шаг, и сразу вижу его.

Ли Чжунхе.

Он сидит за огромным столом из черного дерева спиной к панорамному окну. За окном Сеул, раскинувшийся до горизонта. А вот господин Ли неподвижный, как статуя. Черный костюм, белая рубашка, идеально завязанный галстук. Лицо… холодное. Резкие скулы, очень темные глаза. Красивый до невозможности, но так, что хочется не смотреть, а отвести взгляд.

Ли Чжунхе поднимает голову, и на секунду мне кажется, что меня пронзили насквозь.

Как будто я – это товар, а он – эксперт, который определяет качество на ощупь.

– Волкова-сси? – спрашивает он низким голосом, от которого становится жарко.

– Да, – киваю я, стараясь не отступить. А потом поспешно кланяюсь, вспомнив про этикет. – Спасибо за приглашение, господин Ли.

Понимаю, что все как-то странно. Наверное, секретарь должна была меня проводить и сообщить ему, но ничего этого не было. Знали, что я прибуду?

Ли Чжунхе молчит. Просто смотрит. Изучает.

Я начинаю злиться. Я что, музейный экспонат?

– Если вы ждете, что я начну рассказывать стихи Пушкина для проверки, – говорю я, стараясь улыбнуться, – то предупреждаю сразу: у меня акцент.

Он улыбается уголком губ, но в глазах по-прежнему был холод.

– Ваш проект… слишком эмоционален, – наконец произносит Ли Чжунхе. – В бизнесе эмоции – слабость, Волкова-сси.

– Зато эмоции продают, господин Ли, – парирую я. – Или вы хотите, чтобы ваши отели выглядели как скучные казармы?

Повисает тишина. Я уже почти жалею о своей дерзости, но он вдруг наклоняется вперед и складывает руки на столе. Кажется, я сошла с ума. Сейчас велит вывести меня, и полечу я домой. У них же не принято спорить с начальством. А тут целый генеральный! Ой, нет, даже президент!

– Хм. Посмотрим, насколько далеко вы сможете зайти с этой уверенностью.

Мне кажется, или это был вызов?

Его слова будто обдают меня ледяной водой. Я еще не успеваю привыкнуть к высоте этого офиса, к безупречному виду города за панорамными окнами, а Ли Чжунхе уже режет меня словами, словно скальпелем.

– Слишком эмоционально, – повторяет он и даже бровью не ведет.

Я сразу понимаю: передо мной человек, которого не интересуют ни чужие чувства, ни чужие восторги. Только результат.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он поднимает взгляд, и этого хватает, чтобы я захлопнула его обратно. Его глаза холодны, как темная вода в зимнюю ночь. Меня оценивают, обнажают и взвешивают. А я, как ни дерзко себя ощущаю, понимаю: ему неважно, кто я, он смотрит только на мою работу.

Профессионально. Правда, несколько неуютно.

– Ваши проекты слишком, как бы сказать… шумные, – продолжает через некоторое время Ли Чжунхе, когда я уже сижу напротив него. – Они словно пытаются понравиться. Искусство не обязано улыбаться. Оно должно внушать уважение.

Я стискиваю руки на коленях и поджимаю губы. Если он думает, что я из тех, кто проглотит такое и будет мило кивать, то ошибается.

– Простите, господин Ли, но это именно мой стиль, – вырывается у меня. – И раз вы выбрали меня среди сотен дизайнеров, значит, он сработал.

На его лице появляется легкое удивление, будто перед ним пес, который внезапно заговорил человеческим языком.

– Вы смелая, – холодно произносит он. – Это хорошо и плохо одновременно. Может в один момент быть слабостью.

– А может быть силой, – бросаю я и чувствую, как щеки наливаются жаром.

Черт, зачем я это сказала? Мне надо замотать рот.

Ли Чжунхе молчит несколько секунд, но воздух в кабинете будто становится гуще. Я не отвожу взгляда, хотя внутри все дрожит. Смотрю прямо в эти темные глаза. Наконец, он поворачивается к окну, словно этот разговор уже окончен, и произносит:

– Начнете завтра. В девять утра.

Я моргаю и уточняю:

– Простите… завтра?

– Да. И вы будете работать здесь. – Он указывает на соседний стол прямо в его кабинете, как будто решает, где поставить еще один стул.

Меня будто током прошибает. В его офисе? Каждый день под этим взглядом, под этим холодным приговором?

– Но разве… у меня не будет команды?

– Команда – потом. Сначала вы должны доказать мне, что способны быть полезной лично.

Он даже не смотрит на меня, продолжая любоваться Сеулом за окном, но в его словах сквозит безапелляционность. Дискуссия закрыта.

Я вдыхаю и выдыхаю, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Секундой позже уже поднимаюсь, делаю легкий кивок, как будто это я все решила, и направляюсь к выходу. Пусть думает, что я согласна без возражений. Пусть. Но внутри я клянусь себе: я докажу этому холодному айсбергу, что эмоции – это не слабость. Это моя сила.

Дверь закрывается за моей спиной, и только тогда я позволяю себе выдохнуть так, будто пробежала марафон. Завтра. В его офисе. Вот это, Алина, ты вляпалась…

Глава 2

На следующее утро я прихожу на пятнадцать минут раньше. И это, между прочим, подвиг. С учетом того, что я вчера до ночи лежала в постели, уставившись в потолок, и пыталась успокоить бешеные мысли: «Что я делаю? Как я вообще согласилась работать у него в кабинете? А если я случайно пролью кофе на его костюм?».

Я готова встретить пустой коридор, полусонную секретаршу и хотя бы пять минут тишины, чтобы собрать себя в кучу. Но, конечно, не тут-то было.

Дверь кабинета открыта, и я вижу его.

Ли Чжунхе уже сидит за своим столом. Безупречный костюм, галстук идеально завязан, волосы уложены так, словно каждая прядь заключила контракт с дорогим стилистом. На столе перед ним лежит моя папка с проектами. И он ее листает.

Внутри все сжимается. Боже. Он смотрит мои наброски, где я рисовала идею «отеля-мечты» с фонтанами, которые должны светиться в темноте. Господи, хоть бы не тот эскиз, где я в сердцах добавила уютные пледы на креслах и нарисовала сердечки.

– Доброе утро, Волкова-сси, – произносит он, даже не поднимая взгляда.

Я замираю на пороге.

– Вы… уже здесь?

Тупее вопроса задать и нельзя было. Конечно, он здесь. Где ему еще быть?

Он медленно поднимает взгляд:

– Разве президент корпорации может опаздывать?

Ага. Это был сарказм. В смысле, глупый вопрос. Но я сделаю вид, что это не я сказала. Хватаю стул у своего нового рабочего места, аккуратно (по возможности) отодвигаю его и сажусь. Стараюсь выглядеть максимально собранной. Внутри, правда, все скачет, как лягушки в пруду после дождя.

Ли Чжунхе листает еще пару страниц, затем закрывает папку.

– У вас… интересный взгляд. Но эмоции в бизнесе могут стоить дорого.

Снова-здорово. Я уже открываю рот для возражения, но он внезапно протягивает мне тонкую стопку документов.

– Вот. Первое задание.

Я беру листы, пытаясь не выронить их. Там собраны планы по редизайну одного из отелей компании. На тридцати страницах. На корейском. Мамочки. Он издевается?

– Э-э… – Я в ужасе. – Простите, но это же…

– Перевод приложен в электронном виде, – холодно перебивает Ли Джунхе. – Ваша задача – предложить три варианта концепции для лаунж-зоны. К обеду.

Я моргаю. Дар речи просто пропадает.

– К обеду? Сегодня?

– Да, – спокойно кивает он, как будто речь идет о покупке кофе внизу в кафешке, а не о полноценном проекте.

– Но… это же тридцать страниц, господин Ли!

– И? – Его взгляд словно лезвие.

Я осекаюсь. Ага. Он проверяет меня. Специально. Сидит тут, весь такой красивый и холодный, и смотрит, выдержу ли я этот прессинг.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Ладно, Алина. Ты не из тех, кто сдается.

– Хорошо, господин Ли, – говорю я, вскидывая подбородок. – К обеду значит к обеду.

Он чуть наклоняет голову, и мне кажется, в глазах мелькает тень чего-то вроде интереса. Но, может, это просто мое воображение.

Я утыкаюсь в бумаги, лихорадочно открываю ноутбук и начинаю работать.

Но его присутствие чувствую каждой клеточкой. Он сидит в двух метрах, печатает что-то на клавиатуре, разговаривает по телефону, иногда встает к окну. Но мне кажется, что даже если он просто дышит, это каким-то образом сковывает мне руки.

Я смотрю на экран и думаю: «Ну привет, первый рабочий день. Если выживу, куплю себе улиточный крем и напишу инструкцию: «Как не сойти с ума, работая под взглядом самого красивого и самого холодного мужчины на свете». Вот Катька-то ржать будет, когда узнает.

***

Спустя часа три у нас совещание. И это совещание затягивается. В переговорной пахнет кофе и кожей дорогих кресел. На стене огромный экран, на столе – идеально выстроенный ряд маркеров для презентаций. Президент Ли сидит в самом центре длинного стола, как командир корабля, а я чуть сбоку, ближе к краю. Стараюсь выглядеть уверенно, хотя внутри все еще клокочет смесь адреналина и раздражения от его вчерашней критики.

В какой-то момент он неожиданно бросает:

– Покажите вашу концепцию здесь.

Ли Чжунхе кивает на белую доску у стены. Я поднимаюсь, чувствуя, как взгляды всех присутствующих вонзаются в мою спину. Беру маркер – только рука предательски дрожит. Маркер пустой. Черт.

Я наклоняюсь за другим, и в тот же миг Ли Чжунхе встает. Не отвести взгляда: высокий, безупречно сидящий костюм, шаги уверенные и ровные. Он протягивает руку к тому же маркеру, что и я.

Наши пальцы соприкасаются.

И в этот момент по коже будто пробегает ток. Не в переносном смысле, а реально, как будто статическое электричество ожило и решило пошутить. Я даже слегка вздрагиваю. Ли Джунхе тоже замирает, темные глаза на секунду расширяются.

– Простите, – шепчу я, хотя внутри бушует: «Что это было?!»

– Ничего, – спокойно говорит он, но слишком тихий для холодного президента.

Почти интимный.

Я быстро хватаю маркер, чтобы спрятаться за этим движением, и делаю вид, что сосредоточена на доске. Но внутри сердце бьется так, будто я пробежала марафон.

После чего излагаю свою концепцию. Как ни странно, никто не пытается оспорить, наоборот – директорат весьма заинтересован.

***

Обеденный перерыв наступает неожиданно. Я выдыхаю, когда коллеги тянут меня в столовую компании. Там все блестит и сверкает, как будто даже еда подается на подиуме. Ко мне относятся пусть настороженно, но при этом без вражды.

А кое-то из отдела маркетинга даже садится рядом.

– Ты Алина, да? – широко улыбается он, протягивая поднос. – А я Ким Сонмин. Мы виделись на совещании.

Парень явно младше меня, но держится легко и уверенно. А еще, скорее всего, учился или рос в Америке или Европе. Больно спокойно обращается к иностранке. Высокий, с мягкой улыбкой и немного взъерошенными волосами, как будто только что вышел из дорамы про обаятельного соседа. Глаза хитро прищурены, в них явно пляшет озорство.

Мы садимся за стол, и он сразу же начинает разговор:

– Слушай, я заметил одну забавную вещь.

– Какую? – осторожно спрашиваю я, ковыряя палочками салат.

– Президент. – Он, как заговорщик, наклоняется ближе. – Ли Чжунхе обычно не подходит так близко к людям. И уж точно не тянется за маркерами вместе с ними.

Я закашливаюсь, чуть не поперхнувшись.

– Эм… Ну, может, совпадение? – пытаюсь отмахнуться.

– Ага, совпадение. – Ким Сонмин фыркает, жуя кимчи. – Только знаешь, за все время, что я тут работаю, я видел его таким максимум раза два. И оба раза – с людьми, которые потом стали… очень значимыми для компании. – Он многозначительно поднимает брови.

– Я все же думаю, что это совпадение, – выдыхаю я, но щеки все равно предательски вспыхивают.

Сонмин довольно улыбается, словно уже понял больше, чем нужно.

Когда рабочий день подходит к концу, я замечаю, что в сумке нет телефона. Хорошо, что только вышла в холл.

В груди неприятно екает. Наверное, оставила его на столе. Вздыхая, возвращаюсь по длинному коридору, освещенному редкими лампами, и почти сразу понимаю, что офис выглядит совершенно иначе в это время. Людей нет, только отражения в стеклянных перегородках, тишина и мерцающий свет города за окнами.

Захожу в главный зал и замираю. В полумраке, возле черного рояля, сидит Ли Чжунхе. Его строгий пиджак висит на спинке кресла, рукава белой рубашки закатаны, пальцы легко скользят по клавишам. Грустная мелодия наполняет пространство, словно рассказывает о чем-то недосказанном, о тоске, спрятанной слишком глубоко, чтобы кто-то смог ее услышать.

Я стою, не решаясь нарушить момент. Никогда еще он не казался мне таким… живым. Никакой холодной маски, никакой жесткой отстраненности. Только он и музыка.

Лунный свет из панорамных окон ложится на его профиль, и мое сердце пропускает удар. Ли Чжунхе красивый. Слишком красивый для того, чтобы быть настоящим.

Внезапно он резко поднимает голову, замечает меня – и все мгновенно рушится. Крышка рояля захлопывается с коротким звуком, его пальцы сжимаются в кулак, а лицо снова становится знакомо холодным, словно ничего и не было.

– Вам что-то нужно? – спрашивает Ли Чженхе ледяным голосом.

Я чувствую, как щеки предательски вспыхивают.

– Я… телефон забыла, – бормочу и спешно отвожу взгляд.

Тишина повисает в воздухе, и кажется, будто этот рояль никогда не звучал, а то, что я только что видела, было всего лишь наваждением.

Глава 3

Утром я вхожу в лифт, слегка заспанная, с кофе в руках. Двери уже начинают закрываться, когда вдруг внутрь стремительно заходит Ли Чжунхе. Чувствую аромат его парфюма: свежий, чуть терпкий – это что-то нереальное. Лифт трогается, но через секунду происходит резкий рывок – и все глохнет.

Мы… мы застряли?

Я поднимаю глаза и встречаю взгляд Ли Джунхе. Он стоит слишком близко, его рука упирается в стену прямо над моей головой. Я ощущаю тепло его тела, каждый сантиметр этого расстояния давит на меня, заставляя сердце биться так громко, что я боюсь – он услышит.

– Не волнуйтесь, – спокойно говорит он. – Скоро починят.

Я киваю, но в груди все сжимается от того, что мы заперты вместе. Его темные глаза опускаются на мой стакан кофе, он чуть заметно улыбается уголком губ, и от этого улыбка кажется еще холоднее. Время тянется бесконечно, каждую секунду я чувствую напряжение, будто между нами натянулась невидимая струна. Пятнадцать минут кажутся вечностью.

Когда лифт наконец оживает, я почти вылетаю из него, едва стоит распахнуться дверям. Но воспоминание о его руке над моей головой, о его взгляде… никуда не девается.

На очередном совещании я пытаюсь сосредоточиться на презентации, но все мысли про утро и лифт. Кто-то из коллег, кажется, начальник планового отдела, поднимает тему проекта, а другой участник вдруг резко замечает:

– Стиль Волковой-сси слишком… личный. В бизнесе это слабость.

Я чувствую, как щеки начинают гореть, и спешу что-то ответить, но слова застревают. В этот момент я ощущаю…взгляд.

Ли Чжунхе, неподвижный и молчаливый, сидит во главе стола. Он ничего не говорит – просто слушает. И это молчание страшнее любых слов.

Мне кажется, что он видит меня насквозь: мою неуверенность и попытку казаться сильнее, чем я есть. Я боюсь поднять глаза, но все равно поднимаю. Через несколько секунд встречаюсь с его взглядом. Он холоден, но в глубине словно мелькает что-то еще. Это знак бороться?

И снова сердце предательски стучит слишком громко.

Я сижу неподвижно, сердце колотится как сумасшедшее. Коллега снова начинает в привычной манере: в его голосе скользит снисходительность, он будто разговаривает со мной сверху вниз.

– Ваш стиль, Волкова-сси, слишком пестрый. Эмоциональный. Это не дневник, а деловой проект. В бизнесе подобное – слабость. – Он кидает слова, словно камни.

Надо же. Один в один слова Ли Чжунхе. Повторяет за начальником?

Обычно в такие моменты я замолкаю. Отступаю. Но сейчас внутри что-то щелкает. Может быть, это накопившееся раздражение, а может, холодный и невозмутимый взгляд Ли Чжунхе, который будто наблюдает, проверяя, что я сделаю.

Я выпрямляю спину и, к собственному удивлению, слышу свой твердый голос:

– Эмоциональность – это не слабость, а сила. Люди доверяют тем, кто говорит с ними по-настоящему. Холодные цифры и формулы не тронут сердца. А бизнес строится не только на контрактах, но и на доверии.

Коллега моргает, теряет нить. Я впервые не уступила. На несколько секунд в комнате повисает тишина. И в этот момент я замечаю: Ли Чжунхе, все это время неподвижный и бесстрастный, чуть прищуривается. Но вот неодобрения в его взгляде я не вижу. Настолько незаметно, что, возможно, я сама придумала. Но сердце начинает биться быстрее.

***

Вечером офис почти пуст. Я задержалась дольше обычного: нужно рассортировать образцы для завтрашней презентации. Коробка тяжелая, я едва сдвигаю ее с места, но упрямо тащу к шкафу. Уф, как тяжело!

– Осторожнее, – раздается позади знакомый глубокий голос.

Я вздрагиваю. Оборачиваюсь и вижу Ли Чжунхе. Он здесь в такой час? Все такой же красивый в безупречном костюме, как будто времени для него не существует.

Не говоря ни слова, он подходит ближе и легко подхватывает коробку. Его движения точные и спокойные, будто он привык помогать… хотя, если подумать, вряд ли он когда-либо таскал такие вещи сам.

– Спасибо, – выдыхаю я, стараясь говорить ровно.

Ли Чжунхе опускает коробку на стол, и в этот момент наши пальцы случайно соприкасаются на краю крышки. Короткое мимолетное прикосновение. Но он не отдергивает руку сразу. И я… тоже застываю. Внутри будто что-то вспыхивает: по ладони разливается жар, и я чувствую, как краснею.

Боже, получу тут скоро прозвище «сонье тхоматхо» (девочка-помидор, чего уж скрывать).

Я поднимаю взгляд и встречаюсь с его глазами. Они темные, слишком внимательные, будто он видит больше, чем должен. Сердце бьется так сильно, что я боюсь, он услышит.

Наконец Ли Чжунхе убирает руку. Лицо снова становится холодным и безупречным, как маска. А я остаюсь с этим странным ощущением: будто за несколько секунд между нами произошло что-то большее, чем простая случайность.

Через несколько минут к нам присоединяется ассистент Чхве и остается вместе с нами в офисе, пока мы разбираем бумаги и образцы. Я немного нервничаю, потому что после того, как пальцы Ли Чжунхе задержались на моих, атмосфера стала странно плотной. Вязкой. Нереальной.

Я пытаюсь сосредоточиться, но сердце стучит так, будто я снова застряла с ним в лифте.

Мы одновременно наклоняемся к коробке, и снова это проклятое соприкосновение рук. Я отдергиваю пальцы, но Ли Чжунхе не спешит отстраняться, и какое-то мгновение наши взгляды цепляются друг за друга. Я почти теряю способность дышать.

– Еще пара таких встреч, – раздается сзади веселый голос ассистента, – и эйчарам придется работать сверхурочно.

Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Господин Чхве стоит, облокотившись на край стола, с самой невинной улыбкой на лице. Улыбкой, которая только подливает масла в огонь.

– Что? – вырывается у меня слишком резко.

– Ну, вы же понимаете. – Он пожимает плечами, изображая смущение, хотя глаза его смеются. – Рабочие вечера, романтические касания… Корейские дорамы обычно так и начинаются.

Мне до ужаса жарко и некуда деться от смущения.

– Это не то, что вы думаете, – только и остается сказать.

Ассистент Чхве театрально закатывает глаза:

– Конечно-конечно. Я просто смотрю много дорам. Знаете, в них всегда вот так: «Ой, я не хотела, ой, он такой холодный, но на самом деле заботится». Прямо вот мое любимое.

Я готова провалиться сквозь землю, но Ли Чжунхе даже бровью не ведет. Ему все равно, что ли? Или просто ассистент Чхве на особом положении, что может нести всякую чушь. Но я замечаю, что происходящее его явно не раздражает. Тот самый знак, что он что-то понимает или, хуже того, ему это нравится.