Манива

Впервые в жизни с ней занимались любовью, а не использовали. Впервые она чувствовала себя желанной женщиной, а не куском мяса, который бросали голодным псам за пару медяков.

Несмотря на всю свою нежность, гигант не казался неумелым теленком. Его толчки были мощные, как удары тарана в городские ворота, и ритмичными, как барабанная дробь.

Как же ей хотелось вжаться в этого странного мужчину, слиться с ним в единое целое. Отдаться полностью, раствориться в этом моменте… Подобные ощущения заполнили разум, и противостоять им не осталось сил. Она хрипло застонала и обессиленно обмякла в крепких руках варвара.

Сладкая эйфория ещё гуляла по венам, но девушка твёрдо была настроена отблагодарить северянина за подаренные эмоции, за негу блаженства, которая позволила ощутить себя самой счастливой на свете.

Управлять таким могучим телом было равносильно тому, как сдвинуть гору, но девушка попыталась перевернуть мужчину на спину, и он поддался, позволяя коснуться губами своей плоти.

Когда Эрик шумно выдохнул на пике удовольствия ,рыжеволосая победно улыбнулась, испытывая огромное удовлетворение от того, что пусть не надолго, но получила власть над этим могучим здоровяком.

Эрик, распаленный близостью с голубоглазой красоткой, обнял её и зарылся носом в шелковистые огненного цвета волосы.

Тело юной саксонки дышало здоровьем. От нее приятно пахло сеном и свежим хлебом. Эрик глубоко вдохнул, пытаясь запомнить аромат луговых трав и цветов.

Пламя почти полностью прогоревшей лучины едва разгоняло мрак лачуги, добавляя темных тонов к загорелой коже синеглазой девушки, красиво оттеняя темно-розовые соски.

Северянин не удержался и зарылся пальцами в волосы девушки, наслаждаясь их мягкостью.

– Ну, спутаешь, будут космы. Клиентам не нравятся зачуханные косматые замарашки. Зря я вообще согласилась косу расплести.

Девушка отстранилась и вылезла из-под огромной и тяжелой, словно лапа бурого медведя, руки лекаря.

Она присела на матрасе спиной к огню и поправляла свои длинные волосы. Эрик лишь улыбнулся и, подняв с пола суму, начал в ней копаться.

– Ты чего это удумал? – насторожилась, но в руке лекаря блеснул костяной гребень очень тонкой работы с серебряными вставками и ажурным узором.

– Что это? – зачарованно спросила, не в силах отвести взгляд от гребня.

– Подарок, расческа, – викинг протянул гребень девушке.

– Даришь подарки, даже имени не спрашивая? Кто ты такой? Богач или сумасшедший? – пробурчала девушка, но гребень схватила, боясь, что варвар передумает.

Повертела его в руках, а потом провела им по волосам.

– Этим расчесываются ваши женщины?

– Ну, почти, – едва слышно ответил мужчина, любуясь грацией девушки и огнем в её озорных глазах.

– Меня Манива зовут, – прошептала, опустив глаза.

– Странное имя для саксонки… – глаза Эрика сузились в прищуре недоверия.

– Я и не саксонка. Корабль в шторм попал. Меня к берегу без сознания прибило. Но это долгая история. А, правда, что все северянки бородатые, и от мужчин они отличаются только сиськами. Большие сиськи, – она опустила взгляд на свою ещё едва только округлившуюся грудь.

– Нет, конечно, – рассмеялся норман, поглаживая свою бороду. – Да, и сиськи у всех разные. А ты бы завязывала с этим делом. Уехала бы отсюда. Замуж бы вышла.

Веселый огонек в глазах девушки моментально погас.

– Да, кто ж возьмет в жены шлюху портовую? Без денег и без невинности?

– Деньги… – тяжело вздохнул воин. – Сегодня они есть, а завтра карман пустой. А послезавтра снова едва не рвется от тяжести монет. Есть у меня трошки, этим я подсоблю. А невинность… ну, считай ты теперь опытная, знаешь, как мужчину ублажить. Если бы мне не на остров треклятый, может, и взял бы. Только на кой тебе старикан-то лысый? Тебе мужик помоложе нужен, да, порезвее. – Эрик вынул из котомки старую потертую мошну со странными монетами и протянул девушке, и она с недоверием отстранилась.

– Ты колдун какой? Где же видано подарками и монетами так сыпать?

– Не колдун, но дело меня ждёт не светлое. Там мне монеты без надобности. А ты, если повезет, словом добрым помянешь. А оно мне там, за гранью, – голос Эрика вдруг стал грустным, словно он вспомнил о чем-то родном. – глядишь, и подмогой станет. Бери, не бойся и беги отсюда, пока какой придурок тебя по-пьяни не покалечил или не прибил.

За дверью раздались тяжелые шаги.

Девушка расплакалась и начала кланяться, шепча одними губами:

– Дура я, прости меня, грешную. Прости скотину продажную.

В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в лачугу влетело несколько громил.

Викинг среагировал раньше. Он бросил подушкой в первого. Тот прикрыл голову и тут же получил чудовищный удар в печень. Детина упал как подкошенный, воя от боли. Второму достался прямой в нос, кости незваного гостя противно хрустнули, а на неструганные доски пола лачуги брызнула кровь. Он согнулся и тут же столкнулся с коленом лекаря. Безвольным мешком грабитель отлетел в угол.

Третий из ворвавшихся в каморку бугаев оказался удачливее остальных. Лезвие его клинка распороло кожу на плече Эрика. Но на этом удача саксонца закончилась. Лекарь пнул его ногой в живот и сломал о его голову табурет.

– Кто это? – викинг стоял в чем мать родила с обломком ножки в руке над поверженными грабителями.

– Винсент-колчерук. Он с братьями тут самый главный. Все девчата под ним. Оброк платим. – Манива указала пальцем на скрюченного Амбала с поломанным носом.

– А чего ж он так врывается, если это его заработок?

– Поскуда, ты мне за все ответишь, шкуру спущу…– толи рычал то ли стонал грабитель.

– Так мне хозяйка шепнула, будто князь ты заморский, велела время потянуть. Я им денег должна. Вот они и велели тебя удержать, чтобы ограбить. Или меня саму на куски бы порезали, а ты такой… Я с тобой обо всем на свете позабыла и про них тоже. Ты заставил меня себя женщиной почувствовать… – слезы текли по щекам девушки. – Прости меня. Ты единственный, кто меня, падшую… да, ещё и подарком наградил, а я… – девушка разревелась не на шутку.

– Много должна?

– Много.., без четверти золотой.