Надежда – мой компас земной

Александра Бешкарева

Надежда – мой компас земной

Мама приготовила блинчики, достала любимое брусничное варенье.

– Доченька, вставай, идём завтракать.

Надя прибежала на кухню и разревелась. Это был сон. Со смерти мамы прошёл год. Уже целый год она одна на целом свете. Сегодня вместе с подругами она поедет на кладбище помянуть маму. Девчонки обещали подъехать к двенадцати, так что реветь некогда. Пора приниматься за дела. Поставила тесто на пироги. На первое задумала куриную лапшу. Ещё котлеты. Компот. Ну – всё, что положено.

Мама была похоронена на деревенском кладбище. Хорошо, что у Алёнки есть машина. В Берёзки ходит автобус, но там не очень удобное расписание. И на машине, конечно, быстрее.

Но, всё пошло не по плану. В двенадцатом часу позвонила Алёнка:

– Надюша, прости, пожалуйста. Позвонили из поселка, Настину маму нужно срочно перевезти в городскую больницу. Там счёт на часы. Прости, нам очень жаль.

– Ну что ты, Алёнка. Я и сама доберусь. Поддержи Настю.

С Алёнкой Надя дружила с детства. Ходили в один класс, сидели за одной партой. Общались не только в школе. А с Настей познакомились недавно, год назад. Алёнка шла в магазин через скверик. Там двое здоровых ребят приставали к девчонке. Они подскочили с двух сторон и подхватили её под руки. Алёнка, конечно, побежала на помощь девчонке, но не успела. Девушка, мило улыбаясь, произнесла: «Ребята, ну зачем так грубо? Вы меня сначала в ресторан пригласите, а уж потом я на всё согласная». Они заржали: «Ну, все они такие. Ты её только стаканом помани. Ресторан в следующий раз, пустые мы сегодня». В этот момент девушка крутанулась, как в балете, и ногой врезала одному по шее, а второму в живот. Потом быстро нажала тревожную кнопку на телефоне. Тут подбежала Алёнка, крича «Помогите!!!». Когда приехала полиция, девчонки негодяев уже скрутили. Оказалось, их разыскивали. У них был большой «послужной» список – воровство, даже грабежи, и насилие. С тех пор Настя стала их третьим мушкетёром.

Насте было 18 лет, она училась в Литературном институте и занималась спортивными танцами. Они жили вдвоём с мамой. Маме было лет сорок, и она была очень активной, если не сказать экстремалкой. Она покоряла вершины, сплавлялась по рекам. Ездила смотреть на извержение Ключевской сопки.

В этом году она поехала в пансионат недалеко от города. Решила весь отпуск читать и отсыпаться. В окрестностях не было ни бурных рек, ни гор, ни вулканов. Дня три Елизавета Андреевна ела, спала и читала. Потом узнала про безобидный аттракцион – верёвочный мост. Этот мост  полностью опирался на стойки с обоих концов. Настил имел нисходящий и восходящий изгиб и множество дополнительных канатов, которые использовались для поручней. И высота была не запредельной. Конечно, Елизавета Андреевна не смогла отказать себе в удовольствии.

Когда она поднялась на мост, вдруг лопнул трос. Елизавета Андреевна не растерялась – бывалая экстремалка. Она ухватилась за плетение каната, оттолкнулась от уже разъезжающегося настила. Её закрутило, но она старалась контролировать спуск и гасить амплитуду. Снизу кричали. Слава Богу, в момент разрушения моста там, кроме неё, никого не было. Внизу её перехватил инструктор. Казалось, всё страшное позади. Но, то ли у неё закружилась голова, то ли камушек подвернулся – она шагнула и сразу упала. В сухом остатке – перелом стопы. В здравпункте сделали рентген, наложили гипс, выделили костыли. А через два дня подскочила температура, нога отекла. И Настя с Алёнкой решили перевезти её в город – здесь, всё-таки больше возможностей. Да и Настя будет ухаживать за мамой.

Пока Надя погрустила, пока закончила стряпню – в Берёзки она приехала в начале четвёртого. Забежала к маминым подружкам, но ни одной не застала. «Наверное, они у мамы», – подумала Надя. Берёзки2 – так жители деревни называли кладбище – были в километре от деревни. Но у мамы подружек не было, они были у себя, два свежих холмика. Посидела и у тёти Тони, и у тёти Кати. Всех угостила пирогами, над всеми поплакала. Смеркалось. Надо было успеть на последний автобус, но, конечно же, она опоздала.

В деревне оставаться на ночь не хотелось. Решила дойти до Кольцевой – 6 километров лесом, а там можно и такси поймать.

***

Николай возвращался из командировки на день раньше. Надо было всё хорошенько обдумать. А уж потом докладывать Фёдору, имея предложения по дальнейшим действиям. Последний день был напряженным, даже пообедать не успел. День был не только напряжённым, но и неудачным. Решил, что лучше поужинать дома, всего-то час на электричке. Тем более, сегодня было полгода со дня их регистрации. Он приготовил Лиле подарок – альбом репродукций русских художников. Айвазовский, Шишкин, Левитан. И даже «Февральская лазурь» Грабаря. Правда, эта репродукция сильно проигрывала в отличие от оригинала. А в Третьяковке она выглядит настолько реальной, что хочется потрогать.

***

Он женился полгода назад. Лиля была дочерью Колиного начальника, Бориса Ивановича. В общем-то, их брак с Лилей был фиктивным. Она была совсем молоденькой. У неё произошла какая-то личная трагедия, и она сломалась. Коля как-то нашёл к ней подход, предложил себя в роли друга. Днём она была на занятиях, вокруг были друзья. Вечером Коля водил её в театры, гуляли в парке. А ночью она оставалась со своей бедой один на один.

Однажды Коля задержался на работе. Стояла поздняя осень, больше похожая на зиму. На скамейке около подъезда сидела Лиля. Она была без сознания. Он занёс её в дом, вызвал знакомого врача. А сам укрыл её потеплее, к ногам положил грелку.

Степана Петровича Коля знал с пелёнок. Как врач он уже не практиковал, но пришёл не официально, по-дружески.

– Степан Петрович, ты меня прости. Ситуация щекотливая – девочка молодая, пойдут нежелательные разговоры. Отец у неё больно суров.

– Да, я посмотрю, но если что-то серьёзное – будем вызывать Скорую.

Пока Степан Петрович осматривал Лилю, она пришла в себя, застонала. Стали растирать ей руки и ноги спиртом, а она вырывалась и ревела, как ребёнок.

– Ты, что же, деточка, так себя заморозила?

– А Вы – доктор?

– Да, что-то вроде Айболита на пенсии.

– Вы только не подумайте, я не хотела умирать. Просто Коля долго не шёл, а я задремала.

– А тебе некуда идти?

– Я не могу дома. И там никого нет, папа в командировке.

Степан Петрович остался на ночь:

– Коля, я тут на диванчике устроюсь, понаблюдаю. А завтра решим, что делать.

Напоили Лилю чаем с малиной. А утром Коля проснулся от запаха кофе. Лиля хозяйничала на кухне. Степан Петрович ей помогал.

– Да, я как барин разоспался, а гости и больные на кухне вкалывают.

– Коля, Степан Петрович сказал, что я здорова.

– Да, Коля, Лиля здорова. Повезло.

Вот в тот день и решили оформить брак:

– Лиля, твой отец не позволит тебе жить у меня просто так. Меня он просто уничтожит. Да и тебя, заодно.

– Коля, я не могу там жить. Я там или с ума сойду, или руки на себя наложу. Не знаю, что делать.

– Можно оформить фиктивный брак. Я свободен, ты, насколько я знаю, тоже. На колено вставать не буду, просто спрашиваю: «Ты согласна быть моей женой? На то время, пока мы не решим расторгнуть наш брак. Причём, любой из нас может это предложить, когда для этого появится причина».

– Как ты всё красиво изложил.

– Ну, я же юрист.

– Я согласна.

– Да, один важный пункт. Этот брак не по любви, а по дружбе. И между друзьями недопустима ложь. Согласна?

– Да!

Коля использовал все свои связи, обаяние и, конечно, деньги. Брак оформили в тот же день.

***

Борис Иванович Литвиненко, отец Лили, был генеральным директором огромного концерна «На все руки», огромного не только по меркам их небольшого города с красивым именем Приозёрск. Но он не был олигархом. Неуёмная жажда деятельности, а также стремление попробовать свои силы владели им с детства. Он перепробовал несколько видов спорта, и как только достигал каких–то результатов, всё бросал и начинал с начала в другой секции. Тренеры сначала достигали стадии эйфории, наблюдая за настырным пареньком, а затем отчаяния, когда паренёк охладевал. Родители тоже беспокоились – ну, что за дела, ничего не доводит до конца. Что будет с ним, когда вырастет?

Но, напрасно они беспокоились. Борис Иванович в армии служил в ВДВ. Это было как раз то, к чему он всю жизнь стремился. Но в одной из операций получил ранение правой руки. Вроде бы ничего серьёзного, но после лечения он с ужасом осознал, что стрелять он больше не может. Руку сводила судорога. Тренировки не помогли. Но он не сломался. После единогласного вердикта множества врачей и клиник, он поступил, как в детстве. Если он не может больше быть военным, он сменит сферу деятельности. Случайно узнал про спортивную радиопеленгацию, известную также как «охота на лис». Оказывается, существовала такая спортивная дисциплина радиоспорта. Азбука Морзе была ему знакома по военной службе. Заинтересовался до такой степени, что участвовал в соревновании, занял призовое место, и охладел. Мол, как–то несерьёзно это. Но импульс получил.

Открыл мастерскую по ремонту телевизоров, компьютеров и прочих устройств. Тогда ещё не появились гаджеты, да и слова этого, неприятного для русского уха, тоже не было. Появился интерес, стал делать усилители, колонки, пеленгаторы. Изучил историю развития компьютерной техники. Открыл вторую мастерскую, специализировавшуюся на компьютерной технике. Подбирал ребятишек, будущих гениев.

Когда это надоело, занялся автомобилями. Что ценно, он уже не бросал полностью свои увлечения, тщательно подбирал кандидатуру для управления своими мастерскими, предприятиями. И контролировал.

Это ему подходило, так как функции контроля над разными объектами, и за субъектами на этих объектах, давали ему обширное поле деятельности и не позволяли скучать. А спустя некоторое время он смог выкупить участок с полосой леса и прудом для зоны отдыха своих работников. Построил там несколько деревянных домиков. Нашлось место и для игры в пейнтбол. Это, конечно, не то, что ВДВ, но позволяло развеяться. А к тридцати годам Борис обнаружил, что его друзья уже обзавелись семьями и детьми. Он искренне радовался за них, но не завидовал. Не мог он представить себя в роли отца семейства. До поры.

Однажды он ехал по своим неотложным делам. И вдруг заметил на обочине дороги девушку с крохотным ребёнком на руках. Девушка шла очень быстро, почти бежала. И плакала. Борис остановил машину и подбежал к ней: «Чем я могу Вам помочь»?

– Она умирает, – девушка показала ему свёрток.

– Так это кошка?

– Да, Майка. Она упала с дерева.

– Садитесь в машину. Поедем к ветеринару.

В клинике Майке оказали первую помощь, предложили оставить дня на три для интенсивного лечения. Потом он отвёз Лизу – так звали девушку – домой. И влюбился.

Через год он стал счастливым отцом. Лиля была красивой и одарённой девочкой. Он был счастлив до боли. До боли, потому что теперь он постоянно боялся за Лизу и Лильку.

Лиза погибла, когда Лиле было 10 лет. Случайно. Поскользнулась на улице и ударилась виском об заграждение. Теперь всю свою любовь он отдал дочери. Ну, и опекал её без меры. Лиле это не очень нравилось, но она смирилась. Она была очень спокойной, бесконфликтной девочкой, как дома, так и в школе. Но, когда ей исполнилось 16 лет, она довольно жёстко поговорила с отцом за ужином:

– Папа, я тебя люблю. Но если ты по–прежнему будешь держать меня на коротком поводке, я уйду. Я уже взрослая. И, по–моему, я не давала тебе повода для такого недоверия. Я – отличница. Не имею вредных привычек. И не собираюсь ни курить, ни колоться.

– Лиля, послушай, никакой это не поводок. Я просто беспокоюсь за тебя. Это же для твоей безопасности.

– Папа, я всё сказала.

И ушла в свою комнату. Минут через 15 Борис Иванович заглянул в комнату дочери:

– Лилёк, позвонили, надо съездить по делам. Ты меня не жди, ложись спать, могу задержаться.

Когда отец уехал, Лиля позвонила бабушке:

– Ба, папа к тебе поехал. Ты его успокой, я была резковата.

Бабушка была матерью Лизы. С первого знакомства Лизины родители и её избранник стали друзьями. А мама Лизы, Евгения Петровна, имела на Лилю большое влияние.

– Евгения Петровна, я за советом и помощью. Лиля не желает меня услышать. Я понимаю, что потеря Лизы огромное горе для всех. Но мы с Лизой за 11 лет нашей совместной жизни срослись как сиамские близнецы. Не телами, душами. И сейчас только Лиля как-то заполняет эту пустоту в моей душе. Я не могу потерять ещё и её.

– Боря, пойми, она уже взрослая. Тебе доверяет, ничего не скрывает. Я и тебя понимаю. Но, как бы ты ни хлопотал – от судьбы не уйдёшь. То, что случилось с Лизой – ужасно. Но ещё ужаснее потерять доверие своего ребёнка.

Борис понял. И не прогадал – Лиля постоянно звонила, предупреждала, если задерживалась, советовалась по важным для неё вопросам. В итоге отец с дочерью стали настоящими друзьями.

***

В квартире была тихо. Но и в прихожей, и в спальне горел свет. Подумал, наверное, Лиля уснула. И тут услышал смех Лили и мужской голос. Коля остолбенел.

«Я до сих пор не верю. Думала, что уже никогда не встретимся». Звук поцелуя, мужской голос: «Родная моя, как же ты страдала!».

Коля вышел и аккуратно закрыл дверь. Больше всего его потрясло то, что она кого-то привела в их дом. Обида жгла. И отчего она страдала? Ну, сказала бы она, что влюбилась и всё. Ведь у них были такие хорошие, дружеские отношения.

Сел в машину и поехал, куда глаза глядят. Гонял по улицам, потом свернул в сторону леса. Видеть никого не хотелось.

Он даже не понял, как попал в этот лес. Узкая дорожка, почти тропинка. Фары погасли, двигался, что называется наощупь. И тут перед лобовым стеклом мелькнуло что–то светлое. Ударил по тормозам. Машина остановилась, и включились фары. Под машиной кто–то лежал, в стороне валялись сумка и корзинка. Он присел и облегчённо вздохнул. Нащупал пульс, вроде всё нормально. Молодая девушка, глаза закрыты. Осторожно потащил её на себя, девушка застонала. Нервы у Николая не выдержали и он закричал:

– Ты что под колёса бросаешься?

– Я Вас не видела, у Вас фары не горели.

– Да, не знаю, как они отключились. Загорелись, когда я остановился.

– А как Вы сюда попали? Здесь нет дороги.

– Не знаю, случайно заехал. Давай, я тебя посажу в машину. У тебя что-нибудь болит?

– Мне страшно, вытаскивайте меня быстрей.

В машине Коля смазал девушке йодом царапины на ноге и руке.

– Ты-то как сюда попала? Да ещё в лёгком платье, май ещё не лето. И вообще, по лесу удобней ходить в джинсах. Да ты ещё с пирожками, от волка откупиться?

– Я ездила к маме на кладбище. И опоздала на автобус. Пришлось идти пешком – 6 километров через лес, а там можно поймать такси.

Девушка заплакала.

– Извини. Не плачь. Говори адрес и поехали. Нет, сначала дай пирожка, так вкусно пахнет.

Доехали быстро, а вот из машины Надя выбралась с трудом. Николай, не обращая внимания на возражения, подхватил её на руки:

– Какой этаж?

– Второй.

В квартире Надя попросила:

– Может, Вы отужинаете со мной? А то мне и помянуть маму не с кем.

Застольничали долго, разговорились. Надя рассказала о своих родителях. Она была поздним и единственным ребёнком. Закончила педагогический. Преподавала в младших классах, на полставки. А зарабатывала корректором. Работала дома. И Коля, обычно сдержанный, застёгнутый на все пуговицы, тоже разоткровенничался. Незаметно перешли на ты.

В первом часу Коля засобирался, но Надя остановила:

– Ну, куда ты сейчас пойдёшь? Я постелю тебе в маминой комнате.

Коля проснулся в 6 утра. Он всегда просыпался в это время, многолетняя привычка. Настроение было праздничным. Там, за стенкой была Надя, Надюша. В свои почти 30 лет Николай ни разу не был влюблён. С физиологией всё было в порядке, но, вот, чтобы сердце начинало бесноваться от одной мысли о ней, такого не было. Хотелось летать. Как птица. Видимо, отец прав – у людей есть крылья. Если их не подрезают. Ну, что, старик, теперь ты знаешь, что такое любовь? – спросил он себя. Оделся и тихонечко вышел из квартиры, не забыв прихватить ключи.