В рассвет за бабочкой

Иногда так случается, что в жизни что-то у нас отнимают лишь для того, чтобы потом это дать, но уже в другом контексте. Почему так происходит непонятно конечно же, но факт остается фактом: в тот момент, когда закрывается одна дверь, открывается другая, нужно лишь просто не запутаться и зайти туда. Странный вселенский закон, но зато какой шанс и проверка истинного хотения того: нужно ли тебе это на самом деле или нет.

Тем временем Серега усаживался уже рядом с Анной и начинал ей что-то рассказывать с определенной манерой, свойственной всем подпитым негодяям: делая это так, будто владелец клуба спустился, чтобы лично поприветствовать ее и сделать одолжение в виде знакомства со своей персоной. Всё в его поведении свидетельствовало о намеренном захвате ее личного пространства: намеренно раздвинутые ноги, стремление занять как можно больше места, низкий и медленный голос – всё это дало понять Анне, что он так просто от неё не отстанет уже, и нужно было принимать решительные меры.

Какие у неё были варианты: самый простой – это просто уйти домой и на сегодня забыть о работе. Обидный, но рабочий вариант, абсолютно без последствий. Но для неё бы это было совсем печальным исходом: лишиться хорошего заработка в пятничный вечер из-за какого-то хамоватого бездельника, который и слова в предложения связывает с превеликой натугой. Второй вариант (собственно, его то она и выбрала) – это просто постараться переиграть его, победить: сделать так, чтобы он сам ушел. В связи с таким решением, она начала его сначала мягко, а потом все более решительнее и резче отшивать и отдалять от себя, порою вплоть до того, что не замечала его и не отвечала на его глупые вопросы. Конечно, если бы она знала, что это за человек и до чего может дойти он в пьяном состоянии, она бы выбрала какую-то другую тактику, но увы, этого она еще не знала.

Тем не менее, несмотря на ее пассивную тактику и отсутствие интереса к такого рода кавалеру, Серёга даже и не думал сдаваться, он заказал себе бокал пива, чем дал понять своей оппонентке, что он тут надолго. Анна тоже не хотела сдаваться, хотя на её лице уже виднелась нескрываемая злоба и ненависть к нему. В этот момент она всё еще могла уйти, хотя бы, под предлогом выйти подышать воздухом или поговорить по телефону, но нет: видимо, очень сильно ей не хотелось сдаваться в тот вечер.

Была и еще одна черта у нашего дебошира – это распускание рук. Распускание рук именно на девушек, за что его и вносили в стоп листы многие проститутки. Не то чтобы он их бил, нет… Как бы это объяснить: в момент интимной близости между мужчиной и женщиной происходит особая связь, связь, близкая по своей природе к доминированию и животным инстинктам. В связи с этим у проституток существует особое правило: никаких доминаций в пользу клиента и никаких послаблений в этом. В частности дело касается удушений и разного рода захватов. Как раз один раз я выпинал его от одной проститутки именно за это: он начал ее душить и проявлять агрессию, а это очень серьезный пункт к тому, что предать огласке нашу профессию и вылезти из засады.

Этого я и боялся в тот вечер: боялся больше не за физическую неприкосновенность Анны, а за ее репутацию: ведь он мог начать орать и привлекать к себе внимание, а кому это нужно в такой ситуации?

Действия следующих десяти минут больше напоминали тыканье палкой в улей пчел, который вот-вот обозлится и набросится на своего обидчика. Именно про эту глупость Сергея я и говорил: иные хоть какие-то края видят и останавливаются перед самым жареным – этот же ничего не видел, такое чувство, что ему нужно было доказать каждый раз, что он тут главный зануда и мерзавец. Наконец, произошел вполне ожидаемый и резкий обрыв их, если можно так сказать, диалога. Анна уверенно встала, расплатилась с барменом, дав ему помимо денег еще и замечательный воздушный поцелуй губами: видимо авансом за то, что она выкинула дальше. Бармен же воспринял это с удивлением и улыбнулся ей в ответ. После этого она повернулась к Сергею, который вальяжно сидел с бокалом пива в руке и наблюдал, по директорски прищурив один глаз. Она нагнулась к нему, делая вид, что хочет поцеловать, и резким движением обеих рук опрокинула его наполовину полный бокал уму на брюки и живот. После чего взяла свою сумочку со стула и бойкой походкой пошла к выходу.

Ситуация была крайне смешная, особенно для меня – того, кто наблюдал за ней последний час и ожидал всего, кроме этого. Тем не менее, по какой-то причине я решил пойти за ней, а не продолжать удивляться и смеяться над этим. Спустя каких-то пять секунд после случившегося, я уже проходил мимо Сергея в сторону выхода. А спустя ещё пять секунд, встал и он и шаткими неуверенными шагами пошел к выходу. Внешний вид у него был растерянный, он крайне расстроился такому исходу событий: видно было, что он скорбил даже о недопитом пиве, не говоря уже о всем остальном, так сильно его заботившем. Штаны его теперь украшал огромный след от пива. Видно было, что это его тоже немало заботит – это, собственно, и подтверждает мои догадки, что в глубине себя он не такой уж и дурак, который ничего не понимает, даже пьяный. Рот его постоянно что-то бубнил; бьюсь об заклад, что ругательства в пользу Анны, которой удалось так его отделать.

Я сумел догнать ее уже на улице: она стояла на углу клуба и смотрела в телефон: очевидно она вызывала такси.

– Не думал что ты так быстро с ним порвешь! – сказал я ей улыбаясь.

– А ты следующим хочешь быть или сам уйдешь? – ответила она губами, которые безуспешно пытались скрыть улыбку.

Мне удалось заметить, что улыбка у неё была очень милой и не наигранной; не такой, как у большинства современных дам. Тем не менее, в ней было и что-то такое, что не давало ей раскрыться полностью. Сразу эту причину разгадать сложно, но, забегая вперед скажу, что это какое-то чувство вины за улыбку. Улыбаясь, она чувствовала себя виноватой почему-то; были, видимо, какие-то установки в ее голове, которые не позволяли ей раскрыться в этом плане полностью. Выглядело это слегка грустно, но искренне и наивно.

– Не планировал приехать домой в мокрых штанах, но рискну предложить подвести тебя: на вряд ли твой кавалер удосужится это сделать.

Сказав ей это, я увидел, что она как будто на секунду остановила свои мысли и посмотрела мне в глаза, слегка наклонив голову на бок.

– Тебе, видимо, что-то очень нужно от меня, коль ты пол вечера наблюдал за мной и уже второй раз напрашиваешься на комплименты. Да вот только мне от тебя ничего не надо! Знаешь, на его месте мог бы оказаться и ты! И я бы не посмотрела на то, что ты …

Тут она замолчала и вздрогнула: в её глазах я увидел испуг и внутренним чутьем понял, кто приближается у меня со спины. Так и было: мне на помощь шел Серёга. Впервые в жизни я был рад его видеть, он был как никогда к месту и ко времени. Боюсь, если б он умел читать мысли и знал, на сколько он мне сейчас полезен, он бы только из вредности своей, наплевав на свою обиду и желание отомстить, развернулся и ушёл назад. Разговор с Анной начинал заходить в тупик, нужно было его спасать, иначе исход был бы очевидным для меня. И тут как раз он. Шёл он уже совсем свирепый и злой, от минувшей грусти и расстройства не было и следа. Видимо, он стоял у выхода из клуба и уже начинал рассказывать кому-то о его встрече с ней и о том, как он бы ей сейчас задал жару, и увидел нас, стоявших на углу. В одной руке у него было большое белое полотенце, видимо, взятое в клубе, для осушения своих штанов. К сожалению для него, это полотенце исправило ситуацию со штанами мало, но ходить с полотенцем и мокрым середышем уже было более солидно, как ему и показалось тогда, поэтому им было принято решение не возвращать полотенце до определенного времени.

Полотенце было намотано на правую руку, которой он что-то жестикулировал и показывал на нас, бубня ругательства себе под нос. Лицо у него было красное, походка боевая, остатки волос на круглой голове были взъерошены: очевидно, он приводил себя в порядок перед раковиной, что, нужно отметить, удалось ему положительно: с первого взгляду было и не заметно, что он изрядно пьян.

Мы стояли на брусчатой дорожке, шириной метра с три, по одну сторону ограниченной кирпичной стеной клуба, а с другой парковкой. На парковке, в притык к нам стояла машина, и я уже начал просчитывать траекторию падения Серёги так, чтобы он никак не задел машину. Подойдя к нам, он выбрал тактику не замечать меня, чем продлил себе стояние на ногах примерно на полминуты. По стойкому запаху пива от него, я понял, что для него вход в этот клуб был уже закрыт, по крайней мере в таком виде и с таким запахом. Видимо, он тоже это понял, ну или ему подсказали это на выходе, так или иначе, вечер для него закончился печально, и он решил отыграться за это на Анне: смысла большого я в этом не видел; думаю, его не видел и он: нужно было отомстить и все.

Если пропустить все ругательства и проклятия, которые сильным потоком так и били из его рта, можно отметить следующее: ему нужно было лишь самоутвердиться; высказать ей всё, что он о ней думал, тем самым восстановить какое-то мировое равновесие, которое в его больной голове могло восстановиться благодаря этому. Как только он открыл рот, я был уже четко уверен в том, что я его собью с ног и усажу на асфальт, вот только повода он мне не давал никакого: как назло не трогал и не замечал меня. Послушав его секунд пять, я понял, что нужно сворачивать эту лавочку, так как на нас уже начинали обращать внимание люди: я вежливо, как можно аккуратней, чтобы этой ситуацией не скомпрометировать себя, дотронулся до его плеча и сказал максимально неуместную фразу, какая только подвернулась мне в голову. Я с серьезным и заинтересованным лицом сказал ему:

– Молодой человек, могу я вам как-то помочь?

От такого вопроса этот немолодой человек, видимо до того увлёкшийся уже своими ругательствами, что моё присутствие ему показалось удивительным, повернулся ко мне и сказал:

– А вы тут еще кто?

– Меня Павлом звать, стою вот тут, – ответил я и невольно улыбнулся Анне.

– Так вот стой где-нибудь в другом месте, и не мешай нам! – ответил он, видимо поверив в себя или просто сделав вид.

На нас начинали смотреть всё больше и больше людей, которые вышли подышать свежим воздухом на улицу, а так как интереснее нашей разборки и мужчины в мокрых штанах ничего на улице не находилось, внимание всех было приковано к ходу этой беседы. Ошибиться было нельзя, и я решил спровоцировать его на первый шаг: так сказать, подтолкнуть к развитию конфликта – словесно, разумеется!

– Я не могу стоять в другом месте! Как я могу оставить, как вы выразились «вас», тут наедине, если вы и свою физиологическую нужду контролировать не можете. Тут, чего доброго, и еще что-нибудь не проконтролируете,– сказал я со спокойным лицом, указывая на его штаны.

– Да ты хоть знаешь, что это такое! Откуда это взялось и кто сейчас мне за это все заплатит! – проорал он в бешенстве.

– Кто заплатит – не знаю, а вот откуда взялось – вполне уверенно могу рассудить: с возрастом такое случается; очень досадная вещь. Я слышал, что если кушать больше соленого, то можно на время замедлить этот недуг. А так, конечно, только врачи помогут! – отрапортовал я с максимально, каким я только мог придать в тот момент своему лицу, серьезным видом и добавил. – Вопрос то очень деликатный, как не крути.

После этой фразы в его лице произошла особая перемена: оно стало темным, цветом шпинатного супа, от былой красноты не осталось и следа. Казалось, что еще немного и из его рта польется яд, как у какой-то сказочной гадюки.

Как и любой хам, который был повержен на своем же поле брани, он не мог выйти из конфликта в статусе проигравшего. Да и зрители, которых на тот момент скопилось уже около десяти человек, не дали бы ему такой возможности: как никак, задето было его чувство собственного величия, а такое не прощается обидчику в такой хамоватой и скользкой душе.

Он повернулся ко мне, потер свое лицо, видимо понимая, что скорее всего сейчас на его теле прибавится синяков и ссадин, и что было силы запустил свой кулак, который был обмотан полотенцем в воздух. Говоря в воздух, я конечно же имею в виду меня, но сделано это было так неловко и куда-то вверх, что увернуться от него не составило особого труда. Сделав удар с такой выкладкой, его настолько сильно развернуло, что он стал стоять какое-то время ко мне практически спиной. Я решил воспользоваться этим выигрышным положением, схватил его одной рукой за шиворот, другой – за ремень от брюк и с силой толкнул в стену напротив. Он шмякнулся об стену то ли коленом, то ли лбом, то ли и тем, и тем, отскочил от неё и бухнулся на землю, усевшись как ребенок в песочницу. После этого попытался встать, но ему это не удалось. Предпринять вторую попытку ему уже не дали охранники, которые все это время наблюдали за нами: видимо, они уже сами хотели его усмирить таким образом, но решили подождать и не прогадали. Они подняли его за подмышки и со словами: «Давай мы тебе такси вызовем, мужик», – потащили ко входу. Мне они ничего не сказали, но, судя по всему, они были не сильно этим обеспокоены.

Знакомство.

Анна смотрела на все это с ужасно испуганным лицом. Я был даже удивлен; насколько ее – такую резкую и смелую даму – все это потрясло. Весь этот конфликт, который, нужно сказать, продолжался всего каких-нибудь полторы минуты, она молчала. Возможно, она понимала, что улица – это не её территория и победа тут вряд ли будет на ее стороне. Возможно, она всего лишь хотела того, чтобы за неё наконец кто-то заступился и дал ей хоть такую мнимую безопасность и спокойствие.

– Может всё-таки прокатимся? – сказал я ей улыбаясь.

– Только из чувства благодарности за возможность не общаться с этим. Хотя я бы сама с ним управилась – дело то обычное! – ответила она, сделав такое лицо, будто для неё это и правда не впервой.

– Охотно верю, но впредь такого не будет!

– Это еще почему? – сказала она идя за мной к машине.

– Мне так кажется. Нет; конечно, все зависит от тебя. Я просто подумал, что тебе не доставляет большого удовольствия контактировать с такими вот отморозками.

Время уже было ближе к полуночи. Я выехал с парковки клуба, спросил, где она живет и, поняв, что это не сильно далеко, предложил ей зайти в какое-нибудь кафе по дороге, посидеть и поговорить. Она, на моё удивление, ответила на такое предложение весьма положительно, сказав лишь, что хочет не рядом с домом, а куда-нибудь подальше. Я с охотой принял это предложение и повез её в ресторан, который находился рядом с моим домом. Это был небольшой, но весьма изящный ресторан, в котором я часто бывал, и в котором в это время суток было уже не так много посетителей. Там было очень тихо и спокойно, за что я его и полюбил в свое время.

Выйдя из машины, она достала свой телефон из сумочки и, посмотрев еще раз на меня, положила её в машину на кресло. Мне это показалось настолько странным, что я даже растерялся на мгновенье. Я бы никогда не поверил, что она так быстро начнет мне доверять. Возможно, она это конечно сделала тоже с определенным просчетом на перспективу, но в любом случае, выглядело это весьма искренне и обыденно для нее.

Заняв столик у окна, она заговорила первая, чем сделала мне большое одолжение, так как всю дорогу до ресторана я абсолютно не знал, как начать с ней диалог и перевести его в нужно русло.

– Ты ведь знакомишься с девушками не ради общения? Так ведь? – сказала она и посмотрела на меня с загадочной улыбкой, после которой я растерялся и стал выдумывать какой-нибудь нейтральный ответ.

– Не всегда. Бывает и просто знакомлюсь, чтобы пообщаться.

– А со мной познакомился для общения или для чего-то другого? – ответила она не убирая улыбку, давая мне понять, что сейчас я обязан ей все выложить.

Нужно отметить, что диалог она вела умело; чувствовалась властность и опыт. Было видно, что она сняла профессиональную маску обольстительницы и начала уже говорить от себя – не используя рациональный холодный расчет. Я же решил придерживаться тактики допрашиваемого. Осознав, что даже в самом худшем случае потеряю я не так уж и много за это вечер, я расслабился и продолжил:

– Понимаешь, хотелось бы начать наш разговор с того, что, получается, будто бы ты со мной познакомилась, а не я! – сказал я с довольным лицом от того, что сумел придумать такой заход.

– Это еще почему, Павел? – ответила она явно не понимая меня.

– А потому что ты меня вот по имени знаешь, а я тебя даже не знаю как звать!

После этой фразы она весьма задумчиво улыбнулась и продолжила:

– Меня зовут Анна, прости что не представилась тогда. Была не права.

Я заметил, что она слегка сконфузилась и даже застеснялась, что совсем не укладывалось у меня в голове, так как я видел в ней до сих пор только железную и сильную девушку, способную дать отпор любому мужчине.

– Замечательно, Анна. Видишь ли, скажу прямо и без увиливаний, наши работы с тобой имеют углы соприкосновения. Нет, не то чтобы именно твоя работа пересекается с моей, нет. Именно та сфера, в которой мы зарабатываем деньги.

Ну а как еще я мог начать разговор на такую деликатную для неё тему? Я собрал всю внутреннюю силу в себе и стал дышать дальше, как ни в чем не бывало. Я совру, если скажу, что не приживал в тот момент. Если бы не моя установка на то, что попытка всё-таки не пытка, я бы, наверное, подал вид и сбил бы весь курс у нашего диалога.

Нужно сказать, что после моей последней фразы перемены в ее лице я не заметил. Нам как никогда во время принесли чай и угощения к нему, чему я был неимоверно рад и даже одарил официантку излишней улыбкой и благодарностью в виде похвалы за их скорость подачи, чем, по-моему, рассекретил свое волнение и выдал себя перед Анной. Она разлила себе и мне чай по кружкам и посмотрела на меня с прежней улыбкой и произнесла:

– Ну. Дальше то продолжай, чего остановился. Этак мы до завтра сидеть будем, а ты еще обещал меня до дома проводить!

Иногда сама ситуация кидает нам спасательный круг, но кидает так неумело, что попадает этим кругом по голове и тем самым делает еще хуже, чем было. Я готовился не к тем вопросам и не к тому руслу диалога: я представлял себе, как я рассказываю ей что-то отдаленной, медленно подходя к делу – а тут так вот в лоб всё вышло. Но будь что будет, подумал я и продолжил:

– На данный момент я работаю в одном интим-клубе и слежу за порядком. Обеспечиваю безопасность, решаю некоторые организационные вопросы. Сфера деятельности мне нравится, а вот место… Короче, я решил оттуда уйти и начать работать уже на себя. Вот такой расклад, интересно тебе поговорить на эту тему? – закончил я и откинулся на спинку дивана, чтобы придать своей фразе более взрослый и солидный эффект.

– Как ты так быстро понял? – вставила она, проигнорировав весь мой солидный эффект. – Ведь нужны какие-то веские доводы, чтобы убедить себя в том, что человек занимается этим.

– Я наблюдал за тобой вчера и сегодня. Сомнений у меня не было ещё и вчера: ты профессионально увела того парня. Это и был мой довод. Я не привык проверять дважды то, в чем я уверен. Ты скорее всего меня вчера не видела?

– Видела, но не обратила внимания. Я была занята, поэтому у меня не было большого интереса к остальным… А я было подумала, что ты просто меня клеишь. Эх, даже обидно, знаешь ли! – сказала она и засмеялась, глядя прямо на меня.

Я знал, что мои оправдания в этой ситуации загонят меня в еще большую неловкость, но не смог совладать с собой и начал:

– Не огорчайся: у тебя очень запоминающиеся манеры и милая внешность. Ты мне симпатична, безусловно, но давай пока разберемся с моим предложением к тебе и уже потом…

– Уже потом, что? – перебила она меня, слегка наклонив голову и посмотрев на меня с ехидной дамской улыбкой, которая может обозначать все, что угодно.

Непроизвольно я выпрямился и зачем-то начал ерзать на месте. Не придумав ничего лучше, как отвлечь свое внимание глотком чая, я едва не пролил его себе на брюки, но не придав внимания своей неловкости ответил:

– Уже потом будет видно, как мы построим наше с тобой общение!

В целом, это тот максимум красноречия, который я мог из себя выжать в тот момент. По ней было видно, какое удовольствие она получает от этой моей псевдоуверенности. Она прыснула от смеха и, переведя дух, продолжила:

– Паша, тебе придется привыкнуть ко мне. Если ты каждый раз будешь проливать себе на брюки чай от моих вопросов, то мне придется каждый раз над этим смеяться, а это не серьезно уже как-то.

Я сразу вспомнил Серёгу с его мокрым середышем, и мне стало тоже смешно от этого. Я посмотрел на неё и понял, за счет чего она так успешно притягивает к себе мужчин. Дело было в её энергетике, в бесконечном излучении какого-то позитива и авантюризма, которого так не хватает многим. Начиная разговор с ней, невозможно угадать, куда он повернется и на чем остановится. А еще, что не маловажно, в ней ключом била молодость. Молодость во всей своей красоте, со своими закидонами и непрогнозируемыми решениями.

Так или иначе, разговор наш развивался и перетекал с одной темы на другую. Я рассказал ей о своей прежней работе и о том, как там все было устроено, уделив особое внимание тому, как все это можно поставить на поток. К моему удивлению, она много из сказанного мной не знала и восприняла информацию с должным вниманием и интересом.

Считаю, что будет не лишним и вам узнать о моем прошлом месте работы. Это был небольшой интим-клуб, или как их еще называют интим-салон, практически в центре города, который находился в отдельно стоящем здании рядом с одним из центральных ресторанов и площадью. Функционировал он давно, клиентура была разнообразная; девушек было десять. Они работали в скользящих графиках с плавающими выходными. Все это предприятие занимало два этажа: на первом был зал со стойкой администратора: красиво убранное помещение с картинами на стенах и темной плиткой на полу. Потолок был весь в вензелях, с красиво подобранными карнизами и лепниной на стенах. Заходя туда, человек попадал в полутемное, даже когда на улице светло, помещение, из-за закрытых окон, подсвечивающееся практически только искусственным светом. На окна была нанесена затемняющая пленка, сквозь которую было не видно абсолютно ничего, и даже в самую солнечную погоду казалось, что на улице пасмурно или уже вечереет. На первом этаже располагалась туалетная комната и гардеробная. В гардеробной посетители могли убрать свои вещи в специальные ящики, запирающиеся на ключ. Также на этом этаже находилась комната охраны, в которой я и работал последнее время. В этой комнате располагался компьютер, к которому было подключено множество камер из разных комнат и коридоров. Всего порядка двадцати камер. С помощью этих камер я наблюдал за всеми девушками и помещениями этого салона. Второй этаж был полностью посвящен комнатам, в которых оказывались разнообразные интимные услуги.

Какие-то инциденты там происходили крайне редко: в основном, все конфликты решались еще на этапе администратора, у которого даже была специальная кнопка тревоги под столом. Конфликты если и возникали, то в большинстве своем из-за подпитого состояния клиентов заведения. Моя функция в этой организации была следующая – в нужный момент дать понять клиентам, что они тут не единственные представители сильного пола и вполне могут себе отхватить проблем. Практически во всех случаях хватало лишь того, чтобы я выходил из своей комнаты и вмешивался в их разговор с администратором. Именно каких-то драк я за весь период моей работы не припомню. Бывало приходилось кого-то выгонять из заведения с применением минимальной силы. И лишь несколько раз я выгонял клиентов из комнат с проститутками: однажды как раз таки Серегу – за его распускание рук, другие же разы – просто клиентов, которые по каким-либо там причинам (чаще всего интимным и личным) не смогли найти с девушками общий язык.

Желающих на мою должность на прежнем месте работы было предостаточно, поэтому уже на следующий день я был настроен прийти туда и завершить там свою карьеру. Может быть, меня обяжут отработать еще смену для поиска замены, но это уже формальность: как говорится, главное решиться уйти, а потом уже ничто тебе не остановит.

Больше всего Анна, к моему удивлению, была ошарашена от камер в комнатах. Мне, как человеку к этому настолько привыкшему, это было поначалу непонятно, но после того, как она привела свои доводы и мысли по этому поводу, я понял, что всё это сводится лишь к стеснению и интимности ситуации. Я поспешил ее заверить, что ничего пошлого в этом нет, а камеры и постоянное наблюдение как ничто другое может уберечь девушку от опасности и ненужных переживаний.