Резервация

Евсею хоть и на восьмой десяток перевалило, крепкий был старик. Сын денег подкинул, крышу железом покрыли, остальное сам в порядке поддерживал. Пятистенок стоял на косогоре лицом на восток, радостно встречая рассветы всеми своими четырьмя окнами, и будто дворовая собака, лениво подставляя посеревшие от времени да дождей брёвна под ласковые солнечные лучи. А они лезли в комнаты через любовно украшенные резными наличниками окна и до самого вечера ползали по ярким домотканым дорожкам.

Чуть поодаль было ещё два дома старинной постройки. Но хозяева их переселились на погост, а дети даже не наведывались. Палисадники заросли репейниками да невесть откуда взявшейся крапивой, старые берёзы будто от тоски совсем засохли, какое-то время щурились избы на далёкий лес через щели заколоченных окон, а потом ослепли, будто бельмом затянутые осевшим на стёклах слоем пыли.

По первому снегу наведались ушлые мужики снова. Зашли в дом к Евсею. Без приглашения прошли в передний угол, по-хозяйски расселись.

– Дом у тебя купить хотим, – сказал один с глубоким шрамом на щеке и недобрым взглядом из-под бровей, достал из кармана сигареты.

– У нас не курят, – предупредил Евсей.

– Старовер что ли?

– Старовер не старовер, а сроду в этом доме табаком не пахло.

– Ну, не пахло, так не пахло. Сколько ты за свою хибару хочешь?

– Мужики, а зачем мне деньги?

– Так что ли отдашь? – хмыкнул второй.

– И так не отдам, самому жить негде.

– А старуха твоя где?

– В городе с внуками нянчится.

– Вот и поезжай к ней, чего тебе тут одному маяться? Вон зима скоро, морозы начнутся.

– А у меня дров не на один год припасено, меня морозами не напугаешь, – отозвался Евсей.

– А если спину пересечёт, сердце прихватит? Сюда к тебе по снегу никакая скорая не доберётся.

– Лес вон в ста метрах, вдруг волки нагрянут, – опять встрял второй.

– Людей, а не волков надо бояться, ведь чему бывать, того не миновать, – смиренно ответил Евсей.

– Про людей ты правильно, – подтвердил тот, который со шрамом, расстегнул куртку и сел так, чтобы была видна рукоятка торчащего из кобуры пистолета. – Сам знаешь, какие теперь времена. Не ровён час, облюбует соседний дом какой уркаган, не уживётесь… А с него какой спрос?

– Вот что мужики, я давно пуганый. А ежели что со мной случится, сын в Генеральной прокуратуре служит, из-под земли того уркагана достанет и нос до пупа натянет, – соврал Евсей для острастки.

– Да мы не на испуг берём, просто мало ли… Несчастный случай какой или короткое замыкание… Ты подумай о цене, сговоримся.

– А тут и думать нечего. Я в этом доме родился, тут и помирать буду. Вон и к сыну ехать отказался, хоть тот чуть не силком в машину запихивал.

– Не, ты всё же подумай. Можно не деньгами, квартиру тебе в посёлке купим. Не хочешь в посёлке, можно в районе. Больница рядом, клуб, библиотека опять же, – захохотал второй, которого Евсей мысленно окрестил белобрысым.