Немецкая мечта. Исповедь очевидца

– Ой, Тарас! – они обнялись. – Ты как тут? А Нина где?

– Нинка у бабушки. А я… Из Марселя.

– Откуда?!

– Из Марселя. Это мой друг, Марк. Мы с ним два месяца в Обани служили в иностранном легионе. Там и познакомились. А приехали на машине, вот его, Марка. Марк, знакомься – Петер, Зоя.

Мы с Петером пожали друг другу руки. Зоя одарила меня очаровательной улыбкой.

– Ну, удивил! Вопросов миллион… Давайте-ка, заходите, проголодались поди, если с самого Марселя едете.

– Да мы останавливались перекусить.

– Ой, останавливались они… А то я не знаю, чем в придорожных забегаловках кормят.

Через несколько минут мы уже сидели на кухне и уминали наваристый украинский борщ. Одновременно Тарас рассказывал о своих злоключениях. Разумеется, он скрыл тот факт, что сам был частью преступной группировки. По его словам выходило, что на разборках он оказался случайно, как свидетель. «Ну, а вы же знаете, свидетелей у нас нет, сразу обвиняемые». Петер сочувственно кивал. Зоя всплёскивала руками и ахала. Мне показалось, что её встревожили не столько злоключения Тараса, сколько незавидная судьба сестры, которая там, на Украине, оказалась в двойственном положении – муж сбежал, домой возвращаться страшно, у бабки вечно жить не будешь… Да и на что жить?

– Тарас, братишка, а на что Ниночка-то то живёт?

– Ну, на бабкину пенсию. Да и родители у неё есть, как никак… С голоду не дадут умереть.

– Но ты её муж! Как ты мог оставить её?!

– Ну, блин… Обстоятельства!

– Когда ты к ней вернёшься?

– Даже не знаю…

– Не знает он! А как же семья? Ты – здесь, не понять, на сколько, она – там… Ой, мамочки, как всё неудачно!

– Дорогая, не переживай, – вмешался Петер, – сейчас надо гостеприимство. Тарасу и его друг некуда жить. Потом будем решить.

– Да, – кивнула Зоя, – конечно. Оставайтесь тут. Потом видно будет.

Судя по настроению хозяйки, я сразу понял, что мы у родственников Тараса не задержимся. Да у них и условий не было для четверых: кухня, прихожая, две комнаты – одна гостевая, другая – спальня супругов. Зоя постелила нам в гостевой. Тарас расположился на диване, я – на полу.

– А эта Зойка ничего, – сказал я вполголоса, когда мы с удовольствием приняли горизонтальное положение.

– Ага, – зевнул Тарас.

– Не удивительно, что Петер на ней женился и в Германию привёз. Сам-то он неказистый.

– Ага. Ему за счастье с такой бабой.

– Твоя жена такая же красивая?

– Не… Зато она более спокойная, домашняя, что ли… Более надёжная. А с Зойкой Петер ещё намучается, вот увидишь. Она до него гуляла направо и налево.

– Тише ты! – шикнул я на приятеля. – Не дай бог услышат… А мы? Что дальше делать-то будем?

– Жильё найдём, – прошептал Тарас, – главное, чтобы Петер нас на работу к себе устроил. Будут деньги – будет и жильё.

Однако с работой не срослось.

Когда мы проснулись, день был в разгаре. Петер уехал на работу, а его жена гремела кастрюльками на кухне.

– Ну, проснулись, наконец! Айда кушать!

Зоя налила нам вчерашнего борща. К приходу мужа она готовила что-то свежее. Перекусив, мы поблагодарили хозяйку и сказали, что нам нужно пойти осмотреться. На самом деле и мне, и Тарасу просто некомфортно было находиться у Петера и Зои, так как по её отношению мы поняли, что наш приезд как снег на голову ей в тягость.

Выйдя на улицу, мы некоторое время бесцельно болтались по городу, затем зашли в бар скоротать время за парой бокалов пива.

– Что-то Зоя к нам не особо приветлива, – озвучил я своё наблюдение.

– А чего ей быть приветливой? – пожал плечами Тарас, – свалился, как с пинды на лыжах, да не один, а с приятелем, сестру её бросил, наговорил разных баек… Что, думаешь, она дурочка, чтобы всем этим басням про случайного свидетеля поверить? Сразу поняла суть проблемы… Да ты не парься! Мы что – жить у них собирались, что ли? Не собирались. Нам, главное, с Петером тему работы перетереть. Будет работа – будут бабки, будут бабки – снимем жильё и заживём…

Тарас закинул руки за голову, откинулся на диване и мечтательно прикрыл глаза.

– А что за бизнес у Петера? – поинтересовался я. Алкоголь сделал своё дело – я расслабился, появился философско-созерцательный взгляд на жизнь, и проблемы отдалились, стали казаться мелкими и легко решаемыми.

– У него строительный бизнес. Малоэтажное строительство. Своя бригада, – пояснил Тарас, лениво отхлёбывая тёмное пенистое пиво.

– Но мы же не строители, – заметил я.

– Понятное дело, – кивнул Тарас, – ясно, что, если мы на общих основаниях в какую-то строительную бригаду проситься будем, нас пошлют. Но на то и расчёт, что Петер вроде как мой родственник. Не пошлёт же он меня!

Однако Петер послал.

Мы вернулись к нашим хозяевам довольно поздно, предположив, что Петер уже должен прийти с работы и застали обоих на кухне за ужином. Зоя предложила нам присоединиться, однако мы вежливо отказались, сославшись на то, что перекусили в баре. Видя Петера в благостном настроении, Тарас, улыбаясь во весь рот, забросил удочку:

– Петер, возьми нас с Марком к себе в бригаду! Первое время на подхвате будем, а там – обучимся всему, даже не сомневайся!

– Нет, – твёрдо ответил Петер.

Наши лица, наверно, сильно вытянулись, потому что Зоя виновато отвела глаза, а её муж состроил скорбную гримасу и стал оправдываться:

– Поймите правильно, я нельзя. Я нельзя взять на работу иностранцев. Das ist nicht in Ordnung. Я получать штрафы. Это повредить мой бизнес. Нет. Извините.

– Не обижайся, – подхватила Зоя, – если бы можно было, то конечно! Ведь ты нам не чужой. А уж ради Ниночки мы на всё готовы… Но брать на работу вас, иностранцев, без рабочей визы… Никак. Петер может здорово поплатиться. Это вам не Украина, мальчики. Это – Германия.

– Нельзя, нельзя, – кивал Петер, всем своим видом выражая сожаление и сочувствие.

– Но погодите паниковать, – продолжала Зоя, – мы тут прикинули, и в итоге вот что можем вам предложить… – Зоя собралась с духом. – Ну, понятно, у нас вы жить не можете… Только без обид, ладно? Сами видите – вчетвером здесь тесно. Так вот. Я созвонилась со своей подружкой Светкой. Она из Киева. Живёт одна в двухкомнатной квартире. Готова вас принять. На первое время. Бесплатно. А уж дальше – как договоритесь. И она мне сказала, что вроде и насчёт работы у неё есть для вас варианты. Так что всё gut! А с документами не переживайте, можете подать на Asyl как политические беженцы. Рассматриваются эти дела годами, платят социальную помощь и предоставляют место в общежитии, где можно и не жить, а только заходить пару раз в неделю за почтой.

На следующий день мы с Тарасом отправились в полицию сдаваться на Asyl. Достаточно зайти в полицейский участок и сказать «Ich will Asyl». На полицейской машине нас отвезли в лагерь для беженцев, там в течение нескольких дней у нас брали интервью: откуда приехали, какие проблемы на Родине… Можно сказать, что вас преследуют люди мэра или губернатора, которому вы влезли в бизнес, и в милиции обещают надолго посадить, и правду найти невозможно, единственный выход – уехать из страны и искать счастья на чужбине… Имена вымышленные, в страну попал нелегально. И у нас получилось! Спасибо Зойке – проинструктировала. Нам выдали Duldung, поставили на учет в «Социальном ведомстве» (Sozialamt), вручили ключи от комнаты в общежитии – и вот мы уже легализованы на пару лет!

Теперь можно выдохнуть… И заняться вопросом жилья и работы.

Мы сидели у Зои и Петера и ждали появления её подружки, которая обещала нас приютить и даже трудоустроить. Мы засыпали Зою вопросами: сколько лет её подруге? Давно ли она в Германии? На каких основаниях – легально или нет? Чем занимается? Какую работу она может нам предложить?

Зоя рассказала, что Светке двадцать два, в Киеве она закончила парикмахерское училище («так что, мальчики, модные причёски вам обеспечены»), сама она именно на почве причёсок с ней и познакомилась, ещё в Киеве, – друзья порекомендовали. Сначала ходила к Светке стричься, а со временем их отношения «мастер – клиент» переросли в дружбу. Разумеется, парикмахерша была в курсе всех дел Зои: её замужества («свадебную укладку она мне делала – отпад!»), её переезда в Германию… Поскольку подружки всё время были на связи, очарованная рассказами Зои о прелестях жизни в эмиграции, Светка и сама собралась… Поехала она по гостевой, а приглашение ей по просьбе любимой супруги прислал Петер. А когда истекли три месяца – именно на столько давали гостевую визу – она так и осталась в Германии, подала на Asyl и вот уже полгода живёт здесь, снимает квартиру, которую оплачивает «Социальное ведомство» (Sozialamt). Работает также парикмахершей. Клиентов обслуживает на дому… Вот и всё, что мы успели узнать о Светке, когда в дверь позвонили. Петер пошёл открывать и вернулся с девочкой, выглядевшей настолько молодо, что двадцати двух ей никак нельзя было дать… Я бы подумал, что она младше меня, лет этак шестнадцати-семнадцати. Выглядела она как подросток и больше походила на хорошенького мальчика. Ну, и, понятно, профессия обязывает – прикид, причёска – всё по последней моде. Такую на улице увидишь – шею свернёшь.

– Эти? – спросила она хриплым голосом, небрежно кивнув в нашу сторону.

– Да, это они, – подтвердила Зоя.

Светка окинула нас оценивающим взглядом.

– Сгодятся… Здорово, мальчики! Давайте знакомиться – Лана.

– А мы думали, ты – Света, – усмехнулся Тарас.

– Света осталась в Киеве. Здесь я – Лана. Новая жизнь – новое имя.

Мы назвали свои имена.

– Вещички берите и идёмте.

Наша новая знакомая круто развернулась, однако Зоя окликнула её:

– Ты чего так быстро?

– А чего тут рассиживаться? Я их к себе закину и дальше побегу – дела.

– А когда у тебя до меня руки дойдут? Я вся обросла.

– Ммм… послезавтра в три норм?

– Норм.

– Тогда пока!

Наши с Тарасом вещи находились в машине, собирать было нечего.

Лана, увидев машину, удовлетворённо кивнула.

– Тачка есть? Это хорошо.

Светка, или Лана, жила на окраине города. Мы припарковались во дворе какой-то унылой четырёхэтажки, поднялись на последний этаж по узкой, плохо освещённой лестнице. Светка открыла входную дверь, и мы вошли в запущенную квартиру, состоящую из прихожей и двух маленьких комнат по обе стороны коридора. Что меня удивило – так это то, что прихожая выполняла также и функцию кухни – между обеими комнатами были встроены кухонная мебель, миниатюрная раковина и плита.

– Холодильник у меня, можете пользоваться. Я дверь в свою комнату запирать не буду. Всё равно воровать у меня нечего.

– Странная планировка, – заметил я.

– Это однокомнатная квартира, – пояснила Светка, – это – комната, а это – кухня. Но чтобы было две комнаты, кухню выносят в прихожую.

– Неудобно же, – возразил я, – здесь даже обеденный стол не поставишь.

– А зачем он? – пожала плечами Светка. – Я здесь готовлю, а ем в своей комнате. Так же и вы будете делать. Ваша комната – эта.

Себе, понятное дело, Светка оставила комнату побольше и получше – с лоджией, а нас поселила в той комнатке, которая изначально предназначалась для кухни. Там стояли – платяной шкаф, два кресла-кровати, журнальный столик. У Светки было поуютнее – помимо маленького холодильника, раскладной диван, шкаф-купе, трюмо и старенький телевизор на тумбочке. При этом беспорядок страшный: на диване – скомканное несвежее постельное бельё, на полу – пустые бутылки из-под пива, на холодильнике – грязная посуда, кругом – разбросанная одежда, на трюмо – рассыпанная пудра и переполненная пепельница с бычками, на обгорелых фильтрах которых виднелись следы губной помады.

– Чего у тебя такой бардак? – спросил я.

– Буду я съёмную хату вылизывать, как же. Да и некогда мне, работаю я, ребятки. Вот, на вас сколько времени потратила. А время – деньги. Так что поселила вас и сейчас дальше побегу. Приду поздно. А если завтра разбудите меня – убью. Так что ходить, как мыши, и не дышать. Постельное бельё и полотенца возьмёте в моём шкафу. Второй комплект ключей – вот. А между собой, как хотите, делите.

– Может, тебя подвезти?

– Не надо. Ну, пока!

Мы с Тарасом разложили наши скромные пожитки в шкафу, а затем, чтобы показать себя в лучшем виде перед нашей хозяйкой – сходили в ближайший магазин и заполнили пустой Светкин холодильник всякими вкусностями и пивом. Затем засучили рукава и прибрались, так что квартирка приобрела вполне себе уютный вид. Заслужив отдых, мы, уплетая пиццу и запивая её баварским пивом, смотрели по телевизору музыкальный канал. Думали, что, может, Светка вернётся. Но стрелка часов приближалась к двум часам ночи, а нашей хозяйки всё не было.

– Она что – по ночам клиентов стрижёт? Типа ночной парикмахер? – пошутил я.

– Может, она у друга, – предположил Тарас.

– Да ну! Был бы друг, она бы нас к себе не поселила, – усомнился я.

Со скрипом разложив кресла, мы застелили их застиранным бельём и уснули.

Когда мы проснулись, Светка уже спала сном младенца в своей комнате. Чтобы ненароком не разбудить её, мы отправились перекусить в ближайший бар. А когда вернулись – она уже проснулась и мрачно курила на лоджии, кутаясь в дырявый клетчатый плед.

– Есть будешь? Мы вчера всяких вкусностей накупили, – предложил Тарас.

– Видела, – кивнула Светка и выпустила струю дыма. – Есть не хочу, а вот пива, пожалуй, выпью.

Через несколько минут мы уже валялись на Светкином диване, уминали чипсы и пили пиво под грохот хеви металла из её кассетника.

– Как тебе в Германии? – спросил Тарас.

– Всяко лучше, чем в Киеве.

– На немецком-то хорошо шпрехаешь?

– Найн.

– А с клиентами как общаешься?

– Молча, – усмехнулась Светка.

– Кстати, извини за нескромный вопрос – ты их по ночам, что ли, стрижёшь?

Светка поперхнулась пивом и расхохоталась:

– Ага, по ночам и стригу, только в другом смысле.

– А в каком?

– Бабки с них стригу.

Она помолчала, затем тряхнула задорной чёлкой:

– А! Всё равно узнаете. Да я и сама эту тему перетереть хотела… В общем, я тут, ребятки, не парикмахерским искусством занимаюсь…

– А чем?

– Не догадываетесь?

– Нет.

– Недогадливые какие… Ну, да ладно. Мне стесняться нечего. Я уважаю любой труд. Я…

– Проститутка, что ли? – простодушно удивился Тарас.

– Ну да.

– И что тут такого? – пожал он плечами. – Мы – люди взрослые.

Однако если на моего приятеля услышанное не произвело впечатления, то я, наоборот, был ошеломлён. Во-первых, в моём представлении Светка совсем не походила на проститутку: маленькая, худенькая, почти ребёнок… Ну, совсем не сексуальная! Вот если бы Зойка оказалась проституткой – я бы не удивился. На такую – никаких денег не пожалеешь… А наша подружка тем временем поведала свою историю:

– Я же из детского дома. Никого у меня нет. И не надо! Зато ни перед кем не отчитываюсь. Что хочу – то и делаю. В Киеве выучилась на парикмахера, стала работать. Жилья нет. Так, комната в общаге. По сравнению с той моей киевской конурой эта хата – дворец. Тут, по крайней мере, я одна. Могу голая ходить, могу мыться – сколько хочу… Кайф! Когда Зойка замуж за Петера выходила – я ей завидовала безумно! Везёт же, думаю, сейчас в Германию уедет, а я… Что я – так и буду в «совке» прозябать? А потом меня как будто торкнуло – я тоже в Германию уеду! Написала Зойке. Петер мне приглашение прислал. Оформила гостевую визу – и рванула сюда. Денег немного скопила на первое время. А здесь… Спасибо, ребята помогли: Петер помог вот эту хату снять, Зойка стриглась у меня, хоть и подруга, а платила. Петер и других своих знакомых подогнал. Да только я сразу поняла – стрижками на пиво не заработаешь. А как-то раз сидела я в баре по тихой грусти, подсел ко мне парень, разговорились, то да сё… В общем, он стал моим сутенёром, а я – тем, кто я сейчас… И всё было офигенно, но… Короче, посадили его…

Светка стала сосредоточенно чиркать зажигалкой, задумчиво закурила.

– А нашему брату, вернее, нашей сестре, без сутенёра никак. Так я с рук на руки перешла к его напарнику. И моя развесёлая жизнь закончилась.

– А что не устраивает? – спросил Тарас.

– Да всё… Ну, во-первых, он мне зарплату урезал. Во-вторых, грубо со мной обращается. Как будто я не человек. Сам-то он местный… А я как будто негра какая… Ненавижу этот их арийский снобизм! А ещё… Джо так не делал… Джо – это тот сутенёр, который хороший. А этот, Ульрих, расплачивается мною.

Я подавленно молчал. Передо мной сейчас приоткрывалась изнанка совсем другой жизни. Тарас реагировал спокойно и даже равнодушно, хотя в какой-то момент мне показалось, что равнодушие его – наигранное. Лицо его выражало скуку, а в глазах появилось что-то хищное.

– Так чего ты от нас-то хочешь?

– Зойка сказала, что вы во Французском легионе служили.

– Ну, было дело.

– Значит, не слабаки. А разряды спортивные у вас есть?

– У меня – по лёгкой атлетике, – сказал я.

– У меня по боксу, – добавил Тарас.

– Это хорошо! – Светка воодушевилась. – Я тут подумала… А чем чёрт не шутит? Пошлю-ка я этого Ульриха на три весёлых русских буквы, и лучше буду с вами работать. А? Вы как?

– Я, конечно, сутенёром не работал, – усмехнулся Тарас, – но магазины «крышевал». Ты только Зойке не говори. Не надо, чтобы она обо мне лишнее знала.

– Ну разумеется! Всё, о чём говорим, здесь и умрёт. Про меня она тоже ничего не знает. Думает, что я до сих пор парикмахером работаю… Так что, по рукам?

– Погоди, быстрая какая, – возразил мой опытный приятель, – а нам-то от этого какая выгода? На каких условиях мы тебя «крышевать» будем?

– С Джо мы работали так – 50 на 50. С Ульрихом – 70 на 30. Чистый грабёж!

– Ну, а с нами будет 60 на 40. Нас-то двое.

– И чо?

– А машина? Будем тебя на тачке к клиентам подвозить. Это солиднее, круче. Сразу твой тариф поднимется. А машина – Марка. Он будет, считай, твой личный водитель. Видишь, сколько выгод? Да ты, считай, на новый уровень переходишь.

– Да ну вас! – добродушно махнула рукой Светка. – Пусть будет так. Тем более, что вдвоём вы скорее Ульриха на место поставите.

На том и порешили.

Когда Светка вышла на лоджию покурить, Тарас толкнул меня в бок и заговорщицки зашептал:

– Видал, как всё удачно складывается? Всё, что ни делается, всё к лучшему. Я мечтал, что нас Петер к себе работягами возьмёт за копейки, переживал, когда обломилось, а оказалось – к лучшему. Со Светкой мы с тобой в шоколаде будем, и при этом рук не запачкаем – работа чистая. За нас Светка вкалывать будет.

В тот же вечер мы приступили к нашей новой работе.

VII

Уже совсем стемнело, когда Светка начала приготовления. Она нарядилась в сетчатые чулки, напялила туфли на платформе, короткую кожаную юбку чёрного цвета, красный топ, больше похожий на бюстгальтер, обнажающий плоский животик, в уши вставила крупные пластиковые серьги с какими-то переливающимися стекляшками. Затем она уселась перед зеркалом и стала наносить боевой раскрас: на скулы – тёмные румяна, на веки – фиолетовые тени, на длинные ресницы – тушь толстым слоем, отчего ресницы казались выше бровей. Брови она насурьмила, на губы нанесла коричневую помаду. Так она выглядела намного сексуальнее, гораздо старше, и уже не производила впечатление подростка. При этом Светка заметно нервничала, да и я, честно говоря, тоже. Только Тарас сохранял спокойствие. А нервничали мы из-за Ульриха. Он-то пока не знал о нашем договоре.

Но вот и Ульрих явился, оповестив о своём приходе резким звонком в дверь. Светка так и замерла, остекленевшими глазами уставившись в зеркало. Мы с Тарасом переглянулись и пошли в прихожую. Мой приятель рывком распахнул дверь, на пороге стоял рыжеватый, накачанный парень с недобрым взглядом маленьких глаз. Я заметил, что Тарас окинул его оценивающим взглядом. Но перевес явно был не в сторону немца.

– Мне Лану, – сказал он на немецком.

Поскольку Тарас немецкий на тот момент совсем плохо знал, объясняться пришлось мне.

– Лана занята, – заявил я.

– Позови, – кивнул в сторону её комнаты Ульрих.

– А ты кто такой?

– А ты?

– Я её друг, – заявил я. – И мне не нравится, что к моей девушке ходят мужчины.

– Позови Лану! – стал раздражаться сутенёр и попытался оттеснить меня от дверей.

Но в этот момент плечом к плечу рядом со мной встал Тарас, сложив на груди руки. Ульрих, видимо, связываться c ним поостерёгся.

– Лана! – крикнул он.

– Ты слышал? – ворчливо ответила ему Светка. – У меня парень! А ты geh weg (отвали)!

– Понял? Иди отсюда! – подхватил я.

Ульрих продолжал нерешительно топтаться на месте, не зная, как поступить. Но, видимо, в итоге решил не отступать без боя и стал наскакивать на меня, размахивая кулаками. Пока я оценивал ситуацию, Тарас схватил сутенёра за грудки и, приподняв, выставил за дверь. При этом униженный и разъярённый немец молотил руками по воздуху, стараясь достать Тараса, и в итоге задел его по лицу, за что молниеносно получил апперкот снизу в челюсть, упал, распластался на лестничной клетке, а Тарас с грохотом захлопнул за ним дверь. Уффф! Серьёзного мордобоя не получилось, и на текущий момент тема с сутенёром закрыта…

– Ушёл?! – настороженно спросила Светка.

– Выкинули, – небрежно ответил Тарас.

Светка взвизгнула и, выскочив из комнаты, повисла сначала на мне, потом на Тарасе.

– Спасибо, мальчики! Ну, а теперь – пора! Время – деньги!

– Чего делать-то надо? – перешёл на деловой тон Тарас.

Через пять минут мы вышли на улицу, загрузились в мою машину и поехали туда, куда указала нам наша новая подруга. Мы приехали в квартал, где в этот поздний час как раз разгоралось хмельное веселье. Многочисленные кабаки зазывали посетителей ярко светящейся, мигающей рекламой. Группки молодёжи с громким смехом переходили из одного бара в другой или просто прогуливались. Мы припарковались у одного из баров. Светка сказала, чтобы я оставался в машине, а Тараса взяла с собой. Я знал, что сейчас она возьмёт себе бокал коктейля и будет сидеть за барной стойкой, посасывая коктейль через трубочку и призывно покачивая ножкой в сетчатом чулке. На неё будут глазеть подвыпившие мужики, а Тарас сядет где-то в сторонке с пивом, в состоянии повышенной готовности.

Я не прождал и получаса, как из бара вышла Светка, повиснув на подвыпившем толстяке лет сорока. Их сопровождал Тарас. Все трое загрузились. Тарас – на переднее сидение, а парочка – на заднее.

– Трогай! – распорядился клиент, махнув мне рукой, и продиктовал адрес. Я понятия не имел, куда ехать, о чём и сообщил Светке на русском. Она что-то проворковала своему кавалеру, в ответ он промычал нечто нечленораздельное, и мы тронулись, а он, воркуя со Светкой, время от времени пьяным голосом кричал:

– Nach links! Nach rechts!.. Hier… – наконец объявил он.

Я припарковался. Они трое вылезли из машины и скрылись в подъезде многоквартирного дома. Через несколько минут Тарас вернулся, сел рядом со мной и помахал перед моим лицом бумажными купюрами.

– Аванс! – объявил он. – Кое-как ему объяснил, чего мне от него надо, спасибо, Светка помогла. Вылупил на меня глаза: видно, здесь не принято предоплату делать. А мы люди учёные, деньги – вперёд.

Тарас выразительно посмотрел на часы.

– Время пошло.

Мы закурили. Некоторое время сидели молча. Не знаю, о чём думал Тарас, а я испытывал лёгкий мандраж, так как до сих пор мне не приходилось заниматься такими делами, от которых, к тому же, попахивало криминалом. При этом я чувствовал ответственность за эту, доверившуюся нам, девчонку. Каково ей, бедной, сейчас с этим жирным кабаном, да ещё на его территории, за закрытыми дверями… Случись что – мы и помочь-то не сможем. Я поделился своими мыслями с Тарасом:

– Я вот думаю, как ей не противно с этим старым вонючим козлом?

– Это её работа, – пожал плечами Тарас, – а работа всегда противная.

– Кошмар, – передёрнуло меня, когда я представил, как она сейчас лежит под пьяным пузатым немцем.

– Не парься, – хлопнул меня по плечу Тарас. – Да, не очень приятно… Зато она работает – денежки для нас зарабатывает, а мы тут сидим – бамбук курим. А когда кто-то делает противную работу, а ты денежки получаешь, это уже бизнес.

– Как она не боится? – продолжал я удивляться.

– Этим делом пугливые не занимаются, – заметил Тарас.

Когда время вышло, он отправился за нашей подружкой. И вскоре вернулся с ней. Она невозмутимо уселась на заднее сидение.

– Дай сигаретку, – обратилась ко мне хриплым голосом.

Я протянул ей сигарету и зажигалку. Тарас сел рядом со мной и демонстративно пересчитал деньги.

– Ну, что делать будем? Обмоем первую получку? – спросил Тарас.

– Не, – возразила Светка. – Чего мы там заработали? Так, слёзы… Поехали за новеньким.