С надеждой на чудо

Алёна Петрина

С надеждой на чудо

Эта история посвящается памяти моей мамочки.

Я тебя никогда не забуду.

Ты всегда в моем сердце родная.

Глава 1. Палата 302

Задумывались ли вы когда-нибудь о смысле жизни? Для чего нам посылают те или иные испытания? Что оставляет после себя каждый человек? Вспомнит ли кто-то о нас через 10, 20 или 30 лет? Герои этой истории не задавались такими вопросами. Они просто жили, любили, страдали, радовались и переживали каждый день, как и вы, пока судьба не привела их в эту мрачную больницу.

Никто так часто не думает о смерти, как онкологический больной. Это настоящее испытание не только для самого пациента, но и для всех окружающих. Люди не знают, как вести себя в присутствии больного. Жалеть? Но ведь жалость унижает человеческое достоинство. Делать вид, что ничего не произошло? Но ведь произошло! Стараться мотивировать жить дальше? Но как это сделать, если пациент не готов принять болезнь?

С этими и другими вопросами наша героиня сталкивалась сотни раз. Она работает медсестрой в онкологическом отделении крупной республиканской клиники, где больные проходят лучевую терапию. Если бы вы встретили её на улице, то никогда бы не подумали, что эта улыбчивая и хрупкая женщина работает в таком месте. От неё словно исходил свет, когда она проходила по коридору, и все больные с нетерпением ждали её смены, чтобы подзарядиться от неё душевным теплом. Она была одной из немногих, кто нес свет в эти стены. Под её чутким руководством процедуры проходили быстрее и менее болезненно. Своей улыбкой она согревала душу изнутри. Неудивительно, что с ней любили откровенничать не только больные, но и те, кто ухаживал за ними.

Нашу героиню звали Светлана – «несущая свет». Но в больнице никто не называл её иначе как Светочкой, даже у главврача и заведующего отделением не поднимался язык назвать её по имени и отчеству.

Светлана любила свою работу и людей. Старалась помочь каждому, как могла. Света была необычным человеком, у неё был дар – дар, способный показать человеку то, что ему бы помогло в этот период жизни. Но об этом чуть позже.

Я хочу начать рассказ с удивительной пациентки, которая даже на пороге смерти старалась помогать всем, пусть даже в ущерб себе. Её звали Людмила, но в палате все называли её просто Люся. Люсю положили в больницу с крайне тяжёлой стадией рака мозга. Усложняло всё то, что у неё было врождённое заболевание крови, и ей нельзя было оперироваться. Людмила была иногородней, из маленького российского городка. Это была худощавая, черноволосая женщина с короткой стрижкой и огромными карими глазами. Люся сразу же подружилась с улыбчивой медсестрой Светочкой.

– Не подскажите, где здесь 310 палата? – спросила Люся у Светы, когда прибыла на лечение.

– Да, конечно, – ответила Света, улыбаясь. – Я покажу, провожу и помогу отнести вещи. Вы к нам откуда прибыли?

– Ой, я издалека. Четыре часа тряслась на автобусе, потом ещё 40 минут на маршрутке. Еле нашла вашу больницу, такой большой город, все бегут, суетятся. Но люди у вас добрые, приветливые. Одна женщина помогла, проводила до остановки, показала, куда ехать, – начала рассказывать Люся.

– А что же вы одна? Некому было проводить? Сумки какие тяжёлые у вас! – констатировала факт Светочка, таща одну из трёх сумок Люси.

– Да нет, я не одинокая. Есть у меня две дочки, внуки, трое. Муж был, да сплыл. Но, может, и к лучшему. На кой черт я ему сейчас бы сдалась такая вот? – сказала Люся.

– Какая такая? Это вы зря! Очень вы даже симпатичная женщина. А муж у вас дурак, раз «сплыл» от такой женщины – ответила ей медсестра. – Вот и пришли. Располагайтесь. Пока у вас немного соседей, всего двое. Но скоро будет наплыв. Обычно к понедельнику приходят много больных. У вас тут шестиместная палата, места много. Так что пока наслаждайтесь спокойствием и малым количеством соседей. Чуть позже подойду, всё покажу и расскажу. Постельное бельё принесу.

– Ой, спасибо. Да вы не переживайте так, я общительная. Наоборот, люблю с людьми, есть с кем поговорить, кому помочь, – ответила Люся.

– Тебе бы кто помог, – сказал мужчина, сидящий у кровати очень плохо выглядящей старухи.

– И я с вами рада познакомиться, – с улыбкой сказала Люся недовольному мужчине.

– Это он от усталости, – шепнула Света на ухо Люсе. – Три года за женой смотрит. Не каждый такое выдержит. Хороший мужчина, вы подружитесь.

Света вышла из палаты, и Люся стала осматриваться. Первым делом она заняла свободную кровать у окна. Мужчина недовольно хмыкнул. Люся только потом поняла, что он на ней спал, пока её не подселили. Затем она подошла поздороваться с соседками. Та, что лежала справа, пожилая дама, на вид восьмидесяти лет, сразу же её добродушно встретила.

– Ну наконец-то в нашем полку прибыло! А то мы тут все заскучали, – сказала она весело. – Катя, можно баба Катя, как хотите.

– Люся. Очень приятно, – ответила женщина.

– Это вы за себя говорите, – снова огрызнулся мужчина.

– Не обращай внимание, ночь у него сегодня тяжёлая была. Супруга практически не спала и ему спать не давала, – ответила баба Катя.

Люся невольно ещё раз глянула на женщину, лежавшую справа, которую она приняла за старуху из-за болезни. Ведь мужчина, что был её мужем, выглядел от силы лет на пятьдесят-пятьдесят пять. Женщина была очень худая, измождённая, видно было, что мозг её сильно повреждён болезнью. Она не ходила, не говорила, только мычала и смотрела жутко грустными глазами. Лицо всё осунулось, под глазами были жуткие синяки, а морщинки из-за того, что лицо сильно похудело от болезни, окутали её лицо, как паутина. Кожа была болезненно бледной, волосы взъерошенные, почти все седые. Люся невольно пожалела её: «Бедная, три года уже мучается. Эх».

– Ну что встала? Давай что ли чайку попьём? – предложила ей баба Катя. – Неси кружку.

Люся, порывшись в сумках, достала посуду и подошла к бабе Кате. На столе у старушки стоял термос с чаем, и она любезно угостила гостью вкусным сладким напитком.

– Садись рядом, – сказала она, подвигаясь на кровати, чтобы дать место Люсе. – Держи пряник и рассказывай, откуда ты к нам? На сколько? Кто твой врач?

– Ой, вы уже подружились? – спросила Светочка, войдя в палату. – Вот и славно. А я вам бельё постельное принесла. Люся было дернулась помогать медсестре заправлять кровать, но та жестом остановила её.

– Сидите, отдыхайте с дороги. Вообще, этим должна заведовать сестра-хозяйка, но она приболела, и я её отпустила. Так что, если что-то ещё понадобится, обращайтесь, – дружелюбно сказала Света, застилая больничную койку Люси постельным бельём.

– Так неудобно, правда. Всю жизнь сама себе постельное стелила, – призналась Люся.

– Ничего, привыкай, – сказала ей баба Катя. – Ты нынче больная, тебе уход нужен и покой.

– Кто бы говорил! – возмутился мужчина, который до этого молчал и переодевал жену перед процедурами. – Вы же каждое утро тут в панталонах скачете, как девочка!

– Это называется зарядка, – ответила ему баба Катя. – Я хоть и старая, а за здоровьем своим слежу.

– Да ладно, – сказал мужчина, махнув рукой, и недовольно отвернулся от них к окну.

– Не хочешь – не верь, а вот доживёшь до моих лет – посмотрим, – ответила ему баба Катя.

Мужчина промолчал, и баба Катя переключила своё внимание на Люсю.

– Ну что молчишь, рассказывай давай.

– А что рассказывать-то? Как все: жила, бегала, работала, внуки, дочки, огород. Пока не стала часто голова кружиться. Ну, думаю, ладно, может, не высыпаюсь или переутомление. Мало ли, бывает. К врачу не пошла. Пару раз падала на работе, тоже всё на усталость и на давление списала. Но когда слепнуть стала и глохнуть на одно ухо и один глаз, тогда уж меня младшая дочка силой отправила к врачу. А городок у нас маленький, больно-то и врачей хороших нет, и больниц толковых. Гонял-гонял врач меня туда-сюда, то сдай, сё сдай. Замучил, а толку никакого. Дочки тоже со мной замучились, я же, как бегать по врачам стала, с внуками перестала помогать, – сказала Люся.

– Ну, само собой, какие внуки, если сама еле ходишь, – констатировала факт баба Катя.

– Да нормально всё было. Вот слепота и глухота на одну сторону да сильно покосили, а обмороки, они-то не частые же, – объяснила Люся.

– А сюда вас кто направил? – вмешалась Светлана, которая уже закончила застилать постель и собиралась уходить, но уж очень ей любопытно было послушать про новенькую.

– Врач один приехал хороший из столицы, меня к нему зять записал. Очень уж он за меня переживал. Так вот, врач этот оказался онкологом, и он сразу заподозрил у меня рак мозга, а после нескольких моих снимков всё подтвердил. Он и отправил к вам на лечение, и вот я тут, – сказала Люся.

– Ох, хорошо, что есть такие врачи, как наш любимый Аркадий Иванович, – сказала баба Катя.

– А кто такой Аркадий Иванович? – спросила Людмила.

– А ты ещё не знаешь своего врача, да? У меня Аркадий Иванович, очень хороший доктор, душевный такой. У Нелли (она указала на лежачую соседку с молодым мужем). Как звать-то? – обратилась она к мужу женщины.

– Иван Никифорович, – ответил мужчина.

– Спасибо, Костик, – ответила она мужчине. – У них не очень. Вечно хмурый какой-то ходит, нос кверху, пациенты для него не люди.

– Это вы зря, – возмутился мужчина. – Нам его тоже порекомендовали. И раз у вас рак мозга, как у моей жены, то, скорее всего, вы тоже к нему попадёте, – Константин впервые нормально заговорил с новенькой.

– Ой, лишь бы помогли, – сказала Люся.

– Не переживайте, у нас все врачи хорошие, – сказала Светлана и, удовлетворив своё любопытство, вышла из палаты.

Как это ни странно, люди часто судят о врачах по тому, как они общаются с пациентами. Но ведь врачи – тоже люди, и у каждого свой характер. У некоторых – холодный, сухой, как скала, у других – тёплый, как солнечный день. И каждый из них несёт в себе свою историю, свои страхи, свои надежды.

Когда болеешь, хочется, чтобы к тебе относились с максимальной заботой и вниманием. Но если задуматься, то о каком особом внимании может идти речь, когда речь идёт о врачах? Они делают свою работу, и для того, чтобы делать её хорошо, им не нужно сюсюкаться с пациентами. Иногда, наоборот, требуется твёрдость и жёсткость, ведь от их решений может зависеть чья-то жизнь. Однако в случае с этими докторами именно человеческое отношение сыграло решающую роль, и скоро вы поймёте, почему.

В тот же день Люся познакомилась со своим врачом. Константин оказался прав – у них с Нелли был один и тот же доктор. Однако Люсе он сразу не понравился. В отличие от соседки, с ней он был холоден и пренебрежителен.

– Людмила, вы почему разлеглись? Я же сказал вам сначала сдать анализы, – гаркнул Иван Никифорович, войдя в палату.

Так было во всём: ни сочувствия, ни понимания – только строгое лечение по протоколу и никаких лишних разговоров с ним, даже когда самочувствие ухудшалось, что случалось часто в их положении. Все вопросы следовало решать через медсестру. Таков был молодой и амбициозный доктор Иван Никифорович. Все знали, что он метит на место главврача.

Люся смотрела на него, чувствуя, как внутри неё растёт тревога. Она не привыкла к такому отношению. Всю жизнь она была заботливой, внимательной, всегда старалась помочь другим. А теперь – в этой палате, где каждый день может быть последним – её не принимают как человека. Она сжала кулаки под одеялом, но не сказала ни слова. Внутри неё бушевала борьба: с одной стороны, она хотела сопротивляться, с другой – понимала, что не стоит терять время на конфликты. Ей нужно было сохранить силы, чтобы выжить. Чтобы не сойти с ума. Чтобы не потерять себя.

Зато Аркадия Ивановича обожали все. Это был высокий, голубоглазый мужчина средних лет с проседью в волосах. Когда он заходил в палату, казалось, что становится светлее. Как и Светочка, он обладал огромным даром эмпатии и любви к людям. Все старушки больницы, включая бабу Катю, называли его «сынок», «милый доктор», «Аркаша» и пытались накормить своими вкусняшками или напоить чаем. Он не обижался. С каждым проводил время, подолгу разговаривал и всем находил время. Многие в больнице считали, что он и Светочка были бы идеальной парой, да и Светочка была бы не против. Но была причина, по которой он не пускал женщин в свою жизнь.

Когда Аркаша был мальчишкой, он был безумно влюблён в свою соседку по парте. Оля, так звали его возлюбленную, не разделяла его чувств, но всячески пользовалась им при любой возможности. Донести портфель, сделать за неё уроки, помочь решить на контрольной – добродушный Аркадий готов был сделать всё для своей любимой. А Ольга тем временем грезила Москвой, ей осточертел этот провинциальный городишка с его никудышными людишками, которые погрязли в своих делах и заботах и, не видя света белого, работали на ближайшем предприятии, которое содержало практически весь город. «Вот уеду в Москву и заживу», – думала Оля. – «Вот там люди, там возможности. Зачем мне этот дурачок Аркашка, голь подзаборная? Я себе москвича найду, богатого, с квартирой. Буду жить себе припеваючи».

Глаза на Олю у Аркаши открылись только после выпускного. Мать Аркаши болела раком долгие годы и очень переживала за сына, видя девушку, которую он выбрал и на которой собирался жениться. Но разве кто-то слушает матерей и их материнское сердце в этом вопросе? Сразу после вступительных экзаменов Аркаша хотел сделать Оле предложение. Он был влюблён и окрылён мечтой жениться на девушке своей мечты. Аркадий, как и собирался, поступил в медицинский, он очень мечтал победить онкологию и вылечить мать. Но Оля, вопреки обещаниям поступить в педагогический, прихватив все ценные вещи бабушки, оставив записку «Уехала в Москву, не ищи. Как устроюсь, дам о себе знать», уехала в столицу. Бабушка, которая растила её долгие годы одна, слегла с сердцем в тот же день. Аркаша приходил её навещать в надежде, что возлюбленная одумается и вернётся. Но об Оле не было ни слуху ни духа целых пять лет. За это время умерла её бабушка, и благодаря Аркадию и его родителям была похоронена и сохранена квартира Оли. Аркаша в ней не жил, приходил пару раз в неделю, проверял, все ли в порядке. Ну и, конечно, надеялся, что однажды застанет Олю. Специально не менял замки и оставил ей записку в прихожей на столике. Но время шло, Оля не появлялась. Мама Аркадия начала сдаваться болезни, и он все больше времени проводил с ней. И вот однажды он встретил Ольгу в магазине.

– Оля! – окликнул он радостно. – Это ты?

– О, привет, дружок-пирожок! А ты совсем не изменился, надо же, – воскликнула она, разглядывая уже возмужавшего парня.

– А ты только похорошела, – сказал раскрасневшийся Аркаша.

– Пойдем, что ли, чайку попьём? – предложила она. – Хотела тебя за квартиру поблагодарить и бабушку. Не успела.

Он остолбенел, растерялся. Ведь вышел в магазин, чтобы купить матери молока. Он чувствовал, что маме недолго осталось, и отходить от неё не хотел надолго. Но Ольга, любовь всей его жизни, тут стоит и ждёт его ответа. Как можно было не согласиться? И он согласился и жалел об этом всю оставшуюся жизнь. В ту ночь они впервые с Ольгой переспали, а наутро девушка исчезла, прихватив все ценное, что было в квартире, и оставив записку «Я тебя поблагодарила. Не люблю, не любила. Не ищи. Квартиру продаю. Больше сюда не вернусь». Это был второй удар от любимой, нанесённый Аркадию. Но самое ужасное ждало его дома. Мать умерла в ту роковую ночь, и Аркаша не успел с ней попрощаться. Обезумевший от горя отец хотел повеситься в ту же секунду, как, вернувшись утром с работы с суток, обнаружил бездыханное тело жены. Но спасли соседи, вовремя зашли навестить больную и сняли с петли отца. После того случая отца положили в психиатрическую лечебницу и больше до конца дней не выпускали. Отец Аркадия стал агрессивным, не хотел жить и при любом удачном моменте пытался что-то с собой сделать. Аркадий остался один. У него никого не осталось. Был старший брат, но он погиб в Афганистане. Как раз после этого события и стала болеть мать. Теперь все время Аркаша проводил за учебой или подрабатывая сначала медбратом, потом интерном, потом врачом в больнице. Казалось, что кроме больных и их проблем его совсем ничего не интересует. Пока как-то раз он не узнал от соседки про ребёнка Ольги.

– Родила больную девочку и бросила её в роддоме. А девчонка-то хорошенькая растёт, жаль, ходить не может. Знаешь, светлая такая, как ангел, – сказала ему бабушка Маша, дочь которой дружила с Ольгой со школы и тоже жила сейчас в Москве.

– А где девочка? Откуда знаете, какая она? Её кто-то усыновил? – спросил с надеждой, что это может быть их с Ольгой ребёнок Аркадий.

– Так моя дочка же в этом роддоме работает. Она её ребенка в дом малютки пристроила, специализированный. Они же сразу, как родилась, знали, что с отклонениями ребенок. Вот Галя моя, сердобольная, договорилась, пристроила девочку, иногда приходит навещает. У самой своих двое детей, она все эту жалеет. Ой, о своих бы думала лучше. Ольге твоей как не было дела до дитя, так и нет. Даже душа не болит, не спрашивает даже о ней. Все скачет от мужика к мужику. Ищет все побогаче да поперспективнее. А уже за 30 ведь. Как была бестолковой, так и осталась, вся в мать непутёвую. Намучалась с ней бабка и с Олей твоей тоже. Царствие небесное, святая женщина была Антонина. – соседка перекрестилась и задумчиво посмотрела на небо.

– Баб Маш, помогите найти девочку Ольги, – взмолился Аркаша.

– Батюшки, а тебе она на кой? Ты лучше жену себе найди нормальную, своих детей роди. Такой парень, Генка, врач какой, да за тебя любая пойдёт! – начала Мария Ивановна.

– Дайте телефон Гали, умоляю вас, – просил Аркадий.

Мария Ивановна посмотрела на него как на дурака, но номер телефона дала. А потом Аркадий был настолько взбудоражен этой новостью про девочку, что сам себе втемяшил, что это его от Ольги дочь. Купил билеты в Москву, съездил к Гале, сходил с ней в дом малютки и уже через полгода перевёз к себе трёхлетнюю Дашу домой. Оформил сначала опеку, потому что усыновлять неженатому не давали, потом сделал фиктивный брак с сердобольной медсестрой Светочкой. И удочерил Дашу окончательно. В больнице коллеги его никак как «блаженный» не называли. Мужику и сорока нет, он на себе крест поставил, девчонку чужую больную неходячую удочерил. Но Аркаша был счастлив с Дашей, он любил её больше жизни и все свободное время проводил с ней. А когда его не было с девочкой, помогала та самая бабушка Маша, соседка, которая о ней ему и рассказала. Теперь Аркадий Иванович работал по особому графику, с трёх до семи вечера, и спешил домой. Потому что заботы о дочке требовали уйму времени и сил. Жалел ли он хоть раз о своём решении? Никогда! Делал ли тест, чтобы установить отцовство? Нет. Он верил, что Даша его дочь, и любил её всей душой. В этом мире больных и умирающих от рака людей, в котором он работал каждый божий день, его маленькая Даша была лучом света, его ангелом и смыслом жизни. Вот такой был доктор Аркадий Иванович, любовь Светочки и всех больных, включая бабу Катю.

Люся быстро освоилась на новом месте и уже в первый же день помогала своей соседке, бабе Кате. Пока это была единственная соседка, кроме Нелли, но скоро появятся и другие. Баба Катя была поистине незаурядным персонажем этой палаты. Каждое утро Светочка наблюдала, как она в одних панталонах и бюстгальтере скачет по коридору, делая зарядку. Это было довольно забавное зрелище, ведь бабке шёл девятый десяток. Её энергии и жизнелюбию позавидовали бы даже молодые.

У бабы Кати был рак прямой кишки, последняя стадия. Ей постоянно нужны были специальные медицинские прокладки или памперсы. Несмотря на её боевой настрой и характер, бывало всякое. Были дни, когда она просто лежала без сил даже дойти до кухни и принести себе поесть. А кухня, надо сказать, находилась на два этажа ниже их. Вот Люся и таскала старушке еду, бывало, по три-четыре раза на день.

Однажды соседка Нелли с мужем на коляске отправилась на прогулку, и между женщинами произошёл такой разговор:

– Какой всё-таки заботливый этот Костя, – сказала мечтательно Люся.

– А что твой не заботливый? – спросила баба Катя.

– Ой, баба Катя, какой там заботливый, – ответила Люся, не обращая внимания на Светочку. – Он вон обменял меня на молодую и поминай как звали. Тридцать лет прожила с этим иродом, и оставил меня в один день. Детей двоих вырастили, а теперь знать не хочет.

Внутри Люси всё сжалось. Она не могла понять, как человек, с которым она прожила столько лет, мог просто уйти. Она не злилась – скорее, чувствовала пустоту. Как будто внутри неё кто-то выключил свет. Она думала: «Может, он просто устал? Может, я стала ему неинтересной?» Но в глубине души она знала – он просто нашёл моложе, красивее, возможно, более благодарную. А она – старая, больная, не нужная. Люся не хотела показывать слабость, но в её глазах мелькали слёзы. Она сжала кулаки под одеялом и сказала себе: «Нет, я не сдамся. Я буду жить. Я буду бороться. Я не позволю этому убить меня».

Света села на свободную кровать рядом, осторожно, чтобы не нарушить тишину, царившую в палате. Воздух был плотный, как будто в нём застыли болезни, страдания и тихие молитвы. За окном, за толстыми стеклами, виднелась часть двора – пустой, с покосившимся забором и кустами, которые давно не обрезали. Время здесь текло медленно, почти осязаемо, и каждый разговор, каждый вздох – как будто капли в бочку, наполняли её чем-то глубоким и тяжёлым.

– И что, даже не знает, что вы болеете? – спросила Светочка, наклонившись чуть ближе, чтобы не пропустить ни слова. В её голосе было не просто сочувствие – как будто она сама чувствовала боль Люси, будто это была её боль.

– Нет, конечно, – Люся усмехнулась, но в её глазах не было тепла. – Да и дела нет ему до моей болезни. Он там работает как раб, чтобы молодуху свою с ребёнком содержать. – Она говорила спокойно, но в каждом слове чувствовалась обида, как нож, вонзённый в сердце. – Я не жалуюсь. Я просто говорю, как есть.

Светочка молчала немного, как будто давала Люсе время собраться с силами. Палата была тихой, только где-то вдалеке слышался звук капельницы, будто капли воды в тишине ночи. В углу, на тумбочке, стояла кружка с холодным чаем, который уже давно не пили. Всё здесь было приглушённым, как будто боль и страх не позволяли звукам быть громкими.