Хорренскрипт: жуткое писание

Дрю Уик

Хорренскрипт: жуткое писание

Предисловие

Мы с моим дорогим другом Хорренскриптом часто путешествуем в поисках удивительной и пугающей истории. Нет ничего удивительного в таком поиске, ведь я могу видеть тёмную дымку, излучаемую тьмой в людях, а жуткое писание в моих руках жаждет историй, которые порождает эта тьма. Поскольку поглощенная Хорренскриптом история очищает этот мир от дымки, благодаря чему я могу созерцать его истинную красоту, то мне не составляет никакого труда оказывать ему помощь в поисках желанной пищи. И до тех пор, пока наш союз представляет собой взаимовыгодный симбиоз, я не против его компании и путешествий в поисках жуткой истории.

Обидчик Фортуны

Эта история о том, как наглое использование своей удачи способна затмить разум и довести до отчаяния.

***

Однажды я набрёл на ничем не примечательный в своей архитектуре и быту город, именуемый Тольятти. Меня лишь поначалу впечатлили его ровные улочки и структурированная система дорожного движения, как и непрекращающийся автомобильный завод. Но не более. Ведь в подобных городах быт абсолютно одинаков и не даёт сосредоточить внимание надолго.

Я и Хорренскрипт прошли бы этот город даже не останавливаясь, не встреть мы нечто особенное. Тёмная дымка, которую я называю мраком, иногда более интенсивна у людей, которые связаны с по-настоящему жуткой историей. Писание в моих руках всегда чувствует его за множество километров, словно охотничий пёс, напавший на след своей добычи. Невольно это заставляет и меня испытать определённый азарт. Посему мы и движемся в нужном направлении, ведомые чем-то лакомым.

След привёл нас в ничем непримечательный бар. Если быть точным, то в пивную, где каждый бедняк мог утопить свои переживания в алкоголе на дне стакана. Отвратительное место, если позволите. Зловоние и смрад резко ударяются в мои ноздри, невольно заставляя меня прикрыть его рукой. Приятно знать, что моему другу не ведомы мои переживания, ведь его "нюх" устремлён к одному из людей, стоящим за столиком с наполненным пластиковым стаканчиком, который рьяно что-то обсуждает со своим другом. Они оба одеты в потрёпанную спецодежду, а их руки и лица испачканы в машинном масле и смазочных жидкостях. Предположу, что они автомеханики. Даже интересно, что же сокрыто внутри мрака, который они излучают.

Чтобы не быть навязчивым, я расположился у столика напротив с самым дешёвым алкоголем, который только мог быть в этой забегаловке. Вкус и текстура этого сваренного в гаражных условиях напитка оставляет желать лучшего, но я приму эту жертву, лишь бы раздобыть информацию. Выдохнув, чтобы скинуть с себя отвратительное послевкусие алкоголя, я сосредоточил свой слух на диалоге этих двоих.

–Он сумасшедший! – ярко утверждает первый, мощно ударив по столику своей грязной рукой. –И всегда им был, Петь! Смирись уже!

–Вась, перестань… – устало отвечает второй. –Мы же его друзья. И мы должны помочь ему в его…

–Нет, нет и нет! Петя, мы и так уже многое спустили в унитаз из-за этого хрена, и я больше не хочу. Я понимаю, что вы дружите с детства, но я пас!

Работягу, которого звали Василием, резко допил пиво из своей кружки и удалился, оставив второго, именуемого Петром, в одиночестве. Отработанным спокойным шагом я подхожу к освободившемуся месту с лёгкой улыбкой и киваю уставившемуся на меня Петру, пытаясь выказать своё лживое понимание.

–Как я понимаю, вы из-за чего-то поссорились, друг мой? – со всем уважением произношу я.

–А ты кто такой? – устало спрашивает мой собеседник.

–Не стоит беспокоится. Просто меня очень заинтересовали ваши громкие обсуждения о, как я понял, вашем общем друге. Не подумайте лишнего, просто любопытство.

–Слушай, может пойдёшь отсюда? – угрожающе наклонившись ко мне, прошипел Пётр. –А то костюмчик можешь испачкать.

–Понимаю вас. Позвольте мне извинится и угостить вас.

Стоило мне принести к столику бутылку самого дорогого бренди, которую я чудом смог достать в этом дешёвом заведении, как настроение Петра изменилось. Вы не представляете, как понимающие жесты, спокойный голос и хороший алкоголь могут превратить вражду в дружбу. Спустя лишь пару стаканов мой собеседник разбалтывал всё направо и налево, чем подогревал интерес Хорренскрипта, как и мой собственный.

Он поведал мне о своём друге, с которым они неразлучны с самого раннего детства. С пелёнок, если позволите. Звали его Константин, но Пётр звал его Костей. Этот человек, как выражается мой собеседник, был слишком удачлив. Каждый раз, когда они попадали в неприятности, Константину удавалось выйти сухим из воды. Если их хотели избить старшие – доставалось лишь Петру. Если они прыгали по стройке, то раны получали все, кроме удачливого Константина. И так всё детство, школу и студенческие годы. Удачливый юноша был всегда при деньгах, благодаря правильно выбранным решениям и неудаче его соперников. Все его любили, уважали и ценили. Константин был душой компании, если позволите.

Что занимательно, все его друзья были не сильно обеспечены, а Константин и вовсе лишился родителей в раннем детстве, после чего воспитывался бабушкой и дедушкой. В подростковом возрасте и дедушка оставил его, покинув этот мир. Тем не менее удачливый парнишка вырос честным и отзывчивым, раз Пётр, говоря за всех, называет его своим лучшим другом, который всегда был рад помочь в трудную минуту. С таким другом, как выражался мой собеседник, все неприятности в их бедной жизни были мелочью.

Так длилось очень и очень длительное время, пока однажды, после их совместной вечеринки, удачливый юноша не исчез, а с ним вся радость и беззаботность его близких друзей. Причины неизвестны, но однажды Пётр обнаружил своего друга в весьма и весьма ужасном состоянии, после чего было принято важное решение – отвезти его на лечение в психиатрическую больницу, ибо он, как выразился мой собеседник, был невменяемый и повторял одно и то же раз за разом. Но что именно произносил Константин, в каких условиях и каким голосом, я расскажу позже. Ведь приятнее увидеть всю картину, а не один из фрагментов, не так ли?

–Короче, если хошь всё прям знать, то те к… эта… в дурку надо, где его положили. Дашь на лапу врачу и усё!

–Что же, приятно было послушать ваши мысли. Всего вам доброго и не заблудитесь по дороге домой.

Я оставил эту смрадную забегаловку и вдохнул приятного ночного воздуха. Прохлада и свежесть наполняют мои лёгкие и очищают мысли. Я чувствую, как писание предвкушает встречу с источником новой истории. Не могу не разделить столь яркое чувство, ведь именно в такие моменты чувствуешь жизнь во всей красе.

Опустившаяся ночь очистила улицы и дороги от шумных людей. Редко проезжающие машины и общественный транспорт не доставляют никаких неудобств. Невольно я замедляю шаг, чтобы осмотреть опустевший город. Редко, но встречаются пьянчуги, которые убивают время вне дома, избегая ежедневной рутины в алкогольном кураже. Не могу их осуждать, ведь и сам являюсь таковым. Увы, но дешёвый алкоголь был чересчур крепок, от чего мои ноги спотыкаются, а всё окружение плывёт.

Пусть это всегда длится не долго, но такое состояние вызывает возмущение и у моего друга. Мы с писанием можем общаться, пусть и не так, как это делаете вы. Хорренскрипт посылает в моё сознание множество образов, которые я научился переводить за долгие годы практики. И в настоящий момент он торопит меня, злобно ворча. Но я ничего не могу поделать в таком состоянии и мне нужно время для восстановления сил.

Приятно созерцать опустевший город, в котором редкий свет в окнах многоэтажных зданий формирует свои картины. По силуэтам окон можно понять, что за человек там живёт, чем он занят и что ему нравится. Главное просто приглядеться и это станет также легко разбирать, как и созвездия на ночном небе. Приятно то, что, находясь в столь умиротворяющей обстановке, алкоголь выветривается быстрее, а отсутствие в надобности спать делает меня абсолютно готовым к новым подвигам нового дня, который лишь мгновение назад можно было назвать Завтра.

С наступлением первых лучей солнца моё состояние вернулось в норму, и мы тут же направились на поиски нужной нам больницы. К сожалению, Пётр не смог сообщить какая именно больница нам нужна, но поиск нужного только усиливает интерес к этой охоте. Тем более Хорренскрипт понемногу утоляет свой голод, питаясь печалями посторонних людей.

Жуткое писание живёт лишь тем, чтобы поглощать множество множеств горестей человека. Он никогда мне не рассказывал историю своего происхождения, как и я мало что раскрывал ему о себе. Но методом логики и благодаря диалогам с ним, я понял, что он та самая тьма, необходимая для блага мира. А меня это более чем устраивает. Чем меньше мрака рассеется, тем больше красоты мира я смогу узреть.

***

После легкого завтрака в весьма приятном семейном кафе начались наши поиски. Благодаря моим навыкам убеждения и множеству средств, которые достались мне от моей покойной семьи, поиски шли гладко, но безуспешно. Увы, но где бы мы не были, нас ожидал провал. Ни в одной клинике не было человека по имени Константин. Меня удивило, что столь, по моему мнению, распространённое имя нигде не встречалось. Будто нашу добычу кто-то упорно прячет или нас просто провёл Пётр. Нет. Очень сомневаюсь. У простаков, вроде него, очень легко добыть информацию именно, потому что они не беспокоятся о сказанном.

Однако, спустя долгие часы езды от одной больницы к другой, нам всё же удалось найти желаемое. В последней психиатрической лечебнице мы нашли человека по имени Константин, но он не был именно тем объектом. Он всего лишь лечащийся от депрессии юноша, который считает свою жизнь никчёмной, людей никчёмными, как и весь мир. Я очень не люблю, когда любимый мной мир обижают столь неприятными словами, поэтому решился на шалость.

–Знаешь, юноша, ты прав. – строго и глядя ему в глаза, сообщаю я. –Миру ты не нужен, ведь именно из-за таких ничтожеств, как ты, ему никогда не стать снова светлым и красивым. Будь так любезен, если вновь посчитаешь кого-то недостойным и никчёмным, то посмотри в собственное отражение. Когда оценишь себя всего с ног до головы и не заметишь хоть какого-то изъяна – ударь себя. Потом повтори процедуру до тех пор, пока не поймёшь, что ты сам никчёмен и мир в тебе не нуждается.

Кровожадная улыбка расплывается на моём лице, ввергая Лжеконстантина в ужас. Я чувствую, как бетонную комнату без окон наполняет запах, оттесняющий аромат хлорки. Это тот самый момент, который я обожаю в своих с писанием странствиях. Ведь видеть страх в лицах слабых духом людей ни с чем не сравнить. И если вы усомнились в том, что этот юноша слаб, то в настоящий момент, пока я покидаю его камеру, он трясётся, перебирая ногами, пропитанными влагой его страха. Мерзость, да и только.

–Выходит, что мы в тупике, не так ли? – образами спрашивает меня Хорренскрипт.

–Не стоит беспокоится, мой друг. – усмехаясь убеждаю я. –Это лишь первый пункт из множества возможных. Временем мы не ограничены, так ведь?

–Я очень голоден. Это любопытство и желание почувствовать вкус всей истории сводят с ума. Зря тот алкоголик растрепал кульминацию. Меня трясёт от желания найти оставшиеся фрагменты мозаики.

–Понимаю. Поэтому, предлагаю выудить немного информации из собутыльника Петра – Василия. Раз мы не можем найти объект истории простым методом, то придётся пойти окольными путями.

–Оу, снова включаешь детектива.

–Отнюдь. Просто использую свои навыки ради нашего с тобой общего блага.

–Что ж… Как скажешь. Я от тебя убежать не могу, так что веди, мой хранитель.

Моё лёгкий поклон завершает нашу дискуссию. Возможно нас дезинформировали, а потому, следовало вернуться к самому началу. Так мы вновь вернулись к этой отвратительной забегаловке, где нам оставалось лишь ждать появления наших знакомых – Петра и Василия. Но ожидание затянулось, что вызывало недовольство моего друга. Как бы мне не было трудно принять это, но если бы они не появились, то пришлось бы искать что-то другое, ведь голод Хорренскрипта не утолить обычными яствами. А значит мне бы вновь пришлось пойти по темной дорожке.

–Ещё один час, друг мой. – шепчу я. –Если никто из них не явится, то клянусь, я найду тебе жертву.

–Хорошо. Так тому и быть. Ведь пока я сыт, то и ты можешь жить столько, сколько пожелаешь, верно?

Я грустно улыбнулся, отвечая таким образом на его вопрос. Раньше, до встречи с жутким писанием, я был ничем не отличим от преступника. На моих руках множество крови виновников преступлений. Я не горжусь тем, что выступал в роли линчевателя, ведь в том был смысл моего существования, после смерти моих родителей, жены и дочери. Оглядываясь назад, я принимаю то, что не встреть я предыдущего хранителя Хорренскрипта, то моей жизни уже бы наступил конец. Именно поэтому, в какой-то степени, я и обязан писанию.

Пока я ненадолго ушёл в собственные мысли, нам улыбнулась удача. Мы заметили Василия и Петра, выходящих из пивной. Пётр еле волочил свои ноги. Поэтому Василий помогал ему дойти до дома. Мне не было понятно почему в такой ситуации он просто не вызвал такси до дома, ведь идти им пришлось очень и очень долго. Но потом пришло очень простое объяснение – они бедны. Всё заработанное уходит на обеспечения себя и семьи, а остатки они тратят на кормление зеленоглазого демона. Печально, но я не могу их осудить за желание забыться, ведь сам когда-то мало чем отличался от этих двоих.

Пока двое работяг неторопливо бродили по ночным улочкам, выкрикивая всевозможные недовольства в небеса, я заметил нечто занимательное. У меня было достаточно времени, чтобы изучить Петра, но не Василия. Его спецодежда была в более хорошем состоянии, нежели у его друга. На вид он сам был опрятнее, а телефон и некоторые другие украшения типа золотой цепочки и перстня с драгоценным камнем сильно выбивались из образа среднестатистического заводчанина или автомеханика, как я предположил.

–Что-то не сходится, друг мой. – шепчу я, осматривая Василия.

–Может у него, в отличие от Петра, нет семьи и он тратит всё на себя? – предположил Хорренскрипт.

–Предположение хорошее, но чутьё говорит мне об обратном. Слишком уж дорогие у него украшения и телефон, даже учитывая некоторую возможную зажиточность и экономическую грамотность.

–И что ты думаешь?

–Думаю, что кто-то либо врёт о своём месте работы, либо умудряется хорошо заработать на стороне. Например, благодаря азартным играм.

–Громкое заявление, не находишь?

–Потому это и остаётся лишь предположением. Но считаю, что нам нужно проследить за ним.

–Да, но только после кормёжки.

Я был вынужден остановится. Если мой друг упоминает кормёжку, то я обязан найти ему еды, иначе рискую сам стать пищей. В этом нет ничего сложного или неприятного для меня, ведь за долгие годы нашего совместного симбиоза применял этот способ ни один раз. Распрощавшись взглядом с нашими подозреваемыми, мои ноги сходят с освещённой дорожки прямиком во тьму улиц, пока не доходят до крупного леса, затянутого мраком, который вижу только я.

***

Ещё до прибытия у меня была идея пройти через этот город как раз по причине того, что в этом лесу часто теряются люди. История похитителя или убийцы была не столь аппетитной для Хорренскрипта, но могла утолить его голод. Посему мне оставалось только искать место преступления, а лучше жертву. В идеале убийцу, но на это шансов было очень мало.

В полуночном мраке любое место станет мрачным, но леса всегда были исключением для меня. С наступлением темноты любой шорох, скрип, звук и хруст ощущался так, будто он произошёл возле тебя. Сейчас, когда я взрослы человек, меня трудно напугать подобным. Однако воспоминания оставляют небольшой след вызывая лёгкие мурашки. Особенно когда мрак сгущается возле места преступления.

Как я и ожидал, преступника не было, как и тела. Но следы борьбы, пятна крови и поломанные ветки легко складываются в картину, которую я себе уже смог воссоздать. Если я правильно всё оценил, то преступление совершилось недавно, а значит, идя по следу, я мог бы найти убийцу. Этого хотел и мой друг, уже поглощая эту преступную картину.

–Предположу, что он разбил голову жертвы о это дерево. – выстраиваю я картину. –Сила удара и направление следов крови говорят о том, что жертву атаковал кто-то высокий и сильный. Судя по многочисленным следам вокруг, он неопытен и весьма неосторожен.

–Ты знаешь, что это мелочь. Расскажи побольше, а лучше приведи меня к нему.

Сложив руки за спиной и всматриваясь в отпечатки подошвы на сырой от влаги земле, мне становится очевидно, что преступник именно такой, каким я его и представлял. Крайне глупый и уверенный в своей правоте. Убеждённый, что ему все должны и обязаны за боль, которую он испытал. Ещё один отвратительный человек, порождающий ненавистный мне мрак, мешающий видеть красоту этого мира.

–Он ушёл в том направлении считанные минуты назад. – утверждаю я, указывая в сторону притоптанной травы. –Думаю, мы догоним его без спешки.

–Уже придумал слова, которые он услышит в последний раз? – интересуется писание.

–Думаю, что да. Есть фраза на примете.

–Чудно. Тогда ступай. Уже не могу ждать.

Ощутимое напряжение, исходящее от Хорренскрипта, всё же, заставляет ускорить мой шаг. Увы, но это был страх, а не желание выполнить задачу. Мне, как и любому живому существу тоже страшно умирать, тем более в страшных муках. Поэтому, не особо задумываясь об опасности, я следую вперед по следу из "хлебных крошек" оставленных убийцы. Многим может показаться, что это весьма смело или глупо, но напомню, что в первую очередь это лишь страх. От того человека я ничего не жду, поэтому его я не боюсь. В случае успешной охоты вы и сами поймёте почему я столь самоуверен.

Услышав шорох, я тут же присел и тихо приближался. Звуки разрывающейся плоти и запах железа полностью перебили приятную атмосферу ночного леса. Убийца и не особо скрывался, уверенный, что в такое время его никто не обнаружит, а потому мало того, что не скрывает следов, так ещё и присвистывает в такт движениям своей пилы. Краем глаза я смотрю на него и удовлетворённое лицо, расплывающееся в улыбке.

Как неприятно это признавать, но подобных ему людей и не счесть. Они встречаются повсеместно и могут быть вашими знакомыми, друзьями, близкими. Даже вы можете быть одним из них – психопатом. Хотя лично мне трудно отнести данную личность к психопату, пусть он и совершает зверство над хладным трупом усопшей девушки. Но возможно, что я слегка устал от поиска основного блюда для Хорренскрипта, а от того мои суждения слегка расплывчаты.

Я не хотел подолгу находится в укрытии, поскольку с каждой минутой тело девушки становилось всё больше похожим на тушу животного после разделки мясником, а поэтому выскочил из укрытия и одним резким ударом мой ботинок с характерным хрустом ломает позвонок в поясничном отделе убийцы. Всегда смотри за окружением, когда совершаешь преступление, глупец.

Убийца истошно кричит не только от очевидной боли вызванной раздроблением позвонка, но также и пониманием, что он ничего не чувствует ниже пояса. Мускулистый высокий мужчина с выбритой головой и яркими серыми глазами, который лишь мгновения назад был уверен в себе и в своём деянии, теперь беспомощно корчится на земле, словно беззащитный младенец. Я бы посмеялся над ним, но я не испытываю никаких эмоций к таким людям, а поэтому просто достаю писание и раскрываю его перед лицом охотника, который сам стал добычей.

–Именем хранителя великого писания, содержащее в себе ужасы человечества, я приношу эту пропащую душу тебе в жертву, Хорренскрипт. – ровным и холодным голосом произношу я. –Дабы ты и далее нёс в себе все страхи и горести человечества, поглоти его.

Опешившего от произнесённых мной слов убийцу окутывают кровавые путы, вытекающие со страниц жуткого писания. Они впиваются в его плоть, выкачивают кровь, дробят кости. Не в силах кричать, убийца издаёт лишь слабый предсмертный стон, после чего его полностью окутывает кроваво-красной субстанцией, сжимает до размеров странички и забирает вместе с собой внутрь Хорренскрипта, становясь чернилами на новой странице.