Сыщик. Евсинский маньяк

От делопроизводства его отвлёк звонок дежурного по отделению милиции.

– Коля, тут заявитель пришёл. У него жена пропала. Ты спустишься или к тебе его направить?

– Пусть поднимается, – ответил Николай, нахмурив брови.

– Ладно, сейчас порешаем с ним и всё равно нужно будет бумагами заняться. Квартал уже закончился, а долги ещё остались, нужно срочно привести дела в порядок, – размышлял Ващук.

В кабинет вошёл худощавый мужчина лет сорока.

Он поздоровался, резко снял с головы и как бы нечаянно скомкал в своих огромных рабочих руках чёрного цвета старую, вязаную шапочку.

– Проходите, присаживайтесь, – попросил его Николай.

– Представьтесь, пожалуйста, и рассказывайте, что у вас произошло?

В это же момент в кабинет ввалился Ершов. Напиток уже взбодрил организм майора до такой степени, что он готов был ринуться в любой бой, но сначала просто хотел зайти и шутя шлёпнуть «Студента» по затылку.

Майор не ожидал увидеть в кабинете посетителя и даже немного сконфузился. Он сел молча за свой стол и достал новую пачку «Беломора».

– У меня жена пропала, – ещё более сконфуженно, чем «пыхтящий» Ершов, произнёс мужчина.

– Представьтесь, пожалуйста, – повторил Ващук. – Кто вы, где живёте, как зовут супругу, когда и где последний раз её видели, – начал он накидывать дежурные вопросы на заявителя.

– Василий Перегудов, – снова смущённо произнёс мужчина. – Мы на станции Евсино живём. Улица Чапаева, дом 41.

– Как зовут супругу, возраст, род занятий, работает где-то или нет, когда пропала, обстоятельства пропажи… Рассказывайте, рассказывайте, не стесняйтесь, – произнёс Николай.

– Лида. Лидия Перегудова. 35 лет ей, она работает продавцом в киоске на улице Будённого в Евсино, – мужчина тяжело вздохнул, вытер шапкой уставшее лицо.

И продолжил:

– Она посменно работает, два через два. Вчера должна была вернуться с работы ну где-то в 22.30, максимум. Она всегда так примерно приходит. Их киоск до десяти вечера работает. Вот… И не пришла.

Мужчина замолчал, обречённо уставив свой взгляд на молодого оперуполномоченного.

Николай неуверенно, тихо, как будто специально понизив голос, чтобы не обидеть человека своими подозрениями произнёс:

– Может, загуляла где-то, или в гости к кому зашла, и там задержалась… До утра?

– Да что вы! – возмутился мужчина. – Мы тринадцать лет в браке, двое детишек, она тихая, как мышка, вся домашняя у меня. Что бы она без спросу или моего согласия, куда-то ушла бы, да ни за что на свете. Она домой прибегает после работы и давай детей тискать. Скучает по ним, если хотя бы пару часов их не видит, – мужчина постепенно освоился в кабинете оперов, снял куртку и продолжил рассказ.

– Она с работы ушла точно, киоск закрыла и поставила на сигнализацию в 22.03. Это я еще вчера вечером выяснил, когда искать её сам пошёл и хозяина киоска с постели поднял. Она, понимаете, киоск закрыла, и пошла домой, но вот до дома не дошла, с ней что-то случилось…

Казалось, возбуждённый мужчина сейчас заплачет. Он говорил с надрывом, с каким-то безысходным отчаянием в голосе.

Оба опера переглянулись между собой. Понимание, чувство друг друга у них было на расстоянии, как у близнецов. Просто перебросившись взглядами, оба поняли где-то интуитивно, что мужик не врёт.

– Я прошёл тем маршрутом, что она обычно домой ходит, – ничего. Я полночи рыскал по Евсино. Брата своего поднял с постели, мы разные дорожки и тропинки все обошли, всех наших знакомых, родственников переполошили… Нет её нигде. Понимаете? – Перегудов снова с какой-то надеждой посмотрел на Ващука

– Конфликтов, ругани, ссор между вами в последнее время не было никаких, не могла она вот так спонтанно куда-то просто уехать? – спросил Николай.

– Нет, мы тихо и мирно живём. Дом, работа, дети. Можете, конечно, всё проверить и у соседей узнать и на моей и её работе поспрашивать, но я уверен, что никто ничего плохого про нас не скажет. Она просто пропала. С ней что-то случилось. Нужно её искать. Моих сил не хватит. Вот я к вам за помощью и пришёл.

– Каких-то странностей в её поведении в последнее время не замечали, может слова незнакомые, фразы, книжки новые, телевизионные передачи?

– Нет, – уверенно ответил Перегудов. – Всё как обычно было, всё было нормально, даже хорошо всё было… Это и пугает.

Ващук вновь мельком глянул на напарника. Ершов сидел, нахмурясь, чуть вытянув губы вперёд, переминая папиросину в руках. Он всегда делал так, когда был чем-то всерьёз озадачен.

– Грянул гром, да из не тучи, а из навозной кучи, – медленно произнёс Николай «Старший», почёсывая переносицу и закуривая уже изрядно измятую папиросу. – Доставай, Колян, карту Евсино, будем «посмотреть», откуда она шла и каким маршрутом…

Здесь следует отметить, что сама станция Евсино возникла ещё в 1913 году, при строительстве Алтайской железной дороги. Сейчас посёлок разросся, занимает больше километра и в длину, и в ширину, с населением почти в пять тысяч человек. Большую часть посёлка занимает частный сектор. Рядом с посёлком проходит автотрасса Р-256 «Чуйский тракт», соединяющая Новосибирск с Барнаулом и Горным Алтаем.

Линёвское отделение милиции обслуживало, в том числе, и этот кусочек территории Новосибирской области.

Николай Ващук достал карту Евсино и неспешно, даже аккуратно, поглаживая от середины к краям, чтобы распрямить залежавшуюся бумагу и не повредить целостность столь важной «портянки», расстелил её на своём столе.

Все трое уткнулись носами в карту посёлка.

– Вот смотрите, вот киоск, – с какой-то надеждой в голосе произнёс Перегудов, тыкая пальцем в кусок карты, показывая и рассказывая, где находятся продовольственные киоски на ул. Будённого, где расположен их дом, каким маршрутом обычно ходит его супруга на работу и обратно до дома.

Пару минут все трое залипли над «бумажной портянкой», каждый мысленно рассуждая о своём.

Затем Василия как будто прорвало, он еще минут десять рассказывал и рассказывал о супруге, детях, их знакомстве, свадьбе, работе, житии в стареньком доме на окраине посёлка.

Опера слушали его, почти не перебивая. Ващук нет-нет, да и вставлял какие-то уточняющие вопросы, делая пометки у себя в ежедневнике.

Ершов медленно произнёс:

– Ладно Колян, давай оформляй заяву, не будем мы ждать трёх суток, в надежде, что она сама явится. Ты сам знаешь что делать. Опроси подробно Василия, в чём была одета пропавшая, приметы, украшения может какие были на ней, в общем, давай собирать материал будем и поехали на местность. Я сейчас звякну, начальство обрадую.

– Василий, подожди нас около дежурной части, сейчас к тебе спустимся и бумаги все оформим, так положено, затем поедем искать «супружницу» твою, – фамильярно продолжал майор.

Перегудов вышел в коридор, осторожно и плотно прикрыв за собой дверь, как будто боялся разбудить спящего за ней младенца.

– Ты со мной поедешь, что ли? – удивлённо спросил Ващук Ершова. – Мои же сутки. Я сам, Тимофеич. Не грузись. Я разберусь. Хлебни чаю ещё лучше.

– Мы напарники, «Студент», значит мы в тандеме. А в тандеме крутят педали вместе, – задумчиво произнёс Ершов. – Чуйка подсказывает мне, что это не простая «потеряшка».

– Обоснуй? – недоверчиво отреагировал Ващук.

– Если Вася не врёт, а мой опыт подсказывает, что он всё-таки не врёт, то бабу его похитили, – Ершов на секунду задумался, делая глубокую затяжку своего любимого «Беломора».

Выпуская в потолок дым, он также медленно и размеренно продолжил говорить, как будто вытаскивая слова из себя кусачками:

– Её похитили, или убили. И нет смысла ходить вокруг да около… Будем называть вещи своими именами… Мы просто потеряем время, которое возможно ещё может принадлежать потерпевшей. Она явно не из тех, кто убегает из дома от детей и мужа.

– Вот умеешь ты, Тимофеич, с утра настроение испортить, – Ващук вздохнул и начал убирать обратно в сейф служебную документацию, над которой хотел поработать в «спокойные» дежурные сутки.

Ершов поднял телефонную трубку и начал с кем-то разговаривать по телефону, не вынимая папиросы изо рта.

– «Старый», а ты, оказывается, умеешь делать два дела одновременно, курить и разговаривать по телефону, – съязвил Николай.

– Оформляй бумаги, Колян, не тяни кота за причиндалы, ехать надо на место.

– Вот ты опять делаешь два дела одновременно: куришь и бесишь меня…

Оформив и зарегистрировав все необходимые документы, оба опера выдвинулись на «дежурке» вслед за Перегудовым.

– Тимофеич, давай разделимся, вы меня около киосков высадите, я место её работы осмотрю, плюс рядом всё, соседние киоски обойду, опрошу торгашей, поищу очевидцев, и с её работодателем потолкую, а ты в дом к ним на осмотр, соседей там опроси, ну и всё прочее. Чего тебя учить-то, ты парень взрослый уже! – опять съязвил Ващук.

Однако Ершов не ответил на колкость напарника.

– Лады. Встретимся в опорном пункте у участкового. Там уже дальше будем думать и решать по обстановке…

Ряд киосков выстроившихся на станции Евсино, вдоль улицы, названной в честь командарма красной армии Семёна Михайловича Будённого, были и впрямь похожи на частичку его конной армии.

Покрашенные в один и тот же цвет, ровными рядами они стояли вдоль дороги с задранными, как у лошадей, головами – «разинутыми» железными козырьками, защищавшими потенциальных покупателей от моросившего осеннего дождика.

Ващук подошёл к крайнему киоску, торговавшему всякой всячиной: от спиртных напитков и продуктов питания до мелких хозяйственно-бытовых предметов.

– Здравствуйте! – уверенно и быстро поздоровался он.

Находящаяся в киоске продавщица, грузная женщина лет пятидесяти с намазанными красной помадой губами, подозрительно посмотрела на Николая.

Он достал служебное удостоверение и представился.

– Лидия Перегудова, ваша напарница, – Ващук сделал пятисекундную паузу, чем вогнал грузную продавщицу в ещё большее смятение. – Когда вы её последний раз видели?

– Ой, да я и не помню ужо, – с каким-то вятским акцентом промолвила женщина. – Мы редко пересекаемся, только на инвентаризациях раз в две недели, а так работаем два через два с восьми утра до десяти вечера. Киоск закрываем и открываем сами. А что случилось-то? Мне хозяин ужо говорил, что вроде пропала она. Ужас-то какой. Такая хорошая женщина была. Молодая, красивая, двое ребятишек, – продавщица не переставала «страдать» и тараторить, постоянно трогая руками своё лицо, как будто там на нём было что-то нарисовано.

– Да погодите вы причитать-то! Может найдётся ещё. Загуляла может.

– Ой, да что вы! – женщина вновь взялась своими руками за раскрасневшееся лицо. – Мы с ней, почитай, пятый год здесь на одном месте. Она всегда только о доме и о ребятишках трындит, когда мы вместе товар пересчитываем или отчёт готовим. Она домашняя вся и даже не пьющая совсем. Скучная даже.

– А может конфликты, какие-то здесь у вас бывают? Может, кому водочки не додали или обсчитали кого? – спросил Николай.

– Да прям! – продавщица уже спокойно и даже с какой-то «обидкой» посмотрела на опера. – Здесь все местные только ходют, с кем тут ссориться-то? Да и хозяин еслив чего, то нас никому в обиду не даст… Не знаю, в мою смену всегда всё спокойно. Да еслив чего и было в её смену, мне бы соседки с других киосков или сам хозяин бы рассказал… Не ищите здесь причину. С ней что-то по дороге произошло, это точно, она вчерась киоск закрыла и ушла отседова, – уже со знанием дела успокоившаяся и даже встрепенувшаяся продавщица начала давать советы милиционеру.

– А она всегда одной дорогой до дома ходит?

–– Ну, а я почём знаю-то? Вон, по Школьной спускается вниз к вокзалу и чапает до дому, так-то короче всего получается.

– А если дождь? Такси может вызвать?

– Вряд ли. Она экономная баба была, всё в дом к ребятишкам тянула, даже просрочку с собой забирала. В дождик зонтик откроет да и чапает пешком. Не… Не поедет на такси. Да и не было вчера дождика-то сильного.

Ващук пристально осмотрел киоск на предмет беспорядка, следов борьбы, крови. Не найдя ничего подозрительного, он произнёс со вздохом, понимая, своим нутром, что вероятнее всего, прав и его напарник, да и сельская продавщица с вятским акцентом – с женщиной что-то случилось и вероятнее всего – что-то уж очень нехорошее.

– Понятно, спасибо. Дайте адрес хозяина киоска, навещу его, пообщаюсь.

Николай не хотел пока произносить даже мысленно про себя эти страшные слова «похищение» или «убийство», так запросто вылетевшие из уст Ершова. Однако серая действительность, так же, как и серый, пасмурный, осенний дождик, намочивший его одежду, и ветер, начинала проникать внутрь опера, окутывая его подсознание чувством тревоги за судьбу пропавшей женщины.

Распрощавшись с продавщицей, Николай неспешно обошёл все остальные киоски, и близлежащие дома частного сектора посёлка, расположенные рядом с торговыми точками, расспрашивая работников и местных жителей, переписывая их данные и адреса для отчёта.

Часам к трём всё того же постпраздничного для оперов дня, напарники собрались в кабинете опорного пункта милиции станции Евсино.

Молодой участковый уполномоченный Шелепов Сергей Сергеевич, только что окончивший местную школу милиции и прибывший по распределению в Искитимский РОВД, уныло сидел в «опорнике» и заполнял бланки отчётности по результатам недавнего проведённого рейда и по итогам закрытия третьего квартала.

Глядя на двух оперов, почти одновременно прибывших к нему с непрошенным визитом, он любезно предложил им чаю и с любопытством, присущим только новичкам в любой профессии, жадно уставился на обоих сразу, переводя свой взгляд с одного на другого, ожидая, кто первый проболтается о цели визита.

Ващук, промокший и замёрзший от блуждания по киоскам и частным домам посёлка, жадно взял предложенную ему кружку и налил в него кипятку, закинув в него уже приготовленный пакетик с чёрным чаем.

Ершов брезгливо посмотрел на содержимое чайника, пачку с пакетиками чая, вздохнул, видимо, не удовлетворившись его начинкой и вспоминая оставленный в родном кабинете уже остывший любимый «божественный» напиток, подошёл к карте местности, висевшей на стене опорного пункта.

– Значится так, Колян, к своему дому Перегудова могла прийти только двумя путями, но всегда, со слов мужа, ходила только этой дорогой, – майор ткнул пальцем в кусок карты и, не отрывая его, повёл им кривую линию, следуя точно по извилистым поселковым дорогам, прямо до железной дороги, разделяющий станцию Евсино почти пополам.

– Чапаева, Крылова, Аэродромная, – начал перечислять Ершов названия улиц, по которым ходила пропавшая женщина.

– Угу, – ответил Ващук, всё также дуя на горячий чай в стакане и медленно вливая его в свой организм.

– Мужики, чё случилось-то? – не выдержав понятного лишь для них одних диалога двух оперов, почти возмущённо крикнул участковый.

– Женщина пропала, – ответил согревшийся чаем Ващук. – Вышла с работы в киоске на Будённого и до дома не дошла на улице Чапаева.

В кабинете повисла короткая пауза.

– Фуу-у! – громко выдохнул Шелепов. – Я-то, блин, подумал, что убили кого-то, раз вы оба припёрлись… Подумаешь, потеряшка.

Участковый обиженно сел за свой стол и, не обращая внимания на оперов, принялся демонстративно заполнять бланки отчётности.

Ващук подошёл к карте и встал рядом с Ершовым.

– Напарница Перегудовой говорит, что от киоска она всегда уходила вниз по улице Школьной, дальше ей маршрут не известен, но, судя по всему, дорога там действительно одна.

– Надо шерстить весь частный сектор по пути её движения…Это чё получается, почти всю улицу Школьную, вплоть до вокзала, плюс прилегающие к ней несколько ближайших домов по улицам Свердлова, Страхова, Майской и Вокзальной. Это с одной стороны железнодорожной ветки. И Линейную, Советскую, часть Почтовой улицы, Аэродромную, Крылова, часть улицы Пушкина, ну и Чапаева улицу с другой стороны, – перечислил Ващук.

– Сколько там домов примерно? – спросил Ершов.

Ващук вновь приблизился к карте и начал считать частный сектор по указанным улицам.

– Блин, почти полторы сотни домов. Тут на Вокзальной ещё частные гаражи есть и озерцо с болотом на улице Почтовой.

– Плюс все колодцы, все «заброшки», сараи и пустыри по ходу её вероятного маршрута, – ответил Ершов.

– Да уж, не хилый объём работы и делать нужно всё это срочно.

Только сейчас оба опера обратили внимание на участкового.

Его глаза были, как блюдца от чайного сервиза – выпуклые и выкатившиеся из глазниц от удивления.

– Вы охренели, что ли? Да на это понадобится вся жизнь! – почти прокричал взвинченный участковый.

– Ну, значит, не напрасно её проживешь… И запомни, "Сирожа (Ершов умышленно сделал акцент на букве «И» в имени Шелепова, как бы немного поддразнивая молодого коллегу). – Никто в этой жизни до жопы еще ног не исшаркал… Мы в принципе на тебя сильно и не рассчитываем, но вот Колян сегодня на сутках и если его сдёрнут на очередную заяву, то ты его заменишь, да и это не одного дня работа, начнём сегодня, продолжим завтра и так до пенсии, – пошутил Ершов. – Искать будем по-любому…

– А когда пропала-то? – спросил участковый.

– Вчера в 22.30 примерно.

–Так блин, может ещё вернется, ещё и суток не прошло, может загуляла где? «Баба если захочет, то и Господь не отсрочит»! – выпалил нервно участковый.

– Да походу, не вернётся уже! – ответил Ващук.

– Да с чего вы взяли-то? – возмутился Сергей Сергеевич.

– Тебе сколько лет-то? – вопросом на его вопрос ответил Ершов.

– Двадцать три.

– Ну вот, самое время перестать верить в Деда Мороза,

И уже, обращаясь к Ващуку, спокойно сказал:

– Вперед, «Студент», я от железнодорожной станции пойду шерстить посёлок вниз к их дому, а ты вверх, к киоску. Думаю, что ответы находятся где-то в радиусе двух километров.

Ровно десять дней оба опера, как два железных трактора вспахивали плодородную землю местного посёлка, обходя частные дома, осматривая хозяйственные постройки, гаражи, проверяя колодцы.

Целый день у Ващука ушел только на то, чтобы, надев старенький отцовский гидрокостюм для рыбалки, по пояс в воде, бороздить болото, расположенное вдоль улицы Почтовой.

Все эти десять дней утро оперов начиналось в отделении милиции и заканчивалось в опорном пункте станции Евсино.

Начальство им не выделяло автомобиль для перемещения и поиска женщины, не было выделено и привлечено дополнительных сил или средств для поиска без вести пропавшей. Оперов просто довозили до станции и высаживали у опорного пункта милиции. Дальше шли они сами, своими ногами, по грязи и слякоти местных просёлочных дорог.

Результата не было. Точнее, он был, только очень уж отрицательный. Пропавшую Перегудову никто из местных не видел по дороге из киоска домой. В посёлке уже поползли слухи, что пропала женщина.

Односельчане, почти все знающие друг друга по имени и фамилии, с готовностью впускали милиционеров в дома и даже беспрепятственно разрешали осматривать дворовые и хозяйственные постройки.

Оперов поили чаем с вареньем. Предлагались и напитки покрепче, особенно под вечер, когда промокшие и уставшие они заходили в очередной частный дом. Солидарность односельчан даже впечатляла.

Сидя в «опорнике» в один из прошедших впустую вечеров Ващук промолвил:

– Слушай, «Старый», меня сегодня семь раз чаем напоили. Я даже посчитал специально. В Линёво или Искитиме меня бы уже семнадцать раз нахер послали, а тут чай наливают и даже обижаются, если я отказываюсь, а в меня уже не лезет. Честно скажу, впечатлён.

В опорный пункт зашёл муж пропавшей женщины. Он уже был на «ты» с операми. Все эти десять дней он поочерёдно ходил то с одним, то с другим опером, помогая им, чем только мог.

– Мужики, давайте её искать… Мне очень плохо, просто капец.

– Наберись терпения, Вась, мы ищем, ты же сам видишь и ходишь вместе с нами, мы уже полпосёлка перевернули. Терпи, Василий, разлуку можно пережить, – спокойно, но твёрдо произнёс Ершов.

– Разлуку и отсутствие да, но не утрату… Утрата приносит боль, разлука нет… – Перегудов уже обречённо упал на стул, и так же, как и в первый день их знакомства с операми, снял и скомкал в руках вязанную шапку.

– Мы знаете, что ещё не сделали? – Спросил Ващук у всех присутствующих.

– Ну, не томи, – проворчал Ершов.

– Помимо отработки частного сектора, нужно пойти её маршрутом только в то же самое время и лучше несколько вечеров подряд, обращать внимание на всех тех, кто идёт в это время мимо, гуляет с собакой или едет на автомобиле. Фиксируем всех и опрашиваем их. Нужно понять, кто мог ей встретиться в это самое время.

– Ну, в принципе, всё верно. Молодец, «Студент».

– Только пойдём все вместе, одновременно, но из разных мест. Я пойду от киоска ровно в 22.03. Тимофеич, ты стартуй от их дома только с задержкой минут на 15—20. Ну, а Сергей Сергеевич и Василий пусть идут от железнодорожной станции к нам навстречу.

– Однако, скоро уже девять вечера. Давайте тогда полчаса на перекур и по местам… Поди ж ты, пчёлка в поле не срать летает, а за нектаром. Должно же и нам повезти! – Ершов выбил щелчком пальца папиросу из пачки и закурил.

Еще четыре поздних вечера четверо человек, как тени от могильных крестов, шатались по отсыревшему от осенних дождей посёлку, вглядываясь в лица редких прохожих, опрашивая их и переписывая паспортные данные или записывая номера проезжающих автомобилей.

Ровно через две недели поисков в точно такой же понедельник, закончив очередной обход маршрута пропавшей жертвы, все четверо встретились около здания вокзала, где пересекались их пути «патрулирования».

– Ну что? – спросил в надежде молодой участковый, которому изрядно надоело шататься по дворам с операми.

Ершов промолчал. Ващук просто повертел головой, показывая безрезультативность их поисков.

– Почему она?.. – тихо спросил Перегудов и заплакал.

– Никто, Вася, не знает… – ответил мудрый Ершов.

Перегудов обречённо махнув рукой, пошёл в сторону дома. Там его ждали двое малолетних ребятишек, которым он вот уже две недели врал, что мама заболела и лежит в больнице.

Участковый громко выматерился.

– Да где эта баба есть!

– Не кричи, Серёжа, жертва не кричала, когда её уводили, где-то отсюда, иначе соседи из ближайших домов бы услышали. Здесь достаточно просто пёрнуть, чтобы привлечь внимание, – как всегда, тихо и спокойно произнёс Ершов.

Ващук поднял на него глаза. До него только что дошёл смысл сказанного напарником.

– Ты хочешь сказать, что она пошла добровольно? Получается, она его или их знала, а раз знала…

– Раз знала – значит, она уже мертва…

* * *

Поздно вечером всё тех же суток, только добравшись до отделения милиции и поднявшись в кабинет, Ершов открыл сейф и достал бутылку водки.

– Давай-ка, «Студент», накатим чуток.

– А есть что праздновать? Женщину мы так и не нашли. Хорошего мало.

– А ты ещё не понял? Если ты научился праздновать неудачи, значит ты научился жить.

— Не, Тимофеич, устал я что-то за эти две недели, «вымахался» как будто. Погода ещё, сука, мрачная. Когда этот грёбаный дождик закончится? Будь он не ладен.

Ершов налил в обе железные кружки, ровно по половине в каждую, водки.

– Ты, Колян, хоть до неба прыгай, а погоды жопой не прижмешь.

– Достал ты, «Старый» со своими прибаутками. Твоим языком только хрен копать, а ты с ним к людям в душу лезешь, на ней и так тошно.

Оба напарника махнули по полстакана водки и молча вышли из кабинета.

Глава 5. УБИЙСТВО

«Скажи мне, «Студент», что это я старею,

а не зло окутывает землю…»

Майор Ершов

С момента пропажи Лидии Перегудовой прошло ровно три недели. Активно её уже никто не искал.

Все необходимые, возможные, в том числе и шаблонные мероприятия, положенные для розыска без вести пропавшей женщины операми были выполнены. Розыскное дело заведено, ориентировки разосланы. Весь посёлок «поставлен на уши». Результата было ровно «ноль».

Свежим и уже морозным утром 26 октября 1998 года, как и было заведено, к 8-30 Николай Ващук неспешно шёл на службу.

Помещение отделения милиции, в обычное, обыденное и будничное утро напоминало всегда маленький муравейник, в котором кто-то куда-то вечно спешил, на кого-то наталкивался, здоровался, извинялся или даже кричал и матерился. Однако в этот день в здании была почти идеальная тишина.

– А где все-то? – спросил удивлённый Николай у дежурного.

– Руководство и все живые в Евсино рванули. Там женщину убили.

– О как? А подробности? А меня что не подняли? А Ершов где? – начал накидывать вопросы на дежурного Ващук.

– Коля, я только заступаю, сам ещё толком ничего не знаю. Старый дежурный вместе с начальством туда же уехал. Его «помдеж» вон говорит, что продавщицу в магазине зарезали. Вроде бы горло перерезали ей. Данные её вон в книге учёта преступлений посмотри.