Дружба

Ольга Малыгина

Дружба

Глава 1

– Можно? – после предварительного стука в кабинет начальника отдела кадров робко вошел мужчина лет сорока. Прямые коротко стриженые волосы с сединой, поношенный серый свитер, затертые джинсы и ботинки на толстой подошве, выдавали его скромный доход в этой компании.

– Антон Константинович, присаживайтесь, – любезно предложила Мария

Александровна.

Мужчина прошел и присел на край стула.

– Антон Константинович, вы уже наслышаны, что у нас ликвидировано

несколько подразделений на предприятии.

Собеседник кивнул.

– Тогда для вас не секрет, что они были убыточными, и наш собственник

принял решение избавиться от балласта.

Мужчина снова кивнул, продолжая молча смотреть на начальника отдела

кадров.

– К сожалению, работа этих подразделений уже нанесла непоправимый ущерб экономике предприятия, поэтому сейчас нам необходимо существенно сократить расходы. Оптимизация продолжилась и в управленческом корпусе, где нагрузка на сотрудников значительно сократилась из-за ликвидации нескольких подразделений. Появились лишние штатные единицы, – Мария Александровна понимала, что ее доводы заканчиваются и уже пора подходить к главному, а технический специалист по обслуживанию оборудования так и не начал ей помогать своими вопросами, на что она так надеялась.

– Антон Константинович, так как вы отработали на предприятии уже почти 10 лет, то руководством принято решение, что при увольнении по соглашению сторон мы выплатим вам премию в полном объеме за отработанный период и компенсацию за неиспользованный отпуск, – Мария Александровна вопросительно посмотрела на мужчину.

– Увольнении? – изумленно повторил Антон Константинович, – меня сокращают?

– Не совсем… У предприятия нет возможности выплачивать компенсации при сокращении, поэтому мы и сохраняем при увольнении по соглашению сторон вам премию и компенсацию за неиспользованный отпуск.

– Но должно же быть сокращение? – мягко переспросил технический

специалист.

– Антон Константинович, я вас понимаю, но поймите и вы. Зачем нам сейчас два техника, один из которых сын нашего собственника, который теперь сам вполне может справляться с оставшимся объёмом, – разумные, по мнению Марии Александровны, доводы у нее уже закончились.

– У меня дети и жена – инвалид… Я не могу просто уволиться, – тихо произнес мужчина, опустив голову.

– Антон, – Мария Александровна вдруг перешла на «ты», – и ты пойми, у тебя

официальная часть зарплаты в размере «минималки», а остальное – «в конверте». Я тебе сейчас предлагаю уйти по соглашению и забрать все, что ты заработал за месяц и компенсацию за неотгуленный отпуск по-хорошему. В противном случае ты просто будешь здесь продолжать работать за минималку и с обязанностями, которых будет в два раза больше. Решать, конечно, тебе. Она откинулась на стуле.

– Когда надо решить? – спросил Антон Константинович.

– Сейчас, Антон, сейчас, – я не могу долго ждать твоего ответа. Там наверху и без меня могут принять решение о твоем переводе на другие условия в любой момент. Просто я к тебе очень хорошо отношусь и ценю как сотрудника, поэтому пытаюсь помочь хоть как-то, – уже более мягко и вкрадчиво добавила молодая и привлекательная женщина лет тридцати. Антон молча прошел через проходную предприятия, ничего не сказав охраннику, который с ним попрощался. Начал накрапывать дождь. Осеннее настроение Антона полностью соответствовало погоде. Он сел в свою старую «девятку» и бросил на переднее сиденье конверт и трудовую книжку. Обхватив руль, он уткнулся в него лицом. Дома его ждала жена Вера в инвалидном кресле, десятилетняя дочь Кристина и семилетний сын Костя. Пять лет назад в результате неправильной постановки диагноза Вере назначили лечение, которое привело ее в инвалидное кресло без права на надежду, что когда-нибудь она снова сможет ходить. Те же самые врачи единогласно заявили, что ходить она больше не будет. Это было ударом не только для нее, но и для самого Антона, а потом и детей. Квартира, которую они смогли себе позволить взять в ипотеку находилась в доме без лифта и пандуса, с узкими лестничными пролетами на 5 этаже, куда не сможет подняться самостоятельно ни один инвалид, поэтому прогулки Веры были крайне редки. Антон постоянно работал, чтобы выплачивать ипотеку, содержать семью и покупать лекарства для Веры. Беда сплачивает или разбивает семьи. Благодаря Вере семья сплотилась еще крепче. Костя и Кристина помогали даже больше, чем требуется от большинства детей в этом возрасте, причем по собственной инициативе. Антон был уверен, что это заслуга его жены. Он заслуженно гордился своей семьей и не допускал и мысли, что может ее подвести.

Найти работу было не просто сложно, а катастрофически тяжело. Не то, чтобы ее не было вообще, она была, но все предложения ограничивались в среднем заработной платой в размере пятидесяти тысяч рублей, причем испытательный срок не предполагал официального трудоустройства, да и вообще гарантий никаких не было, кроме официальной «минималки» при трудоустройстве. Это стало повсеместной практикой всех коммерческих компаний, стремящихся сократить расходы на налоги. Удивляло другое, почему у налоговой никогда не возникало вопросов к предприятию с большими оборотами, где люди трудятся за копейки. Этот вопрос частенько задавал сам себе Антон, после просмотра новостей, где говорили об увеличении доходов населения. Антон ни раз пытался подавать резюме в бюджетные организации, где гарантий, как ему казалось, было больше. Но Вера неустанно твердила мужу, что в бюджете нужны не работники, а рабочие места «под» родственников, любовниц и чьих-то протеже, поэтому ты им не подойдешь. И она каждый раз оказывалась права.

В машине раздался телефонный звонок.

– Вера? – глухим и потерянным голосом произнес Антон.

– Антон, что-то случилось? – озабоченно спросила женщина.

– Меня уволили, – с небольшой паузой произнес он. Повисла тишина.

– Не страшно. Найдешь другую работу. Справимся. Соседка наша Тома сегодня нам картошки ведро принесла. Вчера я капусты насолила. Проживем как-нибудь. Да и таблеток мне пока не надо. Чувствую себя как девчонка, – нервно рассмеялась в трубку Вера, – приезжай ужин уже готов.

– Еду.

Антон положил трубку и зарыдал, как ребенок. Минут через пять он взял себя в руки. На улице стемнело, начался ливень. Старенькие дворники едва справлялись. Антон ехал с трудом всматриваясь в лобовое стекло, от нервного стресса у него повысилось давление. Он то и дело тер покрасневшие глаза. Дождь шел стеной. Вдруг зазвонил телефон. Номер показался Антону похожим на рабочий и он машинально взял телефон, чтобы ответить, но внезапно почувствовал сильный удар о капот машины. Телефон выпал у него из рук. Раздался визг тормозов. В телефоне раздался голос:

– Здравствуйте, уже сейчас пятьсот тысяч рублей без пяти минут ваши…

Перед лицом Антона захлопнулась дверь. Он слышал голоса врачей за дверями, но не мог разобрать ни одного слова. Дорога до больницы показалась ему бесконечно долгой, хотя он домчал мальчика буквально за считанные минуты. Ворвался в больницу с криком: «Ради бога, спасите мальчика!». Мужчина словно наблюдал за всем происходящим со стороны. Кто-то коснулся его руки и усадил на кушетку напротив палаты, в которой были распахнуты двери, он безропотно подчинился. В палате напротив он увидел, как женщина наклонилась к лежащему мужчине и Антон по движению ее губ, прочитал ее шепот: «Не смей отнять у меня и второго сына! Иначе я сама убью тебя!»

Глава 2

Осень словно застала всех врасплох и пришла нежданно. «От осенней хандры помог бы чистый дом, бабушкин пирог и теплая кровать», – подумал Ромка, проходя мимо окон квартир, в которых горел свет. Он видел, как на кухне суетятся женщины, дети бегают в комнатах, кто-то уже всей семьей сидел за столом, а кто-то только вернулся с работы. Ему казалось, что там идеальный мир, там царят только покой и любовь, в которых он так нуждался. Заглядывая в окна, Ромка представлял, как он сам находится в одной из этих квартир, как ему тепло, как он шутит с родителями, как бабушка выносит его любимый пирог с рыбой и картошкой из кухни и нежно гладит его по волосам, глядя ему в глаза. От таких мыслей у него сжималось сердце и к горлу подступал комок, поэтому он быстро сплевывал и шел дальше. Ромка был уверен, что все эти «слюни» делают его только слабее, поэтому эти слабости он позволял себе крайне редко и только в мыслях. На улице уже стемнело, когда подросток лет пятнадцати, вошел в торговый центр. На часах было семь часов вечера.

– Ромыч, ну ты че так долго? – тут же его окликнул веселый приветливый мальчишка такого же возраста, с модной прической, зачесанной набок, в ярко красной куртке и черных спортивных штанах, кроссовки на нем были ярко красные с белыми полосками. Павел всегда носил красивую и дорогую одежду известных брендов.

– Да мать снова … – он не стал продолжать то, что хотел сказать. Пашка посмотрел на Рому понимающим взглядом.

– Покурим? – весело предложил Пашка, чтобы перевести разговор.

– Аха… – также подавленно согласился Ромка. Выходить на улицу ему совсем не хотелось. Ноги у него снова промокли. Кроссовки на ногах были заношены, подошву Ромка клеил уже несколько раз, что давно уже не помогало. Куртка на Ромке была тонкая, как ветровка, которую он носил до конца октября уже третий год. Короткие рукава куртки он подтягивал и выпускал рукав толстовки, чтобы не было заметно, что куртка стала ему уже мала. Только джинсы, как он считал, были почти новыми, их отдал ему полгода назад сам же Пашка, потому что ему купили другие.

– А Костян? Че этот тормоз опять опаздывает? – ехидно спросил Ромка.

– Есть немного, – улыбнулся Паша.

Павел достал свой новенький айфон и набрал номер Кости.

– Ну ты где?

Ветер пронизывал. Пошел мелкий колючий снег. Рома и Паша стояли у входа в торговый центр и курили. Мимо проходили родители с детьми, подростки, супружеские пары, спешащие за покупками после рабочего дня. Подростки никого из них не волновали, кроме пожилой супружеской пары:

– Вань, ну ты посмотри! Стоят и курят! Им же лет то всего ничего! И куда только ваши родители смотрят!? – возмутилась пожилая дама.

– А вам какое дело? – нахамил Павел.

– Постыдился бы! – заметил старик.

– Чего? Я ж не в трусах перед вами стою! – рассмеялся Пашка.

Старик укоризненно посмотрел на него со словами: «А мы жизни не жалели, чтобы теперь такое слушать от вас…». Паша открыл было рот, но тут же вскрикнул от неожиданного толчка Ромы в ребро.

– Паш, заткнись а, – без злобы, но твердо отрезал Рома, затушив сигарету вурне. Потом посмотрел на старика и произнес:

– Вы извините, он не со зла.

Войдя в торговый центр, Пашка обиженно спросил:

– И че ты меня как лоха … – он не успел закончить.

Рома посмотрел на него пристальным взглядом, подошел вплотную и сказал:

– Они может в наши годы уже воевали и знали голод, а что из этого знаешь ты?

Ромка для Павла был не просто другом, он был ему как старший брат, который многое уже повидал и имел непререкаемый авторитет. Он часто ставил «на место» Павла, испытывающего в этот момент стыд, неловкость и досаду.

Рома продрог до костей, поэтому двинулся в сторону бистро на то место, где постоянно сидел у стены с батареей. В дверях торгового центра показался Костя. Примерно такого же возраста как Паша и Рома, он был в джинсах, черной куртке с капюшоном, коричневых ботинках на толстой подошве и с рюкзаком за плечами, как Паша. По телосложению он был из их тройки самый крупный.

– О, не прошло и года! – иронично заметил Рома.

– Да, мамка не отпускала пока не поел, – оправдывался Костя.

– А ты и рад! – с сарказмом сказал Паша.

– Да пошли вы! – равнодушно произнес Костя.

Все трое сидели уже за столиком в бистро. Народу было много и в основном молодежь, поэтому они буквально затерялись среди толпы, оккупировав столик в дальнем углу.

– Че звали то? – спросил Рома.

– Ром, давай сначала пожрать купим, – произнес Паша.

Костя заметно оживился. Рома наоборот вжался в стул.

– Ром, ты че будешь? И ты, гроза фаст-фуда? – спросил Паша, выдвигаясь к

кассам. Рома полез в карманы. Паша его остановил: «Я угощаю».

– Мне картошку… – спокойно произнес Рома.

– Я с тобой пойду, – вскочил Костя.

– Конечно! Твой заказ только весь поднос займет! – заржал Паша.

Рома смотрел, как друзья стоят в длинной очереди в кассу, которая также быстро росла как и двигалась. В кармане у него была одна сто рублевая купюра. Он был благодарен Паше за его широкие жесты, так как это часто спасало его. Частенько бывало, что Ромка ел только один раз в день , при чем в школе. «Бесплатная кормушка для нещебродов» – так называл он обеды в столовой школы. Обеды были чаще всего отвратные, но для него это было лучше, чем ничего. Он боролся с чувством стыда, когда шел на школьный обед, так как хорошо понимал, что на обед в это время ходят только такие, как он. Пашка не скрывал своего презрения к этим обедам, а Костя ходил иногда с Ромой, чтобы купить пиццу.

– Ром, ну ты глянь на него! У него уже с подноса все валиться! Ты ж лопнешь, деточка, – весело проговорил Паша Косте.

– Схомячит! – также весело заметил Рома, уже отогревшись.

Он обрадовался по-настоящему, что сегодня Пашка столько набрал еды. Рома достал из кармана большую плитку шоколада и положил ее на стол.

– Рома, убери, а то меня порвет! – взмолился Костя и все рассмеялись.

– А вообще мы поэтому здесь и собрались, ну в смысле не из-за шоколадки, которую тебе подарила класнуха, а… – начал Паша, – Ромка , я тебя поздравляю с днем рождения! Ты мне как брат и я очень хочу, чтобы все твои мечты исполнились. Вот. Это тебе… – Паша достал из рюкзака обувную коробку и протянул Роме. Ромка встал и по-мужски пожал руку Паше со словами благодарности.

– Ребят, не надо было, мне даже угостить то вас нечем… – как-то с грустью и

потерянно произнес Рома.

– Вообще-то это не все! – озорно произнес Костя и достал из своего рюкзака вторую коробку из-под обуви.

– Да ладно! – Рома от удивления сел.

– Ну открывай, открывай! – кричали друзья.

Рома открыл первую коробку – она была набита до краев минишоколадом вперемешку с пачками сигарет. У Ромы на лице появилась довольная улыбка. Во второй коробке лежала пара отличных кроссовок, он заметил, что они были не новые, но этому подарку он был рад, как никогда.

– Ром, я их пару раз одевал только, они почти нулевые. – словно оправдываться начал Паша.

Рома обнял крепко Пашку и Костю:

– Это мой самый лучший день рождения за последние годы. Спасибо вам,

пацаны!