Морская соль

Ирина Одарчук Паули

Морская соль

Пролог

Она вернулась в тот день, когда море выбросило на берег стаю медуз. Прозрачные, лиловые купола устилали песок у кромки воды, как чужие, неземные существа. Для одних это было дурной приметой, для других – просто явлением природы. Для Арины это было знаком. Знаком того, что жизнь, как и море, порой приносит на берег нечто хрупкое, болезненное и прекрасное, от чего невозможно отвести глаз.

Она стояла на обрыве, и ветер, пахнущий солью, водорослями и детством, рвал ее волосы. Внизу расстилалась бухта, точь-в-точь как на той открытке, что десять лет пылилась на дне ее московского шкафа. Маленький поселок Сользаводск, прилепившийся к скалам, будто и не менялся вовсе. Только она стала другой.

Часть 1. Прилив

Глава 1

Дом ее деда, каменный, с побеленной известью стеной и синими ставнями, встретил ее скрипом ржавых петель и запахом замкнутости. Пахло прошлым. Пахло пеплом от сигарет деда и сушеными травами, что всю жизнь собирала бабушка.

Арина приехала с одним чемоданом. В нем – несколько книг, laptop с зависшим романом, который она не могла дописать второй год, и разбитое сердце, которое она тщательно склеивала равнодушием. Разрыв с Марком, успешным столичным фотографом, был похож на внезапный шторм – яростный, громкий и оставляющий после себя щепки. Она была одной из таких щепок.

Ее миссия была проста: продать дом, разобрать вещи и навсегда стереть это место из своей жизни, как она уже стерла его десять лет назад, уехав покорять столицу. Но как только она переступила порог, миссия усложнилась.

На кухне, на полке, все еще стояла бабушкина солонка – тяжелый кристалл горного хрусталя. Арина помнила, как бабушка, загадочно улыбаясь, говорила: «Соль – это не просто приправа, внучка. Это консервант для чувств. Она сохраняет все: и радость, и горе. Берегись, какую соль ты добавляешь в свою жизнь».

Она провела пальцем по грани, смахнула пыль. В солонке была соль.

Глава 2

Первое утро началось со стука в дверь. На пороге стоял он. Высокий, угловатый, с руками, исчерченными царапинами и татуировками старых якорей и чаек. Его звали Лев. Лев, который когда-то ловил с ней крабов в скалах и целовал ее шестнадцатилетнюю, соленую от морских брызг, в самой глубине грота.

Теперь он смотрел на нее не по-мальчишечьи восторженно, а спокойно, почти сурово. Он вырос здесь. Стал владельцем маленькой верфи, где чинил лодки и яхты для редких туристов.

– Слышал, ты вернулась, – голос у него был низкий, прокуренный морем. – Кран на площади прорвало. Вода на сутки отключена. Принес тебе. – Он протянул ей пятилитровую бутыль с водой.