Звёздная Кровь. Изгой VIII

Алексей Елисеев

Звёздная Кровь. Изгой VIII

346.

Посреди разгромленной камеры Имаго-Матери воздух был густым, как мазут в заброшенном нефтяном резервуаре, пропитанный едким озоном и гарью обугленного хитина. Та самая сладковатая тошнота, что всегда следует за уничтожением сотен тварей с чуждой человеческому роду биологией, цеплялась за горло, как дешевый парфюм на потной коже. Гигантский червь Серебряного ранга, полузамерзший в ледяной броне моей Руны, торчал посреди хаоса, словно экспонат в музее инопланетных эволюционных провалов. Мерзкий симбиоз плоти и аномальной фантазии, который мог бы стать хитом в каком-нибудь зоопарке уродов и курьёзов естественного отбора. Ментальное давление твари угасло, оставив в голове эхо пустоты, ту самую звенящую тишину, что следует за артиллерийским залпом, когда уши ещё не вернули себе слух. Усталость, скорей психологическая, чем физическая, вгрызалась в кости, разъедая их, как ржавчина забытый механизм в пустыне. Тело и разум требовали отдыха, и я намеревался его нам устроить. Несколько дней мы заслужили.

Я молча собрал трофеи. Капли Звёздной Крови, что мерцали в грязи, словно фальшивые звезды на ковре из слизи и останков, и несколько Рун, выбитых из туши здешней главной уродливой твари. Обыденная рутина, сводящаяся к заурядной и циничной бухгалтерии: дебет по ранениям, кредит по каплям Звёздной Крови. Итоги подведем позже, когда мозги остынут и перестанут работать на остатках адреналина. Главное – свалить из этого рассадника уродов. Не из страха. Мы только что разобрались с королевой этого адского улья, а уцелевшие Имаго, потеряв главный управляющий узел роевого разума, превратятся в злобные, но разрозненные особи. Разобщенные Дерево и Бронза для моего Копья – всего лишь смазка для клинков, расходный материал в великой игре Наблюдателя. Скрываться больше не имело смысла. Пусть приходят – мы их встретим с благодарностью за Руны и капли Звёздной Крови, которые они нам принесут.

Мы выдвинулись наверх, но в базовый лагерь возвращаться не стали – слишком далеко, а усталость никуда не делась. Нужно было устроиться на отдых где-нибудь поближе, пока мои спутники, да и я сам не начали совершать ошибки просто из-за переутомления.

Чор, с его зоргхским нюхом на уютные дыры, по каким-то только ему видимым приметам обнаружил сухую, теплую пещерку, где воздух не вонял смертью, а неподалеку торчали заросли мясных грибов – тех самых, что в Сумеречных землях шли за деликатес, если не нашлось ничего посвежее и помясистее.

Мы расстелили импровизированные подстилки, и я занялся подлатыванием ран Чора, старательно изображавшего из себя как минимум смертельно раненого.

Ами вернулась после осмотра пещеры и подошла к нам бесшумно, как тень. Зоргх, прислонившись к стене, пытался шутить – корчил рожи, выдавал хриплые остроты, словно стендапер на последнем издыхании.

Наконец, когда я закончил и отряхнул руки, Ами, наблюдавшая за моими манипуляциями со своей Скрижалью, заговорила тоном ровным, как степной горизонт, лишенным всяких эмоций.

– Это… рыцарство, Кир. Зачем оно? Почему ты так поступаешь?

Я обернулся, вытирая руки о штанину, чувствуя, как пот и грязь липнут к коже, заставляя задуматься о том, как давно я не был в душе.

– Рыцарство? Ты о чем, Ами? О кодексе чести? Мы вроде сражаемся за капли Звёдной Крови? При чём здесь честь?

Она пожала плечами – движение выдавало усталость, плечи слегка опустились, но взгляд оставался цепким, оценивающим, как у инквизитора, вынюхивающего ересь.

– Рисковать всем ради троих незнакомцев. Вытаскивать этого зоргха с того света, когда он только и делает, что транжирит ресурсы, как пьяница уны в кантине. Объясни. Твой бог требует высокую цену за спасение души в Вечности? Или это просто способ самоутвердиться в хаосе?

Я усмехнулся, но смешок вышел хриплым, горьким. Выпрямился, чувствуя, как позвоночник хрустит, словно старая шестерёнка в механизме Системы.

– Бог? Ами, ты серьезно? Я не в курсе, каким божкам кланялись архитекторы Единства, но сильно сомневаюсь, что они одобряли бы благотворительность. Я просто такой, какой есть. Разве этого мало? Взгляни на Лис и Соболя – они тащат своих из любой задницы, не считаясь с потерями. Ты их в религиозности заподозришь? Вряд ли. Может, ты просто отражаешь свое прошлое, инквизитор, ищешь фанатика там, где его нет, а есть только упрямый идиот, который не хочет становиться частью машины?

Её губы сжались в тонкую линию, жесткую, как грань между добром и злом. Шагнула ближе, и во взгляде промелькнуло нечто – тень давнего знания, дающего право судить, как у ветерана, пережившего несколько войн.

– Я была инквизитором, да. И знаю тебя с академии «Дохлых Единорогов», когда ты был юнкером, зеленым, как Руна на Деревянном ранге. Ты всегда был таким – упертым, с этой складкой у рта, когда принимаешь решение, которое никто не одобряет. С нежеланием идти легким, очевидным путем, даже когда он лежит под ногами. Помню, как ты в одиночку полез в обвалившуюся траншею за кадетом, хотя офицеры уже списали его в расход. Взрыв ручной гранаты в замкнутом пространстве – билет в один конец. Думаешь, я забыла?

Она замолчала, давая словам осесть, как пыли после перестрелки. Голос стал тише, почти доверительным, но острым, как край илиумового меча.

– Тот приказ… решить вопрос с твоим воздержанием… это была не прихоть. Тест. Мне нужно было понять, с кем иду на войну – с твердолобым фанатиком, ставящим обеты выше здравого смысла, или с разумным человеком, способным на гибкость, как ветвь в степном ветре.

Я смотрел на нее, чувствуя, как внутри что-то сдвигается – эта женщина, ходячий тактический устав, приоткрыла страницу своей книги, и там мелькнуло нечто большее, чем холодная дисциплина. Там была уязвимость, спрятанная за панцирем. Доверие в Единстве – редкость, а предательство – норма, стоит ли открываться? Я, Кровавый Генерал без памяти, строил себя из обломков, и каждая такая беседа напоминала мне, что быть «человеком» – это не героизм, а проклятие, потому что в Системе человечность – как якорь в бурю, тянет на дно.

– И как? Убедилась? – Голос мой прозвучал глухо.

Она медленно кивнула, плечи едва заметно расслабились, словно с них свалился невидимый рюкзак с грехами прошлого.

– Убедилась… – выдохнула она, и в слове смешались усталость и облегчение. – Ты не такой, как все Восходящие, Кир. В этом и засада. Общество копирует их, а они…

Степнячка горько усмехнулась, губы искривились в гримасе, полной отвращения к миру.

– Они? – моё лицо изломала кривая ухмылка.

– … Мы – не пример для подражания. Хищники, опьяневшие от силы Звёздной Крови, устанавливаем правила, но сами их нарушаем, как жеватели Ведьминого Корня – обещания.

Взгляд её обвел тихую подземную камеру, ища в грудах камней эхо своих слов, словно в нагромождении скал скрывалась вся механика власти.

– Знаешь, почему Лорд Альтара провернул переворот? Почему легко предал Дом Стерн?

– Почему? – спросил я, хотя уже чуял, к чему она клонит.

Взгляд её стал ледяным, а голос – чистым цинизмом, выкованным в горниле власти, где души плавят, как металл.

– Потому что Стерны, в своем высокомерии и фальшивом гуманизме, отвергли вековую традицию – брать заложников из Великих Домов Аркадона. Сочли варварством, пережитком. Понимаешь? Решился бы он, если бы они могли в любой миг перерезать горло его дочери?

Слова повисли тяжелыми, как гранитные скрижали, обнажив правду Единства. Жестоко, прагматично, и никаких иллюзий. Я и раньше знал, что Восхождение – это пирамида из костей, милосердие делает из Восходящего мишень.

Я промолчал, мысли ворошились, как змеи в норе. Как степнячке объяснять диалектический материализм? Толкнуть речь про классовую борьбу? Бесполезно. Она – продукт Системы, логика её – из инквизиции и войн. Не поймет.

– Пора за грибами, – сказал я, разрывая тишину. – Поболтать сможем и после.

Ами уловила чутко уловила моё настроение и тихо произнесла, голос потерял ледяную жесткость:

– Можешь не отвечать. Я с тобой, потому что твоя честь мне по душе. Как у отца, но ты – загадка.

Развернулась, силуэт замер в полумраке:

– Идем, наберем грибов. – она бросила взгляд через плечо на Чора, все ещё постанывающего. – Комач, хватит притворяться раненым, разожги костер.

Мы вышли молча. Грибы росли в соседнем гроте. Мясистые, бледно-розовые шляпки слегка фосфоресцировали в темноте, как лампочки в заброшенном бункере. Собирали в тишине, каждый в своих мыслях – я в дилеммах, она в воспоминаниях. Вернулись уже в преобразившуюся пещеру. Костерок пылал, отбрасывая тени на стены, Чор отбросил хандру, расчистил площадку, сделав её почти уютной.

Мы расселись вокруг огня. Чор ворчал, нанизывая ломти грибов на шампуры. Теперь, пока все не расслабились окончательно, нужно проверить, сколько мы стоим в глазах Наблюдателя, считавшего наши жизни в каплях Звёздной Крови. Ведь важно только она – Звёздная Кровь. Пришло время разделить добычу.