Змееносец Ликише

Екатерина Луганская

Змееносец Ликише

Содержание

– Содержание -

Chapter 1

Глава1

Глава 2

Глава 3

Глава 4-5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Chapter 21

Глава 21

Глава22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава1

1 глава

– Вчера ты был превосхо-о-оден! Я даже не думал, что ты окажешься таким способным учеником. Но всё-таки твои усердия излишни. Это тело может не выдержать, а я не хочу тебя потерять. Думаю, эти смертельно-опасные испытания нужно проводить реже. Я еще не отошел от последнего поединка.

–Ни в коем случае! Я хочу большего. Мне надо всё! Я стану тем, перед кем они так трепещут! Я не остановлюсь! Этот грязный, погрязший в гнусности мир нуждается в правителе, которого заслуживают. Я буду им!

–В последнее время ты сам не свой. Я же вижу этот пыл в твоем сердце. Он до сих пор терзает тебя. Знал, нельзя поднимать семейную тему на последнем испытании. Этот огонь уничтожит тебя. Ты сгоришь. Как только мы прибыли в город этих…этих падших. Увидели во что он превратился… Неблаговерные. Не веди себя опрометчиво, иначе говоря, торопишь события. Умей управлять собой! Мне и так часто приходится тебя усмирять и "его" в том числе. Скажу честно, вы оба ведёте себя так, забываясь, что ты смертный, а он нет. И меня это волнует.

–"Он" имеет на то право. Его предали, отвернулись, вычеркнули будто его и не было в помине, точно так же как меня, а про завет Даория. Покойный завещал нам триптих законов и не один не соблюдается! Город превратили в сплошной разврат. За развлечениями, которые они устраивают скрывается полная нищета, разруха. Фи, о чем говорить, ты же сам все видел. Все ради власти. Будь она проклята! Наивные глупцы, упрямые безумцы не видят ничего, кроме собственного отражения в короне! Самолюбцы, им главное держать в руках регалии…мои регалии! А не править достойно страной, которую построил мои предки, а не их. Самозванцы. Мелкие заговорщики думают свести меня в могилу интригами и склоками? Теперь их черед расплачиваться. И поделом. Сегодня будет очень жарко. Я чувствую как горю

внутри.

–Воздух в покоях застыл, будто сама реальность затаила дыхание. Голос Наставника прорвался сквозь тишину не криком, а сдавленным, металлическим шепотом, в котором звенела сталь и отчаяние. Тобою управляет месть! Ибо я – твой наставник! Неужели я мог ошибиться в выборе ученика?! Откажись от своих слов! Будь холоден и сух, как камень в пустыне! Чтобы никто и никогда не смог разглядеть в твоих глазах ту жажду мщения, что горит в них сейчас! Твоя слепая, безрассудная страсть обратит в пе́пел все мои старания! Сколько можно твердить одно и то же? Ты обязан быть сдержанным! Надо ждать. Только ждать! Ибо тот, кто умеет ждать, неспешно и безжалостно… в конечном итоге получает абсолютно всё.

–Сколько?! Уже десять лет прошло! А ты – время! Я готов как никогда!

– Ты еще не готов к таким испытаниям! – голос наставника прозвучал не как упрек, а как предостережение, – Ты слишком молод, чтобы обуздать его своим сознанием. Когда «он» обретает форму – ты спишь, а когда в ум входишь ты – «он» беснуется. Типичная клетка сознания. Он мечется в кромешной тьме твой души, ищет лазейку, чтобы вырваться и явить себя миру. Тому, кому подвластно всё, всегда недостает главного. А что для тебя главное? Ты еще не обрел этого. Потому не провоцируй «его» лишний раз. Не забывай, эта ментальная связь между вами может стоить тебе жизни, а «ему» – сосуда, в котором он обитает. этот мир испортился до самой своей основы. Теперь эпитеты, метафоры, вся эта поэтическая абракадабра – стали буквальными явлениями. Событиями. Лишнее слово, брошенное невпопад, может убить тебя, навлечь неисправимую беду. Если ты решил гореть, то… упокой твою душу. Даже я не в силах спасти тебя.

–– Но повелитель…

– Пока твой дед тешит свой одряхлевший дух сладкой иллюзией власти, забавляя чернь кровавыми игрищами на площадях, истинная угроза зреет не здесь. Она копится в тенях, которые отбрасывает его трон, в трещинах между мирами, что он своим высокомерием раздвинул… Твои же родители… – голос сорвался на ледяную усмешку, лишенную всякой теплоты. – Они отринули само солнце, прокляв рассвет. Они смотрят на тебя и видят лишь тень завоевателя, очертания тирана. Они ослеплены страхом и гордыней, чтобы разглядеть в тебе спасителя. Чтобы признать, что их спасение носит личину их величайшего кошмара.

Пауза повисла густым, тяжким полотном.

–– Спаситель…

– Старший брат твой, Лютос… Может его душа и чиста, как первый снег, но плоть неуклюжа и лишена дара. Он – щит из глины, подставленный под удар божественного молота. Он не устоит. Нет. Он не сдержит грядущего диссонанса Элиды. Его доброта обратится в пепел, и от нее не останется и воспоминания когда ты станешь у него на пути. И потому бремя падет на тебя. Только ты стоишь между этим жалким карточным домиком, который называется Мирида и той бездной, что зовется будущим.

Наставник выпрямился во весь рост, и его фигура вдруг показалась древней и незыблемой, как скала.

–– Времена другие.

– Другие? Нет, мой юный друг, грядут времена, когда о магии мы будем вспоминать, как о сказке на ночь… Но этого не случится. Ибо ты – последний страж. Маг. Колдун. Ты – возмездие для этого лживого рода и смерть для старого мира. В тебе одном – судьба всех.

Ученик сжал кулаки, и по камням под ногами поползла паутина синеватого пламени. – Но многие считают меня демоном! Всевышним злом! Ты видел эти лица? Смех, обрывающийся ледяным ужасом. Шепотки, шипящие из каждой щели, будто я чума. Они ненавидят и боятся меня одновременно! Наставник покачал головой. – Люди всегда предпочтут верить в удобную ложь о твоем падении, чем принять неудобную правду о твоем величии. Что им остается, кроме как прятать свой страх за маской презрения? Они жалки, ибо бедны – не золотом, но умом и духом. Им когда-то бросили обглоданную кость лжи, и они до сих пор грызут ее, боясь взглянуть на истину.

Повисло тяжелое, густое молчание, разряженное лишь треском магической энергии.

– Думаю, пора вырвать у них эту кость, – голос ученика прозвучал тихо. – Пора напомнить, кто я. Я заменю их презрение на абсолютный, всепоглощающий страх. И в этом страхе они найдут то уважение, которого я был лишен.

Это была беседа двух давних приятелей. Вместе они уже десять лет, но свою опасную дружбу оба держали в тайне. Один принадлежал к правящей династии Сарфинов, а второй был забытым всеми колдуном.

И – зря его забыли.

В своё время этот колдун, маг и такой же альхид, как и его собеседник, провозгласил себя чуть ли не подлинным королем здешних мест, но это право у него отобрали. Гордыня затмила ему глаза, за что он и поплатился. Его изуродованное лицо скрывала посмертная глиняная маска давно умершего дорогого человека. Маска была такая же жуткая, как чёрная душа её нынешнего владельца. В мире, где знаки и иероглифы всегда имеют большой смысл, выцарапанный на щеке маски знак Хаоса говорил о его былом величии – о том, что он умел наводить ужас на противников и собирать вокруг себя всё больше союзников.

Но молодой наследник, его преданный ученик, не боялся колдуна. С ним он ощущал себя защищённым. Так оно и было.

Прошло десять лет с того дня, как молодой корсей, один из принцев альхидского рода, впервые встретил этого… монстра в маске. Десять лет позорного изгнания.

Колдун удобно расположился на мягком диване, чувствуя себя вполне спокойно под самым носом у заклятого врага – правящего сарфина Аллеля, правителя меридийских земель. Потирая руки, он желчно добавил: – Это торжество было устроено в честь твоего старшего брата, Лютоса Великолепного. Но будь уверен, сегодня все заговорят только о тебе.

Младший наследник, второй Корсей в правящей семье, замер у высокого зеркала, вглядываясь в своё отражение, будто видел его впервые. Он и правда забыл, каково это – носить не грубую холщовую робу, а тонкие ткани. Чистую сорочку с накрахмаленными, досадно упирающимися в шею воротниками. Белоснежные манжеты, щеголявшие изысканной вышивкой: золотые нити сплетались в прихотливые узоры из листьев гвоздики, шиповника и нарциссов на нежном плюсе. Роскошь, сравнимая лишь с драгоценным жаккардом, которая теперь казалась ему чужой и неудобной.

"Сколько лет прошло?" – пронеслось в голове парня. С того дня, когда его с позором изгнали из родового гнезда. Когда вышвырнули из главного дворца города Мириды – Накша-и-Джахан, как паршивого пса, под перекрестными взглядами стражников и придворных, сгорая от унижения. Затем – долгий путь в кандалах. Убийственные пустыни, где солнце выжигало душу. Разрушенная крепость на самом краю света, в проклятом самими богами Ириле. Средь тех, кого мир отринул: прокажённых, воров, убийц. Та жизнь не учила ничему, кроме одного – выживать. День за днём ценой грязи, крови и забытого достоинства.

И вот теперь он здесь. Облачённый в парадные одежды, пахнущие не пылью и смертью, а ладаном и надеждой. Но память тела не обманешь – под изящной тканью кафтана всё ещё прячется шрам от оков, а в глазах читается холодная ярость тех лет.

Ликише долго стоял у зеркала, пытаясь найти в безупречном наряде какой-либо изъян. Его играла на нервах чрезмерная строгость линий и холодный синий цвет, несвойственный традиционной палитре его семьи. Потому парень в который раз переспросил: – Главный цвет семьи Асхаев-Дан – золотой. Моя мать, отец и брат кутаются в сияющий лёгкий виссон золотого цвета! Я часто сравнивал ее с золотой амфорой. Она была так молода и красива… и любила не меня.

Корсей хотел выглядеть так же, как его брат, ничем не отличаться, но его старый приятель был убеждён, что это просто волнение. – Уже много лет виссон золотого цвета – это символ господствующего рода Асхаев-Данов. Ты – его плоть и кровь. И сегодня ты вернёшь себе это право.

–Но синий… Это цвет вечной пустоты Безликой Богини. Ее изображают в синем плюсе неспроста. Эта ткань настолько груба, что не она не сминается, а ее заломы повторяют хруст ломающейся кости. Твой образ такой же как образ нашей вершительницы загробного мира. Синие воды плещут, бьются дикие волны об скалы Ириля. Черные тучи как черные пересмешники нависли над Элидой и издали, в кромешной тьме, слышен резкий скрип ржавой колесницы справедливости. Ты слышишь уже? Слышишь? Это жалкий вой тысячи грешников в упряжке покаяний.Вот так и запомнят и тебя, когда ты войдешь в этот проклятый зал! Пусть смиряться – синий цвет не только цвет скорби и печали, но и победы! Эти вещи всегда и везде ходят бок о бок вместе. Это их цена.

–Я все же не уверен, что Безликая Богиня одобрила. С нас еще спроситься. Ликише заметно погрустнел. В который раз он посмотрел в зеркало, про себя подметил: «Кафтан на праздничном вечере, по-моему, Аморф перегибает. Все и так понятно, я совершенно не похож на других альхидов. Белая кожа, черные глаза,выразительный взгляд, высокий лоб, прямой нос, губы плотно поджаты. Удивительно несхож на смуглых золотоволосых и голубоглазых смеющейся лиц Данов».

–Не думай об этих людях как о своей семье. Вспомни, сколько раз они пытались убить тебя! Покушались на твою жизнь даже в Ириле! Сколько мне пришлось спасти тебя! Пора им бы ответить за все! Прежде чем отпускать от себя приемника, колдун напомнил ему об ошибках его семьи. Семья молодого наследника всегда хотели его смерти. Ликише ссылался на то, что они были простыми людьми – не магами. Им инородны понятия равновесия природы, гармония в мире и космосе. Они не видят взаимосвязи сакрального замысла, вообще отрицают мироздание, от того их проблемы не более чем человечны – захватить побольше властной функции,распределить влияние и наслаждаться жизнью.

Наслаждение.

С недавних пор ужасающая правда об их деяниях достигла и Ликише. Ради тотальной диктатуры они готовы уничтожить весь мир – растоптать саму Элиду.

После нескольких неудачных покушений на его жизнь правящая семья внезапно сменила тактику. Из младшего наследника, корсея Ликише, они создали чудовище. Имя «монстра» выводили на каждой голой стене, его кляли на площадях, от него в ужасе шарахались, завидев ни в чём не повинного юношу. А старшего брата – Лютоса Великолепного, Лютоса Справедливого и Милейшего – превозносили до небес, нарекая спасителем мира.

И тогда Ликише наконец понял. Его мать и отец жаждут не просто власти – они жаждут оказаться на самой вершине мироздания, они алчут обожествления. Они так хотели прикоснуться к небесам, что вознамерились стать богами. Их сердца, ничтожно пустые, они заполняли чем придется – лестью толпы, кровью врагов, дымом жертвенных костров.

–– …умалишённые! Они готовы отдать целые города и поселения ради своего проклятого могущества! Предать всех и вся – и возложить на жертвенный камень весь мир!

– Нет! Я не допущу этого! Я – ужас в их глазах. Я – меч их возмездия. Я – их конец! – Он сделал шаг вперёд, и тень от его фигуры легла на стену, приняв очертания грозного исполина.– Я стану тем, перед кем вся Элида сложит оружие и опустится на колени! – в его глазах вспыхнуло пламя, холодное и неумолимое. – Я – тот, кого должно бояться. И не будет больше распрей, ибо некому будет поднять против меня голос. Я – бич этого мира! Страшнее любых эпохальных битв и сражений…

В комнате повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием наследника. Казалось, сами стены содрогнулись от его слов, признавших в нём не человека, а силу природы – разрушительную и неудержимую.

–Тише, – зашипел колдун, успокаивая молодого собеседника. – Здесь точно кто-то есть. Нас могут слышать! Их лазутчики повсюду! Спускайся, тебя уже давно ждут.

Ликише гневно сжимал кулаки. Он ощутил как вскипала в нем неотвратимые чувства справедливости. Цена за предательство будет очень высока! Теперь он как лицо правосудия пришел раздать по заслугам за поруганную честь. За гнусные преступления против человечества пришла их расплата и он как никто другой ждал когда наступит время когда он станет лицом к лицу с властной матерью и самопровозглашенного регента главного каменного города всей Элиды – Мирида и его главный дворец Накша-и-Джахан.

Да, корсей все еще помнил те пережитые минуты постыдного изгнания. Все в ярких красках снятся одни и те же сны, где он потерпел неудачу. Тогда Ликише был совсем юн, но старому сарфину этот факт не мешал отправить мальчика куда подальше.

Поначалу Ликише не понимал подстроенного Аморфом фокуса, но жизнь вдали от дома дала ему блестящую возможность жить так, как хотелось ему самому. Заниматься собой, повышать не только физическую силу, но и учиться магии и самоконтролю где угодно и как угодно. Не идти по распорядку дня, как его брат Лютос, не обременять себя накрахмаленными салфетками, парадными нарядами, одобрительно кивать во время дискуссий с набеленными дамами о красоте певчих птиц или о том, что подадут на ужин.

Ликише не был таким. Его выгнали из дома в надежде, что он сгниёт в стенах некогда разрушенной крепости. Они надеялись, что паренёк сломается и приползёт на коленях, умоляя о пропитании и ночлеге, но корсей не вернулся. Он исчез из поля зрения, и это оказалось их самым опрометчивым поступком.

Теперь на месте руин возвышалась огромная крепость, а из толпы диких разбойников, воров и убийц выросла вполне дееспособная армия. Ликише не собирался конкурировать с Миридой. Ему было глубоко плевать на их деяния, но, понемногу лишая Мириду статуса правящего сарфина, он занимал ключевые стоянки – деревни и мелкие поселения, через которые шли продовольственные караваны. Он думал, что, лишившись провизии, Мирида признает в нём законную власть.

И письмо, прибывшее из родного края, только подтвердило его намерения: «Пора вернуться в Мириду. Новости самые скорбные. К.»

Кто такой «К.», Ликише знал не понаслышке. Это был его личный шпион в стенах собственного дома, чья переписка с таинственным анонимом «К.» приносила ему немало важных известий. Источник был самым надёжным, и не верить ему было глупо. Поэтому, не теряя времени, собрав вокруг себя приближённых слуг, он пустился в путь.

Ликише мог только догадываться, что его ждёт впереди. На этот счёт аноним «К.» решил умолчать. Не стал рассказывать. Значит, он в подозрении. Теперь никаких тайн, корсей едет домой и явит себя перед всеми в кафтане синего плюса! Совершить акт мести за те чудовищные преступления, что нанесли ему все Асхаев-Даны – станет сарфином Миридыи и Ириля.

Сдавалось, будто это было вчера. Он вспомнил тот день, когда от него избавились, как от ненужной вещи. Выгнали из собственного дома и на глазах всейзнати втоптали в грязь, словно уличного пса. Поставили в пример тем, у кого имелось бунтарское настроение. Тем не менее острые воспоминания главного повстанца не забыты, и корсей готов показать на что он способен. И в тот же час они вспомнят не как о «втором», а о родном сыне – Ликише Офиусе Асхаев-Дане.

НЕТ!

Наследник!

Личность!

Достойный наследник, носивший в себе благородную кровь альхидов – высшей касты магов этого мира. Ради великой власти Ликише вероломно перешёл на сторону тёмных сил и добился немалого. Однако судьба корсея Ликише распорядилась иначе. Ему была уготована куда более невероятная участь, чем прозябание на троне нового города, выстроенного самим сарфином Мириды.

Ликише родился вторым мальчиком и был ещё совсем малюткой, когда от него отвернулись родители, уделив всё внимание первенцу Лютосу – тому, на кого возлагала надежды вся Элида. Мальчика растили няньки вдали от брата, в отдельном флигеле с тремя комнатами – неподалёку от дома, где содержали рабов. Вся его жизнь с первых дней стала борьбой за выживание.

С каждым новым днём мальчик рос всё более жестоким и грубым, проникаясь ненавистью ко всему миру. Слухи о его тёмных деяниях выходили за грань вообразимого. Люди винили его во всех бедах, будь то сломанная повозка или урожай, погубленный засухой.

Но этот день сулил ему новые испытания. Благодаря силе непреклонного духа мальчик упрямо рвался вперёд, стремясь всюду быть первым – и это сделало его главным соперником старшего брата. На фоне Лютоса Ликише всегда оставался «вторым» и виноватым. О нём сочиняли жуткие песни, от которых сами же дрожали. Его именем пугали детей по ночам, но корсею это было только на руку.

Глава 2

2 глава

Его судьбоносная встреча с колдуном произошла тогда, когда ему исполнилось десять лет. В день его рождения. Будущее для него не светило своими лучами славы. Ведь жизнь второго сына ничем не отличалась от жизни сына простой кухарки. Иногда ему так и казалось, если бы не дорогие наряды из хлопка. По обычаю, маленьких детишек любили и радовали до совершеннолетия. Это священная традиция, и в нее верили все миридийцы, опасаясь гнева своих богов.Карающая Мать-Берегиня – богиня жизни, семейного очага, детей, священное имя мира – являлась чуть ли не самой суровой из богемного пантеона, покровительницей всех людей. Удовлетворить Мать-прародительницу было сложной задачей. К десяти годам ребёнка в семье чтили как священное дитя. Люди верили, что дети ещё не прошли духовный путь в реальный мир. Их хрупкие невинные души чисты, хранимы богами. Ни одна магия не может повлиять на ребёнка, и обделить божье чадо было большим прегрешением, что карается самой Берегини или Безликойбогини, что разъезжает на проржавленной, скрипучей колеснице в пределах вечности с каменной чашей Истины и Совести. Этот волшебный мир оберегал своих чад от любой напасти и колдовства, но в день совершеннолетия, в десять лет,все становилось по-другому. Вот и наступил такой день для маленького Ликише. Свой путь он будет выбирать сам.

Старый Сарфин, правитель славного города Мириды, мог бы гордиться своим внуком. Он отлил из чистого золота новые монеты в честь именинника и щедро раздавал их всем жителям города и миридийских поселений. Роскошный стол ломился от живых цветов. Приглашённые высокопоставленные господа осыпали виновника торжества поклонами в честь великого будущего Мириды!

В этот знаменательный день любящая мать Ликише, облачённая в торжественный жёлтый наряд и с цветочным венцом на голове, олицетворяла богиню-прародительницу, дарила имениннику тёплые улыбки и воздушные поцелуи.

Но Ликише не был тем, кого считали «золотым преемником». Зачем тратиться на того, кто не имел права носить имя принца-корсея? И весь праздник, что могла устроить его мать Фрийя, свелся к тому, чтобы посадить ненавистного мальчика за кухонный стол прислуги.

В тот день Ликише исполнилось десять лет. Чтобы перейти в мир взрослых и стать тем, кем предназначила судьба, по традиции ему должны были срезать длинную косу – доказательство его непорочности. Но по воле матери церемония взросления должна была пройти под пристальными взглядами людей, которые изо дня в день причиняли ему невыносимые страдания. Тех, кто жестоко наказывал ребёнка за малейшие шалости и проказы.

Беспокойный и непоседливый мальчик заставлял суровых нянек носиться по всему дворцу, за что они не упускали момента проучить проказника. Ликише начал сбегать из флигеля. Укутываясь в старое грязное тряпьё, он разгуливал по улицам Мириды, притворяясь сыном нищенки. Когда же мать мальчика, Фрийя, узнала об увлечениях сорванца, то тут же ощутила опасность положения и вернула волевого упрямца во дворец.

Однако золотые стены Накши-и-Джахан , стражи и няньки не смогли усмирить тяжёлый характер проказника. На этот раз его новым увлечением стала запретная семейная библиотека, где хранилось множество реликвий его рода Асхаев-Дан. Тайный проход по волшебству открывался только тем, в чьих жилах текла кровь альхидов. Это место стало для него спасением от несправедливых наказаний и насмешек брата.

Всё своё время юный беглец проводил среди томов истории Элиды. Тут хранились самые пылкие рассказы о былых воителях и их завоеваниях. Истории о том, как одна любовь смогла спасти целый народ от ненужных войн, а где-то – перечеркнуть всю историю человечества, как случилось с Ирилем. Здесь детская фантазия могла разыграться в просторах затерянных миров, полных загадок и острых ощущений.

Именно здесь он нашёл его . Ликише с недавних пор заметил, как старый правитель, Сарфин Аллель, его боготворимый дедушка, лихорадочно возится с древними фолиантами, вчитываясь в предания древних. У всех на глазах, будто сумасшедший, он перелистывал одну и ту же книгу, чей бронзовый переплёт был заперт на тяжёлый замок. Что было в ней такого, что повелитель оберегал её в бронзовом сундуке, скованном тяжёлыми цепями? Это лишь подогревало интерес ко всем тайнам старого Аллеля.

Глава 3

3 глава

Элида – маленькая жемчужина Вселенной, чуть меньше Земли, но такая же живая и яркая. Её леса шепчут на ветру, реки поют среди долин, а в небе танцуют два солнца – золотое Элл и таинственный синий Эрр.

Она, как светлячок в кромешной тьме, напоминает холодным безжизненным мирам: «Жизнь возможна. Чудо – есть». И где-то в глубине космоса, быть может, другие планеты, глядя на неё, тоже мечтают однажды проснуться. В глубинах неизведанной галактики, там, где звёзды сплетаются в странные узоры, вращалась удивительная система – с двумя могучими солнцами и единственной живой планетой, окружённой тройной свитой лун.

Это была Элида – мир, вопреки скромным размерам, дышит магией и волшебством. По её изумрудным равнинам бежали реки, сливаясь в глубокие моря. Горы, словно спящие великаны, вытягивались в дымчатых туманах. А среди цветущих лугов и древних лесов прятались поселения, где кипела человеческая жизнь – такая же хрупкая и такая же яркая, как первый луч света.

Днём планету ласкало тёплое солнце Элл, заливая долины медовым золотом. Но с приходом ночи просыпался Эрр – его холодное синее сияние окутывало землю, превращая леса в застывшие кружева теней, а горные вершины – в серебристые призраки. Три луны плыли по небу, перешептываясь между собой, и казалось, сама Элида тихо напевает колыбельную под мерцанием трёх лун и двух солнц…

Этот мир был маленьким, но бесконечно драгоценным – как огонёк во тьме, как доказательство того, что даже в самых далёких уголках Вселенной жизнь находит свой путь . Два светила сменяли друг друга, как день и ночь, как огонь и лёд – и между ними танцевала жизнь. Ещё в эпоху зарождающихся времён, когда мир Элиды был молод, а леса – густы и необузданны, в душных тропических землях поднялся первый народ . Они строили не из дерева и соломы, а высекали свои дома из камня, возводя Ириль – город, который стал сердцем первого царства. Его стены, тёплые от солнца Элл, помнили шаги первых правителей, шепот жрецов у алтарей и звон первых мечей, скрестившихся в первых войнах. Ночью, под синим светом Эрра, улицы Ириля казались вырезанными из лунного камня, а три луны смотрели сверху, словно безмолвные стражи древней истории. Здесь рождались легенды, здесь начиналось то, что позже назовут цивилизацией. А вокруг, как ненасытный зверь, шумели дикие джунгли – вечные соседи и вечная угроза. Но Ириль стоял, пока внутренние разногласия, непримиримые противоречия, поделили один народ, потому разбившись на племена и кланы каждый ушел своей дорогой так и остались друг другу заклятыми врагами.