Тень за дверью

Вячеслав Гот

Тень за дверью

Глава 1. Возвращение

Новый дом. Тишина. Первый взгляд в зеркало.

Дождь не прекращался уже третий день.

Он не лил – он давил. Серые тучи нависли над городом, как обещание беды, а капли стекали по стеклу так, будто кто-то царапал его изнутри. Анна сидела в машине, не решаясь выйти. Ключ от нового дома лежал в её руке – холодный, тяжёлый, как кусок чужой памяти.

– Ну, поехали, – прошептала она себе, будто пытаясь убедить кого-то другого.

Дом стоял в конце улицы Лесной, в старом районе, где деревья смыкались над дорогой, создавая тоннель из ветвей. Здесь не было фонарей. Только тень да тишина.

«Убежище» – так назвал его риелтор. «Идеальное место для тех, кто хочет начать с чистого листа».

Анна хотела.

Более всего на свете.

Два месяца назад она уволилась с работы, сдала квартиру, разорвала с ним. С ним. С тем, кто говорил: «Ты слишком много думаешь», «Ты слишком чувствуешь», «Ты – проблема».

Она уехала из центра, из шума, из глаз, из воспоминаний.

И приехала сюда.

К дому.

К тишине.

К одиночеству.

Ключ повернулся в замке с неприятным скрежетом. Дверь открылась неохотно, будто сопротивлялась. Воздух внутри был прохладным, с лёгким запахом старой древесины, плесени и чего-то ещё – едва уловимого, как дыхание спящего.

Анна вошла.

Бросила сумку на пол. Огляделась.

Прихожая. Зеркало в тяжёлой деревянной раме. Вешалка. Коврик с вытканным узором – «Добро пожаловать».

Она усмехнулась.

– Ну, добро пожаловать, – сказала она в пустоту.

Ответа не было.

Только тишина.

Глубокая, почти физическая.

Она прошла в гостиную. Мебель осталась от предыдущих хозяев – старый диван, книжный шкаф, камин. Всё чисто. Слишком чисто. Как будто дом ждал её.

На каминной полке – фотография в рамке.

Пейзаж. Лес. Ни людей. Ни подписи.

Анна взяла её в руки.

– Кто вы? – прошептала.

Поставила обратно.

Поднялась наверх. Спальня. Большая, с высоким потолком и окном во всю стену. Занавески плотные, тёмные.

Она открыла чемодан. Начала раскладывать вещи.

Но с каждым движением ей казалось – кто-то наблюдает.

Она резко обернулась.

Пусто.

Только тень от шторы, падающая на пол, как вытянутая рука.

– Глупо, – сказала она. – Ты одна.

Но когда она вернулась в прихожую, чтобы принести ещё вещи, её взгляд упал на зеркало.

И замер.

На долю секунды – не больше – ей показалось, что в углу, за дверью, мелькнула тень.

Тонкая. Высокая.

Стояла.

Смотрела.

Анна рванула дверь на себя.

– Кто здесь?!

За дверью – только дождь. Лужи. Темнота.

Никого.

Она закрыла дверь. Заперла.

– Это нервы, – сказала она вслух. – Переезд. Стресс. Развод.

Но голос дрожал.

Она прошла на кухню, заварила чай. Руки не слушались. Чашка звенела о блюдце.

Телефон молчал. Ни сообщений. Ни звонков.

Никто не знал, что она здесь.

И это было хорошо.

Или плохо?

Она не знала.

К вечеру дождь усилился. Ветер бил в окна, как будто пытался ворваться.

Анна легла в постель, натянула одеяло до подбородка.

Тишина давила.

В доме было слишком тихо. Ни шорохов. Ни скрипов. Ни звуков города.

Только собственное дыхание.

И – через какое-то время – что-то ещё.

Лёгкий скрип.

Как будто кто-то медленно поворачивает ручку входной двери.

Анна замерла.

Скрип стих.

Потом – шаг.

Один.

Тихий.

По лестнице.

Она села.

– Кто здесь?

Тишина.

Она включила свет.

Спустилась.

Проверила дверь. Замки – на месте. Окна – заперты.

В прихожей – пусто.

Но на зеркале – капля.

Мокрая.

Как будто кто-то только что прикоснулся к стеклу.

Анна протянула руку.

Капля исчезла.

Она посмотрела в зеркало.

Своё отражение. Уставшее. Бледное. Глаза – слишком большие.

И вдруг – на долю секунды – ей показалось, что отражение не моргнуло.

Она моргнула снова.

Отражение – нет.

– Нет, – прошептала она. – Нет, нет, нет…

Она отошла.

Заперлась в спальне.

Положила подушку у двери.

Лежала, не смыкая глаз, пока за окном не рассвело.

Утром она нашла след.

Маленький. Мокрый.

Босой ступни.

На полу у входной двери.

Он начинался… снаружи.

И вёл внутрь.

Как будто кто-то вошёл в дом.

Анна сфотографировала его.

Через час след исчез.

Как будто его и не было.

Телефон завибрировал.

Сообщение от риелтора:

«Надеюсь, вам нравится дом! Он давно ждал подходящего человека.»

Анна посмотрела на зеркало.

И вдруг поняла – дом не был пуст.

Он никогда не был пуст.

И тот, кто жил здесь раньше…

…не ушёл.

Он просто ждал.

Ждал её.

А она – пришла.

Не как хозяйка.

А как часть чего-то большего.

Чего-то тёмного.

Чего-то, что всегда стояло за дверью.

И теперь…

Теперь дверь была открыта.

Глава 2. Ночные звуки

Скрип. Шаги. След, которого не должно было быть

Она не спала третью ночь подряд.

Не потому, что боялась.

Не потому, что слышала шумы.

А потому что не могла перестать их слышать.

Сначала это был скрип. Тихий, как будто кто-то осторожно поворачивает ручку входной двери. Потом – лёгкий щелчок замка. Не полный, как при открытии, а будто кто-то проверяет – заперто ли.

Потом – шаг.

Один. Медленный. По деревянным ступеням лестницы.

И снова тишина.

Анна лежала в постели, натянув одеяло до подбородка, прислушиваясь к каждому звуку, как будто её жизнь зависела от того, уловит ли она следующий.

– Это дом, – прошептала она в темноту. – Дерево даёт усадку. Ветер. Дождь.

Но ветер молчал. Дождь прекратился ещё вчера. А дом… дом стоял, как замерзший. Ни скрипа. Ни дрожи. Только этот звук – чужой, целенаправленный.

Шаг.

Ещё один.

По лестнице.

Вверх.

К ней.

Она схватила телефон. Включила фонарик. Вышла в коридор.

Темнота была плотной, как ткань. Луч света дрожал в её руке.

– Кто здесь? – голос прозвучал хрипло, почти чужой.

Никто не ответил.

Она обошла весь этаж. Спальня. Ванная. Кабинет. Все двери – закрыты. Окна – заперты.

Спустилась вниз. Прихожая. Гостиная. Кухня.

Пусто.

Анна вернулась в спальню. Заперла дверь. Прислонила к ней стул.

Легла.

И снова – скрип.

На этот раз – не у двери.

У самой кровати.

Как будто кто-то опустился на колени.

Она резко села.

Темнота.

Тишина.

– Я схожу с ума, – прошептала она.

Но в этот момент услышала дыхание.

Ровное. Спокойное.

Слишком близко.

Она вскочила. Включила свет.

Никого.

Только её тень на стене. И холод, пробирающий до костей.

Утром она решила действовать.

Ничего сверхъестественного. Только логика. Только факты.

Она осмотрела замки. Все три – на месте. Цепочка – цела. Щеколда – опущена.

Окна. Заперты. Ни царапин. Ни следов взлома.

Дверной глазок – чистый.

– Никто не мог войти, – сказала она себе. – Никто.

Но когда она повернулась к зеркалу в прихожей, её взгляд зацепился за пол.

Там, у порога, где заканчивался коврик и начинался паркет, лежал след.

Мокрый. Чёткий.

Босой ступни.

Он начинался прямо у двери – снаружи – и вёл внутрь.

Как будто кто-то вошёл, оставляя за собой влажный след.

Анна замерла.

– Нет… – выдохнула она. – Этого не может быть.

Она достала телефон. Сфотографировала след. Сделала несколько ракурсов. Потом – видео.

Затем позвонила в полицию.

Через двадцать минут приехал патруль. Два офицера. Молодые. Спокойные.

– Что случилось, гражданка?

– Кто-то был в моём доме, – сказала она, показывая фото. – Вот след. Он появился ночью.

Офицер посмотрел на экран. Потом на пол.

– А где он сейчас?

– Что?

– След.

Анна опустила взгляд.

Паркет был сухим. Чистым. Ни влаги. Ни отпечатка. Ни пыли.

– Он был здесь! – крикнула она. – Я его сфотографировала!

Она показала им видео.

– Это может быть любой след, – сказал второй офицер. – С вашей обуви. Или вы сами прошли босиком.

– Я не выходила! – Анна чувствовала, как голос срывается. – Я заперлась! У меня три замка!

– Может, вы спали? Ходили во сне?

– Я не сплю! – закричала она. – Я слышу шаги! Каждую ночь! Кто-то ходит по лестнице!

Офицеры переглянулись.

– У вас есть история психических расстройств? – спросил первый мягко.

– Нет! Я нормальная!

– Может, стресс? Развод? Переезд?

– Я не больна! – Она сжала кулаки. – Просто проверьте дом!

Они проверили.

Ничего.

– Если что-то повторится – звоните, – сказал один из них, уже уходя. – Но, возможно, стоит обратиться к врачу.

Дверь закрылась.

Анна осталась одна.

С фотографией, которой больше нет.

С шагами, которых никто не слышит.

С тенью, которая становится всё реальнее.

Она села на пол. Пересмотрела видео десять раз.

След был.

Он был.

Но теперь его не было.

Как будто дом стёр его.

Как будто оно не хотело, чтобы кто-то узнал правду.

Она встала. Подошла к зеркалу.

– Что ты хочешь? – прошептала она.

Отражение молчало.

Но в уголке глаза – ей показалось – мелькнуло движение.

За дверью.

Тень.

Высокая.

Слишком высокая для человека.

Стояла.

Смотрела.

Анна рванула дверь.

– Выходи!

За дверью – только лестница, ведущая вниз.

И тишина.

Она спустилась в подвал.

Дверь была заперта. На старый массивный замок.

– Почему он заперт? – прошептала она.

Она не помнила, чтобы закрывала его.

Попробовала ключ. Не подошёл.

Подвал оставался недоступным.

Как будто кто-то не хотел, чтобы она заглянула внутрь.

Она вернулась наверх.

И вдруг поняла:

Шаги не шли по лестнице.

Они шли из подвала.

Вверх.

К ней.

Она посмотрела на свои ноги.

Они были сухие.

Она не выходила босиком.

Не могла.

Но след был.

А значит – кто-то вошёл.

Или…

вышел.

Она села за компьютер. Начала искать информацию о доме.

Адрес: улица Лесная, 17.

Старый коттедж. Построен в 1968 году.

Предыдущий владелец – Михаил Воронин. Учитель истории. Жил один.

Умер пять лет назад.

Причина смерти – самоубийство.

Анна прочитала это и почувствовала, как по спине пробежал холод.

– Самоубийство? Здесь?

Она нашла старую новость:

«Мужчина найден повешенным в подвале собственного дома. Соседи сообщили, что в последние месяцы слышали голоса, будто в доме живут несколько человек. Полиция не нашла следов преступления. Версия – одиночество и депрессия».

Анна закрыла статью.

Посмотрела на дверь подвала.

– Он не был один, – прошептала она. – Он думал, что не один.

И теперь она тоже так думает.

Или…

Она уже не думает.

Она знает.

Потому что в эту ночь, когда она легла в постель, она снова услышала скрип.

Потом шаг.

Потом – шепот у самого уха:

– Я уже внутри.

Она не стала вставать.

Она просто смотрела в потолок.

И ждала.

Потому что теперь знала:

Это не кошмар.

Это начало.

И следующий шаг – будет её.

Глава 3. Запись

Камера видит то, чего не может быть

Она больше не верила своим глазам.

Но она могла доверять технике.

На третий день после визита полиции Анна купила миниатюрную камеру наблюдения. Чёрную, размером с зажигалку, с ночным видением и записью на карту памяти. Продавец сказал:

– Ловит даже дыхание в темноте.

– Только бы не моё, – пробормотала она.

Установила её вечером. Над дверью в прихожей, направленной прямо на вход и на зеркало. Так, чтобы любой, кто войдёт или приблизится к двери, попал в кадр.

– Если ты есть, – прошептала она, нажимая кнопку записи, – я тебя увижу.

Потом добавила вторую камеру – в гостиной, напротив лестницы. Чтобы контролировать движение между этажами.

– Теперь ты не скроешься, – сказала она.

Но когда легла спать, ей показалось, что камера смотрит на неё. Как глаз. Холодный. Безжалостный.

Той ночью скрип вернулся.

Сначала – ручка. Медленно повернулась. Потом – щелчок замка. Не полный, как будто кто-то проверяет, заперто ли.

Анна сидела в постели, сжав телефон. Слушала.

Потом – шаг.

Один.

По лестнице.

Вверх.

К ней.

Она хотела встать. Хотела включить свет. Но тело не слушалось. Только сердце билось так, будто пыталось вырваться из груди.

– Это записывается, – шептала она. – Всё записывается.

И тут услышала шорох у двери своей комнаты.

Как будто кто-то прислонился.

Как будто дышит.

Она схватила фонарик. Рванула дверь.

Пусто.

Коридор. Тишина.

Камеры молчали.

Утром она сняла карты. Подключила к ноутбуку.

– Давай, – прошептала. – Покажи мне правду.

Первые часы – пустота. Дом. Тишина. Инфракрасное изображение – зеленоватое, чёткое.

02:48. Ничего.

02:59. Тоже.

03:12.

И вдруг – дрожь.

На камере в прихожей.

Дверь.

Её ручка медленно опускается.

Анна замерла.

– Нет…

Ручка двигается. Без прикосновения. Без ветра. Без причины.

Потом – лёгкий толчок. Дверь дрогнула, будто кто-то прижался к ней снаружи.

Но за ней – только тьма. Улица. Лужи от недавнего дождя.

Никого.

Анна увеличила изображение.

И увидела.

Не человека.

Не силуэт.

Тень.

Вытянутая, слишком высокая – как будто ростом под два метра. Узкая. Слишком тонкая.

Она стояла прямо у двери.

Смотрела в камеру.

И не двигалась.

– Это игра света, – прошептала Анна. – Отражение. Фонарь. Что угодно.

Но тень не исчезала. Она оставалась на месте целых семь минут.

Потом – исчезла.

Без движения. Без растворения. Просто стёрлась из кадра.

Анна пересмотрела запись десять раз.

Тень была.

Она была.

Но на второй камере – в гостиной – ничего. Ни движения. Ни тени. Ни шагов.

– Почему? – прошептала она. – Почему только одна камера его видит?

Она проверила настройки. Угол обзора. Временные метки.

Всё совпадало.

Камеры работали одновременно.

Но только прихожая зафиксировала аномалию.

Гостиная – нет.

Как будто то, что стояло у двери, существовало только для одной точки зрения.

Только для одного глаза.

Только для неё.

Анна пошла в прихожую. Стала точно туда, где была тень.

Посмотрела на зеркало.

Отражение. Её лицо. Бледное. Глаза – красные от бессонницы.

И вдруг – в уголке стекла – мелькнуло движение.

За дверью.

Та же тень.

Она рванула дверь.

– Выходи! Я знаю, что ты есть!

Улица. Пусто.

Только ветер шевелил ветви деревьев.

Она вернулась внутрь.

Закрыла дверь.

Повернулась.

И увидела.

На зеркале – отпечаток.

Мокрый.

Пальца.

Прямо там, где до этого была тень.

Анна поднесла руку.

Сравнила.

Не её.

Слишком длинные пальцы. Слишком тонкие.

Она сфотографировала след. Потом – видео.

Через двадцать минут он исчез.

Как будто стёрся сам.

Она загрузила видео на флешку. Распечатала кадры с тенью.

– Теперь у меня есть доказательства, – сказала она.

И поехала в отделение полиции.

Там её приняли тот же инспектор, что и в прошлый раз.

– Опять следы? – спросил он, глядя на её усталое лицо.

– Нет. Доказательство.

Она вставила флешку. Запустила видео.

– Смотрите.

Он наблюдал. Сначала равнодушно. Потом – нахмурился.

– Это может быть блик. Или тень от дерева.

– В 03:17? При плотных облаках?

– А это – ваше воображение, – сказал он мягко. – Люди под стрессом часто видят то, чего нет.

– Но след на зеркале! Я его сфотографировала!

– Фото можно подделать.

– Вы не понимаете! Кто-то входит в мой дом!

– Замки на месте?

– Да!

– Окна?

– Заперты!

– Значит, никто не входил.

– А как вы объясните это?! – закричала она, ткнув пальцем в экран, где тень стояла у двери.

Инспектор посмотрел. Потом – на неё.

– Знаете, у нас был похожий случай год назад. Женщина из соседнего района. Говорила, что слышит голоса. Видит людей в зеркалах. У неё нашли параноидное расстройство.

– Я не больна!

– Может, стоит пройти обследование?

Он протянул ей визитку психиатра.

Анна схватила её. Разорвала.

– Вы не видите, потому что не хотите, – прошептала она. – Но она видит.

Она вышла.

На улице шёл дождь.

Тот же.

Как в день её приезда.

Она села в машину. Не завела двигатель. Просто сидела.

– Почему только одна камера? – спросила она себя.

И вдруг поняла.

Камера в прихожей смотрела прямо на дверь.

А камера в гостиной – в сторону лестницы.

То, что стояло у двери…

…не было обращено к гостиной.

Оно смотрело только на вход.

На неё.

Как будто ждало.

Как будто знало, что камера будет здесь.

И что только эта точка зрения сможет его увидеть.

Анна вернулась домой.

Подключила камеры к телевизору. Настроила прямую трансляцию.

– Я смотрю на тебя, – сказала она, глядя на экран. – И ты больше не можешь прятаться.

Ночью она проснулась от сигнала.

Камера зафиксировала движение.

Она включила экран.

Прихожая.

Дверь.

Тень.

Она стояла у порога.

Но теперь – она двигалась.

Медленно.

К зеркалу.

И вдруг – подняла руку.

И коснулась стекла.

Точно туда, где был след.

Анна вскочила.

Подбежала к двери.

– Кто ты?!

Тень исчезла.

Но на зеркале остался новый след.

Не пальца.

Целой ладони.

И внутри него – слово, написанное конденсатом:

«Я была первой.»

Глава 4. Тот, кто жил здесь раньше

Имя в архиве. Самоубийство. Дневник без автора

Она больше не звонила в полицию.

Теперь она искала правду сама.

Не в людях.

Не в законах.

А в бумагах. В цифрах. В следах, оставленных теми, кто до неё пересекал порог этого дома.

На четвёртый день после записи с камерой Анна приехала в городской архив. Старое здание на окраине, где пахло пылью, старыми книгами и чем-то кислым – как будто время здесь гниёт медленно, но неумолимо.

– Мне нужна информация по недвижимости, – сказала она сотруднице за стеклом. – Улица Лесная, 17.

Женщина посмотрела на неё долгим, оценивающим взглядом.

– Тот дом?

– Вы его знаете?

– Все знают тот дом, – ответила она тихо. – Но мало кто хочет о нём говорить.

Она ушла, вернулась через десять минут с папкой. Поставила на стойку. Не открыла.

– Читайте. Но не задавайте вопросов.

Анна взяла папку. Села у окна. Открыла.

Первая страница – выписка из реестра собственности.

Адрес: ул. Лесная, д. 17

Предыдущий владелец: Воронин Михаил Сергеевич

Год покупки: 2003

Год смерти: 2019 (пяти лет назад)

Способ передачи права: наследование не заявлено. Имущество перешло государству.

Дальше – справка из морга.

Причина смерти: механическая асфиксия, повешение.

Место происшествия: подвал жилого дома.

Обнаружен: соседом по улице, вызвавшим полицию после запаха.

Анна пробежала глазами.

Подвал.

Она вспомнила массивный замок. Невозможность открыть дверь.

– Он был там, – прошептала она. – Он закончил там.

Следующая страница – протокол опроса соседей.

«Жил один. Тихий. Почти не выходил. Но… слышали голоса. Будто разговаривает с кем-то. Иногда – несколько голосов. Мужской, женский, детский. Как будто в доме живут трое.»

«Однажды видел, как он выносит детские вещи. Куклу. Маленькое платье. Говорил, что это для племянницы. Но племянницы у него не было.»

«Замки на двери менял каждые два месяца. Говорил: „Она пытается войти“. А потом добавлял: „Но она уже внутри“.»

Анна почувствовала, как по спине побежал холод.

– Я тоже так говорю, – прошептала она.

Последний документ – медицинская справка.

Учреждение: Психиатрическая клиника «Светлый путь»

Пациент: Воронин М.С.

Диагноз: Диссоциативное расстройство личности (ДРЛ), хроническая форма.

Примечание: пациент демонстрировал наличие минимум трёх автономных личностей. Одна из них – агрессивная, называла себя «Хранителем». Утверждала, что защищает дом от вторжений.

Анна перевела дыхание.

– Это невозможно…

Но всё сходилось.

Шаги. Голоса. Паранойя. Ощущение, что кто-то внутри.

Она закрыла папку.

– Где я могу найти больше? – спросила она сотрудницу.

– У риелтора, который продавал дом, – ответила та. – Был один. Старик. Живёт на Речной. Но он… странноватый.

– Мне всё равно.

– Его зовут Борис Петрович. Но не говорите, что я вас направила.

Борис Петрович оказался сухопарым мужчиной лет семидесяти, с пронзительными глазами и руками, покрытыми чернильными пятнами. Он жил в маленькой квартире, заваленной бумагами, картами и пожелтевшими фотографиями домов.

– Лесная, 17? – переспросил он, не глядя на неё. – Ты живёшь там?

– Да.

– Зря.

– Почему?

Он посмотрел на неё. Долго.

– Ты знаешь, сколько людей жило в этом доме?

– Один. Михаил Воронин.

– Нет, – сказал он. – Трое.

– Это его болезнь…

– Это не болезнь, – оборвал он. – Это дом.

Анна замерла.

– Что вы имеете в виду?

Он встал, подошёл к шкафу, достал потрёпанную тетрадь в кожаном переплёте.

– Это его дневник. Я не должен был его забирать. Но… он оставил его мне. Перед смертью.

– Почему?

– Потому что сказал: «Если сюда вернётся Анна – отдай ей. Она должна знать правду.»

Анна похолодела.

– Какую Анну?

– Не знаю. Но он часто писал об Анне. О том, как она пришла. Как вошла. Как заменила других.

Он протянул тетрадь.

Анна взяла её.

Открыла на первой странице.

Чернила выцвели, но почерк был чётким. Нервным.

12 марта 2018

Сегодня она снова стучала в дверь. Я не открывал. Я знаю, что, если открою – она войдёт. А если войдёт – я исчезну.

Она говорит, что я больной. Что меня нет.

Но я есть. Я – Михаил. Я учитель. Я люблю кофе с корицей. Я помню свою мать.

А она – нет.

Она – пустота, одетая в мою кожу.

И она хочет мою жизнь.

Она стоит за дверью.

Каждую ночь.

И каждый раз – становится ближе.

Анна перевернула страницу.

3 апреля 2018

Сегодня я нашёл след. У двери. Мокрый. Босой.

Я не выходил. Я запирался.

Значит, это она.

Она уже внутри.

Она говорит со мной. Голосом моей жены. Голосом ребёнка, которого у меня не было.

Она знает всё.

Потому что я – это она.

Мы одно.

Но только один может остаться.

Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног.

– Это… это я, – прошептала она.

– Нет, – сказал Борис. – Это он.

– Но след… я тоже видела след!

– И что?

– И… шаги… голоса…

Старик посмотрел на неё с жалостью.

– Ты думаешь, ты первая, кто пришёл туда после него?

– Что?

– До тебя там жили двое. За последние пять лет.

– Но в архиве написано, что дом пустовал!

– Первый – молодой парень. Прожил две недели. Уехал ночью. Оставил всё. Без объяснений.

Вторая – женщина. Снимала на три месяца. Потом исчезла. Полиция нашла её в другом городе. Говорила, что дом разговаривает с ней. Что она не она.

Анна посмотрела на дневник.

18 мая 2019

Я понял.

Дом не мой.

Я – не хозяин.

Я – гость.

А она – Хранитель.

Она была здесь до меня.

И будет после.

Я попробовал уйти. Забрал вещи. Сел в машину.

Но когда завёл двигатель – она заговорила.

Голосом моей матери.

Голосом ребёнка.

Голосом меня.

И я вернулся.

Потому что понял:

Я не могу уйти.

Я уже внутри.

Я – часть её.

Анна закрыла тетрадь.

– Кто такая Анна?

Борис покачал головой.

– Он никогда не говорил. Только одно: «Она приходит последней. Она – финал.»

– И что теперь?

– Теперь ты должна решить, – тихо сказал он. —

Ты приехала, чтобы начать новую жизнь…